- Рома, это мама! Перезвони мне, это важно. Полина хочет приехать в Москву, – звучало из автоответчика.
- Ром, это снова я. Ты где пропадаешь??? Перезвони.
- Роман, сними трубку!!! Если ты решил не отвечать, то это твои проблемы!!!
-Рома!!! Сними трубку!!! Полина всё равно приедет и тебе ПРИДЁТСЯ поговорить со мной.
- Ром, это Полина. Позвони мне.
- Рома, Полина вылетает 312 рейсом. Встречай в Шереметьево.
- Роман!!! Сними трубку!!!
- Полина вылетела. Скоро прибудет. Не забудь встретить!!!
- Рома, позвони, как только появитесь. Я волнуюсь. Как там Полина?
- Рома, не зли меня!!! Я оплачиваю все твои счета!!!
- Почему нет ответа??? Рома, смени автоответчик!!! Он обрывается!!! Не даёт всё сказать!!!
- Где вы??? Ау-у-у!!! Рома, срочно позвони мне!!! Где вы с Полиной шляетесь так долго??? До Москвы ведь 4 часа лёту!!!
И так далее в том же духе. Потом автоответчик затих на секунду. Послышался треск и раздался голос Павла Олеговича. В этот момент в комнату зашла Катя, но Малиновский, занятый своими мыслями её не заметил.
- Роман, мне нужно с тобой поговорить.
- Ром, я понимаю, что вы с Андреем повздорили, но со мной-то ты можешь поговорить. В конце концов, мы одна семья.
- Рома… - на этом сообщении Жданова-старшего Малиновский заметил Катю и поспешил отключить воспроизведение записи.
Катя растерянно смотрела на мужчину и силилась понять, что здесь не так. Пока её умная головка совершала мыслительные операции, Роман заговорил:
- Кать, мне надо срочно уйти. Ты можешь меня дождаться? Если тебе не трудно конечно. У меня к тебе очень важный разговор.
- Ром…
- Кать это правда, важно.
- Ну, хорошо. Тем более что в Зималето уже поздно возвращаться, рабочий день почти кончился.
- Спасибо…. Катя, я хочу извиниться за сегодняшнее…
- Ром, я все понимаю…
- Нет, Кать, подожди… Я все-таки должен перед тобой извиниться. Мало того, что сдернул среди дня, так еще и скандал этот…
- Ром, ты не обязан мне ничего объяснять.
- Кать, и все-таки … извини меня…. И спасибо тебе огромное за все.
Катя почувствовала, что краснеет.
- Ром, ну за что спасибо, я не сделала ничего такого…
Сам не понимая за чем, он вдруг привлек ее к себе и крепко обнял, прижавшись щекой к ее макушке. А ей почему-то и в голову не пришло сопротивляться.
- Очень испугалась?
***
На шумящий муравейник столичного мегаполиса опустилась ночь, неся с собой пьянящую атмосферу таинственности на смену деловому собранному ритму дня. Улицы города зажглись тысячами огней неоновых вывесок и уличных фонарей. Дороги обозначались красно-белым потоком фар. Жизнь переместилась из офисов и учреждений в кафе, рестораны и ночные клубы…
Устроившись на заднем сиденье желтого авто, Малиновский, перебирал в голове события прошедшего богатого событиями и происшествиями дня.
Утром он успел перессориться практически со всем медперсоналом отделения, включая хорошеньких медсестричек, которых бы в другой момент обязательно уложил бы в постель. Но опротивели ему эти глянцевые создания … модельки, бабочки, рыбки… эти миленькие личики, приветливо улыбающиеся и мурлыкающие:
- Роман Дмитриевич, вам много ходить нельзя. Идите в палату!
И эти их медовые улыбки, от коих зубы сводит, а кривиться нельзя… Да всем понятно, что когда на горизонте появляется очередной "богатенький Буратино", все медсёстры как по команде начинают слюни пускать, да бёдрами вилять! Доходов ни каких, а жить хочется красиво! И где им искать богатого спонсора, кроме как среди пациентов их же отделения?!
А Малиновский… А что, собственно говоря, Малиновский?! Может, у него передоз красоты случился? Может, его на обычных девушек потянуло? На Катю, например… Он еще, будучи в больнице заметил, что с ним происходит что-то не то, не совсем нормальное для Романа Малиновского, Казановы всия Москвы.
Он даже испытал какое-то мстительное удовольствие, наблюдая за тем, как вытянулось лицо хорошенькой медсестры ставившей ему капельницу при появлении Кати. Еще бы! Принц-то оказывается занят! Принц…. Принц без принцессы….
Да, не так все сложилось…. не так….
Так, стоп!
Он уже все решил… Поздно правда, но все-таки… Хотя, это наверно надо было сделать еще тогда, 11 лет назад… Когда Леры не стало… Но сил тогда не было… воспоминания не пускали... И он просто ушел в загул, да так там и остался… Хотя такой образ жизни был больше по душе Жданову, нежели ему самому. Ведь Андрей мог спокойно прикрываться своим другом для отмазки перед Кирой. А сам Роман даже тяготился этим. Ну, на кой ему, человеку с красным диплом, в свое время серьезно занимавшемуся научными исследованиями в области рынка и привыкшему совсем к другому уровню общения, были нужны эти модельки?! …Чтобы забыть! Только вот помогло плохо… Он это сегодня отчетливо осознал, сидя в кабинете Павла Олеговича и скользя взглядом по фотографиям на его столе…
- Ром, я не могу тебя отговорить от твоей затеи. Тебе решать. Может, так действительно будет лучше для всех, а самое главное будет лучше для тебя, - вспоминались ему слова Павла – Ты всегда можешь на меня рассчитывать.
А ведь получилось так, будто мы прощались уже…
Катя сидела на подоконнике, прижав к себе коленки и положив на них подбородок. Взгляд ее бесцельно блуждал по темной улице за окном, освещенной одним тусклым фонарем, а мысли же были далеко отсюда. А точнее на другом конце Москвы, где-то рядом с домом Романа Дмитриевича Малиновского.
Интересные иногда сюрпризы преподносит жизнь. Если бы еще две недели назад ей сказали, что она будет пить кофе с сестрой Малиновского, или что он как сегодня в больнице при всех будет ее целовать, пускай даже и в щечку, она бы просто рассмеялась. А сегодня … сегодня ей это не кажется ни смешным ни даже странным…
Что ж вы за зверь такой, Роман Дмитриевич?
Бросив ключи на столик, она прислушалась к царящей в квартире тишине. Взгляд невольно упал на пол. Среди стайки изящных женских туфелек, резко выделялась пара черных мужских… Здесь… Волна облегчения разлилась по телу приятным теплом… Позвала, ответа не последовало. Удивленно вскинув бровь, разулась и отправилась на поиски. Обойдя всю квартиру, наконец, нашла то, что искала, точнее того. Присев рядом на кровать, провела тыльной стороной ладони по небритой щеке… Открыл глаз. Улыбнулся. - Как ты? – положив руку на лоб. - Терпимо. - А почему трубку не брал? - Спал. - Соня! - Я болею! – обиженно. - Мужчины! – усмехнулась. – Есть хочешь? - И не только! – притянул к себе, впился в губы. - Мм… подожди… самолет через 5 часов… вещи собирать надо… - Потом… - покрывая ее шею поцелуями. И она сдалась не в силах сопротивляться его обжигающей близости.
- Ты позвонил? – она лежала, положив голову ему на плечо. - Нет…и честно говоря, не очень хочется. - Но они же волнуются! - Знаю,… но все равно не хочу. Приподнявшись, она всмотрелась в его лицо. - Ну что я сейчас им скажу? - Ну, хотя бы поставь в известность, что уезжаешь. Ведь все что угодно можно подумать. - Ты действительно думаешь, что это необходимо? Кивнула. - Хорошо…, но только перед отлетом, - заметив, что она хочет возразить, протестующее поднял руку. – Не раньше!
- Солнце, нам пора. Вставай. Такси уже ждет. - Мм… да… сейчас, – с трудом разлепив веки, обвел взглядом комнату. Она уже полностью готова к выходу, безупречный макияж, укладка. Вокруг царит легкий беспорядок, какой обычно бывает при быстрых сборах. Из-за открытой двери видна пара чемоданов, стоящих в коридоре. Черт… что ж так жарко то? - Вставай, мы опоздаем, – сказала по-деловому холодно, даже не взглянув на него. Он всегда восхищался ее умением мгновенно перевоплощаться, легко освобождая голову от ненужных эмоций. Вот и сейчас от нее давешней не осталось и следа. Еще пару часов она могла великодушно снизойти до заботливого беспокойства о его самочувствии, но сейчас уже нет. Сейчас у нее другое настроение и совсем другие планы. А жаль. Лучше бы подошла, приложила ладонь ко лбу и, почувствовав, как ему плохо, наплевала на все свои архиважные дела и осталась бы с ним, пожалела, приголубила... Она словно прочла его мысли, остановилась у кровати, присела на край и легко коснулась лица. - О, милый, да у тебя жар…- сказала и задумалась, но не потому, что решала, чем помочь ему, нет, а лишь для того, чтобы быстро просчитать в уме возможные неудобства предстоящего путешествия в его компании. Он знал, каким будет ее вердикт, и потому просто прикрыл глаза в ожидании его подтверждения, дав себе последнюю минутную отсрочку. Она раздумывала недолго. - У тебя пятнадцать минут. В состоянии ты лететь или нет, решать тебе. Но если через четверть часа ты не будешь готов, я лечу одна. Ждать не буду, ты же знаешь, – бодро подытожила она и, легко вспорхнув с мятой постели, отправилась заканчивать свои сборы. Он знал, знал ее так хорошо, что не смог сдержать усмешки, когда она вслух произнесла то, о чем он уже успел подумать. Знал он и то, что случись ему расклеиться основательно, она спихнет его со своего борта как ненужный балласт. Не в ее правилах держать под крылом неудачников. И эта ее безапелляционная жесткость по отношению к нему удивительным образом возрождала в нем мужчину, задвигая на задний план слюнтяя и нытика. Минутная отсрочка закончилась. Он заставил себя подняться и, превозмогая угарную головную боль, принялся разыскивать свои вещи. Он всегда считал это занятие жестоким, немыслимо сложным и просто не достойным мужчины. Но что делать? Время шло. Пришлось напрячь все свое воображение и приступить к поискам. Ему повезло. Среди вороха ее разбросанных впопыхах вещей он сумел найти свою рубашку, правда, изрядно помятую, ну да ладно. На второй минуте этого матча ему удалось обнаружить даже носки, причем сразу оба, что вселило в него надежду на удачный исход игры. Облачившись в носки и рубашку, он прошаркал в ванную, плеснул в лицо ледяной воды, и, бросив тоскливый взгляд на зубную щетку, понял, что почистить зубы уже не успевает (ждать она действительно не будет). Вернулся в спальню, где плавающим взором попытался отыскать брюки. Задача оказалась не из легких. Пришлось трижды совершить кругосветное путешествие, прежде чем он наткнулся на пропажу, предварительно зацепив взглядом верхнюю часть костюма. Пиджак сиротливо висел на спинке стула такой же неприкаянный, как и он сам. В памяти всплыла строчка дурацкой песенки из детства «По-ло-винка моя…» и так и осталась вертеться на языке нескончаемой жвачкой. Точно, сам как эта половинка, половина там, половина здесь, а целиком никому-то и не нужен. Вот ведь дела. Ну и черт с ними, со всеми! Он устал кому-то что-то вечно доказывать, надоело! Уедет – и отлично, пусть радуются! Сначала почему-то натянул пиджак, похлопав себя по карманам, удостоверяясь, что документы на месте, и потянулся за брюками, надевать которые, будучи уже в пиджаке, было очень неудобно. Он нервничал и чертыхался, но застегивая пряжку ремня, уже стоял в прихожей возле ее чемоданов, всем своим видом давая понять, что он готов. Готов даже взять оба ее чемодана, потому что своих вещей у него просто не было. - Ничего не забыл? От ее стального взгляда, не дававшего никакой надежды на помилование, захотелось взвыть. - Ну не могу. НЕ МОГУ! – никакого эффекта. Потоптавшись минуту, понуро побрел к телефону и, не глядя, набрал номер. В трубке потянулись гудки. Один, второй, третий. Оторвав взгляд от телефона, посмотрел в весящее на стене зеркало. Да! Картина маслом! Из серебристой глади на него смотрел субъект с двухдневной щетиной на впалых щеках и лихорадочно горящими глазами. Все это дополнял дорогой, но изрядно помятый костюм и рубашка N-ой степени свежести. Краем глаза заметил, как она, покачав головой, ушла на кухню. В трубке послышался характерный щелчок. Сердце резко подскочило и тут же оборвалось вниз. Но в место ожидаемого «ало» послышалась знакомая запись автоответчика. Слава богу! Видно он еще не совсем безнадежен. *** - Где ты его нашел? – молоденькая девушка с большими карими глазами и длинными слегка вьющимися темно-русыми волосами, прижавшись к шатену лет 20, испугано рассматривала стоящего перед ними молодого человека. Шатен не ответил. Из глубины квартиры до молодых людей донеслись резкие возгласы и крики. - Нет! Все хватит! Хватит ему потакать! - Но… - Ни каких но! Натворил дел – пусть отвечает. Сам! - Паша! Его отчислят! - И правильно сделают! -Попал ты! – шатен скептически глянул на молодого человека. - Плевать! Переживу! – разувшись, молодой человек прошел на кухню и, достав из холодильника бутылку молока, начал жадно пить, потом приложил бутылку к виску и замер. - Иди, отец хочет с тобой поговорить. – от полного тревоги материнского взгляда стало не по себе, сердце предательски заныло…А может совесть…
- В армию пойдешь! - Да ради бога! Горите вы со своей фабрикой! – в следующую минуту резко захлопнулась входная дверь, и оконные стекла жалобно звякнули. *** - Выпей, – вздрогнул, взял из ее рук стакан и выпил содержимое даже не почувствовав, что пьет. - Пошли, горе ты мое, - провела рукой по растрепанным волосам. - Обещаю, - вымученно выговорил он, - что рта раскрывать не буду, и вообще буду паинькой… и тебе не придется меня стыдиться. - Не зарекайся, - снисходительно усмехнулась она и открыла входную дверь. Превозмогая непрекращающуюся головную боль и подкатывающую тошноту, он подхватил чемоданы и вышел вслед за ней.
|