|
Вы не поверите! Спустя почти два месяца вторая медсестра таки нарисовалась!
Вчера мой сын принес из школы конверт со вложенной в него медицинской формой и запиской от медсестры с просьбой заполнить эту форму в медицинском учреждении. Кроме того, в записке был телефон, по которому предлагалось позвонить, если у меня есть вопросы.
Вопросы у меня были. Масса. И я позвонила. И познакомилась со школьной медсестрой номер два. Похоже, что этот экземпляр не столь безнадежен, как ее напарница, которая, видимо, сделала свое черное дело, в очередной раз потеряв папку с документами моего сына. Если учесть, что копии всех документов должны быть у секретаря, и эта вторая медсестра не внушает мне доверия. Поэтому я отвергла ее предложение выслать документы через сына, чтобы она могла сделать с них копию и вернуть их мне обратно. Завтра пойду лично знакомиться. А пока расскажу вам то, о чем уже так давно молчу.
Поговорим о погоде, или Первая гаражная распродажа
Вы, наверное, знаете пьесу Бернарда Шоу «Пигмалион». Я напомню. Некий профессор Генри Хиггинс, чьей специальностью был английский язык, заключил пари со своим коллегой, что сможет за полгода любому человеку так поставить произношение и грамотность речи, что тому будет не стыдно показаться на приеме у английской королевы. Объектом пари была выбрана бедная цветочница Элиза Дулиттл. Через три месяца тяжелой работы Элиза сделала такие успехи, что Хиггинс решился устроить ей первое испытание – вывезти ее на прием к своей матери. Элиза должна была участвовать в общей беседе, но поддерживать ей было разрешено только две темы: погода и здоровье.
Похоже, всю глубину этих ограничений я поняла только здесь. Иногда я ощущаю себя Элизой Дулиттл на том приеме. Каждый день мы с младшим сыном идем на одно и то же место, чтобы встретить со школьного автобуса старшего сына. Там мы встречаем одних и тех же людей. Сначала мы ограничивались простым приветствием, но сейчас даже самые замкнутые пытаются поддерживать разговор. Коренных американцев среди этой компании нет,зато есть приезжие из Эквадора, Пуэрто-Рико и Бангладеш. Испаноговорящие путают при разговоре английские слова с испанскими (и я уже начинаю их понимать), а у бангладешцев акцент настолько сильный, что в первое время я понимала лишь одно слово из предложения. Из тех, с кем я общалась до сих пор, труднее всех для меня оказалось понимать корейцев. Их английский мне и вовсе пока не дается. Но их и нет в нашей автобусо-ожидающей компании.
Упорные ежедневные тренировки на автобусной остановке не пропадают даром. Сейчас я уже свободно понимаю своих собеседников, а они – меня. Если только мы не съезжаем со знакомых, много раз обговоренных тем. Самая обговоренная – это погода. В результате при общении и с любым другим человеком я легко говорю о погоде, а все остальные вопросы заставляют меня задумываться и формулировать мысли, а моих собеседников – мысленно морщиться от моих ошибок.
Впрочем, даже ограничиваясь одной погодой, есть что обсуждать. По свидетельству бангладешцев за те восемь лет, что они здесь живут, зима еще ни разу не была такой холодной. Температурный минимум, который они могут припомнить, - это минус пять. А в этом году уже было аж минус пятнадцать градусов! Правда, ночью, но ведь было! Думаю, бангладешцам можно в этом вопросе верить, для них, привыкших к жаре, каждый градус ниже нуля принципиален. Что не удивительно, если посмотреть, как они одеваются. Но об этом чуть ниже.
А сейчас хочу вспомнить ноябрь. До самой его середины погода стояла солнечная, сухая и довольно теплая. Днем воздух нагревался до пятнадцати градусов тепла. В моих родных краях не каждым летом бывает так тепло. Но самое главное – обилие солнечных дней. Когда небо чистое, светлое и высокое, кое-где подкрашенное перьями облаков, а солнце целый день заливает город светом, улыбка сама выползает на лицо, а каждый человек кажется добрым знакомым.
Идиллию несколько нарушает сильный, пронизывающий, холодный северный ветер. Он маскируется под легкий бриз, когда выглядываешь из окна, а как только выходишь на улицу, демонстрирует свою силу, хитрость и жестокость, пересчитывая, скольких слоев одежды тебе не хватает.
Может, из-за этой двойственности и одеваются местные жители так своеобразно. Я не раз видела на улице девушек и молодых женщин в легких, прозрачных летних платьицах и сарафанах, обутых в самые обычные, иногда разноцветные, а иногда и просто черные или коричневые резиновые сапоги. Кстати, черный и коричневый цвета в одежде здесь почему-то очень любят. А когда стало холодать, то на улице стали все чаще и чаще попадаться молодые люди, одетые в теплые куртки, в шапках и шарфах, но в шортах и шлепанцах на босу ногу.
Однажды, когда было еще довольно тепло, моя соседка сверху сказала мне, что скоро в нашем доме будет гаражная распродажа. Я уже видела объявление об этом в лифте, и мне было ужасно любопытно. Как и многие другие мелочи, я видела раньше такое в кино, а тут выпал шанс посмотреть и поучаствовать самой. Я не могла его упустить.
Гаражная распродажа – забавная вещь. За неделю или две в окрестностях развешиваются объявления о ней, а потом все, что годами лежало в гараже (или на складе, или в подвале, или было растолкано по шкафам), выносится на улицу, во двор и раскладывается на обозрение. Кто-то развешивает ценники на каждую вещь, кто-то просто пишет список вещей и цен к ним. На такой барахолке можно купить что-то, за чем вы долго и бесплодно охотились, а можно накупить всякой ненужной ерунды за ворох долларов.
В назначенный день я спустилась на улицу. Было солнечно и очень ветрено. Рядом с домом, вдоль какого-то строительного забора, который шатался от сильного ветра, опасливо косясь на него, мои соседи раскладывали товар на продажу, кто на специально принесенный стол, а кто и прямо на землю, подстелив, что не жалко. Продавались вещи, бывшие в употреблении, и новенькие, еще ни разу не использованные. Продавалась одежда и обувь, посуда и мебель, игрушки и музыкальные диски. Одни оценивали свой товар очень высоко, боясь прогадать, другие отдавали почти даром. Моя соседка, замерзнув на ветру, тут же купила себе франтоватое пальтишко, а я разжилась кое-какой посудой и игрушками для детей, а попутно завела знакомства с соседями.
«А Вы из Европы, наверное?» - поинтересовались у меня. «Я из России», - уточнила я. «А, ну, значит, из Европы...»
«Сколько Вашему малышу?» - «Тринадцать месяцев». - «Вот – отличная книга для молодых мам, она не раз нам помогала с нашим малышом. Как раз о втором годе жизни». - «Это мой второй ребенок. Моему старшему уже шесть лет». – «А! Стало быть, Вы сами такую книгу написать можете...»
Не знаю, чего больше ожидали от этой распродажи: то ли избавиться от ненужных вещей, то ли просто пообщаться, тем более, что продающих было больше, чем покупающих.
_________________
Ну, будете у нас на Колыме...
|
Вход
FAQ
Поиск
Как говорит мой муж, что еще можно добавить после Пушкина и Шекспира?..
