Палата

Поскольку моя жизнь на просторах НРКмании началась в Палате, помещаю свой первый фан-фик также здесь.

Название: ПРИЯТНОГО АППЕТИТА или ПОДАВИСЬ ИНСТРУКЦИЕЙ
Автор: Jelizawieta
Пейринг: Андрей/Катя, Роман/Людочка, Зорькин/Викуся.
Рейтинг: PG-13. Или NC-17? (Присутствуют микроэлемнты садо-мазо)))
Герои: все вышеперечисленные плюс Валерий Сергеевич, Елена Александровна, Потапкин, Ветров.
Жанр: хулиганская трагикомедия.
Примечание: Всё происходит в тот вечер, когда сериальный Жданов подрался с Зорькиным. Мой Андрюша о болезни ОВ не узнал и в гости к ней не поехал...


Часть I
"Пусть вымпелы вьются и цепи звенят..."

Катенькина кукла не хотела вести задушевных бесед и пить наотрез отказалась. Андрей обошёл стол, зачем-то пощёлкал мышкой выключенного компьютера и так же бездумно открыл верхний выдвижной ящик... То, что он нашёл, мгновенно отрезвило его. ОНА всё знает...

Малиновский находился в предвкушении свидания с прекрасной нимфой, поэтому настроение у него было расчудесное. Настолько расчудесное, что захотелось поделиться им с лучшим другом, а заодно проверить, как он там после сегодняшней выходки. Вот ведь болван какой - накинулся с поцелуями на свою Джульетту, когда в офисе полным-полно народу!
Хмурый президент, бутылка виски на столе, молчание вместо приветствия - другого приёма Рома и не ожидал. "Ничего, сейчас мы тебя развеселим!" - самонадеянно подумал Великий Комбинатор.
- Жданчик, слушай, я тут собирался на свидание с Людочкой и нашёл презабавную вещицу... Ты что так смотришь? Людочку не помнишь? Беленькая такая, родинка у неё на правой щеке... Ну... Экстремалка! Помнишь, я тебе рассказывал?.. Не помнишь, значит...
- Я тоже сегодня нашёл презабавную вещицу, даже несколько, - медленно произнёс Жданов, буравя Рому тяжёлым взглядом.
- Он заговорил! Господа телезрители! - радостно затараторил Ромио, обращаясь к воображаемой телекамере. - Мы с вами являемся свидетелями небывалого чуда! Исцеление контуженого президента! Для тех, кто не знает, сообщаем, что буквально пару часов назад президент компании "Зималетто" получил тяжёлую психологическую травму, в результате которой потерял способность вербализировать свои мысли. Собственно говоря, способность логически мыслить...
- Малиновский, прекрати! - рыкнул Жданов, подскакивая с места.
Оборвав репортаж на полуслове, Малиновский с удивлением посмотрел в налитые кровью глаза Андрея.
- Да ладно... Что я такого сказал? Хорошо, хорошо! Больше не буду!
Выдержав небольшую паузу и убедившись, что друг пока не собирается на него бросаться, Ромка нерешительно продолжил:
- Так что ты там нашёл?.. Ага... Ну, не хочешь говорить - не надо. А я такие штучки откопал в своём волшебном шкафчике!
И тут Рома жестом сказочной феи извлёк из дурацкой цветной коробочки, которую принёс с собой, две пары наручников, одни побольше, другие поменьше, и положил их перед Ждановым. Браслеты наручников были в пушистеньких розовых чехольчиках, а звенья цепочек имели форму пухлых женских губок. После нескольких секунд созерцания сих предметов президент изрёк, чеканя каждое слово:
- Что это за гадость?
Поняв, что обстановку разрядить не удалось, Малиновский осторожно сказал:
- Для Людочки. Я разве тебе не говорил, что она любит эксперименты там всякие? Вот эти - для ручек, эти - для ножек. Кстати, мне они тоже подходят, я примерял!
- Даже та-ак? - сказал нараспев Жданов, а в его глазах появился какой-то недобрый интерес.
Сомнения по поводу того, стоит ли развивать затронутую тему, у Романа были. Однако инстинкт самосохранения на тот момент отказал Малиновскому, и он продолжил:
- Я просто подумал... Может, Катеньке надоело заниматься традиционным сексом? Женщинам, в конце концов, тоже нужно разнообразие. Если бы ты завтра вместо плюшевой зверюшки подарил ей...
Договорить Ромио уже не успел - закадычный дружок набросился на него, как разъярённый барс, и схватил за горло, собираясь, кажется, придушить. Это было настолько неожиданно, что Рома поначалу даже не сопротивлялся. Но преждевременная смерть от когтей бешеного зверя не входила в его планы. Когда обезумевший Жданов уже повалил его на пол, вице-президент начал активно бороться за свою жизнь. В борьбе за молодую жизнь помогали: стул, папки с бумагами, шариковые ручки, маркеры, дурацкая цветная коробочка, кожаный портфель, клавиатура, компьютерная мышка, бронзовый орёл. Этот последний пролетел над головой невменяемого президента, лишь слегка оцарапав её клювом (к великому облегчению Малины, так как разбивать буйну головушку некогда лучшего друга он всё же не собирался). Чугунный лев к антиждановской коалиции примкнуть не успел. Роман уже протягивал руку к потенциальному союзнику из чёрного металла, но враг (или всё-таки друг?) мощным рывком опять опрокинул Малиновского, крепко стиснул щиколотки вице-президентских ног и поволок несчастную жертву в сторону окна. Ромка так и не понял, каким образом и в какой момент Жданову удалось приковать его за правую ногу к батарее весёленькими кандалами из секс-шопа. Сотворив сие беззаконие, Андрей устало опустился на пол и, непонимающе уставившись на поверженного друга, товарища и брата, начал постепенно приходить в себя. Когда взгляд Жданова стал вполне осмысленным, Роман тихо, но внятно произнёс, потирая разбитую скулу:
- Псих! Какой же ты, Жданов, псих! Совсем с катушек съехал! Ты что, решил сначала на мне поупражняться, а потом...
- Поговори мне ещё! - процедил "псих", но уже без угрозы в голосе.
Андрюха поднялся, сделал несколько нетвёрдых шагов и тяжело плюхнулся в кресло.
- Может, ты мне всё-таки объяснишь, что происходит? - зло поинтересовался Малина. Жданов неспеша взял со стола чудом уцелевшую бутылку с виски, открутил крышку, хлебнул из горла, даже не поморщившись, и, наконец, сказал:
- Катя всё знает.
Роман ненадолго замолчал, пытаясь переварить информацию, но потом решился уточнить:
- Всё - это в смысле...
- Да! - оборвал его Жданов.
- И что теперь? - спросил Малиновский после небольшой паузы.
Вместо ответа Жданов опять влил в себя порцию горячительного. "Атмосфера снова накаляется", - подумал Рома и благоразумно решил немножко помолчать. Минут через пять он отважился на следующую фразу:
- Может, освободишь меня?
- Скажи спасибо, что не к верхней трубе приковал.
- Спасибо... Дай ключик...
- Не дам! - рявкнул Андрей, но потом добавил более миролюбиво: - Он куда-то завалился...


Часть II
"Кипит наш разум возмущённый..."

Роман ещё раз оценил своё стратегически невыгодное положение и постарался телепатически сообщить другу всё, чего не следовало говорить вслух. Когда запас славянских нецензурных выражений закончился, Ромио прибавил пару английских эпитетов, посокрушался по поводу своих скудных знаний иностранных языков, немного успокоился. Потом, чуток поразмыслив, дополнил ранее сказанное несколькими латинскими словосочетаниями, которые в детстве слышал от бабушки-католички. Их значения Рома не знал, но уж очень приятно было думать, что Жданов не только на русскую букву называется, но и самый настоящий арап ронобис, а, может быть, даже сикут эрат, или ещё того хуже - пеката мунди. Последнее слово Малиновскому показалось особенно подходящим, и он мысленно повторил его трижды, смакуя каждый слог. (Прим автора: ora pro nobis - молись о нас; sicut erat - как было; pecata mundi - грехи мира.) Затем Малина посчитал до десяти, придал правой ноге более удобное положение и произнёс:
- Так и будешь один напиваться? Мне не хочешь налить?
Андрей, не говоря ни слова, вытащил из стола два стакана, наполнил их виски, посмотрел с сожалением на опустевшую бутылку, вынул ещё одну и, взяв драгоценный сосуд под мышку, а стаканы в руки, переместился на пол, поближе к батарее. Протянув другу его порцию, Жданов опрокинул в себя содержимое своей склянки, на секунду замер и тут же принялся откупоривать бутылку.
- Может, хватит на сегодня? - осторожно проговорил Рома.
Проигнорировав замечание, Андрей выпил очередной стаканчик, покрутил пустую посудинку в руках и снова наполнил её. На этот раз пил медленно, мрачнея с каждым глотком. Смотреть на ТАКОГО друга было тяжело, ещё тяжелее, чем осознавать, что этот самый друг минут двадцать назад посадил тебя на цепь, как нашкодившую псину.
- Ждан… Ну перестань!.. Прекрати уже... Послушай, надо обмозговать вместе... Может, всё не так плохо?
- Всё плохо! - отрезал Андрюха.
- Она слышала что-нибудь или инструкцию видела? - спросил Ромка после непродолжительной паузы.
Жданчик встал, прошёл в каморку и вернулся оттуда с какими-то измятыми бумажками.
- Вот! - Андрей протянул Роману неопрятные листочки. - Это было у Кати в столе.
Одного взгляда Малиновскому было достаточно, чтобы понять - перед ним ксерокопия его недавнего "шедевра". Малиновый ум испуганно заскочил за разум, быстренько посовещался с присмиревшими шариками, пока трудолюбивые ролики старались поставить на место съезжавшую набекрень крышу, и через некоторое время программа "Минимум" уже была готова, цели поставлены, задачи сформулированы. Следовало немедленно успокоить Андрюху, мобилизовать ждановские силы и направить их на поиски вожделенного ключика, затем созвать следующее экстренное совещание и обсудить программу "Максимум". На вторую часть собрания решено было пригласить Жданова, но пока только в качестве гостя, и то при условии, что состояние гостя будет близко к адекватному.
Вскоре Малиновский понял, что оправдались худшие опасения оппозиционно настроенных роликов. Жданов находился всё в том же упадническом настроении, к мобилизации сил приступать не собирался, а значит и поиски золотого (платинового, яхонтового, бесценного) ключика откладывал на неопределённое время.
Через четверть часа Рома, исчерпав все доводы и аргументы, выложив все логически и нелогически построенные гипотезы, почти разочаровавшись в своих способностях вести мирные переговоры, окончательно потерял терпение и заорал:
- Хорошо! Я - гад распоследний, и призвание моё - писАть на стенах общественных туалетов! Но что теперь? Что я должен сделать? Пойти повеситься в коморке? С крыши сигануть?
Никакого ответа не последовало. Утомлённый Малина прислонился плечом к батарее, внимательно посмотрел на друга и тихо сказал:
- Андрюх, ты лучше мне ещё раз морду набей, только не молчи! Ну хочешь... Хочешь, я съем эту инструкцию?
- Хочу! - вдруг отозвался Жданов и выжидающе уставился на Ромку. - Съешь!
Малиновский понял, что сморозил очередную глупость. Пару секунд он, не мигая, смотрел в воспалённые глаза друга. Всерьёз испугавшись того, что отвертеться от приглашения на ужин не удастся, Рома вдруг почувствовал себя незаслуженно наказанным пацанёнком. Захотелось громко заплакать и позвать маму. Но мама осталась в Саратове, а здесь сидел большой чёкнутый дядя, который собирался накормить Ромочку какой-то бякой.
- Так, значит, да? - тоном обиженного первоклассника проговорил Малина. - Я, значит, должен сидеть на цепи и лопать всякую дрянь, а ты как бы и не при чём? Это я во всём виноват, да? Это ты, между прочим, всё придумал!
Под удивлённым взглядом друга Ромка говорил, говорил, распаляясь, переходя на крик, и никак не мог остановиться. Он припомнил Жданову всё, начиная с того момента, как Катенька пришла в компанию. Не стесняясь в выражениях, он высказался по поводу идиотского поведения президента накануне прошлого показа и после него, особенно возмущаясь тем, что Андрей бегал и выяснял, кого любит Катюша, а не старался раздобыть информацию о самом Николае из достоверных источников. Был представлен полный перечень ждановских безрассудств, совершённых за последние четыре недели. Прозвучали обвинения в скупости (Почему сам своей Дульсинее Зималетской подарки не покупал?), тупости (Не мог раньше выяснить, что с девушкой происходит?) и трусости (Давно бы рассказал родителям правду, и не было бы всей этой истории!).
Слушая длинную тираду Малиновского, Андрюха взял валявшуюся неподалёку вторую пару наручников, помедлил секунду, приглядываясь к розовым браслетикам, и пристегнул свою левую руку к трубе центрального отопления. Рома удивлённо замолк, несколько раз моргнул. В следующее мгновение он, со сноровкой молодой мартышки, схватил лежащий близ батареи ключик ждановских наручников и швырнул его в противоположный угол кабинета, после чего, откинувшись назад, неприлично заржал. Андрей, возмущённо глядя на веселящегося друга, прошипел:
- Идиот! До утра здесь сидеть будем?
Собираясь разразиться новым залпом непристойного хохота, Ромка набрал полные лёгкие воздуха и замер. Смеяться ему расхотелось.

Часть III
"Чем бы дитя не тешилось..."

Коля сидел в салоне горячо любимого автомобиля и терпеливо ждал. Потом скучал. Потом сердился. Потом вышел и немножко походил. Постоял. Подумал. Нежно погладил милую машинку. Опять подумал. Придирчиво осмотрел новые ботиночки. Глянул на часы. Позвонил Катьке. Послушал длинные гудки. Заволновался. Ещё разок прошёлся по гаражу, заметил машину Жданова. Успокоился, но ненадолго. Поволновался ещё немножко, поразмышлял о женской наивности, и о том, что таким прохвостам, как Андрей Жданов, легко вешать девчонкам, вроде Катьки, лапшу на уши. Подумал о лапше, послушал урчание голодного желудка. Возмутился до глубины души, и не только души. Одарил уничтожающим взглядом президентский "Проше". Проверил часы. Позавидовал ждановскому успеху у женщин. Подумал о Викусе. Поиграл с мобильником в какую-то глупейшую игру. Мобильник выигрывал, и Коля злился. Бросил играть. Сел в машину. Покрутил руль, пооткрывал окно, заглянул в бардачок, нашёл пирожок, съел. Очередной раз посмотрел на часы, почувствовал справедливое негодование. Снова позвонил Катьке, и снова - без толку. Чем она там занимается, в конце-то концов?! Его, между прочим, Викуся ждёт!.. И кушать очень хочется...

Катюша сполоснула лицо холодной водой и, наконец, решилась взглянуть на себя в зеркало. Да -а... В таком виде она не выиграет на конкурсе красоты, даже если место председателя жюри займёт её родной папа, а соперницами в борьбе за корону будут баба Зина и тётя Фая из соседнего подъезда. Опухшие от слёз глазки превратились в две узенькие-преузенькие щёлочки. Красному носику любой клоун позавидует. Причёска - как у Бабы Яги после неудачного приземления. Сколько она здесь просидела и проревела? Не меньше часа...ОЙ! Не меньше полутора часов! И чего, спрашивается, было реветь? Как будто случившееся сегодня хуже произошедшего вчера или позавчера! Это всё усталость. Она очень устала за последние дни. А сегодняшний поцелуй, там, в кабинете, убеждённость, что их кто-то видел, и незнание, кто именно - просто последние капли. Всё. Она уже успокоилась. Сейчас надо позвонить Кольке и сказать, чтобы ехал домой. Или к Вике. Кажется, у него сегодня свидание. А она позже поедет к папе с мамой на автобусе. Только немножко посидит здесь, окончательно придёт в себя, а потом поедет. Нельзя же, чтобы родители увидели её в таком состоянии. Катя пошарила в сумочке. Телефона не было. Неужели он выпал, когда...? Нет, это - дурдом какой-то! Всё сегодня против неё, даже собственный телефон!.. Непрошенные слёзы опять застилали глаза, текли по щекам. Да когда ж они высохнут, эти горько-солёные ручейки?! Хватит! Соберись! Нельзя раскисать! Ты же Пуш-ка-рё-ва!.. Сейчас она пойдёт и заберёт свой телефон из президентского кабинета. И позвонит Кольке. Бедный Колька. Он, конечно же, сидит и ждёт её. И наверняка - голодный. Катюша уже взялась за дверную ручку, намереваясь выйти, но тут же остановила себя. Вдруг ОН ещё там? Как она покажется Андрею с ТАКИМ лицом?

Ромке стало совсем тоскливо. Большие часы, на которые спикировал бронзовый орёл, валялись у входа в кабинет, изрядно покорёженные, и почему-то ещё тикали (Привет Мотыльку!). Никакие другие звуки вице-президентский слух не услаждали. Даже Жданов перестал обиженно сопеть и, прижавшись щекой к стене, думал свою горькую думу.
Перспективка провести вечер в обществе друга, полупустой бутылки виски и батареи Малину не радовала. Вот если бы минус батарея, плюс девчонки! Рома с грустью вспомнил о Людочке, свидание с которой, скорее всего, сорвалось. Он даже не мог позвонить бедняжке, так как непредусмотрительно (или наоборот - предусмотрительно, учитывая недавние события) переложил телефон в карман пальто. Пальто распростёрлось на полу вне зоны досягаемости хозяина, придавленное красным кожаным креслом, на котором не более часа назад оно ещё спокойно почивало. Не зная, чем заняться, Роман заглянул под батарею, в призрачной надежде найти там что-нибудь интересненькое, но нашёл только сотовый Андрюхи, лишённый аккумулятора. "Ещё один раненый!" - сочувственно подумал Рома и понадеялся, что его мобильник не пострадал. В районе президентского стола что-то противненько запиликало.
- Твой? - спросил Андрей.
- Скажешь тоже! - оскорбился Малина. - У моего красивый звук! А это... Кстати, по-моему, оно уже звонило.
- Когда?
- Когда ты меня бил!
- А ты в меня птичку кинул! - с обидой сказал Андрюша.
- Ага! - радостно подтвердил Ромка.
Подавшись вперёд настолько, насколько позволяли "узы сладострастия", Малиновский обозрел окрестности, выцепил снайперским взглядом искомый предмет, определил приблизительное расстояние до эпицентра мерзопакостного треньканья и отрапортовал:
- Это какой-то монстрик, перетянутый изолентой!
Монстрик-инвалид тут же замолчал. Видимо, обиделся на Ромку.
- Это Катенькин! Нормальный телефон - звонит ведь! - возмутился Андрей, заступаясь за ветерана мобильного труда.
- Какая хозяйка, такой и телефон! - невнятно проворчал Малиновский.
- Что ты сказал?!
- Я говорю - достать его надо, пока он нас не достал! - пояснил Ромка.
- Интересно, кто это ей названивает? - буркнул недовольный Жданов.
- Зорькин! - воскликнул Малина. Однако, заметив, что Андрюха ещё больше насупился, Роман поспешил исправиться:
- Поставщики, конечно!
- Ты на часы смотрел?!
- Смотрел. Не переживай! Они же не совсем сломались... А! Это кто-то из женсовета Катюшке звонил!
- За день не натрещались, сороки! - ещё больше разнервничался Андрей. - Нечего Кате по вечерам надоедать! Она на работе устаёт!
- Так это ж сама Катенька! - обнадёжил друга Роман. - Приехала домой, заметила, что обронила свой сотик. Теперь хочет узнать, не подобрал ли ты этого калеку.
Тотчас, будто в подтверждение Ромкиных слов, задребезжал стационарный телефон.
- Вот видишь! И на рабочий тебе звонит! Наверняка и на домашний уже звонила!
Жданову эта мысль пришлась явно по душе, он довольно сощурился, как кот, которого почесали за ушком. Но вскоре президент пригорюнился, прикинув в уме, что ни ему, ни Ромке до трубки на столе не дотянуться. Да и перемотанный изолентой трудяга тоже не близко. Малиновский, будто прочитав мысли друга, заявил:
- Сейчас мы этого уродца добудем!
Андрюха собрался было вновь отстаивать честь Катенькиного телефончика, но замолк на полуслове, оторопело наблюдая за Ромкой, стаскивающим с себя беленький свитерок.
- Чтобы не испачкать! - пояснил Роман, поймав ошарашенный взгляд Андрея. Обнажив мускулистые плечи, храбрый охотник за первобытными аппаратами растянулся во весь рост на полу, пытаясь поочерёдно то правой, то левой рукой, хотя бы дотронуться до ускользающего мобильника. Малина барахтался так минуты две, напоминая неумелого пловца, который впервые пытается преодолеть несколько метров "кролем". Не достигнув положительного результата, Рома сел на прежнем месте и разочаровано вздохнул.
- Не даётся! Зараза, - пожаловался он.
- Это потому, что ты его обозвал! - констатировал расстроенный Жданов.
У Ромки была своя версия, но озвучить её он не захотел. Сейчас следовало разобраться с маечкой-безрукавкой, пострадавшей во время неудачной охоты. Грязную одежду Рома не любил. Он снял с себя майку, аккуратно сложил и уместил на трубе, рядом со свитерком. Свитер одевать не стал - возле батареи было довольно-таки жарко.
По окончании сеанса мини-стриптиза в исполнении Малиновского (при полном отсутствии благодарных зрителей), две жертвы сексуальной революции пытались найти ответ на главный вопрос всех смутных времён: "Что делать?". Причудливой формы цепочки оказались достаточно крепкими, а медная труба центрального отопления - слишком деликатной. Дальнейшее применение грубой мужской силы могло привести к весьма плачевным последствиям. Громко кричать и звать на помощь Потапкина Андрюша отказался, памятуя историю с красным платьем. В общем, надежду на скорейшее освобождение друзья почтили минутой молчания. Двумя минутами. Тремя. Четырьмя.
- Мне скучно! - вскоре заявил Малина.
- Займись чем-нибудь полезным!
- Чем?! В потолок поплевать?- огрызнулся Ромка.
Жданов посмотрел на него, как председатель совета дружины на нерадивого двоечника, затем окинул задумчивым взглядом батарею, с глубокомысленным видом почесал макушку, взлохматив и без того растрепанную шевелюру, и принялся сосредоточенно колупать ногтём краску.

Часть непронумерованная, вступительная к Части IV
"А нам всё равно, а нам всё равно. Станем мы храбрей, и как дважды два..."

Малиновский, будучи некогда почти честным пионером, поначалу хотел напомнить товарищу, что порча фирменного имущества (Привет Ленушке!) всегда была наказуема. В детстве - ремнём, в более сознательном возрасте - лишением премии. Однако посчитал, что несанкционированные занятия росписью, какой бы хохломской она ни была, лучше, чем также несанкционированное распитие спиртных напитков (А бутылка ещё наполовину полна!) на рабочем месте, могущее привести к более серьёзным разрушениям офисных помещений и повреждению экстерьера ценных сотрудников. А результат неумеренных возлияний на лицо! Во всех смыслах...
Чтобы создать другу благоприятную атмосферу для творчества, Малине захотелось исполнить какую-нибудь жизнерадостную песенку, но он быстро отказался от этой мысли, из опасения, что Жданов начнёт подпевать. Заметив неподалёку орла, лежащего в позе только что ощипанной курицы, господин Малиновский решил обратиться к отечественной классике. Приняв положение тела, приличествующее случаю, он начал с интонациями молодой Беллы Ахмадулиной:
- Сижу за решёткой в темнице сырой...
Жданов вздрогнул от неожиданности, но быстро сориентировался и счёл целесообразным поправить друга, а при случае и Александра Сергеевича:
- Сижу на цепочке у стенки сухой!
Ромка согласно кивнул и продолжил:
- Вскормлённый в неволе...
- Баран молодой! - радостно добавил Андрюха, указав пальцем на Малину.
Видя и слыша такое неуважение к себе и Пушкину, Роман с великим и праведным гневом воззрел на несостоявшегося художника и ещё более несостоявшегося поэта. Малиновский мог бы оскорблённо замолчать, но он намеревался всё-таки доказать оболтусу Жданову, что произведения патриарха русской поэзии бессмертны и всегда актуальны. Именно по этой (и только по этой) причине он не собирался прерывать декламацию:
- Мой грустный товарищ...
- Махая рукой... - вторил ему Жданчик.
- Бумажку хотел мне скормить, психбольной! - не выдержал Малина, выстрелив модернизированной версией известного стихотворения .
Жданов восхищённо проговорил:
- Складно излагаешь!
Но через мгновение надулся:
- Сам такое слово! - проворчал он и вернулся к истязанию батареи.
"Классика исковеркал, друга обидел!" - с сердечным сокрушением подумал Малина.
- Отколупнулось! - вдруг с энтузиазмом сообщил Жданчик. - Дальше легче пойдёт!
- Ага.. - без особого оптимизма в голосе сказал Малина и снял ботинки.
Жданов с подозрением покосился на дружественные ноги.
- Они чистые! - успокоил Ромка мастера набатарейной живописи. - Я всегда перед свиданием с девушкой чистые носки одеваю!
Вспомнив о сорвавшемся свидании и чуток взгрустнув, Роман решил ещё немножко повеселить друга, а заодно повеселиться самому. Позволять себе и Жданову новые надругательства над перлами российской словесности Малиновский больше не желал. Ему вдруг вспомнилась глупенькая детская песенка, которой он научился от своей одиннадцатилетней племяшки, проживающей с родителями в Варшаве. Усевшись поудобнее, Малина запел, подыгрывая на воображаемом барабанчике:
-Было може (Было море. Пер.автора)
В можу колэк (В море колышек)
А на колку был вежхолэк (А на колышке - верхушка)
На вежхолку седял заёнц (На верхушке сидел заяц)
И лапками пшебераёнц сьпевал так: (И, лапками болтая, пел так)
Мое ноги (Мои ноги)
Пахном цудне (Пахнут чудесно)
Рано, вечур и в полудне (Рано, вечером и в полдень)
А найлепей пахном лятем (А лучше всего пахнут летом)
Заезжаём ароматем, тра-ля-ля! (Заезжают ароматом, тра-ля-ля)
- Переведи! - потребовал Жданов, доселе слушавший друга с открытым ртом.
Ромка послушно перевёл.
- А второй куплет есть? - с надеждой спросил Андрюша...

Часть IV
"Соловей, соловей, пташечка, канареечка жалобно поёт..."

- Второй куплет? - весело переспросил Малиновский. - Как пожелаете, ваше высочество!
Наш соловушка сладкоголосый уж отверз уста сахарны, дабы президент-батюшка, заморских песнопений послушавши, из сердца грусть-печаль изгнал, душою возрадовался, духом воспрянул, да печени зельем шотландским без надобности не обременял, соратника верного за шею лебединую дланью крепкою не хватал, палаты серокаменные не разрушал, на седалище у батареи бесчинству не предавался и о скорбном не помышлял более… Но тут Катенькин телефон, по-стариковски вздремнувший на несколько минут, пробудился и горестно заголосил, срывая концерт по заявкам.
- Какая, однако, настойчивая девушка твоя Екатерина! - сказал Малина и потянулся было с ботинком в руках к вопящему устройству. Со стороны могло показаться, что Ромка хочет прихлопнуть таракана.
- Ты куда?! Сдурел, что ли? - закричал Жданов, хватая друга за ближайшую ступню, пока остальные части Ромкиного тела ползли по направлению к телефончику. Малиновский, забыв на время о громкоголосом чудище, попытался высвободить ногу. Надо сказать, что Рома не являлся прямым потомком Ахиллеса, но едва ли не самым уязвимым местом в его теле была пятка, вернее, обе пятки.
- Пусти, дурак! - взмолился он. И сообщил уже сквозь хохот: - Я щекотки боюсь!
Жданов вовсе не собирался отпускать Ромкину лапку, напротив, переложив её в руку, прикованную к батарее, начал щекотать несчастную ступню свободной пятернёй. Малиновский отчаянно отбрыкивался, пытаясь вырываться, а когда ему это удалось, Жданчику достался лишь трофей в виде носка.
- Ботинок отдай! - приказал Андрей.
- Тебе моего носка мало, узурпатор?
- Не смей приближаться со своим чёботом к телефону!
- Да ничего я не сделаю этому очаровашке! - В сердцах воскликнул Малина, в то время как сотовый, после небольшой паузы, продолжал издавать малоприятные звуки. - Я его поймать хочу!
- Грязным ботинком Катин телефон?
- Да какой он грязный?!
- Дай сюда! Я тебе сейчас другой сачок найду!
- Давай! - согласился Ромка. - А ботинок - мой! И носок отдай!
- Носок пока побудет в заложниках!
- Террорист!.. Ну и где твой телефоноуловитель?
- До шкафчика дотянешься? - Жданов кивнул в сторону серой тумбы, основательно сдвинутой с места во время недавней потасовки.
После долгой и упорной борьбы, не смотря на ограниченные возможности частично пленённого тела, Малиновскому удалось открыть дверцу шкафчика.
- Ты издеваешься, да? - с досадой спросил он, извлекая из тумбочки розовый пакет.
- Ничуть! - ответил Андрей, высыпая на пол открытки, шоколадки, плюшевое зверьё и возвращая пакет Малине. - Держи, охотник!
Малиновский досадливо поморщился, покачал головой, но инвентарь принял. Когда Малина уже готовился сцапать неугомонный мобильник, вновь зазвонил стационарный телефон. И тут же, неожиданно и звонко, как породистый пёс, услышавший гавканье деревенских дворняжек, отозвался до сих пор молчавший Ромкин сотик.
- Живой! - радостно выдохнул Ромио.
- По всем фронтам ударили! - отметил Жданчик.
- Да - а! Здесь не одна Катюха старается! Не иначе, как Кирюша подключилась, и Людочка устала ждать.
По лицу Жданова было видно, что он почти забыл о существовании Киры, во всяком случае, не был благодарен другу за то, что о ней напомнил.
- Эх! Не дождётся сегодня Людочка-мазохисточка своего Малину Скуратова! - сказал Андрюха злорадно.
- Она не мазохистка! - попробовал защитить подругу Малиновский.
- Ага! Значит садистка?
Жданов ухмыльнулся и заскрипел, подражая, насколько это позволяли его вокальные данные, влюблённому лилипуту из "Приключений Гулливера":
- Моя -а Людое-едочка-а, приди-и ко мне-е!
- Очень смешно! Жданыч, когда в следующий раз петь надумаешь, дождись, пока все телефоны в офисе начнут трезвонить! Так будет безопаснее для окружающих.
Обидевшись, что друг в очередной раз не оценил его посильного вклада в развитие мировой культуры, Жданчик сердито проворчал:
- Телефон доставать собираешься?
- Айн момент!
Малиновский поднатужился, поднапружился и вскоре телефончик-скандалист оказался в Ромкиных руках .
- Зорькин! - сообщил он Жданову.
Андрей с ненавистью взглянул на экранчик мобильника и отложил аппарат в сторону.
- Не ответишь? - спросил Малина.
- Ну вот ещё! Пусть мучается и думает, что Катька не хочет с ним разговаривать, - ответил Жданчик с недоброй усмешкой. - Вот зачем, спрашивается, он ей звонит? И ещё так поздно?
Мобильник замолчал. Андрюша ещё минуту его гипнотизировал, но тот решил немного передохнуть, к великому облегчению Малиновского.
- Давай Потапкину позвоним, пусть он какого-нибудь слесаря вызовет! - предложил Малина.
- Я уже говорил, что нельзя звать Потапкина! - зло возразил Андрей.
- Ну ты упёртый! Предпочитаешь, чтобы нас здесь Кира нашла? Или Клочкова?
- Катерина придёт раньше! И никуда мы звонить не будем! - Жданов не всякий случай отодвинул аппаратик подальше от Малины. - Катя сейчас сама мне позвонит...
Андрюха опять вернулся к занятиям изобразительным искусством, на этот раз при помощи своего покалеченного мобильного, используя его в качестве скребка. "У Катькиного динозавра звук и то приятнее!" - подумал Ромка, но вслух этого говорить не стал, из любви к красоте. Своей собственной.
- Жданчик! А, Жданчик! - позвал он с надеждой. - А может тебе второй куплетик спеть?
- Валяй! - согласился Андрей, не отрываясь от соскабливания краски. - Нам песня строить и жить помогает!
- Не-е, Жданов, так не пойдёт! Под аккомпанемент твоего импровизированного совочка только мартовские коты могут орать.
- А разве ещё не март? - удивился Андрюха, но скоблить пластмассой металл прекратил. Малина попробовал скорчить обиженную мину, однако у него ничего не вышло.
- Ладно, давай! За народное творчество! - примирительно сказал Андрей и протянул другу полстакана виски. Сам налил себе полный, снова поставил бутылку подальше от Романа (А вдруг отберёт?) и приготовился слушать. Малиновский, залпом выпив свою порцию, откашлялся и начал:
- Второй куплет не связан по содержанию с первым, но очень надеемся, что наши слушатели останутся довольны.
Наши слушатели (Андрей и его отражение на дне стакана) согласно кивнули, и Ромка запел:
- Лысы ойчец, лыса матка, (Лысый отец, лысая мать)
Лысы сонсяд и сонсядка. (Лысый сосед и соседка)
И я также лысы былем, (И я тоже лысым был)
И се з лысом оженилем, тра-ля-ля! (И на лысой женился,тра-ля-ля)
Лысы ксёндз сьлюб нам дал, (Лысый поп нас венчал)
Лысы органиста грал, (Лысый органист играл)
А по року цось пшыбыло (А через год что-то прибавилось)
И то также лысе было, тра-ля-ля! (И оно тоже было лысое,тра-ля-ля)
Жданов, успевший за время пения и последовавшего за ним перевода вылакать полтора стакана виски, сказал, вытирая скупую мужскую слезу:
- Душевная песня!.. Они все были лысые! - продолжил он, всхлипывая. - Мальчик был лысый! И девочка была лысая! И ребёночек у них родился...лы-ысенький...
Жданчик, уже не сдерживаясь, залился слезами умиления, а может, и сочувствия к безволосому дитятке. И тут снова зазвонил телефон.
- Да! Я слушаю! - сквозь плач и сморкание ответил Жданчик, даже не взглянув на экран мобильника. - Катюнь, это ты?..

_________________
Вот вы говорите: "Живётся, как в сказке!" Но сами судите - легко ли в ней жить? Когда в этой сказке нельзя без опаски из-за неясности и непонятности, и неизвестности, и неприятности...(ОЙ! Как всё это сложно, но в том то вся и прелесть!) Нельзя без опаски и шагу ступить!

Часть V
"Что делал слон..."
Частичка 1
"Уноси готовенького..."


- Не Катюня?! - удивился пьяный Андрей, несколько взбодрившись. - А кто?! А-а! Колю-уня! Чего ж ты так поздно вызваниваешь, родной мой?
Жданов, с обворожительной улыбкой Тузика, дорвавшегося, наконец, до грелки, уже собирался популярно объяснить мнимому сопернику, куда просто обязан пойти сам Колюня и все его ближайшие родственники, но вдруг осёкся.
- Ч-что я с ней с-сделал? - пробормотал виновато Жданчик и снова начал подвывать, хлюпая носом. - Эх, Колю-уня-а! Если бы ты зна-ал, что я с ней сде-е -е-ла-а-ал!

Коля похолодел, выронил телефон и какое-то время просто сидел, глядя в одну точку. Трусом Зорькин не был, но от мысли, что с подругой могло случиться непоправимое, становилось трудно дышать, а руки и ноги отказывались слушаться хозяина. В голове проносились мысли, одна страшнее и абсурднее другой, и напоминали они уже не скакунов из песенки Газманова, а стадо необъезженных мустангов, удирающих от безжалостных и алчных охотников. С трудом поймав за хвост одну из них, усилием воли обуздав её, подождав, пока она окончательно перестанет брыкаться и лягаться, Коля рассмотрел дикарку со всех сторон, успокаивающе погладил её лоснящуюся шкурку и пришёл к выводу, что произошедшее, вероятно, не так уж страшно, и надо срочно пойти и всё выяснить самому. Коля отважно вылез из машины и отправился спасать царевну-лягушку...ой...то есть, Катеньку-подружку.

Тем временем Малиновский пытался отнять бутылку у Жданова. Жданчик возмущался, вспоминал о правах человека вообще и несчастного любовника (неудачливого президента компании, блудного сына) в частности, и выпускать из лап единственное утешение не собирался. Роман был настроен решительно. Казалось, что он уже вот-вот отберёт у друга пособницу Зелёного Змия, но тот резко рванул посудину на себя, Ромка потерял равновесие и грохнулся на Жданова, голова Андрюхи мотнулась, и великолепный рубильник, по сей день украшающий мужественное лицо президента, звезданулся об угол батареи. Андрей взвыл, оттолкнул от себя Ромку вместе с виски, схватился за лицо. Немного погодя он принялся искать в карманах платок. Кровь из разбитого носа капала на рубашку.
- Андрюха, больно, да? - сочувственно спросил Ромка.
- Щекотно! - проскрипел Жданов.
В этот самый момент в кабинет президента ввалился воинственно настроенный Зорькин. Ввалился и обомлел. Обведя взором помещение, напоминавшее посудную лавку, из которой только что выдворили обкуренного слона, Зорькин вперил взгляд в живописную парочку на полу. Те, в свою очередь, разглядывали его с большим интересом. Удивлённо вытаращив глаза, Коля медленно приближался к узникам батареи, и, подойдя достаточно близко, разглядел кровь на рубашке Жданова. После Коленька смог сделать ещё несколько шагов, хоть это было непросто, так как ноги стали ватными, перед глазами поплыли крупные зелёные амёбы, а в ушах нарастал неприятный звон, заглушая слова Малиновского. Последнее, что увидел Зорькин, теряя сознание, это два встревоженных лица, склонённые над ним, одно из которых (О ужас!) было в крови...


Частичка 2
"То ли ещё будет! Ой-ой-ой..."

- Колюня-а! Ну вот, глазки открыл! На Андрюшу смотреть не надо! Не надо смотреть на Андрюшу... На меня посмотри! Вот, молодец... Ну, как мы себя чувствуем? - Малина, словно заботливая сиделка, хлопотал над почти бездыханным, тщедушным телом финансового директора "Никамоды".
Жданов якобы с любопытством наблюдал за процессом реанимации, а сам строил в полупьяной голове планы, как бы изъять у Малины желанную бутылку. Но нетрезвый мозг не был в состоянии измыслить ни одного жизнеспособного прожекта, все они разваливались с грохотом, как нагромождения из разнокалиберных консервных банок. В довершение ко всему, Малиновский взял дорогостоящий напиток (А его так мало осталось!) и начал угощать оживающего Зорькина. До этого момента Андрей ещё сочувствовал бедному Коленьке, но такому расточительству со стороны Романа потакать не собирался.
- Вообще-то, это моя бутылка! И всё, что в ней - моё! - недовольно заявил он.
- Твоё, твоё! Родное! Вы даже пахнете одинаково! - "успокоил" Малиновский друга, продолжая при этом потчевать Колюню. Жданов аж задохнулся от возмущения.
- Тоже мне, знахарь нашёлся!
- Щёчки порозовели! - возрадовался Рома, не обращая внимания на Андрея. - Как видим? Как слышим? Приём!
- Что с Катей? - прошелестел Коленька.
- С Катей? - удивился Ромка. - Так ведь Катенька уже домой поехала, уже кашку покушала, чайку попила, мультики посмотрела, сказочку почитала, теперь сны про прекрасного принца смотрит.
Тут прекрасный принц, моментально забывший о безнадёжно потерянном виски, прервал трогательное щебетание Малины:
- Так она не с тобой домой поехала?! А с кем?!
- Жданов, не ори на больного! Клятвы Гиппократа ты, конечно, не давал...
- Да я щ-щас дам клятву Ипполита! - продолжал сотрясать воздух президент, упорно пытаясь встать. Тоненькая труба выгнулась дугой, как ощерившаяся кошка, а батарея тихонько зашипела.
- Идиот! Что ты делаешь! - Малиновский оставил Николая и кинулся урезонивать друга. - Сейчас всё выясним, успокойся.
Жданчик орать перестал, но с трубой и наручниками продолжал сражаться, правда, без особого куража. Тем временем Коленька, окончательно пришедший в себя и сообразивший, что Жданов о местонахождении Кати знает ещё меньше, чем он, сел, поправил галстучек, отхлебнул чуток из бутылки и принялся рассматривать президента и его товарища. А посмотреть было на что! На расстоянии двух с половиной метров (куда успел ретироваться Коленька) кровавые пятна на серой рубашке не казались такими страшными, да и лицо Жданов привёл в относительный порядок, и уже не был похож на графа Дракулу после сытного ужина. Зато теперь Андрей напоминал буйного пациента Кащенко. У Айболита (так Коленька окрестил мысленно Малиновского) на скуле был средних размеров синяк, а его одеяние ограничивалось брюками и одним носком. И доктор и пациент были прикованы к трубам, проходящим под батареей, пациент - справа от Кольки, а доктор - слева. Целитель широкого профиля находился в более выгодном положении, так как мог и встать, и сесть, но он был не опасен. Жданов, к Колькиному счастью, встать не мог. Наручники были точно не милицейские. "Может, для Викуси такие купить?" - подумал финансовый гений.
Малиновский, убедив Андрюшу в том, что бузить пока не стоит, уселся поудобнее и вопросительно посмотрел на Николая. Коленька сделал ещё глоточек. Для храбрости.


Частичка 3
"У меня зазвонил телефон.
- Кто говорит?..."

Катенька четыре раза всплакнула, десять раз умылась, пять раз поправила причёску, восемь раз себя обругала, три раза решительно выходила из "зала заседаний" и ровно столько же возвращалась обратно. Наконец, ей пришла в голову здравая мысль, первая за последние два часа тридцать пять минут: пойти и позвонить с рецепшена Коле и родителям. Снова умывшись и посмотрев в зеркало, Катенька покинула штаб женсовета и направилась к престолу королевы пролетарских дискотек, вечно заспанной красавицы Марии Тропинкиной (для друзей - просто Марии).

Коленька поймал выжидающий взгляд Айболита, поставил на пол бутылочку, почесал ушко и деловито сообщил:
- В гараж она не спускалась. Ваш охранник утверждает, что через центральный вход Екатерина Валерьевна здания "Зималетто" не покидала, все остальные входы-выходы закрыты. Значит, она где-то здесь.
Несколько успокоенный Жданов кинул в сторону каморки взгляд потерявшегося щенка и сказал со вздохом:
- Здесь её нет!
- Это я уже понял! - ответствовал финдиректор, поправляя очки. Через долю секунды зазвонил мобильник Зорькина.
- Да, слушаю! Катька!! Ты где?!
- Катя!!! - Жданов попробовал рвануть в сторону телефона, но был остановлен крепкой рукой друга. Батарея зашипела чуть громче.
Зорькин минуты три поговорил с Катериной, вернее, послушал то, что она ему говорила, нажал на сброс, недоумённо посмотрел на руководство "Зималетто".
- Она ещё в офисе. Домой поедет позже. Не хочет, чтоб я её ждал...

С 19.00 до 20.10 по Москве Елена Александровна разговаривала с подругой по телефону, периодически поглядывая в сторону кухни. В 20.14 отставной подполковник Пушкарёв обнаружил, что стрелки на кухонных часах точно указывают Варшавское время. Немедленно устранив последствия диверсии и оставив в покое диверсанта, вооружившегося скалкой, Валерий Сергеевич с 20.15 до 20.25 поминутно звонил дочери на мобильный и на рабочий. Трубку никто не брал. Тогда Пушкарёв позвонил Зорькину, получил какой-то один невразумительный ответ на свои пятнадцать наболевших вопросов. Возмутительно! Через четверть часа Валерий Сергеевич снова поговорил с Николаем и ничего нового не узнал. Дважды, с интервалами в пять минуты, экс-подполковник повторял попытку. Безрезультатно. Колька что-то лепетал о работе, о совещании в "Зималетто" и о том, что Катя не может подойти к телефону. Пушкарёв решил больше не звонить, а спокойно подождать возвращения дочери и обстоятельно с ней побеседовать. Через двенадцать минуть двадцать шесть секунд его спокойствие закончилось, остатки терпения улетучились, он сорвал с вешалки первую попавшуюся куртёнку, первый попавшийся плащик, первое попавшееся пальтишко, поругался с женой, потребовал вернуть на место его верхнюю одежду, получил свою старую, ещё с курсантских времён шинель, примерил - мала, снова начал ругаться, но тут зажужжал чёрный телефонище. Пушкарёв схватил трубку, услышал голос дочурки, и, не дожидаясь, что она там промямлит в своё оправдание, загремел:
- Катерина! Немедленно домой! Если через сорок минут не явишься, я разнесу эту вашу "Зималетту"! А дружку своему передай, что отвечать надо чётко и по существу!

Валерий Сергеевич вещал о том, как надо правильно, то есть кратко и ясно, излагать свои мысли. Катенька за это время успела посчитать все карандаши на столе у Машки, все полоски на жалюзи, мысленно попыталась вычислить суммарную площадь помещений административного этажа и уже начала потихонечку освежать в памяти таблицу Менделеева, как вдруг папа неожиданно замолчал.
- Алло! Папочка! Ты меня слышишь?
- Теперь слышу! Я тебе вопрос задал! Отвечай по всей форме!
Катенька ответила наугад и не угадала, чем заслужила новую порцию отцовских рекомендаций по логике и риторике.

На экстренном заседании бывших врагов было решено, что Катеньке отправляться домой без сопровождения такою позднею порой нельзя. Пьяному Жданову разговаривать с охраной тоже нельзя - дурной пример для подчинённых. Роман взял бразды правления, а также собственный сотовый, заботливо поданный ему Колькой, в свои руки. Пока Ромка отдавал распоряжения Потапкину (гараж закрыть, Катерину из офиса без разрешения высшего начальства не отпускать, как только появится в поле зрения охранника - вице-президенту немедленно звонить) Зорькин осторожно, стараясь не приближаться к Жданову, обследовал рассыпанные по полу открытки, игрушки, заметил знакомые листочки формата А4, выслушал нечленораздельное бурчание Андрея, и даже сделал кое-какие выводы. Как только он собрался задать ряд вопросов Малиновскому, у того снова затренькал сотовый. Вступать в разговор со Ждановым Зорькину не хотелось, зато Коленька заметил среди подарков упаковочку с печеньем, небольшую коробку конфет и пару шоколадок, но тут запел его мобильный.
Пока Малина ворковал с Людочкой, а Коля с Викусей, Жданов, подавив тяжёлый вздох (поворковать ему было не с кем, хотя голубка летала рядом), занялся своим рисунком. Закончив разговор с милой Вики, Николай увидел аккумулятор от телефона, лежащий под креслом.
- Твоё? - спросил он Андрея, показывая ему находку.
Жданов отдал Зорькину свой скребок и сказал, в меру вежливо и внятно:
- У меня не получится поставить его на место.
Колька соединил детали, включил телефончик и ввёл продиктованный Ждановым PIN-код. Аппарат сразу же заиграл, а Андрей, увидев, кто ему звонит, тотчас пожалел о воссоединении разрозненных частей мобильника.
- Да, я слушаю тебя! - раздражённо прокричал он, выхватывая у Николая телефон. - Я пьяный! И валяюсь под батареей!... У себя в кабинете!...С кем пил? С Малиной и с Зорькиным!... Да потому, что это моя жизнь, Кирюш! С кем хочу, с тем и пью! Где хочу, там и валяюсь!
- Отключилась, - пробормотал Жданчик, пожал плечами и снова занялся своим шедевром.
Пока Малина витиевато объяснялся Людочке в любви, Зорькин в растерянности взирал на батарею. То, что там вырисовывалось, определённо заслуживало внимания.

Частичка 4.
"Маленький ослик - не птичка, не слон..."

- Жданов, перестань скоблить батарею! - закричал Малина, едва успев закончить разговор с Людочкой. - Звук такой, что уши в трубочку сворачиваются!
- Ори, хоть заорись! Я ничего не слышу! - ответил Андрюха. - Мои уши свернулись в трубочку от твоего сюсюканья с Людоедочкой!
- Завидуешь?
- Да было б чему!
Малиновский зло глянул на друга, который ещё интенсивнее заработал "скребком". Ромке это бестолковое сиденье на цепи рядом с кающимся грешником порядком надоело. Его ждала Людочка, а вместе с появлением в президентском кабинете Зорькина, вернее, после его возвращения из обморочного царства, воскресла надежда на освобождение. Наладив зрительный контакт с Николя, Малина собирался уже начать непринуждённую беседу, плавно переходящую в пламенную агитационную речь, по окончании которой Зорькин ринулся бы искать ключик. Но Николай заговорил раньше:
- Кто это вас так? Ну, в смысле, приковал...
- Меня - он! А его - тоже он!
- Я! - с гордостью подтвердил Жданов, не отвлекаясь от своего основного занятия.
- Из-за этого? - Колька кивнул в сторону инструкции и подарков.
Разговор приобретал нежелательный оборот. Если Зорькин понял, что перед ним автор плана по соблазнению, то шансов проснуться завтра (Пока ещё завтра!) в объятиях Людочки практически не оставалось. Но, как известно, надежда - компас земной, даже если твоего попутчика зовут Ваня Сусанин. И Рома решился прямо сказать про ключик, прозрачно намекнув на недавний обморок и свою спасительную миссию, но Колька опять его опередил:
- А ключи, стало быть, у господина Жданова?
- Нет, ареал их обитания значительно шире. Они где-то здесь, в кабинете. Вот сижу, жду. Может, найдётся благородный и благодарный человек, который их найдёт, - сказал Роман, сделав особое ударение на слове "благодарный".
- А...Ну, я пошёл. Что-то я у вас засиделся. Мне Катю надо поискать, домой её отвезти. Приятно было познакомиться!
- Николя! Вы ничего не забыли? - высокомерно спросил месье Малиновский.
- Ах, да! Мерси, монсиньор! Без Вас я бы здесь не засиделся, а залежался! - с нарочитым подобострастием ответил Колюня, раскланиваясь и расшаркиваясь.
- Нет, мон шер! Я не о том, хотя вы порадовали меня! Если юноши не забывают об оказанных им благодеяниях, то значит, они получили должное воспитание. А в наши времена это - редкость. Да, редкость! Ваша маман может по праву гордиться Вами! Но всё дело в том, что Вы не сможете ни проводить до дому мадемуазель Катрин, ни нанести визит той прелестнице, с которой Вы несколько минут назад любезничали по телефону. Врата "Зималетто" охраняет наш верноподданный барон де ПотапкИн, и Вас, виконт де ЗорькИн, без высочайшего соизволения, никто за пределы дворца не выпустит!
- Ах, так!
- Се ля ви, мой юный друг!
Зорькин пнул в сердцах одно из красных кресел и выдал такой лаконичный и ёмкий монолог, что мгновенно заставил покраснеть Андрея. Ещё бы! Дедушка Рудольф Карлович позволял себе подобные выражения только в исключительных случаях. Хотя Малина не только не уловил значения отдельный слов, но даже не был уверен, говорил Колька по-немецки или на идише, но, видя реакцию Андрюхи и выражение лица Коленьки, Ромка просёк, что зорькинский спич содержал в себе нечто очень неприличное. С некоторых пор, то есть, вот уже более двух часов, Рома стал с бОльшим респектом относиться к ненормативной лексике, особенно импортной, поэтому невольно проникся уважением к Зорькину. Желая, однако, показать, что он тоже не лыком из лаптя щи хлебает, Роман похвастался:
- Подумаешь! Моя тётя Роза из Одессы ещё и не так может!
Но Николая, похоже, не слишком интересовали лингвистические познания одесских родственников Малиновского. Зорькин весьма активно начал прочёсывать помещение, подгоняемый мыслями о несчастной подруге, которую угораздило влюбиться в стукнутого президента, а также о строгом дяде Валере, могущем отлучить его от кухни, ну и, совсем чуть-чуть, о свидании с истосковавшейся Викусей. Вскоре поиски увенчались успехом. Правда, найденный ключ был от наручников Жданова. Андрюха взял его, даже не поблагодарив, спрятал в нагрудный карман и продолжил рисование. Ромка выразительно посмотрел на Кольку, тот покрутил пальцем у виска, кивая на Андрея, и принялся искать дальше. Но ключ от Ромкиных наручников не находился.
Колька утомился, сел, огляделся. Сумасшедший президент звонить охраннику не станет. Вице-президент тоже не позволит ему уйти из офиса, и, скорее всего, не из вредности - каждому хочется поговорить с умным человеком. Коля отряхнул костюмчик и сказал:
- Всё, больше искать не буду!
- Может, передохнёшь и с новыми силами...
- Не-а! - упрямо ответил Зорькин, мотая головой. - Мне нужно перекусить!
Николай с вожделением уставился на коробочку с печеньем. Ромкин желудок жалобно захныкал, вспомнив, что его тоже давно не кормили. Малиновский согласно кивнул, так как спорить с собственным нутром иногда совершенно бесполезно, и начал разрывать упаковку.
- Кажется, на ужин у нас было приготовлено другое блюдо, ваше сиятельство! - ехидно заметил Жданов, краем полупьяного глаза наблюдавший за происходящим.
- Я воздержусь от дегустации этого блюдО, во избежание блю после, так как у этого, с позволения сказать, кушанья, уже закончился срок годности, извольте посмотреть на упаковку, ваше высочество! Ваша экономка мадмуазель Катрин совершенно напрасно хранила его в своей кладовке, поскольку это - скоропортящийся товар. И, если мне память не изменяет, ваше высочество собирались употребить ЭТО месяц назад, когда ваш негодный слуга имел честь прислать вашему высочеству сей изысканный продукт.
- Ваше сиятельство, вы не правы! - в тон Малиновскому ответил Жданов. - То, что вы мне прислали, уже давно оттранспортировано на ближайшую помойку. Именно там самое место этому, извините за выражение, десерту. А то, что находится перед вами, мадмуазель Катрин собственноручно изготовила по вашему рецепту, а хранила для того, чтобы в полной мере насладиться сим блюдОм, а также угостить нас с вами. Кстати, её светлость мадмуазель Катрин - не экономка. Вы не находите, что эта должность мелковата для владелицы всея "Никомоды", благодаря которой наши угодья пока ещё принадлежат нам?
Крыть было нечем. Оставив высокий штиль, Малина проворчал:
- Далась тебе эта инструкция! Сам её жри! Она у меня в печёнках сидит! Я уже сыт по горло всей этой историей! А ты... Ты... Ты - осёл чёкнутый! Вот ты кто!

Частичка 5, мультяшно-киношно-песенная…
"Под грустное мычание, под бодрое рычание, под дружеское ржание..."

- Осёл? Я? А ты у нас, тогда, кто? Винни Пух или Пятачок?
- С ролью Кролика, я так понимаю, мы уже определились, - сказал Малина, кивая на Кольку, с хрустом грызущего печенье, - а мудрая Сова где-то здесь летает!
- За "сову" ответишь! - прогремел Жданов, ища свободной рукой ключик в кармашке.
- Лежачего не бьют! - С этими словами Ромка вытянулся вдоль батареи и выхватил из рук Коленьки предпоследнюю печенюшку.
- А по-моему, - назидательно проговорил Зорькин, проводив печальным взглядом ускользнувшее лакомство, - на осла больше похож господин Малиновский, а господин Жданов - на Шрека!
- На кого?! - в один голос воскликнули друзья.
- Вы что, Шрека не смотрели? - искренне удивился Николя.
- Смотрели! Только Жданыч пока ещё не очень зелёный! - ответил Малиновский. Затем добавил, обращаясь к Андрею:
- Жалко, что ты поцеловал свою возлюбленную уже после захода солнца. Теперь всё получится, как в мультике. А так хотелось чуда!
- Малина! - прорычал угрожающе Жданов.
- Молчу-молчу! Как рыба об лёд! - поспешно проговорил Ромка, разворачивая конфеты.
Жданчик, глядя, с каким аппетитом Ромка уплетает сладости, изрёк с долей иронии:
- Так значит, бумажку вам слабо зажевать, ваше сиятельство?
- Мне слабо? Да я шпоры у доски и на контрольных на раз-два проглатывал, едва училка лишний шаг в мою сторону делала!
- Ты проглатывал? Это я проглатывал! Да сколько раз тебя с поличным брали, вспомни! - подзуживал Андрюха.
- Ничего ты там не глотал, только прятал под язык, а на перемене выплёвывал! - горячился Малина.
- Ничего я не выплёвывал!
- А чем докажешь?
- А ты чем докажешь?
- А давай, на перегонки, кто быстрее! - предложил Ромка, хватая первый лист инструкции и протягивая Жданову второй.
- А на что спорим? - разошёлся Жданчик.
- У тебя ещё бутылка в заначке! На неё и спорим!
- А если я выиграю, ты мне эту возвращаешь! - Жданов указал на остатки "лекарства", находившегося в опасной близости от Коленьки.
- Идёт! По рукам! Колька, разрубай!
- Идёт! Николя, вы - свидетель!
Зорькин, слегка прибалдевши от того, что видит и слышит, согласно кивнул.
- На старт, внимание, марш! - охотно скомандовал он, рассекая воздух рукой.
Великовозрастные оболтусы начали с бешеной скоростью отрывать зубами клочки бумаги и проглатывать их, едва успев прожевать. Первым закончил Малина.
- Я выиграл! Я выиграл! - радостно заорал он. - Жданов, брось каку! Я всё равно выиграл.
В руках у Андрея оставалось ещё примерно с четверть листа, который он упорно продолжал жевать. Малиновский попробовал забрать у него остатки "блюда", но не тут то было.
- Отстань! Это моё! - рассердился Андрюха, уворачиваясь от рук Ромки.
- Ваше дело, сударь! Давитесь на здоровье!
Малиновский заметил, что Николай уже вылакал целебный напиток. Но выигрыш стоило отметить.
- Мой юный друг! Там, в столе у президента находится ещё одна бутылка! Призовая! Будьте так добры...
Долго Коленьку уговаривать не пришлось. Новый сосуд был откупорен, бокалы наполнены. Жданову досталась бутылка минеральной, найденная в столе. Ромка провозгласил тост:
- За знакомство!
Выпили, закусили конфетами, угостили плюшевого мишку и белочку.
- Господин президент, а расскажите нам поподробнее, что изображено на Вашем полотне? - спросил Зорькин с большИм интересом.
- Я, как непризнанный искусствовед, - встрял Малина, - могу с уверенностью сказать, что на первом портрете изображена мадмуазель Катрин. Обратите внимание - две палки с червячками, завязанными бантиками - косички, два кругляшка с кривой линией посредине - очки. Правда, улыбка не слишком широкая, поэтому оценить красоту железных...
- Малиновский! - прикрикнули Зорькин со Ждановым.
- Всё-всё! Понял, осознал, исправился! Переходим ко второму портрету, вернее, к автопортрету. Художник запечатлён в момент сильного душевного волнения. Об этом говорят, прежде всего, смотрящие друг на друга глаза. Вот только волосы слегка напоминают рога. А как их много! В смысле, рогов. А вот для волос - маловато будет.
- Попробовал бы сам на батарее рисовать! - обиделся художник.
- Что вы! Как можно? У меня так никогда не получится! Кстати, а почему между портретами стоит всего лишь один "икс"? Или он обозначает знак умножения?
- Сам ты икс умноженный! Это обозначает "плюс"! - Андрей почувствовал себя оскорблённым.
- Виноват! Надо подучиться! А следующий знак - знак равенства, если не ошибаюсь?
- Не ошибаешься! - отбуркнул Жданчик.
- И что же у нас получается в итоге? Отодвиньтесь, пожалуйста, ближе к стене... Ой, какой маленький, лысенький!
- Он не лысенький! Я его не дорисовал!- опять надулся Андрюша, после чего изобразил на головёнке у "лысенького" нечто, напоминающее пружинку.
- Это что, мини-антенна?
- Это - чёлочка!
- А по-моему, очень даже хорошо получилось! - похвалил Коленька.
- А я разве возражаю? - отозвался Ромка. - Эх, хорошо сидим! Щас спою?
- "Под крылом самолёта..."?
- Не-ет. Сейчас же не Новый год! Хотя возле этой батареи жарко, как в парилке. Андрюха, ты бы пиджак с карманАми снял!
- Будет жарко, отстегнусь! У меня ключик есть!
- Ага! Богатенький Буратино! Коль, а ты какие песни любишь?
- Я про розового слона люблю! - перебил Зорькина Андрей.
- Про розового слона мы петь не будем! - возразил Малиновский. - Ты на последнем куплете ещё реветь начнёшь, чего доброго!
- Я начну?
- Ты начнёшь! Я уже в первом классе перестал плакать над бедным посеревшим слоником!
Жданов собирался поведать Николаю, над какой песней и когда Малина перестал плакать, но Ромка ему воспрепятствовал:
- Николя! Вам слово!
- Я люблю "Вечерний звон"! - смущённо потупившись, сказал Коленька.
- "Вечерний звон"? Замечательно! Запевайте, отрядный запевала, а мы Вам тихонько подпоём!
- Вече- е-ерний звон... - заунывно начал Колька.
- Бом-бом! -подпел Малина.
- Вече- ерний звон...
- Бом-бом...
- Ля-ля-ля-ля...
- Так, стоп! - прервал пение Малиновский. - Коленька, если ты забыл слова любимой песни, надо спеть любые другие, подходящие по смыслу, из другой песенки или стихотворения. А можно и самому придумать!
- Это как? Я так не умею, - расстроился Коля.
- Ноу проблем! Сейчас научим. Значит так, я пою, вы подпеваете! - распорядился Малиновский, взмахнув воображаемой дирижерской палочкой, после чего начал бодрым голосом:
- Вечерний звон...
- Бом-бом! - послушно забубнили Жданов и Зорькин.
- Вечерний звон...
- Бом-бом!
- Идёт-гудёт...
- Бом-бом!
- Зелёный шум!
- Бом-бом!
- Что делал слон...
- Бом-бом!
- Что делал слон...
- Бом-бом!
- Когда пришёл...
- Бом-бом!
- На поле он...
- Бом-бом!
- Он виски пил!
- Бом-бом!
- Бумагу ел! - подхватил Жданов.
- Он рисовал! - вложил свою лепту Зорькин.
- И громко пел! - закончили все разом, будучи в полном восторге от самих себя.
Трио было так увлечено пением, что никто не обратил внимания на тихо вошедшую в кабинет Катюшу. Первым заметил её Малиновский, толкнул локтем Зорькина, тот указал Жданову, потягивающему минералку, на вошедшую помощницу. Повисло гробовое молчание. Катюша испугано осмотрелась, осторожно подошла к весёлой компании, которой сейчас было, почему-то, совсем не весело. Строго глянула на Кольку:
- Это ты здесь погром устроил?
- Какой такой погром-могром? - голосом джина из "Барона Мюнхаузена" пропел Коля, забрасывая в рот конфетку. - Не видишь? Мы кю-ушаем!
- Не тот мультик вспомнил, Колян! - неодобрительно произнёс Малиновский. Потом прошептал заискивающе: - Леопольд, прости нас!
Катя одарила Кольку и Романа негодующим взглядом, медленно развернулась к смущённому Андрею. Сначала удивлённо рассматривала его, затем присела рядом.
- Андрюш, а батарею-то ты зачем изрисовал? - едва слышно спросила она, нежно проводя рукой по взъерошенным волосам горе-художника.
Вместо ответа Жданов зарылся носом в воротничок её пальто. Когда мгновение спустя он отважился посмотреть Кате в глаза, то выражением физиомордочки очень напоминал мамонтенка, нашедшего, наконец, маму.

_________________
Вот вы говорите: "Живётся, как в сказке!" Но сами судите - легко ли в ней жить? Когда в этой сказке нельзя без опаски из-за неясности и непонятности, и неизвестности, и неприятности...(ОЙ! Как всё это сложно, но в том то вся и прелесть!) Нельзя без опаски и шагу ступить!

Часть VI
"Долго в цепях нас держали, долго нас голод томил..."

- Ой! - вскрикнула Катя. - Здесь лужа!
- Это он от радости, что ли? - тихо пробормотал Ромка.
- Не он, а она! - ответил Колька.
- Она?! - спросил полушёпотом Малина.
- Бутылка! - пояснил Колька. - Минералка вылилась.
Действительно, бутылка с минеральной водой перевернулась, и всё, что Жданчик не успел выпить, оказалось на полу. Андрюша быстренько извлёк ключик, а Катя помогла любимому высвободить его многострадальную левую руку. Колька переместился на кресло, спохватился, вежливо предложил его Малиновскому, а сам занял другое. Тем временем Катенька бросила в лужицу какую-то тряпку и старательно поелозила ею по мокрому полу, используя в качестве швабры собственную ногу.
- Малина, ты бы оделся! Среди нас дама,- сердито обратился к другу Жданов.
- Боишься, что понравлюсь? - в полголоса спросил Ромка.
- Вы не в моём вкусе! - холодно возразила Катерина. - Оденьтесь, здесь никто не оценит ваших внешних данных.
- Я бы оделся, но вы, Екатерина Валерьевна, только что вытерли пол моей майкой! А если надеть свитер на голое тело, кусаться будет.
- Ах, это была ваша маечка! - расстроилась Катенька. По её лицу трудно было определить, сожалеет ли она об испорченной вещи или раскаивается в том, что не воспользовалась каким-нибудь более дорогостоящим предметом Ромкиного гардероба.
- Так одевай его! Ты же переживал, что сегодня вечером тебя кусать некому! - съязвил Жданов, наклоняясь к самому уху Малиновского.
- Не дыши на меня, я столько не употребляю! - парировал Ромка.
- Давай ключ! - потребовала Катя, обращаясь к Николаю.
- Здрасти! А я здесь при чём? Когда я пришёл, всё уже так и было! - начал оправдываться Колька.
- Я не помню, куда я его дел. Кажется, он упал... - сказал Жданчик, виновато поглядывая на Катю.
"Как говорит Амура, чем дальше в джунгли, тем больше обезьян!" - подумала сбитая с толку Катенька. Но она была доброй и умной девочкой, поэтому решила, что индивидуальные допросы с пристрастием устроит потом, а сперва нужно прибраться в кабинете, о чём Катюша и сообщила всем троим мужичкам.
За время учёбы в общеобразовательной школе у Малиновского выработался стойкий иммунитет к лозунгам типа "Все на субботник!", он уже давно не поддавался всеобщему совково-мётловому воодушевлению, и в старших классах Ромио всегда находил способы откосить от общественно полезного труда. Теперь же Малина просто сидел и тихо радовался тому, что прикован к батарее. Конечно, во время уборки ключик найдут, но и он, Роман Малиновский, тоже найдёт способ улизнуть от всей честной компании. Не тут то было! К великому его сожалению, Екатерина Валерьевна вознамерилась освободить его немедленно, ибо, по её словам, лишняя пара рабочих рук в борьбе за чистоту и порядок в президентском кабинете не помешает. Катенька, быстро задав несколько наводящих вопросов, выяснила, что ключ должен быть где-то в районе батареи, поскольку Колька там ещё не искал. Так как на полу под трубами ничего не нашлось, Катерина посоветовала Роману Дмитриевичу пошарить пустой папкой для бумаг между стенкой и батареей. Малиновский выполнил рекомендации. Искомый предмет с тихим звоном приземлился к Ромкиной ноге.
- Да вы, Катенька, просто Шерлок Холмс! - воскликнул Малина, едва скрывая досаду на себя и на неё. На себя, потому что сам не додумался до такого элементарного решения. На Катеньку, потому что додумалась, но так не вовремя.
- Одевайтесь, обувайтесь, Роман Дмитриевич, и отправляйтесь в подсобку при туалетных комнатах! Там вы найдёте всё необходимое для уборки! - распорядилась Катюша.
- А почему я? - взбунтовался Роман.
- А кто? Я не участвовала в разгроме кабинета, у Андрея Павловича проблемы с передвижением, а Николай не знает расположения помещений.
- А я бы узнал! - поспешно сказал Коленька.
- А я пока ещё передвигаюсь! - уверенно сообщил Андрей, резко качнувшись и схватившись за Малину.
- Хорошо! Мы... Втроём пойдём! - заявил Малина, поднимая пальто.
- Пальто оставьте, Роман Дмитриевич!
- А вдруг я замёрзну?
- Не замёрзнете!
- А зачем вам моё пальтишко, Екатерина Валерьевна? У вас целых три - ваше, Андрея и Николая!
- Ваше пальто побудет пока в заложниках!
- Что-то подобное я сегодня уже слышал, - пробормотал Ромка, недовольно косясь на Катерину. Но пальто оставил.
Когда молодые люди вернулись со щётками, швабрами, совочками, и т.д. и т.п., Катерина принялась раздавать задания. Каждому - по способностям, а способности в тот вечер зависели от количества выпитого. Самые ценные инструменты (швабра, ведро с водой и тряпка) были вручены Малиновскому, веник - Зорькину. Андрею же дали серьёзное задание - собрать с пола крупные предметы и разложить их по местам.
Одарённые люди даже прозаичную работу способны превратить в творческий процесс. Андрей с увлечением начал рассаживать плюшевых зверюшек по кабинету. Ромка, остервенело орудуя шваброй, затянул "Вставай, проклятьем заклеймённый...". А Коленька принялся вслух обсчитывать, сколько ещё он должен совершить подметательных движений, и насколько ускорился бы процесс уборки, если бы ему выдали пылесос. Тем временем Катя успела собрать и разложить по папкам все нужные бумаги, выкинуть ненужные, ответить на пару телефонных звонков от папы и объяснить господину Малиновскому, что он не палубу на корабле драит, поэтому так много воды на пол лить не стоит.
Не прошло и сорока минуть, как мусор был собран, полы помыты, мебель поставлена на место. Неюные пионеры начали собираться домой, но тут все четыре имевшихся в наличии желудка, как будто сговорившись, исполнили короткую арию Голодного Лиса из оперы "Последняя курица жмурится".
- Кушать хочется! Давайте пиццу закажем, а то у меня даже сил нет машину вести, - начал канючить Коленька.
- Николя, а ты к Викусе едешь? - спросил Ромка. - Бедный мальчик! Его надо срочно покормить.
- И на дорожку пару коробочек дать! - добавила заботливая Катька.
- Я за пиццу! Мне спешить некуда!- заявил Жданчик, рассаживаясь на красном диванчике и увлекая Катю за собой. Та покраснела и попыталась высвободиться. С третьей попытки ей это удалось, и она заняла место на соседнем креслице.
- Я бы, пожалуй, тоже что-нибудь съел! - сказал Ромка.
- Ты же к Людоедочке собирался!
- Мне уже расхотелось...
Заказали пиццу в круглосуточно работающей "Ромашке". Несмотря на то, что в ту ночь дежурила Василиса, коробки с провиантом принесли достаточно быстро.

- Малиновский, ты полы плохо вытер! - сказал жующий Жданов, указывая на лужицу, тянущуюся от окна.
- Я уже давно за этой лужей наблюдаю, - меланхолично заметил Зорькин, открывая следующую коробку, - она постепенно увеличивается.
- Батарея! - в один голос закричали Катя и Ромка...

Часть VII
"Баю-бай! Должны все люди ночью спать..."
Частичка 1
"След мой волною смоет, а я на берег с утра приду опять..."

Глядя на покорёженную трубу, выгнувшуюся, как червяк на мокрой земле, Малиновский задумался о пользе и вреде сексуального голода. В том месте, где труба соединялась с батареей, покосившееся крепление держалось из последних сил, но вода уже просачивалась. Капало в темпе медленного вальса, и не было никакой уверенности в том, что через полчасика не начнётся ламбада.
- Да-а, мой дорогой друг и президент! - с иронией сказал Ромка. - А силушку-то богатырскую девать некуда!
Богатырь устыдился и стрельнул виноватыми глазками на Катерину Премудрую. Та неодобрительно поджала губки. Жданов тут же сконцентрировал на них взгляд, и покаянные мысли начали быстро улетать из головы, подобно воробьям, заметившим приближение молодого котяры.
- Может, вогнуть эту трубу обратно и гаечку подкрутить? - предложил Коля.
- Я бы сказал, что и кому надо вогнуть и в чьей голове подкрутить гаечку... - начал недовольный Малиновский.
- Принесите лучше какую-нибудь невысокую посудину из подсобки! - прервала его Катя, пытаясь примостить стакан под протекающую трубу.
- Опять я?! Почему всегда я? - рассердился Малина не на шутку.
- Можете взять Николая, если боитесь, что не донесёте такую тяжесть. Прихватите с собой веник и совок! Ведро, тряпки и швабру оставьте! - приказала Екатерина Великая.
- Я самый рыжий сегодня, да? - не переставал бунтовать Рома.
- Да! - ответила Катюша и так выразительно глянула в очи Романа свет Дмитриевича, что тот сразу же осознал степень своей рыжеватости. Ещё бы! В Катенькиных глазах он моментально прочитал и написанную инструкцию, и ненаписанный отчёт, и руководство по эксплуатации батареи.
- Коля, пойдём! - обратился Малина к Зорькину. Колька ещё раз уныло посмотрел на батарею, прикидывая в уме, когда же он доберётся сегодня (Сегодня ли?) до Викуси. Проходя мимо президентского стола, Николя незаметно стянул одну пару наручников и спрятал в карман пальто, которое держал в руках. Коленькины манипуляции заметил Ромка.
- Насовсем забрал или поносить? - спросил Малиновский, едва они с Николаем вышли из кабинета. - Ладно, дарю! Мне что-то резко разонравились эти штучки.
Щёчки Коленьки приобрели цвет Викусиного пальтишка. Едва справившись со смущением, он пробормотал:
- Спасибо!
А Катенька уже договаривалась по телефону с Феденькой Золотой Ручкой об экстренном выезде в "Зималетто" с необходимым набором инструментов. После она дала подробные наставления Потапкину, что нужно делать, если помощь Фёдора не принесёт желаемого эффекта.
Вскоре вернулась поисковая группа и сообщила, что никакой подходящей плошечки не нашлось. Катя пошла искать сама, едва уговорив Андрея не сопровождать её в столь опасном путешествии. Пока она ходила, Коленька успел умять ещё одну коробочку пиццы, а Ромка - перепрятать початую бутылку виски. Впрочем, это была лишняя предосторожность, так как Андрюша, потеряв всякий интерес к шотландскому пойлу, порывался искать Катеньку, отсутствовавшую более десяти минут, и возмущался тем, что она не взяла с собой мобильный. Возвратившись, Катенька заявила безапелляционным тоном:
- Придётся, по мере наполнения стакана, выливать воду в ведро. Фёдор скоро должен подъехать. Роман Дмитриевич, вам придётся задержаться! А нам уже пора. Завтра показ, президенту надо выспаться, а мне нужно доделать ОТЧЁТ. Реальный ПОКА ЧТО.
"Орлеанская Дева отдыхает!" - подумал Малиновский, а в слух сказал, указывая на батарею:
- Как вы думаете, Екатерина Валерьевна, Фёдору понравится этот рисунок?
- За одно спросите Потапкина, осталась ли на производственном этаже краска. Помнится, там осенью ремонтировали кое-какие помещения. - добавила Катенька.
"Лучше жевать, чем говорить!" - решил для себя Малиновский и присоединился к Николаю, добравшемуся до последней упаковки с провиантом. Катя чуть ли не силой оттащила друга от стремительно пустеющей картонки, и, излишне вежливо попрощавшись с Романом, повела Андрюшу и Коленьку под белы ручки к двери. Не успел любовно-дружеский треугольник дойти до порога, как раздался телефонный звонок. Трубку взял Малина.
- Роман Дмитриевич! К вам какая-то девушка! Говорит, что вы назначили ей встречу, а я говорю, что вы в это время не принимаете! - бодро сообщил Потапкин.
- Принимаю, но не всех! Как её зовут?
- Девушка, как вас зовут?.. Людмила Зарубина!
- Посади девушку в лифт, пусть поднимается на административный этаж! - обрадовано распорядился Ромка. Покрутившись в кресле, он обратился к троице, стоявшей у двери и явно ожидавшей от него пояснений.
- Друзья мои! Не смею вас задерживать! Ко мне гости!
- Всё понятно, уже смываемся! - протараторил Колька.
- Не забывайте воду выливать! - напомнила Малиновскому Катерина.
- Ага! Удачного вам плавания! - ответил Роман, вытаскивая одноразовый платочек и маша им во след удаляющейся компании.
Жданов только кивнул на прощание и совсем ничего не сказал. Ему было не до разговоров - он держал Катеньку за ручку.


Частичка 2
"Усталость забыта, колышется час..."

После долгих и упорных боёв с супругой Валерию Сергеевичу удалось прорваться к шкафу в спальне и отвоевать свою зимнюю куртку. Мгновенно одевшись, старый вояка выскочил на улицу, бросился к припаркованной неподалёку от подъезда машине, взгромоздился на водительское место, завёл.. нет, не завёл. Выругался длинно и загогулисто, подождал несколько секунд, снова попытался завести. Поборовшись с колымагой и временно отступив, Пушкарёв вернулся в квартиру и позвонил дочери. Придя к выводу, что ехать в "Зималетто" нужно незамедлительно, Валерий Сергеевич с новыми силами кинулся сражаться с упрямой машиной, но потерпел поражение. Затем отставной подполковник осуществил очередную телефонную атаку на собственное непослушное чадо. Когда Пушкарёв в третий раз сошёл вниз, ему попался на глаза Витька с компанией. Пивососы были настроены весьма миролюбиво и без лишних разговоров согласились подтолкнуть капризное авто. Вредина поддалась, и вскоре главный и единственный бухгалтер "Никамоды" покатил по улицам вечерней Москвы, ругая от всей души своей широкой непокорную дочь, её начальника-эксплуататора, модельный бизнес, лёгкую промышленность, автомобилестроение, а также тех, кто разваливает армию.

После телефонного разговора с Ромой Людочка ещё некоторое время пыталась противостоять очень сильному искушению - вызвать такси и как можно скорее мчаться в "Зималетто". В промежутках между любовным мурлыканьем и традиционными комплементами, которые Людочка пропустила мимо ушей, Ромочка намекнул, что ему чудом удалось избежать опасности, и сейчас он находится на пути к спасению. К сожалению, никаких подробностей Роман не сообщил. И теперь девушка сгорала от любопытства.
С раннего детства Людочка мечтала стать предводительницей разбойников, или, на худой конец, пойти работать в ГАИ, но родители смогли её убедить в необходимости получения "женской" профессии. И вот, до февраля 2006 года она старательно разгрызала своими здоровенькими и остренькими зубками гранит науки на педагогическом факультете Вроцлавского Университета, поскольку ни в одном московском вузе Людочка учиться не захотела. Если уж ей суждено оттрубить пять лет в какой-нибудь высшей школе, то пусть она находится как можно дальше от родительского дома. Строгие и рассудительные мама и папа никогда не умели в полной мере обуздать слишком живой характер доченьки, которая, видимо, в тётю родимую удалась. По этой причине они и отправили Людочку к вышеупомянутой тёте, несколько лет назад счастливо выскочившей замуж за поляка. Пожив с родственничками месяца четыре, Людочка уже вовсю болтала по-польски, а ещё через полгода, не без помощи тёткиного мужа, поступила в университет. С начала февраля 2006 года Людочка пребывала в академическом отпуске, о причинах которого обеспокоенным родителям докладывать не стала. С Романом она познакомилась в поезде Москва - Вроцлав. Случилось это примерно за полтора года до описываемых событий. Малиновский тогда ехал навестить сестру, поэтому он нежно попрощался с очаровательной спутницей ещё в Варшаве, но через пару дней прикатил-таки во Вроцлав к своей новой подружке. Когда пофигисты-оптимисты находились по разные стороны белорусско-польской границы, роман с Романом затухал, но он тотчас возобновлялся, лишь только Людочка возвращалась подышать дымом отечества, или же Ромку вдруг тянуло на родину предков.
Сейчас Ромка, вне всякого сомнения, переживал увлекательное и опасное приключение. И без неё! Решив, что этого так оставлять нельзя, Людочка рывком сняла с себя вечернее платье, натянула свои любимые джинсы и обтягивающую куртку, прихватила на всякий случай гаечный ключ и отправилась на улицу ловить такси. Вызывать такси по телефону, спеша к другу на помощь - это так прозаично..

Когда Валерий Пушкарёв подкатил к "Зималетто" и выпрыгнул из машины, то был сражён наповал открывшейся картиной: невысокая, но длинноногая девица с ярко-зелёными волосами и в курточке, которая заканчивалась раньше, чем начинались штанишки, что-то оживлёно объясняла охраннику, размахивая при этом гаечным ключом. Пушкарёв подошёл ближе. Знакомый охранник отсалютовал и продолжил разбирательство с девицей. Пигалица хотела проникнуть в здание, более того, пыталась спровоцировать панику, утверждая, что в офисе происходит нечто страшное, и вице-президенту угрожает смертельная опасность. Но Потапкин не сдавался. По его словам, в "Зималетто" всё спокойно, только батарея на административном этаже протекает, а Роман Дмитриевич живёт, здравствует и ожидает курьера Федю. Тогда девица заявила, что она лучше курьера Феди разбирается в батареях, вот, даже и ключ у неё имеется, к тому же Роман Дмитриевич ей звонил, и они договорились о встрече. Пушкарёв вмешался в разговор, посоветовав верному стражу позвонить вице-президенту, что Потапкин и сделал. А девице Валерий Сергеевич приказал встать по стойке смирно и ждать распоряжений сверху. Людочка, к великому своему удивлению, подчинилась.

Едва Катенька в сопровождении друга Кольки и возлюбленного Андрюшки подошла к лифту, его серебристые двери раскрылись, и оттуда выпрыгнула симпатичная кикимора. Волосы её напоминали паклю (если только существует ядовито-зелёная пакля) и были закручены во множество тугих косичек, каждая толщиной со среднестатистический мизинец. "Пусть этот эстет Малиновский попробует ещё что-нибудь сказать про Катины причёски!" - подумал Жданов, провожая взглядом красну, то есть, зелену девицу.
Сюрпризы на этом не кончились. В фойе их ожидал Валерий Сергеевич.
- С тобой дома поговорю! - грозно шепнул он дочери.
Посмотрев на президента, Пушкарёв понял, что серьёзную беседу на тему "Трудового кодекса" придётся отложить до завтрашнего дня. Коленька же вежливо поздоровался с дядей Валерой.
- А ну дыхни! - потребовал тот. - Опять не закусывал?!
- Закусывал, ещё как закусывал! - вступилась Катенька за друга.
- Да! - подтвердил Андрей. - И запивал тоже!
- Не он один, как я погляжу, - сердито проговорил подполковник. - Ну, вот что, молодые люди, быстро ко мне в машину, развезу вас по домам.
- Я могу отвезти их на машине "Никамоды", - предложила Катя.
- Нет! - закричали в один голос мужчины.
- Я жить хочу! - добавил Колька. - Я ещё молод, и меня Викуся ждёт!

Частичка 3
"Ночь коротка, спят облака..."

- Ни к какой Викусе я тебя не повезу! - рассердился Пушкарёв, подталкивая Зорькина к выходу. - Ты матери хоть позвонил? Она там не спит, волнуется!
- Я маму предупредил, что приду очень поздно.
- Или очень рано, - съязвила Катя, но так, чтобы отец не слышал.
- Катька, сделай что-нибудь! - взмолился Колька, залезая, к великому недовольству Жданова, на заднее сиденье машины.
- Втроём здесь тесно будет! - заявил Андрюха, притягивая Катю к себе и пытаясь вытолкнуть Кольку обратно.
- Эй, там сзади! Не буйствовать! Финдиректор - вперёд! Будешь показывать водителю дорогу к этой твоей, как её... Виктории?
- К Вике! - воскликнул обрадованный Колька. - Дядя Валера! Вы - замечательный! Вы - самый лучший! Да я для Вас... Да я за Вас всю неделю посуду мыть буду!
Но радость Николая оказалась преждевременной. Автомобиль Пушкарёва, по своему обыкновению, заартачился.
- Езжайте с Катериной на своём броневике, а я Сергеевича позову, - сказал подполковник, выходя из салона.

- Может, лучше я поведу? - с надеждой спросил Колька, когда троица уже спускалась в гараж.
- Ты пьяный! - возразила Катерина.
- Тогда - на такси! - предложил Жданов. - Так безопаснее!
- Я что, так плохо вожу?
- Да! - ответили оба.
- Ах, так! - Катерина начала злится. - Тогда езжайте, кто куда хочет, и кто на чём хочет, а я поеду на МОЁМ джипе домой к маме!
Жданов с Зорькиным переглянулись и молча сели в машину, Андрей - впереди, Колька - сзади. Катерина, ни слова не говоря, заняла место водителя. Всем своим видом она демонстрировала, как эти шовинисты-мужчины перед ней виноваты. Андрюша умостился боком и принялся с удовольствием рассматривать любимую. Рассерженная Катюша казалась ему ещё привлекательней.

Вика беседовала со своим отражением в зеркале. Тем для разговора было предостаточно. Одни губки чего стоили! Времени на обсуждение всех достопримечательностей Викусиного тела тоже было много. Последний звонок от Зорькина был полчаса назад. Николай сказал, что уже едет по направлению к её дому... И где он?! Эх, если бы не три тысячи долларов! Если бы не обожаемый автомобильчик! Вика опять начала нервничать, но тут же принялась себя успокаивать.
- Красавица моя! Моя радость! Моя солнышко! - приговаривала она, целуя своего зеркального двойника. Мысли опять возвращались к другой красавице, радости и солнышку - восхитительной красненькой машинке, которую так безжалостно оторвали от любящей хозяйки.
- Даже её фотографии у меня нет! - запричитала Викуся. Резкий звонок в дверь вернул ей надежду.

Гаечный ключ, привезённый Людочкой, не подошёл. Оставалось сидеть и ждать Фёдора. Людочка засыпала Рому вопросами, он поначалу отшучивался. Но потом Малина якобы сдался и рассказал невероятную историю про коварных конкурентов, которые тайно, под видом девушек-моделей, пробрались в офис и внезапно напали на президента, его помощницу, вице-президента и финдиректора "Никомоды", собравшихся позднею порой на закрытое совещание. И только благодаря смекалке Романа, а также преданности бесстрашного рыцаря Потапкина, руководству "Зималетто" и "Никамоды" удалось спастись. Окончив рассказ, Рома предложил Людочке принять участие в сокрытии суперсекретной пиктограммы. С этой целью новенький номер "Плейбоя" искромсали ножницами, а фрагменты неприличных картинок приклеили скотчем ко всем трём батареям, для более качественной маскировки,.. Людочка восторженно смотрела на Рому влюблёнными глазами.

Частичка 4, тревожная
"Знаешь, седая ночь, ты все мои тайны..."

Машин на дороге было мало. Наверное, поэтому один болван, ехавший им навстречу, вдруг решил развернуться в неположенном месте, в паре метрах от них.
- Катя, притормози! - молниеносно среагировал Зорькин. Вместо этого Катерина резко рванула вперёд, но не успела проскочить, и болванов автомобиль впечатался в заднюю дверь новёхонького джипа. К счастью, скорость разворачивающегося была невелика, но обеим машинкам изрядно досталось. Пассажиры и водители отделались испугом.
- Ты что?! Жить надоело?! Зорькин же сказал тебе притормозить! - заорал Жданов, как только убедился, что с Катей и Колькой всё в порядке.
- Ты разбила мою любимую машинку! - захныкал сзади Николя.
- Я.. я, кажется, педали перепутала... - пролепетала бледная, дрожащая Катя, обращая к Андрею горестный взгляд янтарных глаз. Она была готова вот-вот заплакать.
- Ты не виновата, ты не виновата, - забормотал Жданов, притягивая к себе любимую. - Это он виноват! Он не должен был здесь поворачивать!
Пока Жданчик утешал Катюшу, Зорькин выяснял отношения с другим водилой-неудачником. Тот пытался откупиться какой-то смехотворной суммой, втирая Коленьке, что повреждения джипа - ничто, по сравнению с тем, что приключилось с его "Мерсом". Но Кольку на мякине не проведёшь. Он уже собирался звонить куда требуется, но был остановлен вышедшими из машины Андреем и Катериной. В своём обидчике они узнали господина Ветрова.
- Андрей Павлович? Ек-катерина В-валерьевна? К-какая в-встреча, - проблеял Ярослав, даже не пытаясь протягивать Жданову трясущуюся руку. - А моя м-машинка н-нечаянно столкнулась с машиной вашего приятеля...
- Я видел, кто кого столкнул! - рявкнул Жданов.
- Машина принадлежит фирме "Никамода", так что зря вы мне суёте ваши жалкие бумажки! Будете платить по полной! Вы разворачивались в неположенном месте! - не унимался Зорькин.
- Фирма "Никамода"! - искренне обрадовался Ветров. В его голове молниеносно созрел план. Он уже знал, как расплатиться без всякого ущерба для себя.
- У меня есть информация, которая должна вас заинтересовать, - сказал Ярик, обращаясь ко всем троим возмущённым собеседникам.
- Меня в данный момент интересует только те деньги, которые вы нам должны!
- А то, что Александр Юрьевич поручил мне собрать сведения о фирме "Никомода", вас не интересует совсем? Ну, что ж! Звоните, господин... Зорькин, если не ошибаюсь.
- Вы меня знаете?
- Да кто ж не знает финансового директора "Никамоды"! - воскликнул Ветров.
Коля был польщён. Жданов озадачен. Катенька не растерялась.
- Я очень рада, что нашей фирмой интересуются такие значительные люди, как вы и господин Воропаев, - сказала Катюша с большой долей сарказма. - Но я совершенно не понимаю, почему мы должны простить вам долг за такую смешную информацию? У "Никамоды" все документы в порядке. В криминале мы не замешаны, налоги платим аккуратно.
При этих словах Екатерины Зорькин гордо взглянул на Ярослава. Жданов попытался сделать равнодушную физиономию, будто разговоры о "Никамоде" его лично никаким боком не касались.
- У "Никамоды" документация в порядке. А у "Зималетто"? - спросил Ветров, понижая голос.
Катя непроизвольно стиснула руку Андрея. Тот безуспешно старался сохранить хорошую мину при плохой игре.
- А у "Зималетто"? - переспросила Катерина. - Если я работаю в "Зималетто" и "Никамоде" одновременно, это само по себе ещё ничего не значит!
Ветров восхитился выдержкой молодых людей, а также посмеялся в душе над их недальновидностью. Неужели желторотики всерьёз думают, что им удастся долгое время скрывать свои махинации?
- Дорогие мои финансовые гении! - иронично заговорил он. - О залоге "Зималетто" знают многие. Я удивлён, что информация об этом не дошла до главных акционеров фирмы. А сведения о "Зималетто" я начал собирать со времён моего увольнения. О своих врагах я предпочитаю знать всё или почти всё. И о "Никомоде" узнал чуть ли не с первого дня её существования, дорогая Екатерина Валерьевна.
- То есть, ты хочешь сказать, что Сашка всё знает? - настороженно спросил Жданов.
- Не хочу! Он пока ничего не знает. Он думает, что я подключил нужных людей для сбора информации.
- А потом вам якобы понадобятся деньги для того, чтобы с нужными людьми расплатиться, и вы попросите их у господина Воропаева,- съехидничал Николай.
- Правильно мыслите, молодой человек! И попрошу, и потребую! И всё-всё расскажу! Но вам решать, когда я это сделаю... Соглашайтесь, молодые люди, соглашайтесь. Вы ничего не теряете. Кроме денег на ремонт машины, конечно. Нужные сведения скоро дойдут до акционеров, странно, что ещё не дошли. А Александр Юрьевич не только от меня может узнать о залоге и о других ваших проделках.
Поторговавшись ещё немного, поругавшись и пару раз в нервах схватившись за телефон, сошлись на том, что Ветров доставит информацию Александру вечером того самого дня, когда Жданов-младший поговорит с отцом. О том, когда состоится малоприятный разговор, Ярославу пообещали сообщить завтра, во второй половине дня.
Зорькин, без всякого возражения со стороны Катерины, уселся за руль. Трио то ли счастливчиков, то ли неудачников покатило к дому Жданова.
Когда подъехали к месту назначения, Андрей выбрался из машины и попросил выйти Катеньку - нужно было попрощаться. Колька обеспокоено посмотрел на часы. И вдруг, совершенно неожиданно для себя самого, он сделал то, о чём позже ни разу не пожалел. "Или Катька меня утром прибьёт, или она будет благодарна мне всю жизнь. А! Будь что будет!" - с этими мыслями Колька помахал сладкой парочке ручкой и нажал на газ. Катя попыталась вскочить на ходу в отъезжающий джип, но Андрюша удержал её.

Частичка 5
"Спи, моя радость, усни..."

Такого прилива дикой радости при виде Зорькина Викуся от себя не ожидала. Она набросилась на него ещё в прихожей, сперва начала тискать, затем - вертеть им во все стороны, пытаясь стянуть с него пальто. Из кармана выпала пара наручников.
- Николя-а! - удивлённо протянула Вика. - Это что, мне?
- Нам! - скромно поправил её Зорькин.
- Ники! - воскликнула восхищённая Вика. - Ты читаешь мои мысли, Ники!
Викуся схватилась за оба конца Коленькиного шарфика и потянула несколько озадаченного Зорькина вглубь комнаты. Измотанный за этот долгий вечер Колька совсем не обрадовался.
- Вики, подожди! - попытался остановить он подругу. - Я не знал, что тебе это так понравится, я бы ещё и для ножек взял. Давай в следующий раз, когда всё необходимое у нас будет...
- Ники! Дорогой мой! Мой хороший! У меня всё есть!
Викуся со всей силы толкнула Коленьку на постель и бросилась к тумбочке... Эх! Папы так часто звонят не во время... Когда Викуся, с досадой швырнув телефон, подскочила к кровати, Зорькин мирно спал и посапывал, как сытый мишка.

- Да что он себе позволяет! Вот я ему завтра устрою! Мне теперь такси вызывать?! А он к своей раскрасавице обанкротившейся на моей машине укатил! Друг называется! Я папе расскажу! - всё это Катерина выкрикивала со слезами, глядя туда, где только что растворился в ночном мраке, вильнув на прощанье, развороченный хвост джипа.
- Тише! Тише! Ну, что ты! Весь дом перебудишь! Ничего страшного, сейчас всё уладим, - приговаривал Жданов, пытаясь развернуть к себе разгневанную Катеньку.
- Дай мне, пожалуйста, свой телефон! Мой остался в сумочке, а сумочка в машине, - попросила Катя, как только немного успокоилась.
- Катюнь, сейчас и твоим позвоним, и такси вызовем, только пойдём ко мне! Не на улице же будешь ждать?
- Я лучше в подъезде подожду! - сказала Катя, пряча озябшие руки в кармашки.
- Ну что ты говоришь такое! - возразил Жданов, обнимая её. - А что консьержка обо мне подумает? Что привёз девушку и бросил в подъезде?
- Ну ладно, пойдёмте, чтобы консьержка плохо не подумала о вас, Андрей Павлович, - согласилась Катюша, вырываясь из объятий.
- Так идём! - почти приказал Андрей, отпустив Катины плечики и решительно взяв её за руку.

Разговаривать о реальном отчёте и предстоящем собрании обоим не хотелось. Пока Катюша мыла руки (Как же пить чай с грязными руками?), Андрей успел поговорить с Еленой Александровной. Он быстренько растолковал взволнованной родительнице, что с Катей всё в порядке, но она пережила нервное потрясение, сейчас отдыхает в его квартире, а будить её нельзя - пусть поспит, ведь у неё был такой тяжёлый день, а уж вечер и подавно. Совесть его немножко покусывала, но он тут же её успокоил, пообещав не будить Катеньку, если она, конечно, заснёт. Уже в присутствии Екатерины Андрей будто бы позвонил консьержке с просьбой вызвать такси. А потом, выйдя в прихожую, объяснил полушёпотом понятливой бабульке сложившуюся ситуацию: его помощница только что попала в ДТП и теперь находится в шоковом состоянии, никакого такси вызывать сегодня не нужно, даже если девушка прибежит вниз с требованием немедленно это сделать. Затем, чрезвычайно довольный собой, Жданов сообщил Катерине, что дома её на ночь не ждут. Катерина попробовала возмутиться, но вдруг почувствовала себя очень уставшей, ссориться и перепираться ей совсем расхотелось.
- Хорошо, я буду спать на диване, - сказала она, скромно опустив глазки. - А у вас найдётся лишнее полотенце? И халатик какой-нибудь? Только не Киры Юрьевны, пожалуйста.
- Не волнуйтесь, Кириных вещей у меня в квартире нет. Она здесь не бывает в последнее время, - сообщил Жданов, решив, что пара комплектов белья на самой высокой полке в шкафу и немного косметики, которую он забросил подальше в тумбочку, вещами можно не считать.
Взяв из рук Андрея полотенце и чистый халат, Катенька отправилась в ванную, тем временем Жданов ринулся в спальню, чтобы спрятать Кирины фотографии. Он ещё надеялся увлечь строптивицу в свою опочивальню.
Когда Катюша опять вошла в зал, порозовевшая, слегка растрёпанная, в халате, который был ей явно велик, Жданов на минуточку потерял дар речи, но, обретя его вновь, с энтузиазмом принялся описывать Катеньке неудобства ночёвки на "этом лежбище". Катя отвергла приведённые аргументы, положила под голову диванную подушку, свернулась калачиком и накрылась пледом.
- Катюнь!.. Катюш, - коварный соблазнитель наклонился к самому ушку девушки. - Я не буду к тебе приставать сегодня. Честно-честно!
- Честно-честно? - разочарованно прошептала Катенька, моргая сонными глазками. - Тогда я здесь остаюсь.
И девушка отвернулась к спинке неразложенного дивана. Жданов собрался взять назад своё честное слово, тем более, что оно было не совсем честное, но когда Андрей вновь наклонился к возлюбленной, та уже спала. Тогда он осторожно поднял Катюшу вместе с пледом и отнёс в свою комнату. Его девочка очень устала, он не будет её будить до самого утра...

Фёдор всё не ехал, а номера его телефона у Малины не было. Вода из стаканчика регулярно выливалась в ведро. Потапкин на звонки не отвечал. Людочка начала зевать всё чаще. Бедняжка очень хотела спать, ведь две предыдущие ночи она провела в поездах. Ехать пришлось с пересадками, так как прямых рейсов Вроцлав-Москва уже не существовало. Пристроив будущее светило педагогических наук на диванчике в приёмной, положив ей под голову большого плюшевого мыша (того самого, которого когда-то СашЕнька безжалостно тянул за лапки), накрыв её своим пальто, Ромка отправился выяснять, что там с Потапкиным. Страж порядка спал на рабочем месте и храпел так, что пальмы в фойе колыхались. Рядом с ним стояла опустошённая бутылочка.

Валерий Сергеевич, заведя машину при помощи другого Сергеевича, проехал пару-тройку кварталов. Драндулет встал, как вкопанный, решив, что с него пока хватит. Нечего мотаться по ночной Москве, когда все везунчики-автомобили отдыхают давно в тёплых гаражах, а менее удачливые - на холодных стоянках. На все попытки расшевелить её, колымага не реагировала. Улица была пустынна, помощи ждать было неоткуда. Попинав колёса железного осла, Пушкарёв отправился опять в "Зималетто" в надежде немного согреться, вызвать такси и вернуться домой. Безуспешно подолбившись в стеклянную дверь, он намеревался идти ловить тачку на более оживлённую улицу, но в фойе появился какой-то мужичок в белом свитерке. Услышав настойчивый стук в стекло и заметив озябшего Пушкарёва, молодой человек взял со стойки ключи и поспешил к двери.

После ритуала знакомства Роман в двух словах рассказал историю несчастной батареи и предложил Валерию Сергеевичу подняться наверх. Не позволяя Пушкарёву хорошенько разглядеть спящую в приёмной Людочку, Ромка сразу же провёл его в кабинет. К великой радости Малиновского, Пушкарёву удалось придать трубе форму, близкую к первоначальной. Вода стала капать медленнее.
- Это что за безобразие такое здесь налеплено? - спросил Пушкарёв, срывая парочку непристойных иллюстраций.
- Для маскировки! - быстро нашёлся Малина. - Мы с Людочкой в войнушку играли! У неё детство тяжёлое было. Не доиграла! Папа - кандидат философских наук. Мама - искусствовед. Люди серьёзные. Как тут в нормальные игры играть? Бедной девочке всё время приходилось сидеть за книжками.
- Да - а, - протянул Валерий Сергеевич. - Моя тоже всё время за книжками сидела. Но в войнушку я с ней играл!.. Жалко твою Людмилу. А ведь боевая такая! И команду "смирно" на раз выполняет! Только причёска у неё странная какая-то.
- Так это она с горя! Раньше у неё другая была! - пояснил Ромио, ни капельки не соврав. Год назад голову Людочки украшали белые и бордовые ниточки, старательно вплетённые в многострадальные волосёнки.
- Её ведь предки совсем замучили! Отправили заграницу учиться! - Малиновский вошёл в раж. - А она - патриотка! Она долго на чужбине не может! Вот - сбежала от них ночью, ко мне, горем поделиться! Намаялась она, пусть хоть здесь поспит. Дома опять научными разговорами доставать будут.
- Бедный ребёнок! - Пушкарёв готов был разрыдаться.

- Ромка, а ты женись на ней! - сказал Валерий Сергеевич, когда они с Малиновским уже попивали виски, сидя за журнальным столиком. Ромка чуть не поперхнулся - обычная реакция на такого рода предложения.
- Нет! - поспешно ответил он. - Пусть сначала учёбу закончит!
- А вот это правильно! - одобрил Пушкарёв. - А ты, значит, вроде часового сегодня ночью?
- Вроде того!
- Устал, небось?
- Есть маленько!
- Так ты поспи часик-другой, а я послежу за стаканом. Только вот своим звякну. Хорошо, что я забыл такси вызвать.

Елена Александровна была неглупой женщиной. Она нисколько не сомневалась в истинных причинах отсутствия дочери, поэтому мужу ничего рассказывать не стала. Зато она несказанно обрадовалась его предстоящему ночному дежурству. Алиби любимой доченьке было обеспечено. А вот разговора с матерью ей не избежать! Она у неё всё-о выведает. Не зря колечко с бриллиантом снилось накануне Катенькиного Дня рождения! Не зря!

Закончив разговор с женой, Пушкарев принялся отрывать безобразные картинки от средней батареи. Открылась картина ещё более интересная.
- Это что ещё за художество? - спросил он, опять усаживаясь в кресло.
- Это не я, честное слово! - проговорил, еле ворочая языком, полусонный и порядком захмелевший Малиновский. - Это всё Андрюха! О лысеньком мечтает. Любовь у них с Катькой.
Валерий Сергеич до сего момента был абсолютно уверен, что о жизни знает все, но как реагировать на только что услышанное от сидящего напротив светлоглазого молодого человека, он не знал...(Приветик Синаре! С этой фразы должно было начаться всё сиё безобразиЁ.)

Часть VIII, очень-очень маленькая, эпилогообразная
"А по року цось пшыбыло..."

- Ты мой хороший, ты мой лысенький, - сюсюкал Ромочка над без пяти минут крестником.
- Не лысенький! - возмутился Андрюха. - У нас чёлочка отросла! Под шапочкой не видно.
- Ой, а покажите! - попросила Людочка. Причёска у будущей крёстной была вполне приличной, как у новобранца. Под платочек сойдёт.
- Уже выходить надо! - взмолилась Катя.
- Сто лет пройдёт, пока дядя Валера машину заведёт! - возразил Колька, дожёвывая пирожок. - Он только десять минут назад вниз спустился.
- А зачем нам телега дяди Валеры? - затарахтела Викуся. - У нас что, мест в машинах не хватит?
- Хватит, хватит! Собирайтесь скорее! - сказала Елена Александровна, подавая тёплую шаль дочери. - Павел Олегович и Маргарита Рудольфовна уже подъехали!
- Закутайся хорошо, грудь надо беречь, - шепнула она Кате. - Димочке нужна здоровенькая мама.

КОНЕЦ. Или только начало?

_________________
Вот вы говорите: "Живётся, как в сказке!" Но сами судите - легко ли в ней жить? Когда в этой сказке нельзя без опаски из-за неясности и непонятности, и неизвестности, и неприятности...(ОЙ! Как всё это сложно, но в том то вся и прелесть!) Нельзя без опаски и шагу ступить!

Приложение 1
Хронология событий

18.30 - Катенька выбегает из президентского кабинета и мчится в растрепанных чувствах в "зал заседаний".
18.40 - Андрюша открывает ящик Катиного стола и находит инструкцию.
19.10 - Рома пришёл навестить друга.
19.20 - Андрюха приковал Ромку к батарее.
20.10 - Ромка выбрасывает ключик от Андрюшиных наручников.
20.25 - безуспешная попытка поймать телефон
20.40 - телефон изловили.
20.50 - Андрей говорит по телефону с Коленькой.
20.59 - Коленька падает в обморок.
21.05 - Коленька уже вполне здоров.
21.07 - Катенька звонит Коленьке.
21.10 - 21.58 - Катенька разговаривает по телефону с папой.
21.30 - Коленька устал от поисков ключика.
21.43 - Ромкина доля инструкции съедена!!!
22.00 - Катенька заходит в кабинет.
22.40 - уборка окончена.
22.45- 22.25 - ужин.
23.40 - Людочка выходит из лифта "Зималетто".
23.55 - батарея замаскирована.
00.40 - Николя доехал до Викуси.
03.00 - все спят, кроме ВС.

Ровно через год - крестины Димочки.





Приложение 2
Песенка, которую пели Ромочка с Людочкой, развешивая картинки. (Очень грустная песенка . Предостерегает перед поспешным вступлением в брак)
Za górami, za lasami, za dolinami
Żyli byli trech krasnali, nie górali.
Trzech ich było, trzech z fasonem.
Dwuch wesołych, jeden smutny, bo miał żonę.

A ta żona była jędza. Nu i basta!
Miała wałek taki wielki, jak do ciasta,
I tym wałkiem, kiedy chciała,
swego męża-krasnoludka wałkowała.

Już krasnalek taki cienki, jak niteczka!
Taki mały i przejżysty, jak kropeczka!
Ale żona uważała, żу jest gruby,
Więc go jeszcze wakowała.

Już krasnalek zwałkowany w trumnie leży,
Że od wałka żony zginął, nikt nie wieży.
Gdy rodzinka w głos płakała,
Żona-jędza jeszcze trumnę wałkowała.

За горами, за лесами, за долинами
Жили-были трое гномов, а не горцев.
Трое их было, трое франтов.
Два - весёлые, один - грустный, ибо был женат.

А эта жена была стервой. Ну и баста!
У неё была скалка, такая большая, как для теста.
И этой скалкой, когда хотела,
Своего мужа-гномика раскатывала.

Уж гномик такой худенький, как ниточка,
Такой маленький и прозрачный, как капелька.
Но жена считала, что он толстый,
Поэтому его ещё раскатывала.

Уж гномик раскатанный в гробике лежит,
Тому, что помер от скалки жены, никто не верит.
Когда семейка в голос плакала,
Жена-стерва ещё гробик раскатывала.


Приложение 3
Объяснительная.

Я, нижеподписавшийся Фёдор Коротков, не явился по экстренному вызову на ночное дежурство в здание "Зималетто" по причине нетрезвого состояния средней степени, которое наступило непосредственно по окончании моего разговора с госпожой Пушкарёвой Е.В., и было спровоцировано внезапно усложнившимися семейными обстоятельствами.

О том, что внезапно усложнившиеся семейные обстоятельства, в лице будущей невесты Марии Тропинкиной, потом не выпускали его всю ночь из своих жарких объятий, Федя скромно промолчал...

_________________
Вот вы говорите: "Живётся, как в сказке!" Но сами судите - легко ли в ней жить? Когда в этой сказке нельзя без опаски из-за неясности и непонятности, и неизвестности, и неприятности...(ОЙ! Как всё это сложно, но в том то вся и прелесть!) Нельзя без опаски и шагу ступить!