ГЛАВА 20
ИГРАЙ ИЛИ УМРИ
ПРЕСТИЖ
ПАРК 39А 89225
Мы со Страйкером смотрели на листок, лежащий на моем кухонном столе.
— То, что касается «Играй или умри», думаю, мы уже поняли, — сказала я. — А вот насчет остального я не уверена.
— Ну, речь идет о парке, верно?
— Я никогда о таком не слышала, — пожала плечами я.
У нас с Дженн имелась туристическая карта Нью Йорка, которую мы прикрепили к внутренней стороне входной двери. Я подошла к ней и сначала нашла Центральный парк, а затем изучила все скопления зелени, имеющиеся на карте.
— Их тут полно, — нахмурившись, сказала я,—и мы даже не уверены, что он на Манхэттене.
Страйкер подошел ко мне.
— Скорее всего. Место действия ИВП — Манхэттен. Думаю, и мы должны играть здесь.
— Разве на карте не полагается печатать список парков? Что то я ничего похожего не вижу, — Я начала отклеивать пальцем пленку, удерживавшую карту на двери, чтобы взглянуть на заднюю сторону. — Может, там есть.
Довольно быстро я отказалась от своих попыток и просто сдернула карту. Она порвалась внизу, и на двери остался крошечный кусочек Нижнего Манхэттена.
Страйкер взял карту у меня из рук и разложил на столе. Мы тут же склонились над ней, сосредоточившись на коротких списках: отели, рестораны, музеи… Парки. Я провела пальцем по строкам и прищурилась, потому что буквы расплывались у меня перед глазами. Я не нашла Престиж парка, но, не слишком доверяя себе в тот момент, еще раз пробежала глазами список.
— Не вижу.
— Я тоже, — сказал Страйкер и отодвинулся от стола. — У тебя есть телефонная книга?
Я пожала плечами. Я далеко не всегда знаю, есть ли у нас еда, так что шансы найти телефонную книгу были ничтожны малы.
— Сейчас поищу.
Квартирка у нас маленькая, и мне потребовалось совсем немного времени, чтобы заглянуть во все углы.
— Неудача, — доложила я. — А почему ты думаешь, что он есть в телефонной книге?
— Может, это вовсе не парк, — предположил Страйкер. — Может, это парковка.
— Фу у, — протянула я. — Могли бы и сразу догадаться.
Он склонил голову и улыбнулся — у него была чудесная улыбка.
— День для нас выдался не совсем обычный. Думаю, мы заслуживаем снисхождения.
Он был, конечно, прав.
— Ладно. Попросить телефонную книгу у соседа?
— Давай сначала попробуем поискать в Интернете.
Страйкер взял ноутбук Дженн и включил его. Пока компьютер загружался, я забралась с ногами в кресло и обхватила колени руками. Уперев в колени подбородок, я высказала вслух то, что уже некоторое время меня мучило:
— Зачем было убирать квартиру Тодда?
— Наверное, для того, чтобы не впутывать полицию. Если бы ты решилась обратиться в полицию, представь себе, как бы это выглядело: ни тела, ни признаков борьбы…
— Они бы подумали, что я спятившая бывшая подружка.
—Возможно.
Мне это не понравилось (ну хорошо, так оно и есть, но мне все равно не понравилось). Я схватила свой телефон и позвонила по прямому номеру Тодда в его офис. Ответила его секретарша.
— Привет, Джоан. Это Мел. Я могу поговорить с Тоддом?
— О, голос из прошлого, Как дела?
Я закрыла глаза, стараясь справиться с раздражением. Джоан больше шестидесяти, и она мысленно усыновила Тодда. Думаю, она расстроилась больше меня или Тодда, когда я положила конец нашим отношениям.
— Отлично, — ответила я. — Но я спешу. Он на месте?
— Боюсь, его сегодня нет, милая.
— О!
Я вдруг поняла, что надеялась услышать его голос. Джоан не казалась ни мрачной, ни расстроенной, и я расценила это как хороший знак.
— А вы знаете, когда он вернется?
— Вообще то не знаю. Его объяснения звучали довольно невнятно. Честно говоря, — сказала она, понизив голос, — я немного волнуюсь. Он никогда так неожиданно не исчезал.
— Невнятно? — повторила я с надеждой. — Вы с ним разговаривали? Когда?
Я собственными глазами видела окровавленное тело Тодда в постели. Но я тогда была несколько не в себе. Возможно, я видела что нибудь другое? Или это чья то ужасная шутка?
— Сегодня утром, — сказала Джоан, но только я собралась упасть на колени и возблагодарить Господа Бога, как она добавила: —На самом деле я с ним не разговаривала. Он прислал сообщение по электронной почте.
— По электронной почте?
Я закрыла глаза, уже не сомневаясь, что знаю конец этой истории.
Страйкер дотронулся до моей руки. Он слышал только мою часть разговора, но, конечно, все понял.
— Судя по всему, он спешил на самолет. Какие то внутрисемейные проблемы. Дуглас был не слишком доволен, — добавила Джоан, имея в виду старшего партнера фирмы.
— Ясное дело, — сказала я.
Джоан еще что то говорила, но я ее не слушала. Когда она замолчала, чтобы перевести дух, я попрощалась и отключилась.
— Он уехал домой, — с трудом произнесла я. — Семейные дела.
— Мне очень жаль, Мел.
Чувствуя себя опустошенной, я подошла к раковине, включила холодную воду и подставила под струю запястья. Уже не помню, когда я начала так делать, но мне это всегда помогает. И, несмотря на все события, я действительно сразу успокоилась.
Пока я стояла у раковины, мне в голову пришла очередная идея, и я резко повернулась, ударившись бедром о стол.
— Ты проверял свою почту?
— Именно так я узнал про деньги.
— А после этого проверял? В компьютерной игре Убийца иногда посылает сообщение. По крайней мере, так было, когда я играла.
На самом деле все игроки общаются друг с другом, посылая сообщения. А если ты играешь роль Убийцы, письмо от Жертвы может вывести тебя из состояния равновесия.
— Черт!—сказал Страйкер. — Нам давно следовало это сделать.
— Извини.
Он протянул руку, чтобы я подошла к нему, и попытался меня утешить:
— Это не твоя вина. Я ведь тоже не новичок в игре, но заглянуть в свою почту не подумал.
— Ничего удивительного. Нет такого правила, чтобы посылать сообщения, да и в списке наиболее повторяющихся вопросов ты ничего подобного не найдешь. Этому можно научиться только во время игры.
Я подошла к нему, но за руку не взяла. Страйкер сам сжал мою ладонь и с серьезным видом сказал:
— Я могу не разбираться в тонкостях ИВП, зато хорошо знаю, что представляет собой реальный мир. И что гораздо важнее, умею сражаться. А еще я умею убивать — если понадобится. Не сомневайся, Мел. Обещаю, я тебя не подведу.
— Я тебе верю, — сказала я.
И я действительно так думала. Да, я его не знала, но не сомневалась, что все будет именно так, как он говорит.
Он произнес свою реплику и сосредоточился на компьютере. Я села на стул рядом, чтобы тоже видеть экран. Когда Страйкер начал печатать, его рука коснулась моей, и я подумала, что он надежный, сильный и теплый — настоящий мужчина. Таких я старалась избегать в своей личной жизни, поскольку предпочитала тех, с кем могла разговаривать о математике. С остальными мне было немилосердно скучно. Однако сейчас мозги меня не интересовали. Мне нужны были мускулы, и как можно больше. Ну что тут скажешь? Получается, что я легко приспосабливаюсь к обстоятельствам.
Страйкер ввел свое имя и пароль, затем вошел на сайт и отправился в раздел почты. Два письма. Страйкер посмотрел на меня и открыл первое. Отправителя звали Линкс, и мы почти сразу поняли, что именно он и есть мой Убийца и что он начал игру, убив Тодда.
А еще, что он за мной следил.
— Подслушивающие устройства, — сказала я с дрожью в голосе. Я вспомнила, как мы с Тоддом занимались любовью, и мне стало нехорошо от мысли, что кто то посторонний нас слышал. — Вот ублюдок!
Мне совсем не нравилось быть Жертвой, и это очень мягко сказано. Я всегда сама контролировала собственную жизнь: произнесла прощальную речь на выпускном вечере, организовала первую в истории школы научную ярмарку, самостоятельно выбрала, чем буду заниматься, поскольку мой школьный наставник был настоящим идиотом, научилась жить в Нью Йорке, когда родители отказались давать мне деньги, и так далее и тому подобное. Единственное исключение — мои отношения с мужчинами. Здесь уверенность в себе покидает меня. Но тем не менее я никогда не была жертвой. Стоило какому нибудь козлу повести себя плохо, и я сразу уносила ноги.
Но сейчас мне некуда было бежать.
— Я ненавижу все это, — сказала я.
— Знаю, — проговорил Страйкер и включил телевизор. Громко. Затем он подошел ко мне и наклонился к моему уху. — Дела наши становятся все хуже. Если он подслушивал вас с Тоддом, кто знает, что он делает сейчас.
Проклятие! Страйкер был прав. Убийца мог слушать нас прямо сейчас. Меня затошнило от одной только мысли об этом.
— Он определенно знает, что мы теперь вместе, — сказал Страйкер. — Письмо пришло мне, а не тебе.
— А что говорится в другом письме? — спро сила я под грохот телевизора.
Страйкер открыл письмо, и на экране появил ся значок гиперссылки.
Он щелкнул еще раз, и я невольно вскрикну ла, увидев знакомую картину.
МЕЛ, НИКАКОЙ ПОЛИЦИИ
ИГРАЙ
24 ЧАСА ПОСЛЕ НАШЕЙ МИЛОЙ ВСТРЕЧИ
ИЛИ УМРИ
— За всю мою жизнь у меня ни разу не возникло желание кого то убить, — прошептала я. — Но я хочу, чтобы этот мерзавец сдох. Я хочу найти его и прикончить.
— Я тоже, детка, — сказал Страйкер.
Я потянулась через него, схватила листок бумаги и снова нарисовала «хлев». Возможно, я была в растрепанных чувствах, но разума не потеряла. У меня было всего двадцать четыре часа, чтобы разобраться, что такое Престиж парк. (Я не знала, что произойдет через двадцать четыре часа, но не хотела платить за это знание слишком дорого.)
Я начала с символа в самом верху экрана и аккуратно написала на листке букву N. Пока непонятно, но это только начало.
Страйкер, сидевший рядом, смотрел на экран и постукивал себя пальцем по подбородку.
— Что? — спросила я его.
Он вопросительно взглянул на меня. Я демонстративно постучала пальцем по своей челюсти.
— Ты задумался. О чем?
— О сайте. Пытаюсь понять, сможем ли мы его выследить и понять, кто наш враг.
— Но если он это поймет, то придет в бешенство. — Я нервно огляделась по сторонам. Мы говорили очень тихо, а телевизор орал, будто резаный, но я все равно боялась, что Линкс нас услышит. Я заговорила еще тише: — А если он взбесится, то тут же меня убьет.
— Этого не случится, — успокоил меня Страйкер. — Ты не забыла про квалификационную подсказку?
— О, мне сразу стало легче, — съязвила я.
— Если мы хотим выиграть, нам нужно получить здесь преимущество. — Он кивнул на экран компьютера. — Необходимо узнать, как он отправил письмо. Оно может привести нас к нему.
— Если мы хотим выиграть, — возразила я, — мы должны играть. Я это могу. Я могу победить.
Я еще не проиграла и не собиралась проигрывать. Слишком высоки были ставки. И кстати, хотелось бы знать, каким таким способом Страйкер планирует найти нашего врага? Он ведь призрак. Нет, я была убеждена, что единственный мой шанс одержать верх — это играть.
— Я не предлагаю тебе отказаться от игры. Я только говорю, что ты должна использовать все преимущества, какие удастся получить. Ты не можешь позволить себе потерпеть поражение.
— Это точно, — сказала я. — Перезагрузиться не удастся. — И добавила, осознавая, что веду себя как истеричка: — Я понимаю. Все понимаю. Только…
Я замолчала.
— Что?
Я покачала головой и обхватила себя руками.
— Мел…— На сей раз его голос прозвучал мягче. — Что случилось?
Я закрыла глаза.
— Я боюсь, ясно? И мне это не нравится. Я поступила в колледж в шестнадцать. Я побеждала в математических олимпиадах, где мне приходилось стоять на сцене и решать уравнения в голове. Напряжение невероятное, но мне это безумно нравилось. И я ни капельки не боялась. А сейчас боюсь. Я умею играть в ИВП. Но что, если я не знаю, как играть в эту конкретную игру?
— Тогда давай поскорее покончим с ней. Давай найдем ублюдка. Доберемся до него первыми.
— А что, если на этом игра не закончится? Что, если она только начнет набирать обороты?
— Он не узнает, что мы его ищем. Пока не будет слишком поздно.
— Возможно, он подслушивает нас прямо сейчас, — сказала я. — И телевизор ему не помеха.
— Я знаю. — В глазах Страйкера появилось огорчение. — Думаю, пока нам ничто не угрожает, но скоро придется отсюда убраться.
Я кивнула. Мне не хотелось отсюда уходить. Квартирка, конечно, крошечная, но сейчас она была единственным на Манхэттене местом, где я чувствовала себя в безопасности. Однако оставаться здесь мы не могли. Ведь вполне возможно, что убийца слышал каждое наше слово.
— Куда?
— Пока не знаю. Сейчас я хочу лишь одного — найти следующую подсказку. Об остальных деталях подумаем, когда будем знать, что ты в безопасности.
Я облизнула губы, сообразив наконец, что меня мучило.
— Но если мы продолжим игру, я нигде не буду в безопасности. Если ты прав насчет квалификационной подсказки, то, как только я найду решение, я стану ходячей мишенью.
С того момента, когда Жертва находила ответ на квалификационную подсказку, игра начиналась по настоящему. После этого Убийца мог уничтожить Жертву в любой момент. Разумеется, в кибермире определенные действия обеспечивали вам некоторый уровень защиты. Например, можно было обменять свою одежду на деньги и купить пуленепробиваемый жилет. Думаю, то же самое относится и к реальному миру. Но поскольку я не имела ни малейшего понятия, где продаются жилеты, — а Страйкер ничего такого не предлагал, — я даже беспокоиться по этому поводу не стала.
— Первая подсказка, — сказал Страйкер. — Это та, что про Престиж парк?
Я покачала головой.
— Не думаю. Подожди ка, дай вспомнить правила. — Конечно, я уже давно не играла в ИВП, но навыки быстро возвращались. — Когда игра начинается, все участники получают письменное уведомление. Жертве отправляется зашифрованное указание, что ей следует делать.
— Это как раз письмо про Престиж парк.
— Точно, — сказала я. — Письмо приводит в какое нибудь место в кибермире, где Жертва находит другую подсказку, квалификационную. Как только Жертва ее разгадывает, Убийца имеет право ее прикончить.
— А как насчет второго послания, которое находится в моем почтовом ящике и сообщает про двадцать четыре часа? Оно может быть квалификационной подсказкой?
— Не думаю. Вводное сообщение всегда ведет к квалификационной подсказке. А это письмо просто пришло из ниоткуда.
— Есть какие нибудь идеи?
— Одна есть, — ответила я. Только эта идея мне совсем не нравилась. — Сообщение про двадцать четыре часа звучит как предупреждение.
— Дальше.
— Суть ИВП состоит в том, чтобы люди в нее играли, правильно? Заканчивали одну партию и тут же начинали другую. В таком роде.
— И что?
— Гримальди хотел защитить свое детище от людей, которые подключаются, получают роль Жертвы, а потом несколько недель тянут с расшифровкой первой подсказки. Ведь суть этой игры — скорость.
— И что же он сделал?
— Ввел правило о двадцати четырех часах, по истечении которых Жертве конец.
— Верно. Теперь я вспомнил. Если Жертва не разгадывает вступительный код за двадцать четыре часа, ее уничтожают, а участники начинают новую игру. — Страйкер посмотрел мне в глаза. — Вот и конец моей теории о том, что ты в безопасности, пока мы не пройдем квалификационный цикл.
Я показала на письмо, остававшееся на экране.
— Полагаю, это сообщение скажет нам о том, что правило двадцати четырех часов будет использовано и в реальной жизни.
— Расшифруй письмо до конца, и тогда мы будем знать наверняка.
— Хорошо. — Я уселась перед компьютером и взяла ручку. — Сложность в том, что прошло больше суток с тех пор, как он передал мне конверт. Думаешь, отсчет времени идет с того момента, как я столкнулась с ним возле дома Тодда?
— Возможно, — ответил Страйкер. — Но рисковать мы не станем. Нам нужно отсюда выбираться. И отправиться в такое место, где он не сможет нас подслушать, а потом убедиться в том, что он не последует за нами, когда мы разберемся с подсказкой.
— Пойдем, как только я расшифрую письмо, — сказала я и постучала по экрану.
— Мы не можем ждать.
Мы не можем уйти, не зная наверняка, с чем имеем дело. Мне нужно пять минут.
Я думала, что он станет спорить, но он не стал. Вместо этого он взял свой мобильник и отправился в спальню. Я слышала его низкий голос где то на заднем плане, пока трудилась над расшифровкой сообщения. Приятный тембр этого голоса служил утешительным контрапунктом жуткому сообщению, которое постепенно появлялось на листке. «Противоядие». «Рицин». «Смертельный».
Я сглотнула и в ужасе посмотрела на текст. Шифр несложный, но он и должен быть таким. Тот, кто послал мне сообщение, хотел, чтобы я его прочитала, и как можно быстрее. И чтобы была жива. По крайней мере, какое то время.
— Страйкер, — едва слышно прошептала я, потом откашлялась и предприняла новую попытку: — Страйкер!
Он влетел в комнату с пистолетом в руке. Я не стала тратить время, извиняясь за то, что напугала его. Мне было слишком страшно.
— Вот, — еле выговорила я и пододвинула к нему листок бумаги с расшифровкой.
Страйкер скользнул взглядом по листку, затем посмотрел мне в глаза.
— Ну и дерьмо! — выругался он.
Я кивнула. Этот человек умел выбирать правильные слова.