Хомячок писал(а):
Автор: Хомячок
Название: Эффект бабочки
Жанр:
Действующие лица: Катя/Андрей
Иногда у меня болит голова. Нет, не то. Не так. Иногда темное, щемящее касается моего виска, крадется к затылку, туманит взгляд, и, словно венец - приходит боль. Она неумолима, она зла, но посреди этой пустынной боли есть мгновение – только одна секунда - когда я могу управлять. Не болью, не собой. Своей жизнью.
Я сделала это только один раз. В детстве. Так далеко, что я уже и не помню. Остался только ужас от осознания – я могу. Вернуться к развилке, на которой оступилась, пошла не в ту сторону. Тогда это была сломанная кукла.
Сейчас это моя жизнь.
Я не знаю, получится ли. Но я попробую.
Я знаю, трусость – убегать от своих ошибок. Но жить, как сейчас, я не могу. Даже ласковое море не помогает мне. Я все чаще думаю о веревке. Грешные, темные мысли. Сейчас тьма и боль – все, что мне осталось, и – какая ирония! – мой болезненный дар снова ко мне возвращается. Я слишком долго тону в отчаянии. Надо попробовать. Я помню – в то единственное мгновение, когда боль готова раздавить меня, надо просто подумать…
Странно… Я до сих пор надеюсь на счастье.
Осталось определить, куда. Точку отсчета, точку выбора.
- Катенька, ты что делаешь?
Мама, седенькая и похудевшая, смотрит на меня. Устала смотреть в телевизор, захотела поговорить. Мама, я люблю тебя, но что мы, две одинокие, тусклые, можем сказать друг другу? Ты одна, ты постоянно болеешь, и как бы ты не храбрилась, уже не хватит сил на внуков, которых ты так хотела. Которых у тебя нет.
И я одна. Серая канцелярская мышь в том самом банке, где работаю все жизнь. Мне уже не сделать карьеру, хотя, видит Бог, я старалась. Работала до ночи все эти годы. Меня хвалили, но не повышали. И только однажды коллега проговорилась – нет во мне упрямства, честолюбия, авантюризма нет. Плыву по течению, боюсь что-то изменить. Она права, наверно, и я не обиделась тогда.
У меня нет никого, кроме мамы. С мужчинами не получалось никогда. То им скучно было, то мне. И детей тоже нет. Только тоска и осталась. Беспросветная, глухая тоска. Такая же, как в маминых глазах. Такая же, как в моем взгляде.
Я слишком долго живу в тоске. Надо попробовать. Я помню – в то единственное мгновение, когда боль готова раздавить меня, надо просто подумать…
Странно… Я до сих пор надеюсь на счастье.
- Катенька, о чем ты думаешь?
Коля, мой вечный Коля. Мой слабый Коля. Устал от молчания, повисшего над столиком. Коленька, я с тобой, но что мы можем сказать друг другу после стольких лет, проведенных вместе? Сегодня наша годовщина, мы оставили детей у мамы, и ты привез меня сюда. Коля, помнишь кто-то сказал – количество прожитых супругами лет измеряется количеством пауз в их разговоре? Я не скажу сейчас этого, слишком жестоко. Я так благодарна тебе за детей. Если бы не они… Я бы повесилась.
Коля, Коля, ну почему в тебе нет силы, почему в твоих объятиях мое сердце не стукнуло ни разу, почему так часто единственное мое чувство к тебе – глухое, злобное раздражение? О господи, прости… Я сама боюсь таких мыслей. Прости, Коля, я виновата. Я виновата, что так и не смогла забыть его смеющиеся темные глаза, поворот головы, голос… А ведь я не видела его столько лет, ушла тогда, когда поняла – влюбилась…
Мне нет прощения, Коля, потому что никогда, даже в самые лучшие наши моменты я не любила тебя так, как любила его в те короткие недели, что работала в Зималетто. Это кощунство, но как бы я хотела, чтобы мои дети были…
Какая это пытка – неизбывное чувство вины…
Надо попробовать. Я помню – в то единственное мгновение, когда боль готова раздавить меня, надо просто подумать…
Странно… Я до сих пор надеюсь на счастье.
- Катенька, что случилось?
Держать себя в руках… Железнозубый монстр…
- Как ты мог? Ты предал меня, подлец, - я захлебываюсь в визге, но не могу остановиться.
На его лице – смесь вины и отвращения. Знаю, я страшна сейчас, с перекошенным, залитым слезами лицом. Но не могу остановиться, выплевываю в него грязные, злобные слова, он же стоит, смотрит молча. Словно не знает меня. Я бросаюсь к нему. Он машинально отшатывается. Он впервые увидел ту уродину, о которой писал Малиновский.
Все кончено. Даже унижение собственной виной, даже самое искреннее раскаяние никогда не вытеснит из его души мой новый образ – жалкое злобное убожество…
Только не так…
Надо попробовать. Я помню – в то единственное мгновение, когда боль готова раздавить меня, надо просто подумать…
Странно… Я до сих пор надеюсь на счастье.
- Катенька, как дела?
Это трусость – убегать от своих ошибок. И пусть даже ласковое море не помогает мне.
Никогда больше.
Эпилог.
Оба смущаются. Тогда, в Зималетто, когда так легко было от сознания – мы вместе, мы любим оба, так головокружительно просто обнимать друг друга. Сейчас они одни.
- Катя… - мужчина подходит совсем близко. Руки чуть трясутся, когда он робко касается ее. Словно боится, что она ускользнет, исчезнет сейчас. Понурив голову, становится перед ней на колени. Так стоят перед палачом.
- Катя… - хриплый шепот почти не слышен, ноги слабеют, и она опускается рядом с ним.
- Андрей, что ты… не надо… все хорошо… - сбивчиво шепчет она.
- Кать… – он прижимается губами к ее виску. – Я люблю тебя…
- Я люблю тебя… - шепот, словно эхо.
Теплая жилка бьется под губами. Душистый запах волос… Такая родная… Нежное лицо… Ласковые губы… Поцелуи становятся требовательными… Дыхания не хватает, но оторваться – нет сил… Темная, сладкая волна поднимается в душе, захлестывает, он понимает – еще секунда, и потеряет контроль над собой… Не испугать ее… Хрипло вздохнув, отрывается наконец от губ… Как сдержаться? Прикосновения ее рук обжигают… Катя… Она подается ему навстречу, открывается вся, горячая, желанная…Мысли мешаются… Тихий жаркий шепот сводит с ума…
Не отпущу тебя…
Никогда больше…