Палата
http://newhouse-palata.flyboard.ru/

Неспалка Заключительная
http://newhouse-palata.flyboard.ru/topic276.html
Страница 1 из 1

Автор:  Совенок [ 03-11, 21:38 ]
Заголовок сообщения:  Неспалка Заключительная

Для порядку пишу.
Название: Прощальная.
Жанр: Сказка(по другому не умею)
Герои: Катя, Андрюша, Рома, Коля...Вика...о.. еще Мишка был. И змеи.
Посвящается: Обезьяне. Она меня разозлила тогда жутко!

Часть1. Голоса.

- Коль..
- ??
- Крем передай..
- Сама дотянись…
- Ну, Коль…
- Ох, и напрягущая ты, Пушкарева.
- Хорошо-то как…Просто сказка.
- Еще бы.. Хоть бы спасибо сказала, что я тебя вытянул отдохнуть.
- Спасибо. Но столько дел нерешенными остались…
- Не начинай, а? Сегодня мы развлекаемся…
- А может, отсыпаемся?
- Нет, я жажду вывести тебя в свет.
- Зачем?
- Отвлечь от работы и развода.
- Коль…
- Да, я понимаю, от работы отвлечь тебя сложнее…
- Коль..
- Но личная жизнь-это все-таки важно. Хотя бы для качества жизни. И для здоровья в том числе.
- Коль…
- Сколько можно отходить от своего повара? Пора начинать жить, Пушкарева…
- Дело не в нем.
- А в ком?
- Во мне, наверное….
- Так значит?.. Нет, ты мне скажи, ты хоть на одного мужика после своего Жданова, ну ….как на мужика смотрела?
- Коль…
- Ага, только то, что он был не твоим -расскажи дяде Валере, и можешь добавить, что лучший мужчина в твоей жизни –это твой отец…И я…Он поверит.
- Нет.
- Что нет? Поверит, как миленький…
- Нет, не смотрела..
- И как ты два года замужем выжила, а, Пушкарева?
- Молча. Я работала, он работал.
- Вот то, что молча - это точно…Я с тобой за это время считанные разы и то по телефону общался….
- Да, ладно, Коль, проехали….
- ….А ты знаешь о нем что-нибудь?
- То, что пишут в журналах…..Успешен, счастлив, женат..
- А…Да, успешен. Счастлив? Когда я видел его в последний раз, он был похож на ребенка, который заблудился в трех соснах, долго пытался найти выход, а потом устал и остался сидеть под сосной с самой густой тенью…И не женат он.
- В журналах об этом не пишут….Откуда знаешь?
- Зачем мне журналы? Считай, что из первых уст. Ведь есть Виктория….
- Зорькин, неужели ты до сих пор только с ней?
- Только….да нет, теперь уже не только, но с ней - до сих пор…..Она ж моя мечта ,Пушкарева, хоть и пустышка…
- Счастливый ты,Колька…
- ?????
- У тебя еще мечта есть.
- Это еще есть…
- А знаешь что?
- Знаю. .Мне так не хватало наших посиделок, Кать.. Даже поговорить было не с кем, так что по душам…
- Знаю, Коль…Спасибо тебе, что меня вытянул. Я уже давно сама не своя. А тут хоть отоспалась….
------------------------------------------------------------------------------------.

- Андрюшка, нет, ну ты только посмотри! Богиня! Ноги, а грудь-третий полный! А волосы! Львица! Королева!
- Слушай, не ори, а?
- Хватит дрыхнуть, очки одень!
- Я тут сплю, никого не трогаю…а ты орешь.
- Да….. Кире Юрьевне своей ревностью удалось сделать даже то, чего не удалось Пушкаревой своей любовью…Убить в тебе личность.
- Может, хватит, а?
- Что хватит? Что хватит? Третий день на море…Солнце, пальмы, девушки.. а он дрыхнет, как сурок! Днем дрыхнет, ночью дрыхнет…А жизнь, между прочим, проходит…..
- Надоел, Малиновский! И морали твои надоели!
- Какие мы нежные! Сегодня идем в казино!
- Не хочу..
- А что хочешь?
- Спать!
- Дома отоспишься…Ты теперь свободен, аки ветер, Андрюшка….Никто скандалов не устроит, пошли?
- Ром….
- Что, Ром? Когда женщина начинает устраивать скандалы по поводу и без- это не ревность, это диагноз! Мы за последний год с тобой два раза в кабак вместе ходили, и что? Первый раз сама приперлась, второй- с Клочковой! Лучше б сама.. Насилу ноги унес….
- Ром…
- А душа праздника требует, Жданов, дорогой ты мой…
- Ром…
- И не надо ее оправдывать….
- Почему? У нее повод был…
- Какой?
- Я ее не любил…
- Надеюсь только в прямом, чисто духовном смысле?
- Не только….
- Жданов…а может, тебе к врачу сходить? Ил к экстрасенсу? Вот у одного моего приятеля тоже…
- Заткнись, пожалуйста….
- Слушай…Не дрейфь…Тебя вылечит доктор Малиновский…Львицу помнишь? О…у Львицы свита появилась…Солидная. Ладно…Я сам возьмусь за твою личную жизнь.
- А может,не надо? Когда ты за что-то берешься, мне это боком выходит…
- Знаю я твои бока…А ты знаешь о ней что-нибудь?
- Только от Женсовета. Успешная деловая замужняя дама.
- А знаешь, что она..….
- Не рви душу, Малиновский… Казино так, казино.
- -----------------------------------------------------------------------------

Часть 2. Миражи….

Луна , отраженная в ее глазах….

Доброе утро, Андрей Палыч! Звонили поставщики….

Как хочется сказать…

Ветер, потерявшийся в его волосах…

Кать, все в порядке?

Как хочется спросить…

Море, ласкающее ее ступни….

Честно-честно…

Нет, моя жизнь катится к черту…Мне самой уже не остановить…

Песок, отдающий тепло его спине…

Я не могу без тебя….

Как мне быть?

Пальмы, играющие своими ветками…..

Не нужно….

Слишком поздно…

Звезды, перешептывающиеся в тишине…

Кому не нужно, Кать? Мне нужно именно это…

Именно это….И это…И это…

Облако, приближающееся к луне….

Не унижайте очередным враньем…

Господи, ну почему?

Песок, струящийся сквозь его пальцы…

Я тебя люблю…Богом клянусь……

Это уже даже сильнее меня….

Забытый кем-то резиновый мяч…

Этого не может быть….

Я уже забываю…Мне страшно…Отпусти меня…

Огни яхты сквозь тьму…

Я никуда тебя не отпущу…Я люблю тебя, Кать…

Зачем мне это? Я не спрошу ….за что…но зачем? Безнадежно…

Тихие переливы музыки….

Я всегда тебе верила…больше чем кому бы то ни было….

Я больше самой себе не верю.. Что было сном? Что – настоящим?

Может ,и не было ничего?

Йодистый теплый аромат моря…

Да никуда я вас не отпущу…Не пущу…

Почему я потерял тебя? Почему отпустил? Почему позволил????

Терпкий аромат одиночества…

Зачем я ушла? Кого обманула? Себя? Себя я с ним и оставила…..

Девушка у самой кромки воды…

Катя? Катя???

Боже мой, у меня уже бред…..

Парень, сидящий на песке…

Андрей? Андрей ???

Ты мне уже просто мерещишься….

Луна, отраженная в его глазах…

Ты мне приснишься?

Я ведь сплю только для этого…

Ветер, потерявшийся в ее волосах….

Ты потерялся в соснах ?...Заблудился….

Я понимаю…Я сама брожу бесцельно…Я и сама пыталась найти убежище…

Море, ласкающее его ступни….

Мне кажется, что ты всегда со мной…

Так близко…Так далеко…

Песок, струящийся сквозь ее пальцы….

А разве я уходила? Я всегда с тобой…

У меня нет крыльев , чтоб улететь от тебя…Я от себя уходила….

Звезды, перешептывающиеся в тишине…

Ты мне приснишься?

Обязательно…

Луна, отраженная…Ветер, потерявшийся….Звезды, перешептывающиеся….

Миражи растворяются в ночи……
-------------------------------------------------------------------------------------------
Часть 3. Игры.

В свете неоновой вывески казино встретились двое мужчин. Не приятели, не друзья. Врагами тоже не назовешь. Доминирующий оттенок - снисходительная неприязнь. Они знакомы. Но на краю земли любой знакомый кажется почти приятелем. Наклеили улыбки на лица, почти искренние, не придерешься, если не знаешь о них ничего…

- О! Кого я вижу! Месье ЗорькИн!
- Мое почтение, герр Малиновский!
- Каким ветром вас сюда занесло?
- Попутным. А вас?
- А я сам себе ветер.
- Как вам погода?
- Традиционно. А Вам?
- Меня еще радует лето в феврале.
- Да, конечно.. Чем думаете заняться?
- Игрой.
- Пошли?
- Пошли.

Зеленое сукно сегодня благоволило обоим. Малиновскому повезло с рулеткой. Коле- с блек-джеком. , автоматы разочаровали обоих.
- Виски? Водка? - предложил Роман.
- Виски.- Коля готов на диалог. Можно столько нового узнать. И тоже почти из первых уст.
Заметили, что оба наблюдают за одной и той же официанткой в короткой униформе, встретились взглядом, рассмеялись. Перешли в бар.
- Виски? Водка?- предложил Коля.
- Виски,- поддержал беседу Роман.
- Как там бизнес?
- Вы же знаете, что все в порядке.
- Знаю, но хотелось бы уточнить..
- Нам, что больше поговорить не о чем? –недоуменно поднятая бровь.
- Предложите тему.. – непроницаемо внимательный взгляд .- Повторим?
- Не вопрос!- и разговор переходит в более душевные рамки….- Кого предпочитаете? Блондинок? Брюнеток?
- С некоторых пор – блондинок.
- А сердце принадлежит шатенкам?
- К чему вы это?
- Ну, а как же глубокая личная привязанность к дражайшей ЕВ ? Наслышаны, наслышаны…
- Моя личная привязанность к Пушкаревой останется моей личной привязанностью, но на данный момент меня интересуют блондинки….Повторим?…А вас кто интересует?
- А меня блондинки на данный момент не интересуют.. Хотя в зоне охвата взглядом я вижу даже пару знакомых.. Хотите, представлю?
- Ну, я даже не знаю…
- Только не говорите мне, что вы устали и хотите спать!
- К чему вы это? Это любимая отмазка моей шатенки.. Два часа ждал, пока она соберется, а она заявляет - устала, спать хочу…
- Не понял?
- Повторим?
- Да!
- Все равно не понял…Она, что с вами?
- Ну да..
- Пушкарева тут с тобой? Здесь?
- В номере. А что?
- Это что ж получается…Не успела…
- Попридержи язык!
- Да, нет, я только в том смысле…
- И в том тоже!
- Да ты не понял ни черта!
- И не хочу понимать!
- Слушай, ..
- Лучше замолкни!
- Да что вы мне все рот затыкаете? Сговорились? Жданов - не ори, ты замолкни…
- Жданов? Он, что с тобой?
- Да.
- Здесь?
- В номере. А что?
- Это что ж получается…
- Слушай,а если…А если они встретятся?
- Тебя это пугает?
- Меня это радует. Я на Андрюху уже смотреть не могу…Слушай, а давай придумаем…
- Ты уже много напридумывал, хватит!
- Нет, подожди!
- Ты меня собирался с блондинкой знакомить? Пошли…
- А водочки? Блондинка потом.
- Ну, если водочки…
- А она хоть спрашивала что-нибудь? Она в курсе?
- Ты идешь?
- Значит, спрашивала…А он меня заткнул…Пошли….

У неоновой вывески казино прощались двое мужчин. Не приятели, не друзья. Врагами тоже не назовешь. Доминирующий оттенок- заговорщики. Наклеили непроницаемые маски на лица, почти искренние, не придерешься…Если не знаешь их.
- В восемь, месье ЗорькИн!
- В холле, герр Малиновский.
- Пароль?
- Джентльмены предпочитают блондинок. Отзыв?
- А где вы тут их видите, джентльменов?
- Главное, чтоб они раньше не встретились…
- Ну раз за три дня не встретились.. Ведем туже растительную жизнь…
- Мы на пляже..
- Мы около бассейна…
- Ареведерчи!
- Адиос!


Разряд2. Отражения.

Он бредет сквозь призрачный бесцветный туман…Без цели, без желания, без надежды. Ему осталась только брести…
Сквозь призрачный густой туман безысходности…

Она скользит по ледяной горке вниз. Ей легко, как никогда. Она порвала все цепи, поставила все точки.. Ее окружает новый мир.
Сверкающий, беспечный…

Его окружают воспоминания…мелькающие сквозь дымку образы…Он нанизывает их, словно бусины… Он их бережет.

Ей нужно строить свой новый мир, где она – безоговорочно единственная, любимая, желанная, самая красивая и самая нужная. А мелькающие по бокам картинки она не замечает. Они ей только помешают.


Ему приходится восстанавливать свой старый мир, где он – олицетворение мечты беззаботных бабочек. Латать свою было подмоченную репутацию.. Ему это в тягость, но сквозь дымку тумана он не видит другой дороги.

Она прилежно учится играть свою первую главную роль. Улыбается, когда хочется плакать…Целует, когда хочется свернуться в комочек и прятаться…Старательно вьет гнездо…

Он живет работой. Он становится беспощадным к конкурентам и требовательным к подчиненным…Он бредет в сумерках…

Еще в самом начале своего скольжения она все-таки добилась от Женсовета обещания не говорить Ему о ее свадьбе…Правдами- неправдами…Иначе она бы каждое мгновение ждала…что Он ее остановит.
И беззаботно заскользила вниз…

Он узнал утром. Примчался к Ее матери. Увидел умиротворенное лицо…Выдавил: «Это правда…». Медленно спускался по лестнице, отшатнувшись от вмиг постаревших глаз…Впервые столкнулся с туманом… Правда, тогда он еще мог отмахнуться от него рукой…

Она искала в Индии новые специи для фирменного блюда…Она научилась отличать шафран и кардамон…Она в первую же ночь поняла свою ошибку… И от мучительного чувства вины пыталась быть еще нежнее …
Ее мучило только одно: заигравшись в представление за закрытыми глазами, она боялась, что прошепчет Его имя….

Он женился через неделю. Его невеста воспользовалась давно пошитым платьем и была ослепительна. Жених был весел и остроумен, как никогда…Пресса была в восторге…
Даже Малиновскому он не сказал, от чего такая срочность… Но тот сам догадался, прислушавшись к щебету Шурочки с Амурой.

Когда она вернулась, Колька протянул ей журнал. Молча. Она прочитала. Молча. Потом она скупила все, где было хоть слово об этой свадьбе… Потом ушла с головой в работу. И Колька сам понял, почему она стала и его избегать…

Он был всегда занят.

Она приходила домой, валясь от усталости…

Кира контролировала каждое его движение… Ему было безразлично. Пока это не мешало ему работать.

Миша восхищался ее успехами…Пока отговорка « Я устала» стала привычнее, чем «Доброе утро, дорогой»…Он стал ревновать ее к ее успеху. Он стал все чаще задерживаться в ресторане. Она этого даже не заметила.

Его называли открытием года в бизнесе. Он переиграл успех собственного отца. Он перестал улыбаться. Он мог выползти из кабинета на рассвете и прийти домой только, чтобы переодеться…

Мать рассказала ей год спустя, когда на ее Дне рождении, которое отмечалось в теплом семейном кругу, она вдруг ушла в свою комнату, и та увидела ее со старым дневником в руках…
Она даже не заплакала. Убрав дневник , медленно вернулась к столу….

Его терпение закончилось спустя еще год. Когда ночные истерики превратились в дневные скандалы. Однажды он просто ушел, хлопнув дверью. И остаток ночи пил с Малиновским.

Ее актерский талант закончился, когда на привычное вечернее : « Прости, дорогой… Я устала…» ее вдавили в кровать и приказали « А я хочу!»…
Уехала к Кольке и ревела весь остаток ночи.

Он устал от сгущаегося тумана. Он уехал из Москвы, надеясь просто отоспаться…
Она снилась ему третью ночь подряд. И он пытался заснуть еще и днем.

Она просто устала. Ей просто хотелось спать и не бояться своих снов. Она опять уехала, не желая ничего никому объяснять. Сбежала.

Сами не понимая, они вросли в друг в друга еще более крепкими паутинками… Паутинками боли, времени и безысходности. Снами…

И теперь….

Каждую ночь…она распахивала глаза ему навстречу…

Каждую ночь…он медленно склонялся над ней…

Каждую ночь …она ерошила его волосы…

Каждую ночь… он в забытьи целовал все, куда мог дотянуться губами…

Каждую ночь…она прижималась к нему так крепко, как только могла…

Каждую ночь… к нему долетало ее теплое дыхание…

Каждую ночь…к ней долетало « я люблю тебя»…


Каждое утро…она просыпалась и казнила себя за ночь.

Каждое утро….он просыпался и казнил себя за то, что проснулся….

Скользя вниз, она, наконец то оглянулась по сторонам…

Бредя в тумане, он вдруг замер.



Часть3.Наваждения.


Налетевшие за ночь облака затянули небо светло-серыми хлопьями, а пробивающиеся сквозь них прозрачные солнечные лучи окрасили все таким же светло-серым. Светло-серым было море, лениво перекатывающее волны к берегу. Светло-серым был песок, исчерченный следами светло-серых громких чаек…
Светло-серым казался под этими лучами белый Катин сарафан, обрисовывающий при каждом порыве ветра точеную фигурку трепетными складками…
Светло-серым было ее настроение. Серая, непроглядная вечерняя тоска рассеялась светлым проблеском надежды. Она должна его увидеть. Просто увидеть. Чтобы вычеркнуть навсегда или…
Чтобы понять, действительно ли ему так плохо, как ей кажется, или связавшие их однажды паутинки давно разорваны, и это просто обрывки липнут ненужными воспоминаниями и снами…
Она брела по кромке воды, вглядываясь в светло-серый горизонт, вдыхая насыщенный морской запах, вслушиваясь в шум волн и крики чаек. Она даже не мечтала.
Она признала поражение и упивалась им.

Среди камешков, валяющихся на берегу, Андрей выбирал светло-серые, плоские и швырял их в воду так, чтобы они несколько раз подпрыгнули перед тем, как утонуть. И хотя легкий порывистый ветерок, нагоняющий рябь на воду, мешал ему в этом, некоторые все-таки успевали подпрыгнуть несколько раз прежде, чем шли на дно. И тогда он улыбался, как мальчишка…
В его утреннем настроении не было полутонов. Оно было абсолютным, как белый цвет его футболки, голубой - джинсов, серый - гальки, которую он швырял, золотистый- песка, бирюзовый- моря…Он улетает в Москву. Всего через несколько часов. И если повезет, он уже сегодня найдет ее. Он должен ее найти. Взглянуть в глаза. Попытаться понять - похожа ли его привычная мечта на ту, которой она стала. И даже, если она не захочет с ним разговаривать, прогонит его…он просто схватит ее, и не будет выпускать до тех пор, пока она ему не поверит. Или пока он перестанет верить себе.
Тягучее, необъяснимое, но вполне осязаемое ощущение, что это нужно ему, ей, толкало его на отчаянный шаг. Увидеть успешную счастливую замужнюю даму и перевернуть ее жизнь. Свою жизнь.
Еще несколько часов…Всего несколько часов…
И он швырял камушки…и улыбался….
Он начинал борьбу.

Потянувшись за еще одним камешком, он заметил тень, приближающуюся к нему, а, выпрямившись, столкнулся с ней глазами…

Она запомнила пожилую пару, поднимающуюся с ними в лифте и машинально переводила их французский…
- Мой дорогой, спасибо, что подарил мне этот рассвет…Это было так прекрасно…
- Не больше, чем та ночь, которую ты мне подарила…
Когда они вышли на шестом, Андрей нажал кнопку десятого и притянул ее к себе…

Она запомнила, как они долго целовались в бесконечном коридоре из десяти дверей, а потом, услышав чьи-то шаги, побежали вперед. И Андрей три раза терял магнитную карточку-ключ, а потом она сама открывала дверь…

Она запомнила, как он запутался в бретельках ее сарафана, крестом переплетающихся на спине…

Она запомнила, как вдруг ее обуял леденящий душу холод, что это сон или ее спектакль… и она отрывала его лицо от своей груди , чтобы убедится, что это он. Чтобы утонуть в его глазах…И он смотрел на нее, словно все понимая…уткнулся ей в шею и шептал « Я тебя люблю.. Если б ты только знала, как я тебя люблю…» А она бесконечное, бессчетное количество раз шептала его имя, выгибаясь дугой ему навстречу…

Она запомнила как после первой сумасшедшей отчаянной вспышки, он перевернул ее на живот и мучительно долго писал на спине непрочитанные ею открытки, старательно выводя губами каждое слово…

Она запомнила, как он поднимал ее, и нес в душ…и колючие прохладные потоки воды струились ей на голову…И они опять целовались…

Она запомнила, как потом она прижималась к его плечу, а он укутывал ее в одеяло, ..а ее рука замерла у него над сердцем и она засыпала под тихую мелодию…Ту-тук, тук-тук…Тук-тук…Тук…Тук…


Он запомнил, что спросил у нее : « Кать, это ты? Это, правда, ты?»
Она кивнула , и слезы катились по ее щекам…

Он запомнил, что обнимал ее, шептал какие- то глупости, просил прощения… Что она порывалась уйти, а потом оборачивалась и сама прижималась к нему….

Он запомнил, как уводил ее мимо рощицы пальм, которая казалась бесконечной…

Как они долго поднимались в лифте…

Как не мог открыть дверь своего номера…

Как не мог выпутать ее из сарафана…

Как потом все смешалось в едином порыве - и любовь и желание, и прошлое и настоящее…Как страшно было ее отпустить….Как больно было видеть ее наполненные болью и надеждой глаза…Как прекрасны они становились, когда темнели от страсти…

Как их опутывали своими паутинками воспоминания…

Как она гладила его щеки и зарывалась в его волосы…

Как скрутившись в теплый комочек, она засыпала на его плече ,и он поднимал ее ладошку и покрывал легкими невесомыми поцелуями…Как она улыбалась во сне…

Часть4.Переполох.

Естественно, утром никто не вспомнил ни про пароль, ни про отзыв.
Естественно, Малиновский, сонно потирая глаза, клял весь женский род, во главе с той, кто стала причиной его столь раннего пробуждения.
Естественно, он так жалобно стонал, когда понял, что останется без завтрака, что Коле пришлось сгонять в номер, чтобы поделиться с ним последним пакетом пирожков тети Лены.
Само собой, тающие во рту пирожки несколько примирили его с действительностью.
Первая часть плана прошла без сучка и задоринки. Небольшой спор возник по поводу оплаты, но компромисс нашли быстро - напополам. А потом можно и Жданчику счет переслать.
По дороге опять обсуждали место, время и антураж.
Место, из всех возможных, было наилучшим. Время – 20.00. И не жарко, и закат. Романтика! То, что нужно. Потом сцепились по поводу антуража. Малиновский настаивал на свечах и шампанском. Коля - на соблюдении правил противопожарной безопасности. Каждый проявил некую… «непокобелимость» в этом вопросе. Колин аргумент выглядел так: « Если Андрей что-то сделает не так, эти свечки полетят ему в голову. И вместо шампанского понадобится огнетушитель. От Пушкаревой можно ждать чего угодно. А ведь спасать его будет некому».
Малиновский был упрямо уверен, что в вопрос о том, что «Андрей может сделать что-то не так» на повестке дня не стоит в принципе. Да и Катенька - она же просто ангелочек.
Выиграл Коля.
Он рассказал Малиновскому, чем закончился последний день замужества Катерины для Михаила. Малиновский своим хохотом распугал всех прибрежных чаек.
Решив деловые вопросы за пару часов, вернулись в гостиницу. Вошли по отдельности, соблюдая конспирацию. Перед этим было решено, что задание на ближайшие пару часов - провести в глубоком тылу первый этап разведки, и встретится (в кустах, у дальней беседки, на этот раз без паролей и отзывов, но главное, оторвавшись от всех возможных хвостов).
Это устроило обоих.
Тем не менее, подойдя к своему номеру, Роман Дмитрич понял, что без душа и чашки кофе он не сможет сыграть роль доблестного разведчика, да и времени еще пруд пруди. Заглянул к себе, постоял под душем, решил было поспать…но долг оказался важнее.
Ждановский номер был аккурат через один после его.
Протарабанил в дверь:
- Открывай, сова, медведь пришел!
За дверью послышалась некая возня… Рома прижался ухом к двери поближе…и услышал женский смех.
Первым порывом Малиновский проорал про себя котом Матроскиным: « Ура! Заработало!».
Вторым - вернулся в номер, плюхнулся на кровать и сказал: «Ну, и слава Богу!»
Третьим – подскочил и прошептал : «Черт, а как же план? Колька – то уже наверняка ее уговорил…..»

Последний порыв был настолько сильным, что пронес его по лестнице на четыре этажа вниз, не дожидаясь лифта.
Колька нашелся в холле. Сидел с грустным видом в кресле и названивал кому-то по телефону.
- Эй, ну…..тут такое дело….План …в общем….Это, - тут то порыв и закончился. Ведь весь вечер убеждал Зорькина в большой и чистой любви Андрюши Жданова, а тот все испортил. Как всегда. Оставил его всего на несколько часов, и на тебе. Загул. Оно то конечно, слава Богу, но обидно, что не в курсе, как, кто, когда??? Да и инструкция «по спасению рядового…часть 2» почти дописана…Короче, облом.
- План провалился, - ответил Коля.
Рома плюхнулся в кресло рядом.
- А ты откуда знаешь?
- Не важно…Что же делать, а? Надо срочно что-то делать…
- А может, не нужно? Столько времени все-таки прошло….Пусть живут, как хотят.
- Легко тебе говорить…Тебя не встретит дядя Валера с топором в руках в аэропорту…
- А он тут при чем?
- Как причем? Что я ему скажу?…
- Про план? - удивился Ромка. - А он откуда знает?
- Да при чем тут план! – разорался Коля. - Катька пропала! Ее нет ни в номере, ни в ресторане, ни на пляже…
- А телефон? - рассеянно спросил Рома.
- Не берет.
- А может, в магазин или еще куда пошла…
- Может, только вряд ли…Она бы сказала.
- Она же взрослая женщина, в конце концов.
- Ага…Только смотря для кого.
- Может, подождешь ее еще?
- Да я то и делаю, что жду. А что Жданов сказал?
- Не знаю… Я не спрашивал.
- А план, почему пропал?
- Ну…в общем…
- Не хочет? - ухмыльнулся Коля. - Помидоры повяли?
- Ну, в общем…у него некая дама в номере…
- А…Видишь, а ты мне твердил –любовь…Одно к одному. И Катька пропала…

Озаренной стремительно промелькнувшей мыслью, Рома встал с кресла, походил, пытаясь поймать ее за хвост, полюбовался роскошным фикусом у окна, и, просчитав вероятности, вернулся к убитому Кольке.
- Ты только сразу не ори…
- Ты о чем?
- У Жданова кто-то в номере, так?
- Так.
- А Пушкаревой в номере нет, так?
- Так. И что?
- А если? - Ромка красиво изогнул бровь.
- Не верю, - выдохнул Коля.
- Я тоже, - вздохнул Рома. - Но чем черт не шутит… Пошли проверим?
- А как?
- Ну, ты же узнаешь ее голос?
- Узнаю.
- Там через дверь неплохо слышно. Пошли…
- Ну, пошли.

Они пешком поднялись вверх, крадучись, прошлись по коридору. Малиновский глазами указал на дверь и первым подал пример, как нужно слушать. За дверью была тишина.
- Тихо…
- Давай, я…
Колька прижался ухом к двери. Постоял, потом съехал вниз, ближе к дверной ручке…Прислушался…Малиновский старался пристроить и свое ухо рядом с ним. .И тут…

У них за спиной раздалось деликатное покашливание, а когда они разом обернулись, то увидели Андрея, который, скрестив руки на груди и таинственно ухмыляясь, стоял у противоположной стенки.
- Мда.._ сказал он. – От Малиновского можно, конечно, всего ожидать…Но вы, господин Зорькин…Вы же благоразумный человек…
- ---------------------------------------------------------------------------------------


Часть5. Недоразумение.

Рома, заложив руки за спину, нервно наматывает круги вокруг Андрея. Он уже устал орать, кричать и топать ногами. От желания рассказать про план его удерживает только присутствие Зорькина, который уселся на диван и слушает их перепалку с таким видом, будто имеет на это все права.
И Малиновский продолжает свой монолог ласковым, задушевным голосом, словно уговаривает выпить горькую микстуру больного ребенка…
- Андрюшка, ты пойми… Я ведь тебя не прошу …Я тебя даже не умоляю…Я тебя просто ставлю перед фактом, что ты должен…
Андрюшка , развалившийся в кресле, лениво водит глазами за ускоряющимся Малиновским…
- Да, ты просто обязан…И я не хочу слушать никаких отговорок…Вечером…
- Нет.
Андрюшку сегодня ничто и никто не может вывести из себя. И он готов слушать Малиновского часами, пока отвечать ему можно односложным «Нет!»…Ну, не часами, конечно…Но еще минут на двадцать его точно хватит…
- Да, Андрюшка…Сегодня вечером ты надеваешь свой самый парадно выходной прикид и мы….
- Нет.
- Да, Андрюшка…Мы оправляемся в одно очень милое местечко…
- Нет…
- Андрей, ты что оглох? Это очень важное мероприятие…Ты же мне сам потом спасибо скажешь…
- Нет.
Андрей сияет. У него на вечер совсем другие планы…Он три долгих года ждал этого вечера…Он готов расцеловать закипающего от злости Малиновского и даже непостижимым образом оказавшегося тут Зорькина…
- Жданов, я повторяю, ты идешь с нами…
- Неа…
Полуприкрытые веками глазки скользят по комнате, задерживаются на диване, оккупированном Зорькиным, и он опять расплывается в улыбке…Какой замечательный диванчик…А ведь вчера вечером он уснул на нем перед включенным телевизором и ему снились такие сны…Оказавшиеся только жалким отражением реальности…Сказочный диванчик…
- В общем так. У тебя на сборы ровно час. Я за тобой зайду.
И вообще, он ведь знал, что все так и случится… Не могло быть иначе…Нужно просто изначально было верить себе, а не слушать других…
- И чтоб у тебя не было соблазна сбежать, я забираю ключ. Коля, пошли…
И пусть Малиновский забирает и ключ…и что угодно…Будет ночь, веревочная лестница…10 этаж, а она на шестом…
Его взгляд перемещается на Зорькина, который поднимаясь, сдвигает диванную подушку, и, поправляя ее , находит телефон… Всего лишь маленький красный телефончик…Ее. Выпавший из кармашка маленького сарафана, который никак не хотел сниматься…
Коля быстро прячет телефон в карман и поднимает на него глаза. И упрямо выдерживает его взгляд.
- Я никуда не пойду!!!! - последняя угроза.
- Палыч, я вернусь через час…Коля, пошли…
Последний шанс.
- Зорькин, ну объясните же ему…
Объяснить? Нет, Коля сначала сам хотел бы получить объяснения и не от вас….Но у самой двери он оборачивается и говорит:
- Вам и правда лучше пойти, Андрей Палыч…
Андрей Палыч рассеянно смотрит ему вслед.


Рома, прилежно закрыв дверь, довольно потягивается….
- Мне б сейчас еще или поесть или прибить кого-нибудь…и день бы удался!
- Надеюсь, ты поешь, пока я схожу к Катьке.
Пройдя пару метров по коридору, Рома оборачивается и выразительно смотрит на дверь.
- Ты чего? - спрашивает Коля.
- Как думаешь?… Десять к одному, что она была здесь. Ты видел эту физиономию?
- Я еще думаю.

Коля устремляется вперед. Рома за ним, ворча себе под нос:
- О чем тут думать? Ладно…Эй, Зорькин, подожди! Я с тобой!
- К Катьке? Ты в своем уме? Лучше я сам.
- А я тебя в коридоре подожду… Потом поесть сходим.
- Ну, пошли…

На этот раз Колин стук в дверь оказался более результативным. Катерина Валерьевна снизошла открыть дверь и предстать пред очами лучшего друга. В банном халате, с мокрыми после душа волосами и феном в руках.
- Коля?
- А ты ожидала увидеть кого-то другого?
Вламывается в номер, внимательно проводит глазами разведку. Полный порядок. Чисто. Руки, ноги целы. Только глаза неестественно блестят. Это будет раз.
Смущается от глупого вопроса, запахивает халат крепче. Это два? Пожалуй.
- Нет…
- И где тебя носило?
- Коль, ну не сердись, пожалуйста…
И это все? Однозначно, три.
- Не буду. При одном условии.
- Что захочешь.
- Ты сказала, женщина… Через час я захожу за тобой. Ты должна быть в полной экипировке. В полной. Поняла?
- Нет!
Они, что все слова, кроме «нет» позабывали? Это четыре.
- Ты мне обещала.
- Нет!!!
- Я зайду через час!
- Коля!
Демонстративно забирает ключ. Идет к двери. На пороге хлопает себя по лбу и достает из кармана ее телефон.
- Ты потеряла, Пушкарева.

Катя рассеянно смотрит ему в след.
Это и будет пять.

- Получилось? - спрашивает Малиновский .- Так быстро?
- Нужно уметь разговаривать с женщинами…
- А ты запереть ее не забыл?
- Обижаешь…
- А что надумал? …
- Один к пяти…
- Играем дальше…

Спустились в низ, на этот раз на лифте и без излишней спешки. Со вкусом пообедали в ресторанчике… Коля съел двойной обед и обсудил сам с собой биржевые сводки, Малиновский - тройной и глазами - трех брюнеток на десерт…
Возвращаясь к лифтам, раскланивались до вечера, потому что вынуть объекты из временной упаковки и доставить к месту назначения они должны по отдельности…
- Ты все запомнил? При попытке к бегству …
- Открываю огонь…
Коля нажимает кнопку вызова лифта. Оборачивается, засмотревшись на красотку, выходящую из него. Провожает ее взглядом …До самого выхода…. Да, вот это штучка! Девица скрывается за стеклом двери, а сквозь них проходит…
- О, черт!
- Что? – Малиновский красотку пропустил - временно он блондинок не любит, успел нырнуть в лифт.
- Кто!
- Этот? – указывает глазами.
- Да.
- Да разве это черт? …Это сплошное недоразумение…

Автор:  Совенок [ 03-11, 21:39 ]
Заголовок сообщения: 

Часть 6. Поддавки.

- Линяем! – Коля настойчиво тянет Малиновского в лифт.
- Вы, трус, месье Зорькин!- Рома упрямо выползает. - Мы примем бой! Я зол, как сто чертей! Обидеть ангелочка!
- Смею вам заметить, сударь, что вы в свое время тоже умудрились это сделать и поверьте…
- Нам и так досталось!
- И ему тоже досталось!
- И еще достанется!!! Это еще Жданов не знает…Но ничего, я ему.. за двоих!
Все- таки Малиновский выполз из лифта и, отряхнув с плеча сопротивляющегося ботаника, угрожающе двинулся на встречу заметившему их улыбающемуся Михаилу.
- Здравствуйте, Николай!
- И вам не болеть!
- А где Катя?
- А вам, какое….- Влезает Роман Дмитрич. Дело!!!!
- Ушла в магазин, - перебивает Коля.
- Надолго?
- Для вас….- уточняет Роман Дмитрич. Навсегда!!!
- Через часик ,наверное, вернется…- сглаживает Коля, стукнув Малиновского по спине.
- Вот и хорошо. Я как раз успею снять номер и передохнуть. Только у меня просьба…
Еще раз кулаком по спине…
- Если вы ее увидите раньше, не говорите, что я прилетел. Я хочу ей сюрприз сделать.
- А Катя….- еще удар. - Не любит сюрпризы! – Выразительный Колькин взгляд поверх очков: « Замолчите, герр Малиновский, а то буду бить ногами…»
- А вы тоже Катин друг? - И Малиновский остыл и задумался…Сложный вопрос. Не друг, не враг…Решил просто представиться.
- Льщу себя надеждой. Роман Дмитрич Малиновский.
- Очень приятно. Михаил Борщев.
- Наслышан…
Коля переводит дух.
- Отдыхайте ,Михаил, мы еще увидимся….

Малиновский благополучно затянут в лифт.
- Лучше б мы слиняли!
- Еще чего!
- Только привлекли лишнее внимание!
- И правильно сделали!!!
- А план? Нам еще груз на борт доставлять!
- И доставим! По боковой лестнице! Не дрейфь! Прорвемся!!!
- Начинается самое сложное…
- Сверим часы?
- Поехали!

Спустя тридцать минут.
- Коля, куда ты меня тащишь? Я не успеваю так быстро!
- А ты подсуетись, Пушкарева!
- Учти!
- Что?
- Мне нужно уйти через час!
- Заметано!
- Подозрительно легко ты согласился…
- За час ты справишься…

Спустя сорок минут.
- Малиновский, ну и какого черта ты меня сюда притащил?
- А тебе не нравится? Ты посмотри, какой вид!
- Учти, через час я ухожу!
- Да ради Бога, Андрюшка!
- Подозрительно легко ты согласился…
- Часа вполне достаточно…

Спустя час.
- Мой груз в салоне.
- Мой - на верхней палубе.
- Ворчит?
- Уходит через час…
- И моя туда же…
- Где они будут через час, мистер капитан?
- В десяти милях от берега, как вы и просили..
- Все, как мы и договаривались?
- Да. Запас воды и продуктов, штурвал заблокирован. Координаты стоянки заданы. Завтра вечером я вернусь за ними на моторке.
- Погода?
- Ясная, безоблачная.. Тут другой не бывает.
- Спасибо, капитан.

Спустя один час десять минут.
- Как думаешь, они уже встретились?
- Наверное…
- А через сколько она его простит?
- …..
- Чего замолчал?
- Собственно…Уже.
- Как это?
- Я ее телефон нашел под диванной подушкой у него в номере…
- И ты молчал? Вы бесчестный человек, месье Зорькин!
- Стараюсь.
- Я вызываю вас на бой!
- А может, не надо?
- Ладно, ведь есть еще одно незаконченно дельце…
- Какое?
- Нужно доставить еще один груз на борт....
- ЧТО????
- Самолета!!!!!! Я хотел сказать -самолета…
- Аа…Тогда ладно.
- Но есть предложение…
- Какое?
- Сначала привести груз в бессознательное состояние….
- Виски? Водка?
- Зачем добру пропадать….
- ???? Веревка? Пистолет? Яд?
- Хватит моего старания….
- Пошли. А ты инструкцию оставил?
- Обижаешь….

Спустя один час пятнадцать минут.
- Колька, я тебя убью! Ты мне обещал! Мне уйти нужно!!! Ты где?
- Малиновский!!! Я и вплавь доберусь, но сначала я тебя убью!
- Андрей?
- Катя?


Часть 7. Бесконечность.

Они не заметили, когда вместо солнца, медленно опустившегося в синие морские волны и озарившего их напоследок вспышками лилового и багряного, на вмиг потемневшем небе появилась луна. Круглая, бесцветная, пролившая мерцающие призрачные лучи …
Яхта уже давно остановилась, и волны, ударяющие о борт, о чем-то шептались в наступившей тишине. Мириады звездочек, рассыпавшиеся по темному глубокому небу, перемигивались, а потом, самая отчаянная, вдруг срывалась со своего места, чтобы бросится в омут морских вод, вспыхнув прощальной, ослепительной зарницей…
Пролетающие под порывами ветра редкие облака, иногда закрывали собой луну, рассеивали ее таинственный свет, и он неярким бликами отражался в волнах, словно неторопливый, чувственный танец неясных теней…Облако пролетало, и опять оставались только медленные колебания воды, и темное бездонное небо, и вспышки звезд…

Уютный большой шезлонг на верхней палубе…. Найденный в салоне плед на двоих… Позабытая бутылка шампанского…Безнадежно смятое платье…Потерянные на лестнице туфли… Снятые где-то очки…

Они смотрели на звезды. Так близко…две сверкающие звездочки…два громадных омута…Спрячутся на мгновение под веками и снова освещают своим светом все вокруг…

Слушали ветер…. Он зарывался вместе с его рукой в ее волосы, и, порой пытаясь выбраться, обдавал прохладным, легким порывом… Волосы разлетались, и ветер прятался вновь…

Разговаривали… Рассказывали друг другу длинные истории короткими фразами, замолкая и опять продолжая… Понимая в мелькающих паузах каждое слово… Заполняя их нерастраченной нежностью…

Молчали, когда грусть в голосе начинал перебивать шум волн. … Молчали о потерянном времени, о сделанных ошибках, о том, как хотели бы их исправить… Драпировали их в тончайший шелк поцелуев, бархат прикосновений, украшали муаровыми лентами теплого дыхания…

Смеялись, вспоминая написанную «инструкцию…часть2», случайно найденную под заблокированным штурвалом…С подробными указаниями, с размышлениями и извинениями…

Грустили об «инструкции» прошлого, запомненную навсегда Катей, позабытую наизусть Андреем… И он виновато прятал лицо, а может, просто хотел прижаться туда, где под тонкой кожей от поцелуев ускорялся ее пульс…И он ерошила ему волосы, прощая… А может, просто хотела прижать его крепче.

Собирали разорванные на мелкие лоскутки воспоминания, растерзанные в клочья фразы, безнадежно запомненные и ненадежно забытые…Засыпанные пеплом не пролитые слезы, залитые слезами не сожженные мысли…Воскрешали шаг за шагом свое доверие и свою любовь.


Лечили свои старые шрамы… И под каждым нежным прикосновением, под каждой промелькнувшей грустной улыбкой они исчезали на глазах, а легкий налет тихой радости покрывал целебным бальзамом последние грубые рубцы…

И когда уже говорить стало не о чем, и больше не было сил говорить, пришло время нежности… Неторопливой, неуловимой, не иссекаемой…

Загадывали одно на двоих желание, когда ослепительной вспышкой пронеслась звезда, такая яркая, что без очков ее заметили оба. Воплощали свое желание в жизнь… Даря ее еще одной маленькой ослепительной звездочке….


Они затихли , когда небо стало сереть на горизонте…Сквозь легкую дымку утреннего тумана стали пробиваться первые трепетные, солнечные лучи. Еще не золотистые и не розовые… Бесцветные, как лучи лунные, но вместо того, чтобы подчеркивать тьму, принесли свет.

Они спрятались от света, уткнувшись друг в друга, а тот старался не мешать, прячась за облаками.

Легкие колебания яхты в такт волнам пели им тихую колыбельную…Это был даже не сон. Безмятежная тягучая предутренняя дрема… Иногда она еще вздрагивала, и он прижимал ее крепче, сквозь сон целовал висок, проводил ладошкой по лицу…Прижималась еще крепче, ловила рукой его ладошку, сплетая пальцы и прижимая их к губам…

Они не заметили, как единым потоком хлынуло время. Зачем им было считать секунды, минуты, часы… Впереди у них была бесконечность…


Часть8.Змеи.

В тот вечер Кольке пришло озарение. Он, наконец-то, постиг всю изощренность и неподражаемость полета мыслей Малиновского. Ему мало было придумать план. Ему нужно было раствориться в нем, привести его к одному ему видимому совершенству, убедить окружающих в его абсолютности и гениальности… Да так, чтобы потом можно было внукам в качестве сказки на ночь рассказывать.
Еле успевая за шныряющим по пыльным извитым улочкам старого города Романом, Коля представлял себе президентский кабинет Зималетто ранним утро. Хмурый Жданов сидит за столом. В кабинет врывается Малиновский с ярким пакетом в руках, и весело высыпает на стол его содержимое… Смешные зайки, куклы и ворох открыток разлетаются по столу… «Смотри, Андрюшка, сегодня ты напишешь ей вот это»… «Я не буду ей это писать!» Андрей хмурится еще сильнее и рвет открытку… «А я тебе говорю, будешь…» « Мне надоело всех обманывать!»… « А президентом тебе быть не надоело?»… « Ты, что совсем ничего не понимаешь? Я больше так не могу!»…Неунывающий Роман Дмитрич подсовывает ему другую открытку: « Я это предвидел…Ты главное перепиши…» … « Не хочу!» …
« Надо,Жданов… Родина нас не простит….»
От этого видения Коле отнюдь не стало менее жаль Катю. Он просто срастался с мыслью, что раз теперь в понятие «Родина» Малиновский отчего-то сунул и Катерину, и пусть не в качестве одной трети, равнозначной Зималетто и Жданову, а лишь, как отражение последнего, то этим грех не воспользоваться… И плелся за ним следом.
А Малиновский с азартом молодой гончей все рвался вперед. Они дошли уже до окраин маленького приморского городка, когда около последнего базарчика с избитыми пирамидками, сфинксами, переспевшими фруктами и надувными игрушками Малиновский вдруг замер, вдыхая пыльный и пряный воздух:
-Это должно быть тут!
Пройдя сквозь ряды, огибая говорливых продавцов и ленивых покупателей, Малиновский остановился около похожего на мумию египтянина, сидящего в позе лотоса перед раскрытой клетчатой сумкой, из которой повинуясь заунывным звукам его свистка ,изгибаясь и наклоняясь из стороны сторону, выползала змея. Ее шкурка поблескивала драгоценным разноцветьем в лучах заходящего солнца, язычок с шипением высовывался наружу, если свисток мумии замолкал… Рома подошел ближе и доверительно склонился к египтянину.
- Эй, старик, нам помощь нужна…
Не переставая дуть в свисток, старик поднял глаза на Романа.
- Очень нужно одного человека сделать таким же послушным, как твоя змея…
Старик сделал неуловимое движение бровями.
- Цена - не вопрос.
Из кармана грязных парусиновых шорт старик быстрым движением вытянул нечто, быстро перекочевавшее в карман безупречных джинсов Малины. Таким же жестом фокусника, Роман вложил нечто в протянутую ладонь факира.
- А что с этим делать?
- Добавить в питье. Если в спиртное- то половину.
- Спасибки, старик.
Бодрым шагом борзой-победителя Малиновский потопал назад сквозь ряды. Коля взирающий на эту сцену глазами, не умещающимися за стеклами солнечными очков, пошел было следом, но услышав заунывный свисток, вернулся, и копируя тон Малиновского, склонился к старику:
- Извините, а где вы так хорошо выучили русский?
- В школе, - буркнул старик и озорно подмигнул Коле.

Возвращаясь в гостиницу, Коля смотрел на море. Солнце уже почти село и море тихо нежилось под последними ласковыми лучами. И он представлял себе Катерину, которая стоит у поручня на яхте и тоже смотрит на море. Он знал, что это видение далеко от действительности. Но представлять, что происходит сейчас с Катериной на самом деле, ему не хотелось.
Вместо этого он спросил у Малиновского:
- А правда, что Вика однажды заявила тебе, что беременна?
Малиновский, насвистывающий себе под нос «Девушку-Прасковью», подавился и закашлялся…

Часть 9. Сети.

- …А потом…потом она мне даже мерещится начала… Ты только представь, Вика в банном халате… вся такая накрученная … с младенцем на руках и воплем « Где ты шлялся!!!…» Не поверишь, это были самые страшные дня моей жизни! Даже, когда нас со Ждановым сослали туссоваться на производственный этаж после выходки Катерины…
- Эй, полегче…
- А, не обращай внимания… Это я так. Но даже тогда жизнь не была так черна и безрадостна. Ведь там было столько белошвеек! И даже тогда, когда после свадьбы с Кирой Павел Олегович вернул Андрюху на место, и все стало налаживаться, я радовался меньше, чем, когда узнал, что беременность была игрой ее воображения… А почему ты спросил?
Занятые беседой, господа заговорщики незаметно для себя преодолели весь обратный маршрут к гостинице. Ответить Коля не успел. У самого входа их ждал разъяренный Михаил, который с ходу перешел в наступление.
- Николай, где Катя?
- Катя? – нахмурился Николай, прикидывая, а где собственно сейчас Катя. Выручил не теряющийся никогда Малиновский, украсивший лукавое лицо самой добродушной своей улыбкой.
- У Кати встреча…
- Деловая. - Нашелся Коля. И тут же себя обругал. С чего бы ему отчитываться перед этим?
- Как вы могли отпустить ее одну в незнакомом городе, на ночь глядя? - не успокаивался Михаил.
- А я что ей нянька?
- Ты отвечаете за нее!
- Она взрослая женщина, между прочим,. - отрезал начавший раздражаться Коля. – И умеет постоять за себя, как вы имели возможность убедиться!
Михаил моментом сник.
- Николай, вы должны меня понять…
- Я ничего вам не должен! – повысил голос Коля.
- Это было недоразумение!
- О! Это так теперь называется?
Малиновский усмехнулся и попытался влезть в разговор:
- Господа, а не лучше ли…
- Николай, поймите меня! Она моя жена, черт возьми!
- Смею вам напомнить, что решением Тверского суда от 24.12 Екатерина Валерьевна официально уже не является…
- Это ничего не меняет!
- Вот как? А Пушкарева сказала, что развод - один из лучших подарков ко дню рождения из тех, что у нее были!
- Вы жестоки, Николай!
- А с чего мне быть добрым?
Малиновский выбросил белый флаг. Нет, ясно, что Катерину он не найдет, но испортить их с Андрюшкой безоблачное настроение завтра вечером очень даже может. Он хлопнул себя по щеке, словно безжалостно убивая несуществующего москита, и предложил:
- Господа, а не переместиться нам в более уютное местечко? Эти южные монстры наглеют не по размерам… У Катерины действительно важная встреча…
- С кем? - уточнил Михаил.
- …и я думаю, что от последующего в результате этой встречи предложения она не сможет отказаться…- продолжил проигнорировавший вопрос Малиновский. – Я лично могу гарантировать ее безопасность, так что спор бесполезен. Не лучше ли пойти отметить знакомство?
Коля готовый уже послать их обоих, рассмеялся и воскликнул:
- Черт, план! Пошли, конечно же, пошли! - обнял Мишу за плечи и подтолкнул его по направлению к входу в корпус. – Не сердитесь, Михаил, Пушкарева мне ближе, чем сестра, я не могу оставаться равнодушен…
- Михаил, а про травматологию, это правда?- догнал их ухмыляющийся Малиновский.

Часть 10. Операция «Ы»

Они расположились за журнальным столом в номере Малиновского. Михаила усадили в низкое кресло с мягкой спинкой, Коля захватил стул, Малиновский развалился на диване. Стол украсили заказанным в ресторане ужином и тремя видами спиртного - водка Николаю, воспитанному Валерием Сергеевичем в лучших традициях отечественных Вооруженных сил, виски - Малиновскому, который свои гастрономические и алкогольные пристрастия получал вместе с Ждановым и был им неизменно верен, Михаилу был предложен коньяк.
Коньяк был лучший из возможных. Его аромат дополнился неким изысканным букетом, а на дне пару мгновений были заметны маленькие крупинки, но к тому времени, когда он попал в бокал Михаила, он был снова просто коньяком.
Разговор вели светский: о здешней жаре и московских морозах, о местном пряном изобилии и воздушности пирожков Елены Санны…После того, как Малиновский ими позавтракал, его просто распирало желание поделиться впечатлениями и отведать их как-нибудь на ужин. Неловкость Михаила после вопроса о травматологии постепенно развеивалась.
Разговор клеился, а вот пил Михаил плохо. В компании Кольки он неизменно смущался и старался выглядеть солидным и уверенным в себе, а от того казался еще более зажатым. Малиновский, который мог задать тон любой компании, просто устал.
Развалившись на диване и наевшись, он с большим удовольствием заснул бы до утра…но кто знает, что случилось бы до утра с зельем? А вдруг пропало бы? Больше всего его тревожило, что если он начнет всех веселить рассказами о своих проделках, то неизбежно всплывет имя соучастника самых веселых его каверз. Знает ли о нем Михаил? Рассказала ли ему Катерина что-то? Подперев щеку рукой и рассматривая Мишу, он все выбирал, какую удочку закинуть, чтоб спровоцировать его на откровенность…
Колька загрустил после упоминания о пирожках. Черная икра, стейки, диковинные фрукты его мало тронули. Не еда, а черти что…Да еще и зудящая в голове мысль, от которой хотелось сбежать еще дальше от Москвы… Нет, ну к чему эта встреча? На яхте все будет в шоколаде, вспоминая восторженные глаза Кати, он был уверен в этом. Вот пусть Андрей Палыч в силу новой расстановки сил и разбирается с этим…Хотя бы так…
Вечер, яхта приплывает к берегу, прильнувшие друг к другу влюбленные спускают с трапа…По какому праву вы обнимает мою жену? А по какому праву вы спрашиваете? Она моя!….Нет, моя!!!
А удар у Палыча знатный…Привет, травматология! Одним наложением швов на предплечье Мишка не обойдется, учитывая, что Андрей три года терпел… А вдруг, у египтян нет травматологии? Да и как поглядишь, сплошная антисанитария….Мишку жалко.
Остается споить, усыпить и тепленького сдать на борт самолета. В Москве пусть разбираются…Там с больницами все в порядке.
Малиновский плеснул всем в бокалы напитки и закинул первую удочку:
- Знаете, Михаил, я вас так понимаю… Однажды, Катя на меня очень рассердилась, а я об этом не знал. Прихожу я ней, не сном, ни духом. Катенька, а как дела с отчетом? А она в тот момент дыроколом орудовала. Знаете, если б у нее в руках в тот момент было что-то потяжелее бумаг, я бы выполз с проломленным черепом… За отсутствующих дам, - поднял он тост.
Ага, пригубили пару глотков.
- А вы хорошо знаете Катю…Откуда?
- Мы работали вместе.
- Странно… Она никогда не рассказывала о вас.
- А она вам многое рассказывала о себе?
- Почти все .- «Какого черта, все?»- обрадовался Роман, снова наполняя бокалы. «Иначе, это не я тебе, а ты мне мечтал бы набить морду…»- Правда, это касалось только первых месяцев брака.
- Почему? - удивился Малиновский.
- Потом она слишком была увлечена работой.
- А… Ну знаете, Катя всегда была очень ценным работником.
- И при этом практически переставала быть женой, - отрезал Михаил. - Она всегда была занятой и уставшей. К чему такая работа?
- Но, Михаил, своим успехом вы во многом тоже обязаны ей, - вставил Коля.
- Я не спорю… Но поймите, как тяжело любить женщину, которая всегда занята и устала.
« О, черт, как знакомо-то…На кино похоже… В разведке вам не работать, Андрей Палыч и Катерина Валерьевна, даже если вас разослать по разные концы света, то тогда останется только наблюдать за одним, чтобы выяснить, что твориться с другим. Бедная Кирюшка!»
- А вы не думали, почему? - спросил Рома, снова поливая коньяк Михаилу.
- Я постоянно об этом думал. Ревновал ее, следил за ней. Допрашивал Юлиану. Единственное, что я знаю - до свадьбы у нее был роман с одним, - глотнул коньяк Михаил. - Не знаю, почему они расстались, но когда мы познакомились, она была абсолютно потеряна, истерзана. Потом оживала потихоньку. Я думал, что она его забыла.
- Вы знаете, кто он? - выдохнул Роман свой главный вопрос .
- Я видел его пару раз… Нас Юлиана познакомила. Потом он пытался с ней встретится, а ее мама ему не позволила.
- Миш, а вам не приходило в голову, что лучше ее отпустить, чем так?
- А вы бы смогли? Я ведь люблю ее. Пусть даже она меня не любит.

Пьяный рассвет на кухне… Хмурый Андрей напротив сонного Малиновского…
- Слушай, надоел! Нашел о чем думать! Пушкареву он вспомнил! А о первой любви своей не хочешь поплакать? О той самой, из детского сада? Не лучше или ее отпустить и все забыть?
- Иди ты к черту, Малиновский! Я люблю ее. Пусть даже она меня не любит. Не помнит. Не хочет знать.
Страшная, женщина ты, Пушкарева… Нет, я не в том смысле, извини. Может, нужно было сказать - роковая? Бог мой, сказал бы мне кто-нибудь в то утро, когда ты пришла на работу в первый раз…Надо выпить, срочно!

Коля, вспомнивший о пирожках и, следом, о том, что нужно позвонить тете Лене, отлучился не на долго. Когда он вернулся, отчитавшись, что Катенька цела и здорова, но занята, дверь ему долго не открывали. Наконец, там раздался грохот, и дверь распахнулась.
- Шшшш- прижал палец к губам пьяный Малиновский. – Шеф, клиент дозрел!
- Чего? – недоумевал Коля, заталкивая его в номер.
- Клиент дозрел… Будем снимать гипс!
- Какой гипс? Ты спятил?
- Неа…- пробормотал Роман, неуверенно опускаясь на диван.
Коля оглядел номер.
Михаил спал, сидя за столом, и положив голову на руки. Роман Дмитрич мирно сопел на диване. На столе стояло две пустые бутылки.
Коля плеснул себе водки и, глотнув ее одним махом, ушел к себе, чтобы проспать до утра.

Автор:  Совенок [ 03-11, 21:43 ]
Заголовок сообщения: 

Часть11. Цунами.

Да как он посмел?
Да что себе позволяет???
Как он мог так с ней поступить????????
Исчезнул, не сказав ни слова!!!!!!
После всего того, что между ними было????


Колю разбудил стук в дверь. Спрятав гудящую голову под подушку и надеясь поймать недосмотренный сон, он стук проигнорировал. Но он настойчивым лесным дятлом бил по затылку. Потом, к стуку добавился голос. А сон все равно пропал.
- Зорькин, открой дверь! Ты что, оглох!!!!
- Какого черта? Спать ведь на рассвете улеглись!
Увернувшись в одеяло, потопал к двери.
В роли дятла за дверью был обнаружен опухший и взволнованный Роман Дмитрич.
- Что? Что случилось?
Ворвавшись в комнату, Рома начал бегать из угла в угол. Огибая кровать и ударяясь о журнальный столик.
- Эй, да что случилось?
На втором круге определился маршрут – вокруг кровати, к окну, выскочить на балкон, потом забежать в ванную…Коля сначала наблюдал за этой эстафетой, не в силах расстаться с одеялом, а потом впрыгнул в брюки, и словил Малиновского на очередном круге под краном в ванной.
- Ты мне объяснишь, что случилось?

После всех нежных слов, которые он ей говорил!
После всех обещаний, которые он ей давал!
Исчезнуть!
Без слова объяснений!

- Он не просыпается, понимаешь?
- Кто? Кто не просыпается? – Что есть силы тряхнул Малиновского за плечи. – Ты можешь толком объяснить?
- Да, ресторатор хренов!
- Как не просыпается? – на лице Кольки отражением поселилось тоже испуганное выражение лица.
- Да вот так!!! Как вечером уснул за столом, так и спит! Я его звал! Я его встряхнул, малость совсем! А он спит!!!!
- Ну, и пусть спит!
- Ты не понимаешь? Он почти не дышит!

Сначала она хотела утопиться.
Потом – утопить его.
Потом - повеситься на пояске любимого платья, небрежно сброшенного в угол.
Потом…ей глаза заслонила пелена неуемной ярости.
Она должна была ему отомстить!


- Я же говорил, что лучше было бы просто его споить! - теперь они бегали вместе. Из одного угла в другой. Сталкиваясь по пути с балкона в ванную и огрызаясь.
- Ты его тоже убивать собирался!
- Да, но не отравить же!
- Это была гениальная идея!
- Ага, как и все остальные твои идеи!
- А яхта?
- Не факт! Они еще не вернулись! Вот когда я увижу, что все в порядке, тогда твоя идея и будет гениальной!

Выцарапать бесстыдные глаза!
Разбить стекла его очков, чтоб никогда не смотрел на нее сквозь них!!!
Влепить ему столько пощечин, чтобы щеки горели огнем!!!!

В конце концов, уселись на разные края кровати и замерли.
- Что делать будем? - спросил Роман.
- Понятия не имею. Что я Катьке скажу? Что по глупости отравил ее бывшего мужа? - Коля снова натянул на голову одеяло. - Купив зелье у сомнительного египтянина, который говорит по- русски?
- А у него завещание было? – вдруг оживился Ромка. - Станет богатой вдовой.
- О, Господи! За что? За что мне это наказание! Малиновский, ты …!- Подушка полетела в ухо Малиновскому.
- Да, молчу я! - Все-таки словил подушку на подлете, обнял и опять загорюнился…- Делать что-то нужно!
- Пошли, что ли посмотрим на него?
- А, может, не стоит? - Ромка вжал голову в плечи. - А вдруг он уже….это…..Может, домой, а? В Москву…
- А номер на чье имя? Или это ты для Жданова подарочек организовал?
- О, Господи! А что я Жданову скажу!…Хотя….- светлая улыбка озарила Ромкино лицо. - Хотя, может, он и порадуется….

Она отдала ему лучшие годы своей жизни!
Мерзавец!
Подлец!
Очкарик!
И этого человека она привыкла считать почти мужчиной своей мечты!

- Надо собраться с духом и что-то делать!
- Пошли!

И из- за этого человека, она должна была потратить деньги, отложенные на новый костюмчик на билет на самолет!
И из-за этого человека, она должна была терпеть эту идиотскую жару!
В ее-то положении!

Небольшая гостиница на берегу моря должна была стать эпицентром для нового набирающего обороты цунами.
Цунами звали Викторией.
Аркадьевной.
Клочковой.


А вы что подумали?

Часть 12. В неизвестность.

- Я боюсь!
Укоризненное:
- Кать...
- Я боюсь!!!!!!!
Ироничное:
- Кать…
- Я, правда, боюсь!!!!
Ласковое….
- Ты мне не веришь?

Ее положение была абсолютно не завидным. С тех пор, как Ольга Вячеславовна уехала к детям в Штаты, остальные члены шайки потеряли всякий стыд и совесть. Нет, стычки давно перестали носить характер вооруженных столкновений, но умиротворенно счастливый вид «дамочек» вызывал в Вике такое раздражение, что она зачастую напрашивалась сама.
Главная причина конфликта состояла в том, что ее «неприятельницы» перешли в категорию замужних и посему Вику стали жалеть.
Это было невыносимо.
Ладно бы посмеивались, а ведь стали предлагать познакомить с каким-то другом Шурика….
ЕЕ? С каким-то там?????
ЕЕ?

- Я верю, я, правда, верю…..но я не могу…- вцепившись в поручень лесенки, опустившись в воду почти по грудь, но, не решаясь разжать рук и оттолкнуться от ступеньки, шептала Катя.
- Я тебя удержу…- Андрей спрыгнул в воду прям с борта, и накручивал вокруг нее круги, уговаривая разжать руки и поплавать вместе с ним.
- Но тут же глубоко? – Очки, найденные в пакете, заботливо собранном Зорькиным, вместе с купальником и еще парой платьев, забыты наверху. Она щурится от яркого солнца и от того, что, кроме поддернутой синей дымкой моря, и его лица, периодически скрывающегося в волнах, она больше ничего не видит.
- Глубоко…- он уже поклялся сам себе, что никогда ее не обманет. - Я до дна не донырну…..
- Мы утонем…- она уже поверила в это «мы».
- Не утоним, иди сюда….
- А вдруг, тут акулы водятся? - последняя лукавая улыбка….
- Тут одна акула, большая такая…Но она уже завтракала…Хотя, от десерта эта акула, наверное, не отказалась….
Разжимает руки и отталкивается ногами от лестницы…. В неизвестность.

Срочно нужен был муж. Причем, не какой-то, а Муж.
Это решение, ее озарило, когда Женсовет в полном составе начал жалеть Киру после развода. Кира от жалости тоже зверела, советов не слушала, но она-то еще могла заставить их молчать. А что было делать бедной Вике?
Срочно замуж. Срочно - обморочно!
Кандидатов на роль Мужа было не много.
Собственно, так как сам Муж нужен был «вчера», рассматривались только знакомые кандидаты.
Кандидат №1 пролетел мимо нее в понедельник, буркнул «Доброе утро, Виктория » и скрылся за дверью кабинета. Вика посмотрела в след и сказала себе: « А что? А я - могу!».


Одно мгновение она парит в полной невесомости, а потом он подплывает ближе и она мертвой хваткой цепляется за его шею ..
- Страшно? – теперь даже дымки не видно.. Ничего не видно, кроме его лица..
- Не знаю…- успокаивается….Расслабляется.

И вдруг он разжимает руки, обнимавшие ее, подныривает вниз и, подхватив ее за ноги, высоко подкидывает вверх.

Целое мгновение, задохнувшись от восторга, она летит в воздухе, а потом еще мгновение опускается в воду… Машет беспорядочно руками, всплывает на поверхность воды, вопит «Андрей!»…..

Он хохочет, а потом подныривает снова, и она опять взлетает чайкой над волнами…..

На кандидата №1, которым по большому счету, она бы утерла нос всем, в том числе и задаваке- Кире, ибо он был птицей высокого полета, потрачено две недели.
Первую, она ходила в самых смелых из возможных нарядов, обливалась самыми сладкими из возможных духов…Безрезультатно.
Наряды Андрей не замечал, от духов оглушительно чхал и грозился ее уволить, если эта газовая атака не прекратится.…
Вторую неделю она одевалась в паранжу делового костюма, бегала за ним и преданно глядела в глаза.
Он пообещал сводить ее к психиатру.
Вика предложила ему сходить самому. На этой торжественной ноте попытка была признана безнадежной.
Ну и, пожалуйста, тоже мне! Полечится, ему явно не мешало бы. Вот Кира та, до сих пор убеждена, что все дело в Пушкаревой. Три года сохнуть и по ком? Псих! Лети, пташечка!

Кандидат №2 на наряды, одетые не для него, прореагировал более внимательно, но когда флюгер Викиных поисков спутника жизни обратился в его сторону, Малиновский просто сбежал. Вниз, в дебри производственных этажей, к обитающим там нимфам и наядам.
Человек, добровольно находящийся там, по мнению Виктории, обладал разумом пресмыкающегося.

Кандидат №3, с личиной огнедышащего дракона, казался и самой Вике бесперспективным. Но..попытка не пытка.
Еще неделя была убита на Воропаева. Дракон приобрел новый повод для насмешек, а Вика новый мобильный телефон.

Кандидат №4 оказался последней надеждой.
Он был вполне обеспечен, хотя периодически рассказывал, что у ничего и нет. Скромный.
Он был влюблен в нее, хотя периодически пропадал из ее поля зрения. Застенчив.
Он был очень даже ничего в качестве весьма важным для Вики. Мужском. Настолько, что, не заметив, как это случилось, она прикипела к мимолетным встречам и не то, чтобы жарким, но каким-то уже очень ласковым объятиям.
Настолько, что она сама сделала ему предложение.
Он согласился.
Она была в восторге.
Она засыпала самой счастливой женщиной на земле.
А на утро он пропал.
А вечером «неприятельницы» сообщили, что Николай сегодня не приедет за отчетом, потому как уехал с Катюшей на курорт.
С кем? Сразу не поняла Вика.
Нет, эту новость она не могла оставить безнаказанной. Она ему покажет!

Палуба прогрета утренним солнцем. Валяться на ней – одно удовольствие.
Волосы безнадежно спутаны. Голос охрип от смеха и криков.
Она умеет плавать.
Нырять.
Летать.

День кажется бесконечным. Руки помнят тяжесть ее тела. Губы – соль ее губ.
Он вспомнил, что значит смеяться.
Улыбаться.
Дышать.


Часть 13. Путь.

Жарко.. . Хочется пить…Ему мерещатся ручьи с прозрачной прохладой…Но вокруг только песок…Раскаленный под полуденным солнцем, обжигающий босые ноги зыбучий песок…

Жарко…Хочется в тень… На небе нет ни облачка и само небо от палящего солнца не голубое, а серовато-золотистое… На него больно смотреть глазами, запорошенными мелкой липкой, словно туман, пылью…

Он устал… Он шел издалека, а пустыня немилосердна к праздным путникам… Пустыня немилосердна даже к вереницам верблюдов, которые он иногда видел из-за барханов… Пустыня жестока к любому, кто нарушит ее покой…

Когда уже почти не осталось сил, губы потрескались, руки безвольно опустились, сквозь облако поднятого ветром песка он увидел оазис. Пальмы, окружающие кольцом белоснежный шатер, смоковницы, несколько пышных кустов около журчащего ручья… Под негустой листвой затишно, прохладно…Из последних сил путник поспешил к нему.

Это был не мираж… Ручей журчал, тень охлаждала непокрытую голову, кусты были усыпаны гроздьями мелких, остро пахнущих чем-то знакомым ягод. Но, забыв про жажду и усталость, он заворожено следил из-за кустов за спектаклем, зрителем которого невольно стал.
У шатра он увидел женщину, укутанную в восточные одежды так, что открытыми оставались только глаза. Она была словно околдована чем-то. Глаза затуманены, погружены в саму себя…Она была неподвижна, но когда вдруг журчание ручья и шелест листвы заглушила заунывная мелодия, женщина начала танцевать.

Ее движения были чувственны и грациозны. Повинуясь только ей известному ритму, женщина изгибалась, наклонялась из стороны в сторону, замысловато двигала руками, призывно – бедрами, замирала, а потом начинала все вновь. Фиолетовый шифон, складками драпирующий ее тело, иногда разлетался и оголял то хрупкое предплечье, то изящную ножку. Потом движения женщины ускорялись, она начала кружиться и вмиг фиолетовое облако слетело с ее плеч, а под ним оказалось ярко-розовое. Движения становились еще более чувственными, очертания тела- более четкими, ритм – еще более ускоренным…

Путник подошел ближе и сквозь кусты неотрывно следил за танцовщицей. И вдруг заметил, что он не единственный зритель этого спектакля, да и сам спектакль устроен не для него.

Мужчина сидел на песке под тенью пальмы, загоревшей спиной к нему. Путник не видел его лица, но что-то показалось ему знакомым в широких плечах, а может быть в чуть склоненной набок голове …Когда –то он видел этого незнакомца…Было людно и был яркий свет, а может быть темно и сыро, но было тогда что-то тревожное в этих плечах… И во взгляде пугающих отчаянных темных глаз… Темных? Он точно видел его…Угроза? Где он мог его видеть?

Его внимание отвлекает звон золотых цепочек на запястьях плясуньи и вот, слетевший розовый обнажает чуть округлый животик, а персиковый, который был под ним, скорее оголяет, чем прячет тело женщины…

Знакомое тело... Странно…Путник никогда не видел ее обнаженной, а тем более – такой. Томной, до зачарованности, раскованной, до бесстыдства…
Чужой?

Разбросанные куски ткани подхватывает ветер и, покружив над кустами, швыряет их под ноги путнику…Завороженный, он не отводит глаз от подскочившего мужчины, который легким движением подхватывает утомленную женщину, распрощавшуюся с последним, персиковым своим укрытием, на руки … Белоснежный полог прячет слившихся в поцелуе любовников…

Путник в ярости пытается сделать шаг…Не выходит…Разноцветные лоскуты рассыпались комком змей, заунывная мелодия сменилась на наводящее ужас шипение… Бесстыдные змеи ползут по его ногам, он пытается их сбросить, сделать хоть несколько шагов, вернуть себя ту, свою женщину из рук другого, внушить ей, что это наваждение, что все пройдет..

Парализованный, он не может даже вздохнуть…Его грудь уже сдавила черная с зелеными пятнышками змейка, а желтая, совсем маленькая, скользит по шее…

Его взгляд проникает сквозь шатер, где мужчина сильными руками удерживает ослабевшее тело женщины…к ее глазам, потемневшим от страсти, распутным чужим?…счастливым….Увидеть бы еще его лицо,… но, нет, оно склонилось к ее шее, спряталось в волосах,.. так и осталось тревожным воспоминанием... Его взгляд проникает сквозь белоснежный полог, туда, где на мягком ковре, украшенном древними письменами, в едином порыве сливаются любовники…

Закрывает глаза сам, не в силах видеть эту картину… Последним усилием сдирает желтую змею с шеи… Изгибается, пытаясь сбросить остальных…Задыхается от жары и ужаса… Сдавшись, падает на песок…

Просыпается…

Михаил неуверенно встает с кресла, опираясь руками о стены, добирается к своему номеру, морщась, скрывает с себя мокрую от пота одежду, долго пьет воду из-под крана, потом еще дольше стоит под ледяным душем…

Сон? Настолько реальный, что он еще может напеть заунывную мелодию, что у него еще болят ноги от долго пути, что на шее осталась странная покрасневшая борозда…след от приснившейся змеи?

Реальность? В которой его предсказуемая в своей правильности жена со всей страстью, которою мужчина может хотеть от женщины отдается другому? Знакомому, но не узнанному?

Что же он пил вчера такое, что голова раскалывается на части, но мысли четки и понятны? И главная внушенная сном мысль - он должен ее отпустить…

Отпустить? Свое счастье? Пусть правильная до раздражения, холодная до скучности, но ведь он ее любит…Такую, раздражающую, холодную, вечно занятую… А эту? Эту он сможет любить? Никогда, в самые сокровенные минуты, он не видел ее такой. Он даже представить себе не мог, что она может быть такой…Сможет ли он забыть, что она была такой для другого? Холодность простить куда легче, если не считать ее равнодушием…

Где она? Нужно увидеть ее, выяснить, что случилось, и, может быть, сон окажется бредом редко, но сильно пьющего?

Увидеть…

Кать, ты где?

…На мягком ковре, исчерченном древними письменами, сплелась в единый клубок со своим загоревшим любовником.. Потерялась в белоснежном шатре из пластика и металла, посреди бесконечной водной пустыни… Глазами, томными до зачарованности, тонет в его глазах, руками, дерзкими до безрассудства, впивается в плечи, губами шепчет «Да..» на его вопрос…
Через мгновение она качнется ему навстречу и их мир померкнет…





Часть 14. Без названия…Палате посвящается…Пациентки поймут…

Телефонный звонок раздался аккурат тогда, когда, волоча сумку по пыльной дороге от автобуса к гостинице, Вика подвернула ногу и сломала каблук золотистых босоножек.
- Вик, где тебя носит? Почему ты не работе? - заботливая верная подруга…. Кто же еще? Решила начальника построить? А телефон, как всегда пришлось доставать со дна сумки!
- А? - черт, как же жаль босоножки… И до гостиницы еще идти и идти… Вдоль дороги, по которой с воем проносятся автомобили, а потом еще вниз, к морю. А со сломанным каблуком этот путь превращается и вовсе в пытку.
- Ты где? Что за гул? Что, опять на метро? Тебя ждать к обеденному перерыву или …?
- Кир, к какому перерыву? Я же тебя вчера предупреждала, я в Египте.- Вика откинув эффектным жестом волосы с люба, наклонилась, снимая вторую босоножку.
- Где?
- В Египте я! – орала, перекрикивая машины, Вика, отламывая второй каблук для равновесия.
- И что ты там забыла?
- Кир, да чем ты слушала? Я же тебе вчера все объяснила! Я замуж выхожу!
- В Египте?
- А почему нет? – Господи!!!! ну почему это все происходит именно с ней? Чертовы босоножки!
- Не знаю… Как-то необычно.. А почему ты меня не пригласила?
- Кир, ты издеваешься? – наконец-то, черт, и почти прилично..
- Почему издеваюсь?
- Кир, ты в каких облаках вчера летала?
- А что было вчера?
- Вчера я тебе рассказывала, что мне нужно уехать, потому что Зорькин сделал мне предложение и исчез, а мне нужно замуж!
- А..Ты об этом…Но, мне помниться, ты говорила, что это ты сделала ему предложение?
- Это не важно, Кир!
- Ну, не знаю...тебе виднее.
- Вспомнила, наконец-то!
- Вик, просто Андрей второй день не берет трубку, я могу думать только об этом.
- Кира!
- Что Кира?
- Не начинай, я тебя умоляю…Он уже тебе даже не муж, - так еще один поворот и, кажется, она у цели! О, уже и море видно!- Позвони Малиновскому, он же с ним уехал.
- Малиновский решит, что я законченная истеричка!
- И что? Какое тебе дело до того, что решит Малиновский?
- Не знаю…
- Звони, Кир, звони. Потом расскажешь, что там у них?
- Ладно.
- Пока!

Без каблуков она передвигалась гораздо быстрее, но появляться в таком виде перед своим будущим мужем в таком виде было ниже ее достоинства, поэтому Вика свернула с центральной аллейки и, спрятавшись за беседку, достала из сумки пару захваченных на всякий случай вечерних туфель и переобулась. Она как раз склонилась над сумкой, пряча в нее изувеченные босоножки, когда услышала знакомый голос…
- Что делать будем? – интересовался Малиновский у кого-то…Черт, не видно ничего… Пришлось раздвинуть зеленые лианы, увивающие беседку, теперь она отчетливо слышала каждое слово. На всякий случай ущипнула себя за ухо. Малиновский! А кто рядом? Мелковат для Жданова..
- Главное, что он жив! - Что????? Зорькин?
- Не факт!- бодро и улыбчиво отвечает Малиновский. Вы что об Андрее????
- Не знаю...Ты мне лучше скажи, почему ты его на кресле ожидал увидеть, если он заснул за столом?
- Так я же тебе объяснял…Я его тряхнул маленько…
- В противоположный конец комнаты?
- Ну, не через балкон же…
- И на том спасибо….- А Жданов второй день не берет трубку… Изверги! Хотя…Вряд ли Малине бы удалось тряхнуть даже спящего Жданова, тем более в противоположный конец комнаты…

Тут-то и увидел ее задумчивое лицо Роман Дмитрич…
Вместо того, чтобы поздороваться или обрадоваться на худой конец, он зачем то обнял Колю за плечи и проникновенно ему сообщил:
- Ты, Коль, главное, не волнуйся…Найду я наш труп…И на яхту сам сгоняю…Ты не нервничай…- и перевернул его лицом к Вике…

И уцепившись за кстати зазвонивший телефон бодро утопал в сторону берега:
- Кирочка? Как я рад тебя слышать! Что случилось?

Часть 15.Безмятежность.

Малиновский так увлекся описанием того, как вчера днем Андрей, катаясь на скутере, утопил свой телефон в волнах, что сам почти поверил в это… Кира, правда, не поверила. Впрочем, как всегда. Но почетную обязанность открыть ей правду, он не посмел бы взять на себя. Слишком высокая честь… Да и чревато. Хотя, учитывая Андрюхину скромность в этих вопросах…Может, письмо написать.? Так, мол и так. Балбес он просто, в памяти все это время хранил образ своей ненаглядной, увидел и пропал…Что взять с такого?
ЗЛ жалко. Она ж разнесет все на мелкие кусочки. Не женщина, фурия! Огонь.. Эх, и почему ….
Остаток дня он провел в поисках Михаила. Прохаживаясь на широкой центральной улице, он увидел Колю, обвешенного пакетами, который выходил следом за Викторией из обувного магазина. В целях конспирации перешел на противоположную сторону и спрятался под навес миленького кафе. Королева Виктория его проигнорировала. Это был ее звездный час. Вся прибрежная авеню местного разлива была посвящена магазинам. Не московским, конечно…Но на безрыбье…Да… Слава Богу.. самого пронесло. И на том спасибо. И чего Колька при этом улыбается? Вешаться в пору… Чудак.
Михаила он так и не нашел. Гениальная в своей примитивности идея обернуться и поискать его у себя за спиной, так и не пришла ему в голову. А зря. Михаил ходил за ним следом, надеясь, что этот товарищ точно приведет его к Катерине. Сначала он ходил за Колькой и черноволосой девицей с громким голосом, но после третьего магазина понял, что бесполезно. А этот был перспективным.
После традиционной сиесты, Малиновский опять бродил по улочкам, заигровал с местными наядами, две из которых согласились скоротать с ним вечерок… Собственно, не наяды, так, пастушки….Но, для поддержания формы, очень даже ничего.
Его маршрут закончился аккурат на пристани, куда в это время причаливала красавица-яхта.
На море был полный штиль. Яхта шла со спущенными парусами, на самом малом ходу, осторожно рассекая белоснежным носом прибрежные воды… Когда она причалила Рома подошел к трапу, шутливо кивнул выпрыгнувшему Андрею. А потом они вдвоем, словно сговорившись, подали руку медленно спускающейся даме. Дама была тронута. Роман склонился голову в гусарском поклоне.
- Добрый вечер, Екатерина Валерьевна.
- Добрый вечер, Роман Дмитрич..

Неловкую паузу нарушила сама Катя.
- Роман Дмитрич…. Вы же понимаете, что я не могу не сердиться на вас...
- Я на это не смел и надеяться…
- Я просто о том, что я и обиду свою лелеять не намерена. Это прошлые дела..и ..- все решила некстати сбежавшая слезинка с ее громадных глаз.
Рома закашлялся , и поцеловал даме руку. Паузу развеял подошедший к ним капитан с приглашением на прогулку, когда только русским господам будет угодно.
- А где Колька? – спросила Катя, когда капитан отошел, использовав весь свой мешок красноречия и получив взамен целый мешок благодарностей.
- Да, и, может, ты расскажешь нам, как вам удалось найти общий язык? - спросил Андрей, глядя на Рому и непроницаемо улыбаясь.
- О…Это долгая история. С чего начать?
- С того, где он.- попросила Катя. – Я не верю, что он без причины мог сюда не прийти.
- У него была причина. Темноволосая и громко кричащая…
- Клочкова, что ли? - удивился Андрей.
- Ага. Он видите ли, по доброте душевной ей как-то жениться пообещал…
- Жениться? - перебила его Катя. - Колька?
- А что вас удивляет, Катерина Валерьевна? - нахмурился Андрей.
- Только то, что я об этом ничего не знаю, - уточнила Катя, смеясь.
- А…Тогда ладно!
- Я могу продолжать? – прервал их личный диалог Роман.
- Мы слушаем…- смеялся Андрей обнимая смущенную Катю за плечи.

Они медленно шли по пирсу, выдающемуся далеко в море, к берегу. Рома в самых сочных красках описывал визит Виктории и ее облаву на местные достопримечательности в виде магазинов. Впрочем, другие достопримечательности ее бы и не заинтересовали. Катя смеялась, Андрей шел рядом, вслушиваясь в ее смех и крепко сжимая маленькую ладошку в своей руке.
Ее смех смолк у самого берега. Там, у вбитой с песок высокой сваи, стоял Михаил.

Напряжение ладошки испугало Андрея, Роман, заметив объект своих поисков, прервал рассказ и в сердцах выругался.
Михаил внимательно смотрел на Катю и строгим голосом поинтересовался.
- Ты мне объяснишь, что происходит?
- Сэр, по легче….- Рома привычно пытался сгладить все острые углы.
Андрей ограничился тем, что успокаивающе крепче сжал ее руку.
- Я жду.
- Миша…- начала Катя, но Михаил ее не слушал, он напряженного вглядывался в стоящего напротив мужчину, который рассматривал его чуть склонив голову на бок и непроницаемо улыбаясь.
- А я ведь вас узнал.. . Вы приходили ко мне в ресторан, еще до его открытия, а Елена Александровна вас не пустила. Бывший начальник.
- И что с того? – Малиновский аж напрягся от спокойствия в его голосе и на всякий случай переместился от ошарашенной этой новостью Катерины к Андрею ближе.
- А то, что я не знаю, что вы ей сделали, но ее это почти убило!
- Убило? – переспросил Роман.- А я могу узнать, в чем это выражалось? Она тоже пила неделями, лезла в драки и спала в такси?
- Малиновский! - с ледяным спокойствием произнес Андрей.
- Что, Малиновский? – Разозлившийся сам на себя Роман уже не мог сдержаться. – Они тогда весьма хладнокровно убили друг друга и , по-моему, квиты, так что, милейший, оставьте свои обвинения до следующего убийства!
- Между прочим, она моя жена! – проорал Михаил.
- Между прочим, бывшая! – проорал Малиновский.
- Вы лезете не в свое дело!
- Это мое любимое занятие!
- Малиновский! - пригрозил Андрей, поглаживая ладошку и всматриваясь в ее изумленные глаза. Растерянные, удивленные…
- Миша, идем, поговорим. – Катя вытянула руку из руки Андрея, улыбнулась ему и спустилась со ступенек пирса на берег. Михаил прошел за ней следом.
- Почему ты ее отпустил? – обрушил свой гнев на Андрея Роман. – У тебя вообще, башка варит или от солнца все растеклось?
- Ром, она должна с ним поговорить.
- Должна? Слушай, Жданов, а тебя жизнь ничему не научила? Она должна, а ты сам? Мне, между прочим, Кира звонила и интересовалась, куда ты пропал. Ты ничего никому не должен?
- Я ей все объясню!
- Когда?
- Немедлено, раз ты этого хочешь!
- Не я хочу, ты должен!
- Малиновский, что на тебя нашло?
- Плохо спал! Вот тебе телефон, объясняй!

Андрей взял телефон и набрал знакомый номер. Долго ходил по пирсу, стараясь не оборачиваться и не смотреть на берег. Непроницаемо спокойным голосом рассказал все Кире. Потом она швыряла трубку и снова перезванивала. И он снова извинялся и все ей объяснял.

Он так и не смог объяснить, что все- таки заставило его обернуться. Малиновский так и не понял, почему у него вдруг сдавило в груди и стало трудно дышать. Михаил так и не вспомнил, откуда у него в руке оказался нож.
Катя медленно оседала на песок, сквозь шум в ушах она слышала вопль подбежавшего Кольки. Потом, на мгновение разлепив наливающиеся свинцом веки, она увидела родные глаза. Еще пару мгновений она балансировала на грани забытья и сознания, прислушиваясь к криками Малиновского. Она дождалась, пока ее поднял на руки Андрей, и отключилась

Ее окутала темнота. Покой. Безмятежность.


Часть 16. Неизведанность.

Она плыла в темной, холодной воде с лениво колышущимися водорослями. Все ее тело наполнено легкостью, каждая клеточка наслаждается невесомостью. Бурые, бордовые, цвета болотной ряски водоросли иногда путаются в волосах, но даже это приятно. Она бы осталась тут навсегда, но нет. Она знает, что это все не надолго. Она только должна доплыть до маленького источника света, мерцающего там вдалеке.

-Это ты во всем виноват, Малиновский! - вывел Романа из ступора сдавленный голос Андрея.
- Что?

Операция длилась уже третий час.
Коридор измерян на шаги.
Трещинки на потолке пересчитаны…

- Если бы ты не написал свою идиотскую инструкцию, Катя бы не ушла из Зималетто. Если бы ты не убедил меня, что она меня не любит, я бы нашел ее еще после приезда. Если бы ты не притащил меня сюда на отдых, мы бы не встретились, но с ней бы было все в порядке.
- Ты все сказал? – безучастно выдавил из себя Ромка. Пусть ворчит, лишь бы не сидел с отсутствующим видом и не бродил по коридорам, как призрак .- Ты забыл добавить, что если бы мне вчера не стало его жаль, то я бы не напился, и Михаил сейчас уже бы был в Новосибирске.

Третий час тишины.
Третий час глупых разговоров.
Третий час неизвестности….

- Все. – Андрей встал с дивана и опять ушел бродить по коридорам.

Иногда какая-нибудь водоросль почти закрывает мерцающий огонек, но она отводит ее рукой и плывет дальше. Ей самой странно, как она может так долго плыть, не сплывая на поверхность, но может. Тем более, что ей невозможно понять, где она эта поверхность. Там, куда тянуться водоросли? Может быть, там, куда устремляются яркие тропические рыбки, бирюзовые, алые, цвета зари или ослепительно желтые? Они плывут вниз.. А еще иногда мимо нее.
Но легкие продолжают глубоко раздуваться, водой ли, воздухом. Сначала от такого глубоко дыхания было даже больно, теперь - уже нет. Она привыкла… И сама подстроилась под этот ритм. Глубоко, до головокружения вдохнуть, сделать несколько гребков к свету, полюбоваться рыбкой с ярко-голубым хвостом, выдохнуть без пузырьков, снова вдохнуть.
Туда, к свету, сквозь неизведанность.

Колька, сидящий на другом конце дивана от Малиновского, все не мог прийти в себя. Он провел замечательный день и был готов к не менее замечательному вечеру. Любимая девушка в состоянии счастливой душевной ( от магазинов) и физической (….) усталости теплым котенком скрутилась у него на груди, когда раздался телефонный звонок и тетя Лена рассказала ему свой сон. Коле не понадобились даже ее комментарии, чтобы понять, что выпавший во сне зуб грозит большими бедами. Он подорвался и, не обращая внимания на Викины вопли, умчался на пристань. Он как раз подбегал к причалу, когда услышал Катино надрывное : « Я люблю Его, понимаешь? Всегда любила!» и увидел блеснувший клинок.
Что было потом, он помнил смутно. Нокаутированный Малиновским Михаил, приходил в себя, охлаждаясь в прибрежных водах, прибежавшая следом Вика вопила, что упадет в обморок, если ей не объяснят немедленно, что происходит, Андрей куда-то тащил Катю…
Он опомнился уже в больнице, когда за улыбчивым арабом-доктором, разговаривающим по-русски с неожиданным тонким грузинским акцентом, захлопнулась дверь и осталась осязаемая тишина, нарушаемая лишь шагами Андрея и вздохами Малиновского. Да еще звонками Вики, которой он поручил выловить Михаила из прибрежных волн, доставить в гостиницу и не спускать с него глаз. Вика доверие оценила, даже спросила разрешения, чтобы позвонить Кире и все ей рассказать. В просьбе было отказано, и в память о шести новых парах туфель и мечтах о предстоящей свадьбе, она обещала молчать.

По сторонам от нее тоже кипела жизнь. Там, размытые темнотой и водой со скоростью метро проносились вспышки огней. Иногда, они были просто огнями, внезапно появляющимися и внезапно пропадающими. Иногда они были размытыми лицами. Заплаканной мамы, хмурого отца, взъерошенного Кольки. Остановиться и успокоить их она не могла. Ей нужно было вперед. Туда, к мерцающему, постоянно увеличивающему мощность сиянию.

Малиновский был зол сам на себя. За очередной идиотский план, за неожиданное вчерашнее сочувствие к этому нервному господину, за бестолковое сегодняшнее хождение по улицам… За то, что он чувствовал свое бессилие и не мог ничего изменить.

Андрей час за часом впадал в состояние близкое к анабиозу. Ему казалось, что он плывет в какой-то темной мутной воде, и какие-то неясные тени колышутся по бокам… А потом очередная вспышка бессильного гнева заставляла вынырнуть его на поверхность, и ходить по коридорам, и опять беззлобно ругаться с Малиновским, а потом замирать у окна, вглядываться в темноту и вспоминать…Девочку, бегающую за ним по коридорам, девушку, которой он лживо клялся луной когда-то, женщину, которую он любил…

Дышать наконец-то стало легче. Она уже могла не вдыхать до головокружения, а набирать воздуха совсем чуть-чуть. Вода перестала быть темной, ее насквозь пронизывали первые робкие солнечные лучи. Она знала, что осталось еще совсем недолго. Но это было так прекрасно - плыть.
В неизведанность сквозь безопасность.

На исходе четвертого часа, к ним вышел доктор и сказал, что операция закончилась, что все относительно неплохо, пациентка отправлена в реанимацию и до утра вряд ли проснется, а потому всем тоже лучше разойтись.

Малиновский ушел спать. Колька - сторожить Вику и Михаила и собираться с духом, чтобы сообщить Пушкаревым, что не уследил за их дочерью. Андрей ушел на пляж и несколько часов пролежал на песке, медленно перебирая его в руках, так же, как вчера ее волосы.
Когда небо стало сереть, он вернулся. Доктор, растративший к утру свои улыбки, пропустил его в зал, где стояли штук восемь кроватей, но только одна из них была занята. Потерявшаяся на ней Катерина казалась совсем девочкой, бледной, худенькой. К правой руке присоединена капельница, она сама до самого подбородка накрыта белой, жесткой простыней. Спит. Слышно только ее дыхание. Но это и было важнее всего на свете. Просто сидеть и вслушиваться в ее дыхание. Просто дышать рядом с ней. Взял ее за руку и до восхода солнца гладил ее ладошку, привычными, однообразными движениями, проводя большими пальцами по запястью.

Осталось совсем чуть-чуть. Еще пару гребков. Но как же трудно. Вода перестала быть водой. Она стала похожей на загустевающий желатин в розовой формочке ее мамы. Она просто устала, наверное. А может быть, нужно было и дальше продолжать дышать также, медленно и глубоко? А может быть, это конец ее пути? Но огонек уже так близко. Почему она должна отпустить его? Почему? Почему? Почему?
Потом свет заслонил все вокруг, взял ее за руку, и она исчезла.

Когда сквозь опущенные жалюзи стал проникать серый, неожиданно хмурый рассвет, его вывел из оцепенения ее тихий оклик.
- Андрей?
- Привет, - выдавил он из себя.
- Где мои очки, я ничего не вижу. - прошептала она, не открывая глаз.
- А ты попробуй открыть глазки. - усмехнулся он в ответ, сгоняя вглубь непривычные и уже кажущиеся бессмысленными слезинки.
Она замолчала на пару мгновений, он убирал с ее лба рассыпавшиеся волосы и улыбался. Словно собравшись с духом, она открыла глаза и улыбнулась в ответ.
- Я приплыла.
- Куда? - спросил он, поднимая ее ладошку и целуя холодные пальцы.
- К тебе. Только холодно.
- Холодно?
- Холодно.
В комоде около кровати нашелся плед, он укутал ее и прилег рядом.
- Так лучше?
- Лучше. - словно сонный ребенок ответила она.
- Спи. Еще совсем рано.
- Ты не уйдешь?- она закрыла глаза и глубоко вдохнула.
- Нет. Я обещаю, я не уйду.
- Хорошо.
- Только не уплывай больше.
- Не буду.
- Спи.

Часть 17.

Самой мучительной составляющей дня были перевязки. Нужно было взобраться на высокий стол под громадной бестеневой лампой, смириться с тем, что смущаться не стоит, в данный момент для улыбчивого доктора, безбожно строившего ей глазки на обходах и при случайных встречах в коридорах, в данный момент она всего лишь «проникающее ранение грудной клетки» и не более. Перетерпеть боль, когда он будет снимать присохшие за ночь повязки, ухватиться за край кушетки и сдержать дурноту, когда он будет промывать ее дренажи, выдохнуть, когда чистая повязка будет надежно приклеена лейкопластырем… Все остальное время, гуляла ли она, лежала ли, спала ли, она была беззаботно счастлива.
Колька был посажен полковником Пушкаревым на гауптвахту, без права переписки и с вынутой сим-картой из телефона. Но после того, как Вика приглядела еще один магазин с шикарными сумочками, ей удалось растопить сердце Валерия Сергеевича. Колька был выпущен, обласкан, накормлен и прощен.
Вечером второго дня пребывания в больнице Катю посетила с визитом Кира Юрьевна. Влетела фурией в коридор, увидела ее медленно топающую с перевязки, держась за стенку, и замерла. Что ужаснуло ее больше? То, что еще вчера вечером она засыпала, мечтая сделать с этой девчонкой нечто подобное? Или то, что у Андрея появились седые прядки на висках? А может быть то, что вдруг ей стало казаться бессмысленным все то, что она жила почти всю жизнь?
Она просила с Катей два часа, рассказывая о Зималетто, передавая выдуманные приветы от подруг, сплетничая об общих знакомых…
Выйдя из больничного корпуса, встретила Малиновского и проревела у него на плече до рассвета.
Вместе с Кирой прилетела Юлиана. Рассовав по широким карманам чиновников энное количество купюр, ей удалось невозможное: Мишенька теперь был вне преследования уголовными и процессуальными лицами. Его единственной судьей была совесть. Обвиняла ли она Катю? Отчасти. Пробежал неуловимый холодок между ними. Потом, многие месяцы спустя, она скажет, что больше обвиняла себя за вмешательство и подталкивание Кати к этому браку, но никогда они не станут так близки друг к другу, как раньше. А Кате будет рада, что эта страница ее жизни наконец-то перевернута.
Елена Александровну сначала покорил Малиновский. Неуемным аппетитом и веселыми историями, который он рассказывал без остановки. Она так и не вспомнила, какую роль он сыграл в судьбе ее дочери. Он был самым главным дневным их гостем. Приходил в компании плюшевых зверей, воздушных шаров и шоколадок. Медсестры его обожали.
Гость вечерний Елену Александровну смущал. Серьезностью, сдержанностью, прошлой закореневшей обидой на него. Елена Санна старалась улизнуть перед его приходом. На четвертый день она плохо спала от жары, и пришла в больницу очень рано. Отворив бесшумную дверь, она замерла. Катя спала на здоровом своем боку, спиной к Андрею, а он, целомудренно спящий поверх одеяла, обнимал ее во сне, осторожно уложив руку так, чтобы не затронуть повязку. Перекрестив их и прошептав запомненную с детства нехитрую молитву, она закрыла дверь, распахнув и для него настежь свое сердце.
Последний вечер перед Катиной выпиской Коля и Малиновский провели с Михаилом. Малиновскому было, все-таки его жаль. Коля ворчал, но пошел вместе с ним. Приговорив три традиционные бутылки- виски, коньяка и водки, джентельмены обнаружили еще одну, недопитую в шкафу…
---------------------------------------------------------------------------------------------
На следующее утро рейс на Новосибирск был задержан по убедительной просьбе двух русских. Один из них, интеллигентного вида очкарик на беглом английском пытался объяснить ситуацию. Второй, классический хулиган обаятельной наружности, постоянно его перебивал, комментируя рассказ на медленном, состоящем из отдельных слов английском и быстром образном русском.. В Новосибирск должен был улететь третий, мирно спящий на плече у второго. По словам очкарика , спешка была вызвана эмоциональным состоянием последнего. От него сбежала бывшая жена. К своему бывшему начальнику. Их следы опять затерялись где-то в море. Координаты неизвестны. В таком состоянии лучшее лекарство - родной дом, не правда, ли?
Хулиган комментировал более подробно, но, увы, его смесь английского и русского персонал понимал плохо. Хотя, упоминание им без всякой связи с предыдущим рассказом слов «зима» и « лето», чрезвычайно оживило ожидающую рейса в Токио японскую госпожу. Она тут же на быстром, и не менее образном японском охарактеризовала, как потом уже все поняли., бывшего начальника, к которому сбежала эта самая бывшая жена. По ее словам, нужно было непременно помочь этому бедному господину, потому что «Зиданов-сан» мужчина, к которому сбежала бы любая, в том числе и сама японская госпожа, но он был женат. А к тому же, по слухам, его сердце было безнадежно разбито…
Двадцатиминутный бурный диалог закончился переливистым храпом « бедного господина» и проводам его на борт самолета. В виду особого случая, сопровождающим даже разрешили доставить его на борт лично и пристегнуть. Вернувшись в аэропорт, очкарик и хулиган проводили взглядами взлетающий самолет, и хулиган даже послал ему в след воздушный поцелуй, помянув при этом некого египетского господина, не обманувшего их с зельем. И, если б он тогда не переборщил с виски, все было бы вообще идеально. Но все к лучшему, а у них впереди еще одно важное событие.
О единственном своем упущении, они вспомнят еще через день, прощаясь в холле гостиницы после долгой и утомительной развлечениями ночи. Отправляя «бедного господина» из южного морского курорта в новосибирские февральские морозы, они забыли про его багаж.
Правда, к тому времени, «бедный господин» уже успел прилететь в родной город, проснуться и протрезветь, а его мама напомнить ему, что Катя никогда ей не нравилась… Слишком уж хорошенькая.
---------------------------------------------------------------------------------------
Имя « Зиданов-сана», собственно Андрея Павловича Жданова, через несколько дней обошло все модные журналы. Он был назван самым романтичным человеком этого холодного и ветреного февраля. Он женился. По старинному морскому обычаю, он был соединен браком капитаном прогулочной яхты в открытом море. О его избраннице, Екатерине, было известно так мало, что было проведено целое журналистское расследование.
Его поручили одной начинающей особе с поручением превратить всю историю в романтичную сказку, которая вызовет бурю эмоций у читательниц.
Расследование привело ее в компанию «Зималетто», которая принадлежала уже упомянутому Андрею Павловичу.
Там же продолжала работать его бывшая жена, Кира Юрьевна Воропаева. Она прокомментировала ситуацию очень кратко: « Я желаю им счастья!» И что самое удивительное, казалась вполне искренней при этом… Большего журналистке так и не удалось добиться.
Секретарь Андрея Павловича, Виктория Аркадьевна Клочкова, была куда более словоохотлива. Она поведала, что является лучшим специалистом по финансовым проблемам в Зималетто, что закончила два курса МГИМО и что всегда рада помочь, но работа – на первом месте. И вернулась к чашке кофе и пасьянсу в компьютере. Правда, от нее все-таки довелось выяснить, что избранница господина Жданова в свое время работала в Зималетто. И что Виктория выходит замуж через неделю и свадьба будет по высшему разряду.
От начальника отдела кадров, Урядова Георгия Юрьевича, журналистка сбежала сама.
Действующая группировка со странным названием Женсовет, в составе шести сотрудниц компании, отличных друг от друга по всем статьям - от возраста до манер, могла бы стать главным источником информации. Если бы они собрались вместе. Увы, третий день внутри самой группировки бушевали вооруженные действия. Самая молодая из них, Мария, утверждала, что она всегда знала, что между Катькой и Андрей Палычем было что-то нечисто. Светлана, самая рассудительная, пыталась убедить всех, что это лишь плод Машиного воображения, и на самом деле, все случилось уже сейчас. Амура призывала в ответчики карты , незамедлительно раскладывала их веером и, указывая на трефового короля, утверждала, что именно он был в тогда, когда она гадала Кате в «Ромашке». Татьяна молча жевала булочки. Александра поминала некий пакет и говорила, что все началось с него. Ольга Вячеславовна, приехавшая погостить к ним из Америки с трехлетним внуком в честь такого события, отпаивала всех валерьянкой.
Гениальный модельер компании, Милко, рассматривая показанную журналисткой фотографию Екатерины, утверждал, что это ошибка и эта бабочка не имеет никакого отношения к Пушкаревой.…
Романтичную сказку ей подарил вице-президент компании, Роман Дмитриевич Малиновский. Правда, длилась она ровно одну ночь, но эта ночь стоила многих.

Сами молодожены от комментариев отказывались.
После свадьбы они стали неуловимы. Париж, Лондон, Рим, Мадрид…
Отыскать их было невозможно. Вернувшись в Москву, через несколько месяцев, они поселились в загородном доме, вели тихую уединенную жизнь.
Они быстро забылись бы прессой, если бы упрямая журналистка все-таки не докопалась до начала этой истории, и не продала эту сказку, изменив имена и даты популярной кинокомпании.

Впрочем, даже потом от комментариев главные герои этой истории отказались.
Какое им было дело до остального мира?
Миражи растворялись друг в друге.

Страница 1 из 1 Часовой пояс: UTC + 3 часа
Powered by phpBB® Forum Software © phpBB Group
http://www.phpbb.com/