Палата
http://newhouse-palata.flyboard.ru/

Неспалка коллекционная
http://newhouse-palata.flyboard.ru/topic278.html
Страница 1 из 1

Автор:  Совенок [ 03-11, 21:45 ]
Заголовок сообщения:  Неспалка коллекционная

- Автор: Совенок
- Название: "Не спалось" коллекционное
- Жанр: мелодрама
- Действующие лица: Катя, Андрей

Часть 1. Катя.

Прага встретила их рождественскими гимнами, наряженными елками, пряными ароматами…Праздником. Приближающимся…Ожидаемым. Дела были решены в течение дня. Потом Малиновский и Жданов отбыли в неизвестном направлении, а Катя осталась одна, прошлась по маленьким магазинчикам на Карловом мосту, запаслась сувенирами, пила дивный кофе и ела тающее во рту вафли, гуляла мимо мрачной, таинственной старины пражских особняков. Думала. Потом замерзла, хотя по московским меркам минус два, без ветра, снега, пронизывающей сырости - почти весна. Вернулась в номер, просидела целый час в огромной ванной, влезла в пижаму и халат. Скрутилась перед пустым камином. Жаль, что она не умеет его зажигать.
Все те же мысли…
Год прошел.
Время подбивать итоги.
Сколько всего унес этот ее год…Радостного, горького… И так приятно побыть, в кои-то веки, одной. Все достать из памяти…Все! То, что давно уже даже не горело огнем, а тлело золой. И то, что мысли о нем же... Привычка.
- Я тебя люблю…
Инструкция по спасению…
- Я тебя люблю, Богом клянусь!
Драка…
- Я тебя люблю, слышишь?
Совет.
- Никуда я тебя не отпущу… Я люблю тебя, слышишь?
Юлиана. Египет. Миша…
Возвращение…
Совет.
И все! Остальное - вереница серых, одинаковых дней. Они редко встречались, еще реже разговаривали, никогда не смотрели друг другу в глаза. Она видела, как Андрей и Кира приезжали вместе по утрам. И знала, что он видел, как она уезжает с Мишей. Никто не сделал ни одного шага. Как само собой разумеющееся, «Катеньку» сменила «Екатерина Валерьевна», «Андрей Палыча» - «Андрей Павлович»…Смешно, если бы не остроты и непосредственность Малиновского, они бы даже не смогли найти общего языка. Пусть даже этот язык стал сухим и официозным.
Осенью она поддалась Мише. Он сделал ей предложение. Была ли влюблена в него? Ее влекло к нему ровно настолько, насколько с мужчиной может быть приятно и уютно. Это было просто, понятно и безопасно. И все же долго не давала ему ответ. Выслушивала маму, Юлиану, Женсовет вместе и по отдельности. А потом согласилась. Вчера вечером она даже позволила ему себя соблазнить. А потом долго и недоуменно рассматривала себя в зеркале. Она не думала, что можно не почувствовать ничего. Не было ни любопытства, ни сумасшествия и водоворота желания. Она что-то механически делала, и отстранено признавала, что Мише хорошо с ней. А сама… Спряталась. Ушла в себя…Сравнивала? Все было настолько не так, что сравнивать было нечего. А потом пришла мысль, а может так и нужно? Так ведь безопаснее.
Но на утро ей пришлось уезжать вместо не кстати заболевшей Киры с Малиновским и Ждановым в Прагу открывать еще один магазин. Выслушивать всю дорогу анекдоты сидящего рядом Малиновского. Потом - деловые встречи, осмотр помещений, сметы, расчеты… Сделка состоялась.
Завтра последняя встреча с нотариусом и они улетят. Завтра? Нет, уже полночь…Уже сегодня. Значит, сегодня. Сегодня ей исполнилось 25. И вечером будет праздник, она успеет. Куча подарков…Звонков.
А то, что было год назад…Не повторится…
Все кончено.
Страница перевернулась.
Да и спать пора.

Она глубоко выдохнула, смахнула набежавшую слезинку и выползла из кресла. И дошла почти до кровати, когда раздался стук в дверь.

Открыла. За дверью стоял Андрей с букетом весенних ярких цветов.
- С Днем рожденья!
- Спасибо…Вы…
- Можно войти? – он почти заслонил собой проем двери и свет, горящий в коридоре, отражался в растаявших снежинках на его волосах и пальто.
Она пропустила его в комнату, где все освещение – прикроватная лампа, в сумрак и тишину. Застыла с букетом в руках. Безмолвно, словно во сне, смотрела, как он закрывает дверь, как разжигает камин, как наливает принесенное в кармане вино в бокалы, которые сам нашел в баре. Как вынимает из рук букет и протягивает бокал. Как сама механически его принимает.
Камин весело трещит…
Бокалы приветственно звенят…
- С днем рожденья, Кать…
Стоп… - Кать?
- Кать?
- Кать?
Рука предательски дрожит, и бокал выскальзывает из рук, ударяется о комод, и вино разлетается россыпью кровавых капелек по халату, растекается по полу….
- Ты поранилась, Кать?
- Кать…
- Да что с тобой? Катюш, Это кровь?
- Катюш…
А вино все капает и капает с руки….
Он тащит ее в ванную, ищет в аптечке перекись, не найдя - просто сует ее руку под холодную воду…Вода остужает руки, смывает вино, а голова…кружится….
- Кать…Катюш…Кать…
- Да что с тобой?
Мне так тепло…
- Ты меня слышишь, Кать?
Она оседает на пол…

Приходит в себя, только когда он опускает ее на …на тысячи розовых лепестков…на миллионы весенних фиалок….на ласковые волны прибоя…на кровать?
Подскакивает…
- Нет!
- Кать…
- Это сумасшествие…
- Катюш…
- Вы не должны тут быть!
- Катюш…
- Уходите.
- Кать…
Губы на ее губах, уже требовательные, настойчивые…И не покорится им нет ни силы, ни желания..
Одним движением стаскивает с себя пальто, пиджак, рубашку…Другим – ее халат. Холодное лицо прижимается к теплому животу. Теплое дыхание обжигает беззащитную кожу…
Сумасшествие…
Предательские руки уже по своей воли вплетаются в его волосы, и до нее долетает его прерывистый, судорожных вдох…И словно в наказание самому себе, он убирает ее ладони, удерживает их в своих…
А губы добираются куда угодно…Ему? Ей?
И это уже не просто воспоминание. Реальность, которой не было суждено родиться…, которая невозможная - родилась.
Сумасшествие….

Часть 2. Андрей.

Он просто хотел поздравить ее с днем рождения. Прихоть вполне невинная. Подарить первым букет цветов женщине, в которую был безумно влюблен. Которую потерял. Которую предал. Которая устраивала свою жизнь без него.
Когда она еще только вернулась работать в компанию, еще теплилась глупая надежда все вернуть. Пока не наткнулся на ее холодные пустые глаза. На изящные сдержанные движения. Пока не понял, что это не одежда ее изменилась. Это она изменилась. Все мечты, все заготовленные фразы - бесполезны… Он ее все-таки убил. Катеньку, Катюшу…Екатерина Валерьевна, стоящая перед ним, была внимательна, сдержанна и недосягаема. И невозможно было поверить, что когда-то она могла кинуться ему на шею в благодарность за простую открытку. Что в распахнутых для всего мира глазах, было когда-то только его отражение.
И все же он пытался с ней поговорить. Но за ним неотступно ходила Кира. А за ней - Женсовет. А следом волочился Малиновский и крутил пальцем у виска. И дело было даже не в них. Она просто не хотела с ним разговаривать. Она даже не смотрела в его сторону. Никогда. А мать все настойчивей требовала свадьбы и на каждом заседании рассказывала о его счастливой семейной жизни… А потом Кира плакала. Катерина неизменно непроницаемо улыбалась.
Стерпелось. Решилось само собой. С Кирой они «встречались». Ходили на вечеринки, сейшены, показы, улыбались фотографам, улыбались Марго, разъезжались по домам. Ее это устраивало. Она была готова ждать сколько угодно. Его это тоже устраивало. Ему было все равно. И Малиновского все устраивало. Потому, что после каждой встречи с Михаилом, Андрей уходил в недельный загул с очередной девицей. А это было привычно весело для Малиновского… Так и жили. Единственный плюс во всей этой истории видел его отец, ибо компания процветала, сыном он мог гордится…Только куда больше сына он гордился Екатериной Валерьевной. Андрей и это проглотил. Сначала, потому что он тоже ею гордился. Потом ему и это стало безразлично.

А здесь в Праге…Что-то сказочное парило в воздухе. Детское, радостное… Дела они решили быстро. Там, где не хватало обаяния Малины, шел в ход Катин неженский ум. Ему оставалось только все подписывать и целовать руки дамам. И целый день радоваться, что она просто сидит в метре от него. И улыбается тем же остротам Малиновского, что и он. Что просто она рядом. И больше никого вокруг. Малина не в счет, он уже занят очаровательной управляющей нового магазина…
Андрей даже решился продлить свою радость, поздравив ее первым. Вспомнит ли она? Лучший день рождения в ее жизни…Переломная точка в его жизни. Забыть бы…Не забывается. И он шел к ней с намерением вручить букет и уйти. Или оставить его под дверью, если не откроет.
Открыла…
И дыхание перехватило. В халате, как в коконе, с рассыпавшимися по плечам волосами. Так похожа на себя прежнюю. Так желанна…Он даже испугался своей реакции. И голос дрожал:
- С днем рождения! Я могу войти?
Суетливые, непонятные движения. Разжечь камин, открыть бутылку с вином, сунуть ей в руку бокал…
- С Днем рождения, Кать…
И вырвалось непроизвольно… Просто потому, что впервые за долгие месяцы перед ним стояла его Катя. И в ее глазах было только его отражение. И эту женщину можно было назвать только Катей, Катенькой, Катюшей…
Бокал выскальзывает из ее рук. Разбивается…Она становится бледнее своего белого халата…И опять налетает паника… В ванную. Аптечка. Перекись. Нет! В воду…Но ладошка - целая.
- Кать, да что с тобой?
Успевает подхватить ее на руки, унести в комнату, опустить на кровать. И она распахивает глаза, а он видит только ее распахнувшийся халат …И даже не слышит ее слов.
- Кать..
- Катюш…
И просто теряет голову.
Вынесенный ночным штормом на берег, легонько гладит ее волосы, целует закрытые глаза, вслушивается в ее выравнивающееся дыхание… Тихо шепчет:
- Я люблю тебя…
А она отшатывается, словно от удара… Ускользает…Отодвигается…Опять заворачивается в халат, уходит к окну…
- Уходите… Пожалуйста…
Уйти.. Сейчас?
Доходит до двери, возвращается к ней… Склоняется к ее шее.. Проводит губами по ключице… По шее… И пульс под его губами ускоряется…и это лучшая мелодия для него из возможных…
- Ты мне не веришь, да?
Ну и пусть.
Не верь мне.
Только я действительно люблю тебя.
И знаю, что ты меня еще любишь.
Ты просто не умеешь обманывать.
Тебе просто больно.
И мне тоже больно.
Но я все-таки заставлю тебя поверить мне…

- Я замуж собираюсь…- и дрожишь, как пойманная птичка….
- Если б я женился всякий раз, когда собирался….
- Поздно…- и трепещешь, как пойманная рыбка…
- Кому поздно, Кать? Тебе? Мне - не поздно….
- Уходи…
- Хорошо. Только учти, я заставлю тебя поверить мне…
Разворачивает ее к себе лицом, покрывает легкими поцелуями щеки, лоб, прижимается лишь на мгновение к ее губам… Натянутую, как струну. Изумленную…Отпускает… Уходит. Чтобы в номере напротив ее упасть в кресло и просидеть там до утра. Перед таким же зажженным камином. Рядом с такой же кроватью. Так, как секунду назад перебирал руками ее волосы, перебрать все свои воспоминания… Так и не уснуть до утра. А вдруг, если уснет, то что-нибудь забудет? Или, что это окажется сном?
Сколько их было снов…
И знать, что она тоже не уснет. И что она так близко. И что она его любит.

Часть 3. Малиновский.

Если бы Роман хоть раз попытался задержать стремительное колесо своей жизни и задуматься о людях, окружающих его…Нет, не об Андрее… Даже для него здесь было все просто. Не о Кире - тут все было бы слишком сложно, а ...о Пушкаревой, например. Но он всегда был занят. И все же, если б он задумался о последней, то свое отношение к ней он бы мог охарактеризовать, как смесь стыда, страха и восхищения.
Со стыдом все понятно. Хоть он и прикрывался щитом с эмблемой «Зималетто» и девизом: «Я для общего дела стараюсь», но… да. И он это понимал. А стыдно - потому, что не каялся. И если б нужно было все повторить - сделал бы то же самое. Только концы в воду спрятал надежнее.
Страх у Романа был специфический. Когда Катя вернулась, он ждал с ее стороны разборок, упреков, скандалов, а не было ничего этого. Она была спокойна и вежлива. И если, от этого спокойствия Жданов как-то сразу сник, то Рома, наоборот, расслабился. Даже пытался взбодрить Андрея, что за девочку можно порадоваться - очки и «железки» остались в прошлом. Хоть на человека стала похожа. Последовавший за этим короткий и содержательный разговор убедил Малиновского держать свои мысли о ней при себе, и привел к тому, что вечер Рома коротал без друга. Перебрал знакомых, нашел куда можно было отправиться… И не прогадал! Отличное местечко оказалось! Музыка, в меру громкой, смех в меру искренний, знакомых в меру много…А девушки!!! Особо отличалась одна, которая стояла с Юлианой, спиной к нему. Но, что за спина! Как лихо ее оголяло длинное серебристое платье…Как чувственно тонок был изгиб талии…Как хороша была открытая от поднятых вверх волос шейка…Рома принял боевую стойку и ринулся в бой.
- Юлианочка-ослепительная-великолепная-несравненная-как-я-рад-тебя-видеть-а-не-познакомишь-меня-с-этой-нимфой-умоляю…
- «Умоляю» он не договорил…Потому, что оторвался от руки Юлианы, поднял глаза вверх и столкнулся с почти карими в не ярком свете зала глазами Пушкаревой. При этом на его лице застыло столь недоуменное и комичное выражение лица, что и Юлиана и Катя расхохотались.
Положительным итогом того вечера стало то, что Катя с ним теперь общалась. И при этом не смотрела, как на Жданова (то есть мимо), а почти обычно. А то, что во взгляде иногда скользила некая снисходительность, Рому не обижало. А боялся он того, что если он смотрел на нее дольше положенного, то понимал, что она …ему…нравилась. И это… было…страшновато. Отчасти из-за того, что иногда на Андрюху было горько смотреть. Отчасти - она не входила в его планы.
Восхищение пришло через пару месяцев. Когда денег стало хватать на любые капризы Милко, когда Воропаев в ее присутствии перестал огрызаться и стал вести себя почти джентльменом, когда она умудрилась найти общий язык с Кирой… Если б она еще с Андрюхой нашла этот общий язык… Было бы все как в старые добрые времена…Только даже лучше. Ведь все новое для него всегда было лучшим! Потому, по пути в Прагу он считал своей прямой обязанностью развлекать ее анекдотами, от которых она несколько натянуто, но смеялась.. Потому день он работал с ней одной слаженной командой… Потому, когда утром она и Андрей не появились на встрече с нотариусом Ромка перепугался и начал ей звонить первой. А оказалось, что все в порядке, просто приедет уже в аэропорт. А тут и Андрюха явился. Но, когда Катя появилась уже в самолете, бледная и как-то похудевшая за ночь Ромка не удержался от вопроса:
- Что-то случилось, Катерина Валерьевна?
- Да нет, все в порядке..
- Вы не важно выглядите..
- А-а... вы об этом? Пропустите меня к окну?
- Конечно… И все же, что с вами?
- Просто боюсь летать на самолетах…
Такого объяснения Рома не ожидал и обрадовался, что оказалось все просто.
- А почему - думали?
- А я не понимаю, почему эти птицы летают и потому – боюсь…
- А…ну…это…просто…- и как объяснить девице ровно вдвое умнее себя самого, то, что для самого почти загадка…Надо что-то делать. Толкает через проход Андрея хмуро читающего журнал.
- Эй, Жданов, это ты у нас в универе был доком не только по девицам, но и на физику ходил…Твой выход. Объясни Катерине Валерьевне, в чем тут суть… Перетаскивает Андрея в свое кресло, достает плеер, всовывает наушники и понимает…Что он сделал.. Они же не разговаривают…
- Почему эти птицы летают? – Андрей садится рядом с ней, швыряет Роме свой журнал. – А почему вообще птицы летают вы, представляете?
- Какие птицы?
- Любые…Орлы, например.
- Смутно… Я представляю, что можно сделать с логарифмом, интегралом…А остальное…. У птиц, помнится, трехкамерное сердце…зоб…клюв…крылья…они летают…
- Неужели? Обалдеть…Светская беседа…Может, поспать удастся?
- Орлы спрыгивают со скал, расправляют крылья и парят на поднимающихся с земли теплых потоках воздуха…
Рома периодически открывал один глаз и делал тише музыку. На всякий случай. Вроде бы последнее время все забылось, но …Он почему-то чувствовал себя сидящим на пороховой бочке. Вроде все тихо и спокойно, а то пролетают такие искры, что он боится взлететь на небеса, а то такая стужа, что в пору отморозить себе что-нибудь.
И все-таки разговаривают…
- Работа двигателей реактивных самолетов похожа на то, как плавают медузы…
И она слушает этот бред?
Лучше поспать…
Еще полчаса…
Открыл другой глаз
- …чем-то похож на выстрел из автомата…Вы умеете стрелять?
- Да. У меня же отец военный.
- Ну да. Валерий Сергеич просто не мог не научить вас. Помните, после нажатия на курок - отдача? Это пороховые газы, сжатый воздух. В самолете почти также…
- Господи, услышь мои молитвы…Если эти двое смогут забыть то, что было…это ж будет полный мир на земле….И спать можно спокойно…
И Ромка проснулся уже почти над Москвой. Открыл оба глаза, потянулся…Что? Пушкарева спит, склонившись на Андрюхино плечо, а тот целует ее висок?
Ромка на всякий случай зажмурился…Открыл глаза заново. Катя спала также. Андрей смотрел в окно…Ромка его толкнул через проход.
- Эй, а мне сейчас приснилось…
- Вот и поспи еще. И лучше молча!
Настроение испортилось уже в Шереметьево. При виде толпы с цветами, встречающей Катю во главе с Почетным гостем. Господином Ресторатором…Толкнул Андрея
- Нет, ну а зачем цветы? Нас ведь сутки всего не было?
- А у нее сегодня день рождения, забыл?
- О черт…Что делать будем?
- Да ничего. В понедельник поздравишь.
Андрей рассеянно оглядел это сборище и почему-то подмигнул Зорькину…

Часть4.

Ночь моя - бред о тебе,
День - равнодушное: пусть!
Я улыбнулась судьбе,
Мне посылающей грусть.

Тяжек вчерашний угар,
Скоро ли я догорю,
Кажется, этот пожар
Не превратится в зарю.

Долго ль мне биться в огне,
Дальнего тайно кляня?…
В страшной моей западне
Ты не увидишь меня.

А. Ахматова.

Между тем, на каникулы в «Зималетто» со всего административного этажа ушли только Маша, Танюшка и Милко. Маша, Танюшка - понятно, маленькие дети. Милко так громко стонал, так жалобно кряхтел, что Андрей выгнал его сам. На робкое замечание Малиновского, что «наяды в Испании нынче дивно хороши», Андрей только отрезал - « А тебя здесь никто не держит». И Малиновский вернулся к осмотру местных достопримечательностей. Все усердно делали вид, что работают. А то, что перерывы были бесконечными, а курилка - место сбора даже некурящих – так, слава Богу, воропаевские времена закончились. А Катя и Андрей были заняты другим. С еще большим упорством они старались не встретится друг с другом, с еще большей настойчивостью - не обращать при встречах друг на друга внимания. Только это уже перестало волновать даже Киру. Роман мог бы заметить что-то новенькое для себя, но он был занят. А легко, думаете, написать минимум 15 вариантов неповторяющихся новогодних SMS-сок для наяд и прочих нимф? Послать же одинаковые знакомым между собой «наядам» было ниже его достоинства…

Первую открытку Катя нашла в папке с балансом у себя на столе в понедельник после злополучного, скомканного из-за жуткой мигрени дня рождения. Медвежонок, точная копия того, что был на ее пижаме в Праге. Три слова - «Я тебя люблю». Выкинула. Что он себе позволяет?
Вторая - нашлась во вторник в ее сумке. Зайка, почти как тот, что швырялся ему в след когда-то, в прошлой жизни. Тот же текст. Просидела час в ступоре. Давила в себе желание швырнуть открытку ему в физиономию.
Третья - нашлась в среду рядом с абсолютным пражским букетом веселых тюльпанов, ирисов, крокусов. Смотрела на нее и понимала, что розы теперь будет ненавидеть…
В четверг перерыла весь кабинет, пока нашла. В кармане висящего в шкафу на всякий случай теплого пиджака. «Я тебя люблю...» - ножом по сердцу. Облегченно швырнула в ящик стола.
В пятницу открытку она не нашла. Стали руки дрожать, съела три таблетки «ново-пассита», разбила вазу, меняя цветам воду. Разревелась. Едва успокоилась, зашла Света:
- Кать, там Жданов рвет и мечет, какие-то платежки в банке не прошли, нужно ехать разбираться.
- Хорошо, еду.
- Он тебя внизу ждет.
- Ладно, иду.
Перепечатала копии, собрала авизовки… Спустилась вниз. Андрей с Потапкиным обсуждали новую охранную систему. А что? Теперь и это можно позволить…А Потапкину - радость… У Андрея была новая машина…Черная, блестящая, обтекаемая, спортивная какая-то, наверное. От разлуки со старой знакомой она так расстроилась, что не заметила, как на сумасшедшей скорости он пролетел поворот к банку. И как славно, что они не разговаривают и можно думать о своем. Пришла в себя, когда он затормозил перед жилым домом.
- А что мы к директору домой приехали?
Андрей вышел из машины, открыл ей дверь, подал руку. Руку она проигнорировала, вышла.
- Я задала вопрос.
- Домой. К директору.
- Почему?
- Ну так 31 декабря…Директор тоже хочет отдохнуть..А дело нужно решить срочно.
То ли это был «ново-пассит», а то ли…ей было все равно, куда идти за ним…но пошла.
Мимо привратника, по лестнице, зашла в квартиру, которую он открыл своим ключом… Замерла в центре комнаты…
- Куда ты меня привез?
- К себе домой.
- Зачем?
- Догадайся…
- Я замуж выхожу…
- Я это уже слышал.
- Это подло…
- Угу…Давайте сюда ваше пальто, Кать…
Бежать? Сию минуту, на край земли…
А вы представляете, почему птицы летают?
И кто же тебя научил так ее перехватывать?
И почему от этого крылья уже не могут взлететь, а послушно опускаются ему на плечи…
Все повторяется…Требовательная нежность рук, едва сдерживаемая страстность рук, сумасшедшее невозможное удовольствие…Ни сомнений, ни единой мысли в голове…Только бушующее непостижимое море, где вскрики чаек - это ее стоны, а шум волн - это его дыхание…Где тонет и нет желания даже бороться за спасение…


- Я люблю тебя…
Ножом по сердцу…Зачем? Почему опять?
Отшатывается, молча одевается, молча ждет его около двери…Молча едут сквозь закипающую в преддверии праздника Москву. В гараже Андрей кидает Феде ключи и заходит в лифт. Молча заходит за ним следом…Жмет на кнопку… Он нависает над ней и яростно шепчет:
- А знаешь, что? Я буду говорить тебе, что я тебя люблю столько, сколько захочу! Потому, что я тебя действительно люблю! Потому что знаю, что ты меня любишь! Потому что сегодня ты будешь отмечать Новый год со своим ресторатором, а думать обо мне! И я тоже буду о тебе думать! И потому что этот Новый год последний, который мы встречаем не вместе!
Она вздрагивает, когда створки лифта открываются и она успевает отойти от него. Андрей первым выходит и орет на всю приемную:
- Малиновский, где тебя носит?

Часть 5. Катя и Андрей.

Это было бы ее последнее удовольствие - потянуться через его грудь за очками, но линзы и этого лишили. А остального она лишала себя сама…Андрей спит. Вот и правильно. Они уже попрощались. Это был их последний раз.
Ей было всегда противно врать, а теперь – стало легко… Реальность ее раскололась надвое. В одной осталась привычная Катя Пушкарева. Просыпалась по утрам, завтракала с родителями и Колькой, уходила на работу, сочиняла отчеты и балансы, возвращалась домой. Нечасто, но встречалась с Мишей. Правда, больше не оставалась с ним наедине. Не могла. А он и не заметил. Был слишком занят открытием ресторана и слишком счастлив ее согласием на брак.
Вторая реальность длилась всего пару часов в день. И в той реальности – она была сумасшедшей. Банк, налоговая, страховые полисы…И ведь никто не заметил. А он ждал. В первый понедельник нового года - просидел два часа в машине, пока она вышла, во вторник - час, в среду- пять минут…
А она шла…как в бреду…как во сне.. заторможенная…опьяневшая….
И в первой своей реальности она становилась все более бледной и худой, все чаще туго скручивала волосы в узел, все реже смотрела кому-то в глаза, все больше болтала без удержу….
Во второй…Была обезумевшей ведьмой с копной спутанных волос и горящими дерзкими глазами… Она увидела себя такой однажды в его зеркале в ванной и даже не испугалась.
У второй был один недостаток. Она молчала. Ей нечего было ответить на его «Я тебя люблю»…А он все реже стал ей это говорить…И все отчаяннее любил..
И так длилось почти две недели, бесконечные безумные…. Когда она садилась к нему в машину в субботу, это увидел Колька. Устроил вечером допрос: «Пушкарева, ты че рехнулась? Ты что делаешь? Мишка - хороший парень! Ты что опять?…». «Да что ты, Коль? Дела…просто дела». Легко сказала. От души. Дело у нее к нему было. Запомнить на всю жизнь то, от чего отказывалась…
Они были достойными противниками. Каждый сдавался только тогда, когда другой был готов признать поражение… Они не были изобретательными противниками… Все было само собой. Стоило прикоснуться, заводился часовой механизм… И она - первая разваливалась на куски от этого, а она - вторая начала мечтать… Опять…
Колька был в одном прав. Она рехнулась. Ради минутного удовольствия предавала того, кто ее, как она считала, любил искренне и надежно. А самое смешное, что при этом не было сожаления, что предает эту самую любовь. Она ведь только себя предавала…
И она-первая каждую ночь засыпала, думая, что больше никогда не встретится с ним. А она-вторая мечтала. И затягивала сама себе веревку на шее…
И все-таки, после Колькиных слов, она сказала Андрею, что эта встреча - последняя. А он ничего не ответил ей, не возмутился. Просто обнял ее. Просто очень долго и бережно выпутывал ее из одежды. Просто долго и осторожно гладил ее. Просто…повторил их первую, самую первую ночь… И она захлебнулась в этой невозможной нежности. И опытом, пробудившимся коротким, отчаянным двухнедельным опытом, она вдруг поняла - чего стоило ему тогда сдержаться и не испугать ее, заставить открыться так, как это тогда было. И она поняла, что это - и тогда было не для «Зималетто»... И в плане Малиновского - этого не было…. И может быть, это даже еще не было любовью…Но вся непередаваемая нежность каждого его движения - это было только для нее. И это, может быть, и для него было не меньшим откровением. И такого никогда и с ним не было.
И как горько, что уже не будет…
И все-таки она уходила. Оделась, постояла у окна, рассматривая снежинки… Прошептала последнее прости. Слово перевешивало. Ее учили, что данное слово всегда нужно сдерживать. А свое слово она успела сказать не ему.
Дошла до двери, оперлась о косяк и медленно опустилась вниз….
- А кто ей сказал, что будет легко? С ним, с Андреем Ждановым? Легко и понятно? Пресно и предсказуемо? С ним - не будет. Не будет… А разве ее матери было когда-нибудь легко? И пусть не будет легко. И пусть будет больно. И пусть все узнают. Только ни с кем и никогда она не чувствовала себя в большей безопасности, в абсолютной защищенности… А так и должно быть.
И когда Андрей поднимал ее с пола и прижимал к себе, она опять отстранилась.
- Я люблю тебя - тихий, еле слышный шепот…
- Я знаю, - и опять тянет к себе.
- Ты не слышишь? Я люблю тебя! – оперлась руками о его грудь и почти кричит.
- Слышу.
- Я тебя люблю…
- Кать, ну иди же сюда.
- Ты не понимаешь… - упрямо мотает головой. – Ты же это хотел услышать? Я тебя люблю…
- И я тебя люблю…ну, иди же сюда. Я тебя больше никуда не отпущу…
- Я тебя люблю…

Часть 6. Кот.

Огромный серый кот, с малой толикой сибирской, крови дремал на подоконнике, приобняв лапой горшок с фиалкой. Уже почти год это было его неизменное место дневного сна. С завидным постоянством он пытался втискивать свое хорошо откормленное пушистое тельце между горшками с фиалками, стоящими на подоконнике. Хозяйка цветы переставляла, даже уносила в другую комнату, но Кот был упрям. Он хотел дремать в цветнике, неизменно между розовой и лиловой. А Хозяйка предпочитала, чтобы ее вечно цветущие фиалки стояли на кухне. И все оставалось, как было.

Кот появился в этой квартире чуть меньше года назад, когда он был совсем еще Котенком. В морозный зимний день, который Кот назовет потом «Самым Важным Днем в своей жизни», ему не везло. Было очень холодно, и он хотел юркнуть в подъезд, но тяжелая дверь, закрывшаяся некстати, больно ударила его по лапе. От обиды он попытался уйти подальше от этого злополучного подъезда, но лапка так болела…И он вернулся назад. До самого вечера он проплакал от боли, скрутившись маленьким незаметным клубочком, а когда почти замерз, то на него едва не наступил его будущий обожаемый Хозяин.

Он потом узнал, что Хозяин совсем не любит гулять по вечерам. Просто тогда Хозяйке очень захотелось мороженого, а Хозяин не мог ни в чем ей отказать. Так что, Котенку просто повезло. Его малюсенькое тельце вполне уместилось на широкой хозяйской руке, и Котенок попал домой.

Хозяйка сразу забыла о мороженом. Тут же вспомнила о знакомом кошачьем докторе по имени Захар, звонила какой-то Свете, просила, чтоб он приехал. Пока Котенок отогревался в черном хозяйском шарфе, явился этот Захар, и тут же туго перевязал лапку, и она почти перестала болеть, а потом сделал еще что-то неприятное, назвав это прививкой. А пока Хозяйка провожала этого Захара и Свету, Котенок успел слизать растаявшее мороженное, забытое на полу на кухне, и его волочащееся по полу пузико настолько умилило Хозяйку, что Котенок остался тут жить.

Первую ночь он еще вздрагивал, жалобно мяукал, но Хозяйка опускала свою руку и гладила его по объевшемуся пузику, и Котенок, устроив лапку поудобнее на хозяйском шарфе, сквозь дрему, прислушивался к шепоту Хозяев. И думал, что вот это – счастье. Он потом и называл себя Хранителем счастья или просто Котом.

Обязанностей у него было не много, а привилегий масса.

Первой обязанностью было наблюдать из-под прикрытых глаз, как по утрам Хозяин, уплетающий Хозяйкины вкусности, недовольно ворчит, что не может влить в себя ничего, кроме кофе. Тогда следовало неожиданно распахнуть глаза и скомандовать «Мяу!», чтоб не забывался. Впрочем, Хозяин редко забывался. Это была обязанность профилактическая.

Вторая обязанность была вечерней. Прыгнуть на стол перед включенным монитором компьютера и мешать Хозяйке работать. Хозяйка при этом ворчала, что из-за Хозяина она сегодня опять ничего не успела, но стоило Коту разлечься на ее бумажках, поиграть с штуковиной, которую Хозяйка почему-то называла Мышкой, она начинала смеяться… А Коту доставалось искреннее мужское «лапопожатие» от Хозяина и он, довольный, утопывал спать. Это была обязанность приятная.

А привилегии… Их была масса. Котенка никто не воспитывал, не приучал к порядку, ему объяснили, где его лоток и миски, а потом уже он приучал Хозяев к порядку и нервничал, если что-то лежало не на своих местах. Кот просто любил постоянство, а его Хозяева были еще сами почти Котята.

Еще он любил поиграть. С Хозяйкой можно было сбегать наперегонки на кухню, спеть ей песенки, позволить себя расчесать и завязать огромный бант, а потом с удовольствием его сорвать и носится с ним по всей квартире. На Хозяина - налететь с разгону боком, по бодаться с его широкой рукой, и даже пару раз огреть лапой. На всякий случай.

Еще были гости. Особо нежно Кот любил Хозяйкину маму. У нее всегда были с собой вкусности, по сравнению с которыми и Хозяйкины, и «Вискас» рядом не стояли. Он даже жил у нее в гостях, когда Хозяева уезжали на недельку на Солнышке греться. И если бы, не громогласный голос Хозяйкиного отца, от которого болели ушки, то Кот был бы не прочь ездить к ней чаще. Но дома было лучше.

Правда, обожаемый Хозяин тоже мог покричать. Особенно, если Хозяйке один Тип дарил цветы или чего-то еще. Тогда вечером была Буря. Однажды Хозяину даже досталось подушкой по уху, а потом Хозяйка ушла плакать в ванную. Тут Кот ему все сказал, что думал по данному поводу… Укоризненное «Мяу!» - «Дурак ты, хоть и большой!». Дверь совместными усилиями и жалобными стенаниями «Мяу, мяу!» и «Прости, я идиот!» открыли. Хозяйка уткнулась в плечо Хозяина, а Кот деликатно утопал на кухню. Он-то знал, чем это все закончится… «Прости меня… Я ревнивый идиот!» - «Я тебя люблю» - «Прости, пожалуйста…» Плавали, знаем… К любимой Хозяйке можно будет вернуться уже ночью, и по праву устроиться на широкой кровати у нее в ногах…С тех пор Кот мнил себя Дипломатом.

Еще был один гость. Веселый такой. В бытность свою Котенком, они так шалили…Но к этому у Кота с недавних пор были свои счеты. Однажды, он рассказал Хозяйке, что в журнале вычитал о страшной болезни, передающейся от котов, особо опасной для Хозяек в «положении». Кот сначала обдумал, что значит в «положении»…А Котят ждет…Классно…Будет с кем еще бегать…А потом обиделся. Неужели «этот» считает, что он, Кот, может быть опасным для Хозяйки? Может, сгонять в прихожую, отомстить традиционным кошачьим способом? Кот и не помышлял раньше о подобном, но ему было так обидно… А потом передумал…Спрыгнул со стеклянной столешницы и прямиком на колени к обидчику…Потерся ласково, прыгнул на колени, завел песенку… Устыдил. Веселый взял свои слова о том, где Коту место, обратно. А Кот с тех пор мнил себя Психологом. Просто гость - перестраховщик. Видит все в худшем свете, чтоб не разочаровываться…

Услышав знакомые шаги, Кот проворно спрыгнул с подоконника, зацепив лапой фиалку. Та покачалась, но уже мгновение спустя привычно стояла на месте. Это была тоже разрешенная игра. А Кот уже бежал встречать Хозяина. Он получил скупое мужское почесывание между ушками и начал докладывать обстановку…
«Мяу!» - Хозяйка утром уходила в больницу, но вернулась довольная…
«Мур…» - Рыбка ей особо удалась, и ему досталась солидная порция…
«Мяу!» - она совсем не хотела засыпать днем, и Кот спел ей на три песенки больше обычного…
«Мур-мяу» - Как он рад, что Хозяин пытается доказать Хозяйке, что розы - тоже красивые цветы и принес ей красных, а то белые, позавчерашние наклонили головки, а вот розовые, вчерашние, пахнут просто ошеломиссимо!
Только Хозяин его уже не слышал…Он спешил навстречу своей Хозяйке….И Кот побежал с ним наперегонки….

Страница 1 из 1 Часовой пояс: UTC + 3 часа
Powered by phpBB® Forum Software © phpBB Group
http://www.phpbb.com/