13.
В дверь постучали, Катя подняла глаза. Роман. Вид у него какой-то взъерошенный… Сердце сжалось. Он знает. Господи, дай мне силы на этот разговор…
-Я к тебе, - Роман закрыл за собой дверь и облокотился о косяк, скрестив руки на груди, - Катя, что ты делаешь? Ты губишь всех нас, ты это понимаешь? Ты думаешь, тебя это не коснется? Ошибаешься…
-Я так не думаю. Я думаю, что поступаю честно и что так будет лучше для всех…
-Для кого для всех? Для меня, когда я лишусь работы? Или для Жданова, который просто уничтожен морально и физически? Ты его видела? Он же… Он же… Да в гроб кладут краше!
Лицо Кати как-то странно передернулось, она вскочила со стула, протянула руку с вытянутым указательным пальцем в сторону Романа и практически закричала:
-Я не желаю ничего слышать о Жданове! Мне плевать, что он думает и что чувствует! Слышишь? Я не желаю ничего о нем знать! И разговаривать о нем тоже… - Она медленно сползла на стол и зарыдала, закрыв лицо руками.
Роман растерялся. Чего угодно, но Катиных слез он ожидал меньше всего и как вести себя с ней сейчас, не представлял. Он сделал шаг, остановился. Уйти сейчас… Сбежать… Как бы хотелось! Но он не может оставить ее в таком состоянии…
Что делать с плачущей женщиной? Роман немного потоптался у двери, нерешительно подошел к Кате, нагнулся, положил руку ей на плечо.
-Катя… Катя, не плачь… Я же… Прости, если что не так…- Он вынул из кармана платок, попытался отлепить ее руки от лица, - на вот, возьми… Ну… Успокойся…
Катя взяла протянутый платок, прижала к лицу, постепенно успокаиваясь и избегая смотреть в сторону Романа.
-Прости… это нервы… Мне тоже нелегко… - она улыбнулась сквозь слезы, и показалась ему сейчас такой слабой и беззащитной, что он с трудом сдержался, чтобы не обнять ее за плечи.
Роман отошел от стола и произнес, не оборачиваясь
-Кать… Я пришел не ругаться… А поговорить… Наверное, нам нужно немного больше знать об этом совещании и твоих планах…
Дверь распахнулась и на пороге нарисовалась Татьяна.
-Катя… Я… - глаза ее стали округляться, рот тоже, она, похоже, забыла что хотела сказать.
Роман заслонил собой Катю и направился в сторону двери:
-Почему без стука? Катя занята! Придешь позже.
-Я только хотела… Катя, мы на обед… Ты идешь? - Произнесла Татьяна, вытягивая то, что у нее осталось от шеи и пытаясь рассмотреть Катю.
-Идите без нее. Катя сегодня обедает со мной! – Роман бесцеремонно вытолкал Татьяну и закрыл дверь. Он и сам не понял, как эти слова про обед вырвались у него, - Где ключ от двери?
-Вон, - Катя указала глазами на гвоздик у двери.
Роман закрыл дверь на ключ.
-Теперь нам никто не помешает, - Он прохаживался по кабинету, дожидаясь, когда Катя приведет себя в порядок, стараясь не смотреть на нее в упор, чтобы не смущать.
Катя вытерла глаза, протерла платком очки, водрузила их на нос, пригладила волосы руками.
-Я готова…
Роман сел на диван.
-Садись рядом, так будет удобнее.
Катя, как послушная школьница, подошла и уселась рядом, сложив руки на колени и глядя перед собой. Она не представляла, о чем будет говорить Роман и чем все это может закончиться. Очередным срывом с ее стороны? Скандалом с далеко идущими последствиями? Или выяснением «семейных» отношений? Катя вздохнула. Чем бы это ни закончилось, скорее бы уж закончилось…
Роман несмело протянул руку, взял ее ладонь в свою. Она слегка отдернула руку, но он удержал, и она перестала сопротивляться. Он должен с чего-то начать, но так трудно подыскать слова… Он надеялся, что физический контакт ему поможет. Раньше, с другими, помогало… Роман разглядывал ее руку, переворачивая то тыльной, то внутренней стороной. Какая маленькая, почти детская ладошка, смешные, немного неровные пальцы, аккуратно подстриженные ногти, розовые лунки… И рисунок на ладони такой… чистый, ровный, никаких лишних линий и морщинок… Он сложил ее ладошку в кулачок, накрыл своей рукой.
-Катя. Я понимаю, ты имеешь право нам мстить. Но то, что ты хочешь сделать, очень жестоко.
-А вы со мной поступили не жестоко? – Катя смотрела ему прямо в глаза, расстояние между ними было совсем маленькое, - И тем не менее, это не месть.
-А что же? – лицо Малиновского выражало искреннее недоумение.
Катя тяжело вздохнула. Видимо, придется ему все объяснять на пальцах. Зачем ей все это? Не проще ли послать его вон за дверь и не забивать свою голову и рабочее время тяжелыми, выматывающими душу разговорами. Нет. Если она решила, что он будет ее мужем, он должен знать ее позицию, и если не принимать, то хотя бы понимать ее. С того момента, когда она узнала всю правду о своем с Андреем «романе», она не могла отделаться от мысли, что весь мир против нее. Она одна, неумело барахтаясь, плывет против течения. Сейчас у нее есть шанс попытаться приобрести союзника… Он готов выслушать и, возможно, даже принять ее рассуждения. Она не может оттолкнуть такую возможность, не воспользоваться этим шансом… Конечно, он не тот человек, которого она сама бы выбрала в союзники, но жизнь не предоставила ей права выбора…
-Да, когда я узнала, что вы… использовали меня… я решила отомстить… Но… Все, что я хотела, я сделала тогда, три недели назад… Ты спросишь, почему моя месть не коснулась Жданова? – Катя заглянула в глаза Роману. Он согласно кивнул, - Я решила, что наш с ним «роман» и был для него самой изощренной местью… Я не могу себе представить, каково это, изображать любовь и заниматься ею… с человеком, к которому испытываешь… отвращение… Боже мой, это невыносимо… - последние слова она произнесла шепотом.
Горячая капля упала на руку Малиновского. Он повернул голову к ее лицу. Слезы лились из ее глаз потоком, текли по щекам, срываясь с подбородка падали вниз. В душе его все перевернулось. Он никогда еще не был в такой ужасной ситуации, господи, зачем он полез к ней со своими разговорами… Кто бы мог подумать, какие черти в этом тихом омуте…
Роман встал, подошел к столу, взял платок, вернулся на место, протянул платок Кате. Она взяла, прижала платок к лицу.
-Прости… Сейчас… Я справлюсь… И больше не будем об этом… Так тяжело…
Он присел на диван и обнял ее за плечи. Боже мой, какими они со Ждановым были идиотами, они и не подозревали, что она тоже живой человек и может так чувствовать и так переживать… Он никогда не видел вблизи плачущую женщину. Нет, не истерику или скандал, это в его жизни случалось, а вот так, тихо, молча, пытаясь остановить слезы и сохраняя достоинство, не требуя и не прося от него ничего, не предъявляя никаких претензий… Это потрясло его. Сможет ли она когда-нибудь их простить? Осознание величины ими с Андреем содеянного тяжелой ношей свалилось вдруг ему на плечи. Как же ему дальше жить с таким грузом? Как смотреть в глаза Кате? Как она все это тянет? Ответов не было…
Роман снова встал отошел к окну, дожидаясь, когда Катя успокоится и пытаясь вернуть только что утерянное спокойствие и уверенность в себе. Обернулся, облокотился на подоконник. Тихо спросил:
-Кать… Ты когда-нибудь простишь нас?
Она покачала головой.
-Нет… Не знаю… Я уже ничего не знаю…
Он прошелся по кабинету, снова подошел к окну, двумя руками взъерошил волосы. Господи, как ему сейчас хотелось оказаться за тридевять земель отсюда, как ему хотелось ничего этого не знать и не видеть… Жить снова беззаботной жизнью, получать от нее только удовольствия и развлечения… Но он понимал, что это время ушло безвозвратно. И главное – все это произошло по его вине и с его непосредственным участием и ничего изменить уже нельзя. Ему придется жить с этим. Неужели ничего нельзя исправить? Он искупит свою вину… Но как? Что он может сделать для этого? Катя близоруко щурилась без очков, вытирая нос и глаза, все еще всхлипывая и стараясь не смотреть в его сторону. Он почувствовал к этой смешной девочке какую-то теплоту, смешанную с жалостью и нежностью. Захотелось обнять ее, сказать: «Не плачь, все будет хорошо», защитить, заслонить… Только вот от кого? От себя и Жданова? Роман невесело усмехнулся. Что бы сделать для нее такого, чтобы она поняла, что он не враг ей, что он не причинит ей больше зла, поможет ей, защитит…
…Неожиданно ответ нашелся рядом, под рукой: он будет ей хорошим мужем. Раз она так хочет, он сделает для нее это. Он будет жить с ней столько, сколько она захочет, пока ей не надоест… Стало немного легче. Теперь он знал, что ему нужно делать, как себя вести… Он обернулся к Кате.
-Тебе легче? Может, не будем…
-Нет, будем. Садись, - Она указала ему на место радом с собой на диване.
Он сел, сцепив руки в замок и положив локти на колени. Опустил голову. Он готов получать по заслугам.
Катя снова протерла очки, снова водрузила их себе на нос. Платок остался в ее руках. Больше она его не отпустит. Она потом его постирает и вернет… Роману. Катя улыбнулась. Что-то это ей напоминает…
-Я больше никому не собираюсь мстить… Но и подделывать отчеты я не собираюсь… Нравится это кому-то или нет… Я не привыкла лгать… Меня не так воспитывали… Можно, конечно, дождаться Совета Директоров и вывалить эти невеселые новости всем акционерам сразу… Но я не уверена, что так будет лучше… Поэтому я решила рассказать все сначала самому мудрому и опытному человеку… Павлу Олеговичу. Надеюсь, что он примет правильное решение… и учтет достигнутые результаты… Нам ничего другого не остается…
-Как-то это звучит… безрадостно… Может, можно не говорить акционерам о состоянии компании? Все же может обойтись…
Катя внимательно посмотрела на Романа, покачала головой.
-А может и нет… Рома, ты представляешь, что будет, если это всплывет каким-нибудь другим образом? Это же чистая победа Александра Юрьевича! Вот тогда нам всем точно рассчитывать будет не на что. А если мы сумеем убедить Павла Олеговича в правильности принятых нами решений по выводу компании из кризиса, возможно, всем нам удастся сохранить свои посты… и даже Жданову…
Роман удивленно уставился на Катю. Стратег! Он готов помогать ей… Только что нужно делать? Как они смогут убедить Жданова-старшего?
-Что требуется от меня?
-Я бы сказала, от вас обоих. Говорить только правду. Слушать меня и не мешать, а по возможности, помогать мне. Знать отчет о состоянии компании, уметь ответить на любой вопрос. Это, пожалуй, все. Подробностей я и сама еще не знаю… У меня есть некоторые мысли, но пока я их не переварю сама… Думаю, мы к этому вернемся немного позже…- Катя посмотрела на часы, - Еще есть время, я бы хотела сходить на обед…
-Я же обещал. Собирайся, я сейчас, только пальто возьму… - Малиновский метнулся к двери и исчез.
Катя встала, улыбнулась ему вслед. Неужели они снова будут командой? Все равно, того, что было несколько месяцев назад, не вернуть уже никогда… Она вздохнула и принялась натягивать на себя пальто…
14.
Кира сложила бумаги и посмотрела на часы. Уже обед! Надо сходить к Андрею, сегодня они еще не виделись… Он убежал утром так рано… Может, он не откажется пообедать с ней… А если нет – сойдет и верная подруга Вика… Все равно – в одной стороне…
Она вышла из кабинета, мельком увидев спину Малиновского в пальто. Кричать вслед не стала: сейчас она догонит его у лифта или у Андрея… Все секретари уже смотались на обед. Что за безобразие: входи кто хочешь, бери чего понравится… Надо закрыть дверь. Пока она доставала ключ и ковырялась в замке, в смежной секции послышались голоса. Кира остановилась, прислушиваясь. Пушкарева и… Малиновский! Что общего у этой парочки? Кира осторожно, на цыпочках, приблизилась к двери, открыла дверь и выглянула в коридор. Она не ошиблась! Роман по-хозяйски поддерживал ее за спину, открывая перед ней дверь и пропуская вперед, она повернулась к нему и до Киры донесся ее скрипучий голос:
-Куда поедем, Рома?
-В «Ришелье», конечно. Ты не против?
Роман везет эту пигалицу обедать в ресторан! Вот это дела! Кира прыснула в кулак. Вика умрет от злости и зависти. Чем же эта выскочка так его взяла? Что за странные отношения… Надо спросить об этом у Андрея… Должен же он знать о похождениях своего друга. Ну и дура же эта Пушкарева, если клюнула на его улыбки и слова… С другой стороны, он ведь тоже на подневольного не был похож…
Дождавшись, когда двери лифта сомкнутся, Кира проскользнула в секцию приемной Президента.
-Привет, дорогой, - Кира заглянула в кабинет. Андрей сидел в красном кресле, и она не сразу его увидела, - Как дела? Ты пойдешь обедать?
Андрей обернулся к ней… Кира испугалась, глядя в его лицо.
-Что случилось, Андрюша? Ты болен? У тебя такой вид… Может, вызвать врача?
-Нет, Кира, оставь это… - Андрей махнул рукой, - я просто устал.
-Давай поедем куда-нибудь, пообедаем, отдохнешь немного… Нельзя же так себя загружать… У нас неприятности с Зималетто?
-Нет, с Зималетто все в порядке… Просто у меня… В пятницу приезжает отец… Он тебе звонил?
-Нет. У них что-то случилось? А Маргарита Рудольфовна?
-Мама приедет позже. У отца здесь дела… Слушай, а давай в самом деле махнем куда-нибудь… в «Ришелье», например…
-В «Ришелье», говоришь? Мы там рискуем встретить Малиновского с Пушкаревой… Если эта компания тебя не смущает, то…
-Кого?!. – глаза у Андрея распахнулись широко-широко, рот так и остался открытым…
Кира обернулась, улыбаясь:
-Романа и твою помощницу, Катю Пушкареву. Кстати, я хотела у тебя спросить, а что у них за отношения такие…
Он снял очки, встал с кресла, бросил очки на стол, подошел к окну. Спросил, напряженно глядя на подоконник:
-Откуда ты знаешь?
-Я их видела у лифта. Услышала их разговор. Да они и не прятались ни от кого…
-Поехали, куда хочешь. На твоей…
-Так ты ответишь на мой вопрос?
-Прости, Кира, какой вопрос…
-Что общего между Малиновским и Пушкаревой? – Киру немного удивляла рассеянность Андрея.
-Кирррра! Я не знаю! – прокричал он. Поймав удивленный взгляд невесты, он взял очки, одел их, стащил с плечиков пальто, - Прости. Я очень… устал, - произнес, натягивая рукава и обматывая вокруг шеи шарф. Надо справиться с раздражением. Что за дурацкие всплески эмоций! Излишнее внимание Киры к его состоянию ему сейчас ни к чему. Лучше помолчать.
-Ну хорошо, только зачем же так орать… Пошли, - Кира повернулась и пошла к двери.
Андрей поплелся следом. Похоже, Кира обиделась. Ну и ладно. Даже к лучшему. У него есть время немного собраться и подумать… Они молча спустились в гараж, молча сели в ее машину, тронулись в путь.
Андрей смотрел в окно перед собой, на стекло падали крупные снежинки, тут же тая и стекая немного вправо и вниз. Так его душа плакала сейчас. Его друг, верный, проверенный Ромио, потащил Катю в ресторан… Он что, всерьез за ней ухаживает? Рома, который придумывал ей такие прозвища, что зубы сводило от смеха, теперь так же смеясь, решил надругаться над Катей снова? Или это серьезно?.. Они сейчас сидят там, в тепле, смеются и потягивают вино… Он украдкой глянул на Киру. Может, она наврала? Но ей то какой резон? Она же не в курсе их дел… Зачем он согласился поехать с Кирой… Сейчас можно было бы незаметно пройти в бар «Ришелье» и самому убедиться в правдивости ее слов … А если это правда? Господи, почему ему так плохо от одной мысли о том, что кто-то другой пригласил его Катю пообедать? Его Катю? Когда-то она действительно была его. И он в этом не сомневался… Но сейчас… Столько всего произошло, он так обидел Катю… Он не может больше назвать ее своей… А Малиновский может? Формально может. Они ведь поженятся… Андрей сжал в карманах кулаки. Мысль об этом тонкой спицей уколола в сердце. Что же с ним происходит? Он ревнует Катю к Малиновскому? Какой бред! Андрей прислушался к себе. Но ведь это правда…
Это открытие не принесло ему облегчения. Он вновь и вновь произносил про себя ее имя, как бы вопрошая свое сердце. И сердце эхом отвечало: Катя, Катя, Катя… Сомнений не было: его сердце занято, впервые за много лет. И живет там Катя. «Смешная, некрасивая девчонка, тихоня и немодная совсем…» Слова старой незамысловатой песенки из подросткового репертуара всплыли в памяти. Конечно, эта песенка про Катю. А он любит ее, в этом нет сомнений. Он просыпается и засыпает с мыслями о ней, он постоянно думает о днях и ночах, проведенных вместе с ней, он все время разговаривает с ней мысленно… Господи, он вспомнил, кого увидел, засыпая после того ночного кошмара… КАТЯ. Это слово огнем выжжено на его сердце. Но это же глупо, нелепо, абсурд! Он – и Катя Пушкарева! Они же совсем не пара, кто он и кто она? Андрей помотал головой, не желая принимать только что открывшуюся истину. А может, это неправда? Наваждение, странный тяжелый сон, который терзает сердце и опустошает душу? Но почему тогда мысли упрямо возвращаются к этой нелепой, трогательной девочке, почему сердце стучит быстрее и так сладко ноет, когда он вспоминает ее, их встречи, поцелуи, ее огромные, как два океана, глаза, до краев наполненные нежностью?.. Его разум не хочет мириться с этим фактом, но глупое упрямое сердце твердит: да, да, да. Что же делать? Что теперь делать?
Машина въехала на стоянку престижного ресторана и остановилась. Он повернулся к Кире.
-Я немного пройдусь, ты сделаешь заказ? Я приду через полчаса…
Кира внимательно вглядывалась в его глаза. Ну почему, почему она не умеет читать чужие мысли! Она видела, что прямо сейчас с ним что-то происходит, но что? Он здесь, рядом, протяни только руку, но как будто за стеклом, дотронуться невозможно… Чем она может ему помочь? Она же видит, как ему плохо… Но что она может сделать, чтобы это изменить? Наверное, ничего.
-Да, только ты не задерживайся… Ты ведь вернешься? Как ты? Тебе плохо?
-Все в порядке, Кира. Надо проветриться. Я скоро, - Он вылез из машины, хлопнул дверью и пошел не оглядываясь… Кира смотрела ему вслед. Что происходит? Он ведет себя с ней по-свински… И она терпит. Сглотнув слезы, произнесла вслух:
-И буду терпеть… Сколько надо…
Андрей вышел со стоянки, достал из кармана мобильник. Посмотрел на него, сунул обратно. Нет, он проверит, правда ли это. Снова достал телефон, нажал кнопку вызова. Малиновский долго не брал трубку, наконец, Андрей услышал знакомый голос:
-Что случилось, Андрей? – голос явно раздраженный.
-Ты где?
-Обедаю в «Ришелье».
-Один?
-Нет, с Катей.
-Какого черта? Я тебя везде ищу…
-Что-то срочное?
-Да нет, просто…
-Слушай, давай я заскочу к тебе после обеда… Не могу сейчас…
Андрей сбросил вызов, положил телефон в карман. Он шагал не глядя, по улицам, не разбирая дороги, пронизывающий ветер швырял в лицо мокрый снег, снег таял, стекая по лицу и волосам под рубашку, дорогие итальянские ботинки на тонкой подошве давно промокли, но ни мокрая голова, ни холодные струйки воды текущие по груди и спине, ни закоченевшие, мокрые пальцы ног, не могли остудить пожара, полыхающего внутри… Он остановился, вытер лицо. Посмотрел на часы. Кира уже ждет… Достал телефон, набрал ее номер.
-Кира, я сейчас буду.
Огляделся вокруг. Легко сказать «сейчас буду» И за полчаса не добежишь… Поймал такси.
Через десять минут, злой, голодный и промокший, Андрей входил в фойе ресторана. Кира, завидев его издали, облегченно вздохнула:
-Ну наконец-то Андрей, я уже вся извелась… Ешь, только что принесли…
Он сел, молча принялся за еду. Она смотрела, как он ест и думала что может смотреть на него вот так вечно. Как он подбирает на вилку салат, кладет в рот и запивает водой из бокала, как режет мясо, ломает хлеб, аккуратно накалывает кусочки овощей… Неужели всему этому скоро придет конец? Неужели Андрей уйдет от нее? Но куда он пойдет? Разве у него кто-нибудь есть? Сейчас она могла с уверенностью сказать: нет. Вот уже третью неделю он находится под круглосуточным ее контролем, никто ему не звонит, никуда он не исчезает из ее поля зрения надолго, но почему же он такой чужой, и с каждым днем пропасть, разделяющая их, становится все шире и шире. Кира тяжело вздохнула, отпила из стакана сок. Надолго ли ей это счастье? Этот вопрос она задает себе все чаще и чаще…
|