Палата

Название: "Страсти по "Картье"
Автор: Текила.
Жанр: Мелодрама? Авантюрный роман? Решать читателю.
Действующие лица: всем знакомы.

Место действия: компания "Зималетто".
Время действия: часть первая - 5 октября 2006 г.
части вторая - девятая - 12 октября 2006 г.


Часть первая.

Ну, вот и закончились полгода Катиного президентства. Закончились, пролетели, проползли. Много чего сбылось за это время. Еженедельные озабоченные звонки Павла Олеговича. Истерики Милко. Ледяная вежливость Киры. Показы, контракты, кредиторы, поставщики. И… Андрей. Мучительно любимый и мучительно ненавидимый Андрей. Много чего НЕ сбылось с Андреем.

Скованная обещанием, данным Кире, Катя оттолкнула его, когда он пытался ее вернуть и клялся в любви перед баром. Ласковые темные глаза, знакомый запах дорогого одеколона, властные, нежные руки, и что-то почти неуловимое, мужское – родное и волнующее, воспринимаемое на границе подсознания – едва не победили ее. Дрогнуло девичье сердце. Ласковое ждановское «Кааать» отозвалось в душе многократным трепещущим эхом. Перехватило дух у нашей «Маргарет Тетчер» и заблистели предательски глаза. Но… не вовремя подошел поймавший машину Федька. Видно, ворожила Кира в эту минуту на своих фиолетовых простынях, жгла свечи, шептала заклинания.
Екнуло сердечко и у здания суда. Но заговорил Андрей о своем переводе с производственного этажа и накатила на Катю волна дежа вю. «Катенька, когда вы закончите отчет?» Катя почувствовала себя Людмилой Прокофьевной из «Служебного романа». Испугалась нового предательства, отгородилась броней от любимого мужчины, погасила теплые огоньки в глазах.
- Я подпишу ваше новое назначение, Андрей Павлович. А теперь – давайте закончим этот разговор. Мы приехали работать.

Закончились эти полгода. Дела шли неплохо. Долги убывали. И в один октябрьский день Катя обнаружила, что оставшуюся, небольшую уже сумму, можно выплатить прямо сегодня.
Холодное осеннее солнце сочилось сквозь жалюзи. Катя сидела за президентским столом и держала в руках отчет отдела продаж. Цифра, фигурирующая в отчете, способна покрыть остаток «зималеттнего» долга. Пора было ставить точку. Жирную точку на всех своих отношениях с «Зималетто». Нет, даже… Катя вспомнила о своих мечтах и слегка улыбнулась. Даже не точку, а яркий, сверкающий алмазными гранями восклицательный знак!

Катя набрала телефонный номер:
- Валерий Сергеевич, зайдите ко мне, пожалуйста.
Через минуту в дверь постучали.
- Екатерина Валерьевна, можно? – на работе Пушкаревы строго соблюдали субординацию.
- Да, – Катя кивнула главбуху и показала на стул перед своим столом. - Садитесь. Пожалуйста, проведите платежи от японцев, из Нижнего Новгорода, из Петербурга…
Она передавала бумаги, Валерий Сергеевич пробегал глазами верхние строчки и согласно кивал. Когда стопочка Кириных отчетов истаяла, Катя посмотрела на отца и сказала, твердо и решительно:
- И подготовьте, пожалуйста, заключительный платеж «Сент-Моррису». Мы погасим долг сегодня.
Пушкарев посмотрел на свою Катюшку, не выдержал и спросил:
- Что, дочка, закончилась наша работа в «Зималетто»?
Катя сбросила президентскую маску и улыбнулась отцу:
- Моя – точно закончилась. А твоя – не знаю, пап! Соберем Совет Директоров. Отчитаемся. Надеюсь, Павел Олегович будет мною доволен. И – отпустит на все четыре стороны. Ну а тебе, я надеюсь, предложит остаться. Бухгалтерия ведь в полном порядке. И у тебя нормальные отношения со всеми: и с Кирой, и с Андреем, и… - Катя вспомнила вдруг , как до сих пор шарахается отец от Милко и улыбнулась, - ну и со всеми остальными… Иди, пап. Подготовь перевод. А я еще должна поработать.

Самый важный звонок – в Лондон, Павлу Олеговичу.
А Жданов-старший – талантливый и умный бизнесмен – уже с полмесяца назад просчитал, КОГДА сможет «Зималетто» расплатиться с долгами. Катин звонок не застал его врасплох. Уже обсудили они с Маргаритой дату прилета в Москву и заказали билеты. Уже сообщила Марго сыну, что прилетят они с папой двенадцатого октября, в самый Андрюшин день рождения. На двенадцатое же – говорил Павел Олегович Кате – назначат они Совет Директоров. В этот же день – отвечала она – сложит она с себя все полномочия.
- Может быть, не будем спешить, Екатерина Валерьевна? Надеюсь, мы сможем выбрать удачную схему дальнейшего сотрудничества?
- Не знаю, Павел Олегович. Посмотрим.
Катя не хотела ничего обещать. Прощание, которое она задумала устроить, не понравится Жданову-старшему. Но – ничего противозаконного за ним не стоит. А защитить себя, расквитаться за долгие месяцы боли и унижения - нужно. Иначе не сможет она дальше по жизни гордо и высоко держать голову.

После назначения Андрея Жданова вице-президентом и возвращения его и Малиновского на административный этаж разыгралась жесткая, даже жестокая для Кати драма. Ни разу не заикнулся больше Андрей о своей любви. Вернулся благополучно к Кире. Утром приезжали они вместе, вечером вместе уезжали. Снова объявили о свадьбе. Кира демонстративно целовала жениха в присутствии Кати и Женсовета.

Никто не знает, что чувствовала в душе Маргарет Тетчер. Никто не знает, каково бывало Людмиле Прокофьевне. Но Катю раздирала боль, когда она видела счастливых, улыбающихся будущих супругов-Ждановых. Сколько раз просила она Марию никого к ней не пускать и ее не беспокоить, забивалась в свою старую каморку, жгла Юлианину белую свечу и – плакала. Опустошающие душу слезы катились по щекам. Мучительно представляла Катя, как говорит Андрей ласковое «Кира, Кииир» - и трудно становилось ей сдерживать рыдания, прорывались из груди сдавленные всхлипы. Непонятные звуки доносились до любопытной подслушивающей Машки. На вопросы «что ты делала так долго?», взявшая себя в руки, заново наложившая макияж, только слегка побледневшая Екатерина Валерьевна, отвечала, что медитировала по системе Кристины. Маша недоверчиво качала головой, но расспросы прекращала.

Но не все видела Екатерина Валерьевна. Не посчастливилось ей заметить взгляды, которыми провожал ее Андрей. Не видела она следы отчаяния на Кирином лице и озабоченное выражение Вики, после того, как подруга жаловалась, что нечувствителен стал Андрей к женскому обаянию невесты. Не замечала Катя сцен ревности, которые закатывала Кира Андрею в своем кабинете. Только однажды, уходя поздним вечером с работы, Катя застала разборку между женихом и невестой у лифта.

- Я видела, КАК ты на нее смотрел! – кричала Кира. – Ты до сих пор любишь ее!
- Кирюш, тебе показалось, - обреченно и досадливо бубнил Андрей. – Я не знаю, как тебя убедить. Между нами ничего нет!
- Ну ладно, ладно, Андрюш, извини! – испугалась и пошла на попятную Кира, - но ты только признай, что я – лучше, лучше! Я красивее, ухоженнее, женственнее! Да у нее просто нет ни денег, ни вкуса, чтобы стать хоть чуточку достойной меня! Ну, подтверди – ни денег, ни вкуса!
- Да, у нее нет ни денег, ни вкуса, - покорно повторил Андрей.

Катя стояла за дверью секретарской и не видела, какая обреченность отразилась на лице ее Мучителя. Вспыхнула она, закусила губу. Значит – так? «Ни денег, ни вкуса»? Значит, обыграла ты меня по всем статьям, Кира Юрьевна? Хорошо, Андрей – твой. Хорошо, я уйду из «Зималетто». Но насчет денег и вкуса… я бы так не торопилась, госпожа Воропаева. Не стоит говорить того, в чем вы не можете быть полностью уверены…

Закончив разговор с Лондоном, Катя бросила взгляд на настенный календарь. До 12-го оставалась ровно неделя. Вызвала Екатерина Валерьевна Машу, попросила сообщить всем акционерам о назначенной дате Совета. Сделала два звонка – в «Сент-Моррис» и адвокатам. Набрала Кольку, попросила придти к ней домой вечером:
- Мне надо посоветоваться с тобой, Коль, - без участия Зорькинского финансового гения не решилась бы она на невинную шутку, граничащую с грандиозной аферой.
И отправилась на деловой обед с представителем крупного финансового холдинга, с которым предполагала заключить кредитное соглашение от имени «Зималетто» после освобождения компании от долговых обязательств и прекращения тяжбы с «Никамодой».

_________________
Безделье - не отдых... (с) Ф. Купер
Отдых - не безделье!!! (с) Мулька

Прошла неделя. Наступило двенадцатое. День рождения Андрея. День прощания Кати. День Совета Директоров.

В 8 утра Катерина остановила машину перед известной имидж-студией на Рублевке. Это был третий подряд ее визит сюда. Нелегкую задачу поставила Екатерина Валерьевна перед стилистом неделю назад: сложный образ был нужен ей. Не «Маргарет Тетчер» - но и не «Весна» Ботичелли. Ей нужно было объединить эти два образа в одном. Утром – бизнес-леди, президент крупной и успешной компании. После обеда – свободная женщина, состоятельная, с утонченным вкусом. Перебрали несколько вариантов. Окончательный был экстравагантным и до гениальности простым. Строгий макияж, поднятые от лица волосы сзади уложены вьющимися локонами. Безупречный, отточенный стиль бизнес-леди. Плюс одна деталь – неожиданно смелая, предложенная мастером после перебора доброго десятка возможностей. Деталь эта была – декольте. Долгий просмотр каталогов увенчался успехом: Катя купила специально для этого дня итальянский костюм. Размер декольте был строго ограничен безукоризненным вкусом знаменитого модельера. Безупречные формы у Кати были – свои. Шею обнимала золотая цепочка с изящным кулоном в форме заглавной буквы «А». Дыханье сперло даже у Зорькина, явившегося в это утро на кухню ЕленыСанны, чтобы поддержать подругу в ответственную минуту.

- Ты это, Пушкарева, что – с ума сошла? Тебя, это… там, прямо на заседании,… - Колька сглотнул слюну, - слушать никто не будет, будут только смотреть.
Он изо всех сил старался не коситься на чуть низковато разместившийся, слабо покачивавшийся кулон.
- Коль, я не о том волнуюсь… А вдруг Кира… все же… каблуком…
Николаю Катин план не нравился. Но за размах он подругу зауважал с утроенной силой.
- Ладно тебе, раз уж решилась – так не отступай!
- Ну да, мы – Пушкаревы, и далее по тексту, - усмехнулась Катя.

Стилист закончил макияж и укладку в половине десятого. На десять минут раньше Андрея и Киры приехала Катя в «Зималетто». Ровно в десять набрала телефон управляющего холдингом:
- Оксана Игоревна, доброе утро, это Пушкарева. Я подтверждаю заказ.
Приехали Ждановы-старшие. Женсовет засуетился вокруг них. Павел Олегович зашел в Катин кабинет поздороваться. Потом ушел к сыну и увел его на производство. Без десяти двенадцать явился Воропаев, заказал себе кофе, проходя мимо бара, и скрылся в кабинете Киры.

За общей суетой никто из акционеров не видел, как подъехал к подъезду бронированный инкассаторский грузовичок с эмблемой финансового холдинга на бортах. Как вел телефонные переговоры Потапкин: сначала - с Машей, а потом - с Екатериной Валерьевной. Как поднялись на лифте и прошли в кабинет президента два рослых мужчины в камуфляже и еще один – в дорогом плаще с чемоданчиком в руках. Пробыли гости у госпожи Пушкаревой минут пятнадцать, после чего распрощались и незаметно же исчезли.
В одну минуту первого ворвалась в Катин кабинет взбудораженная Виктория.
- Ну что, Пушкарева, доруководилась?! Все, сдаешь полномочия! И после собрания ты – никто! – выпалила она. Потом запнулась.
Напротив Кати сидел Валерий Сергеевич. Президент и главный бухгалтер сверяли последние цифры.
- Виктория, передай, пожалуйста, что я сейчас приду. Я дополняю отчет сегодняшними данными, - сказала Катя.
Вика споткнулась взглядом о катино декольте. На лице ее вдруг явственно нарисовалось смятение. Она вернулась в конференц-зал, встревоженно посмотрела на Киру и замерла в дверях, не зная, что сделать.
Следом за ней уже входила Катерина с толстой папкой и небольшой сумочкой в руках.
- Добрый день. Извините, что заставила вас ждать. Мне хотелось включить в отчет и сегодняшние данные с продаж…

Александр, Малиновский, Андрей и оба Бориса зацепились взглядами за Катин кулон. Подняла глаза на Катю Кира – и вспыхнула, а потом перевела сердитый взгляд на Клочкову. Именно подруга присоветовала Кирюше поразить всех на совете смелым вырезом. Кира попросила Милко переделать один из костюмов, которые он сшил для нее еще в мае – и небольшая кирина грудь была претенциозно приоткрыта серым полуделовым костюмом. Кира была бы королевой Совета, если бы не решение, предложенное Катиным стилистом. Клочкова вздрогнула от взора подруги и ретировалась.

Катя прошла на свое место, села и сказала:
- Ну что, можно начинать?

Отчет был исчерпывающим. Павел Олегович не скрывал удовлетворения. Александр был уязвлен чужим успехом, но комментировать ситуацию не решался. Маргарита Рудольфовна с неудовольствием смотрела на Катю и думала о… Кире: «господи, ну зачем она так вырядилась на деловое совещание… как эта … непредсказуемая Пушкарева». Милко чувствовал себя не в своей тарелке. Он, конечно, знал, что знаменитых итальянцев не переплюнешь, но такое невыигрышное для его модели соседство его, мягко говоря, огорчило. Рома искренне любовался Катериной. Андрей был угрюм.
- Подводя итоги всем представленным цифрам, разрешите сделать вывод, что задача, поставленная передо мной пять месяцев назад, при моем вступлении в должность, выполнена. На этом я хотела бы закончить сотрудничество с «Зималетто», пожелать компании и ее руководству успехов и процветания и сложить с себя полномочия, - закончила Катя свое выступление.
Павел Олегович улыбнулся и сказал:
- Спасибо, Екатерина Валерьевна. Вы полностью оправдали кредит доверия. И я от лица совета акционеров просил бы вас остаться на должности президента и в дальнейшем…
Одинаковые гримасы исказили лица Маргариты, Киры и Александра. Катя обвела взглядом присутствовавших и покачала головой.
- Спасибо, Павел Олегович. Но, должна я вам признаться, у меня другие планы. Поэтому после подписания всех бумаг, освобождающих меня от каких-либо обязанностей перед «Зималетто»…
- А главное, освобождающих «Зималетто» от всяких обязанностей перед вами, - вставил Александр…
Катя покосилась на него и продолжила:
- Я предпочла бы навсегда покинуть это здание. Но! – продолжила она. (Воропаев и Кира вскинули головы и насторожились), - зная об особой «любви» ко мне некоторых членов совета директоров, в подготовленных на подпись бумагах я оговорила, что остаюсь в должности Президента компании до конца сегодняшнего рабочего дня, а именно до 18-00 по московскому времени. Потому что, - повернулась она к сестре и брату Воропаевым, - я собираюсь проститься со своими подругами и не хочу, чтобы кто-то имел право мне помешать это сделать.
- И еще, - Катин голос набрал звонкость. Обида или торжество звенели в нем? – Зная, что сегодня у Андрея Павловича день рождения, я хочу преподнести ему маленький презент.

Катя взяла в руки сумочку, достала оттуда продолговатый предмет и, протянув руку через стол, положила его перед Андреем.
- Маленький презент на память о нашем сотрудничестве. В качестве благодарности за преподанные уроки. И я хочу, чтобы вы, Андрей Палыч, никогда больше не говорили и не думали, что у Пушкаревой нет ни вкуса, ни денег.

Голос у Кати сорвался. Она наклонила голову – и быстрым шагом вышла из кабинета.
Андрей растерянно вертел подарок в руках. Это был футляр полированного красного дерева с золотым замочком и выгравированными словами «Patek Philippe». Жданов щелкнул замочком и от неожиданности зажмурился. Яркая многоцветная радуга блеснула ему в глаза. В футляре лежали мужские часы в белом металлическом корпусе, усыпанные сияющими камнями. На черном циферблате вместо цифр красным огнем горели слезки-рубины. Единственным человеком, понявшим, что произошло, была Маргарита.

- Паша, - вскочила она с места. – Паша, что это означает?

Надо сказать, что Маргарита Рудольфовна предпочитала часть прибыли вкладывать в драгоценности, имела слабость к аукционам, летала в Нью-Йорк специально на «Сотби» и хранила в сейфе одного из московских банков бриллиантовый гарнитур. Вот почему у нее не возникло сомнений в достоинстве камней и порядке стоимости сделанного только что подарка.

- Паша, останови ее! Андрей, не смей брать эти часы.

Андрей вынул часы из футляра, рубин, означающий «6 часов» поймал луч солнца и отразил его в лицо Кире. Маргарита Рудольфовна подавленно замолчала…

_________________
Безделье - не отдых... (с) Ф. Купер
Отдых - не безделье!!! (с) Мулька

Павел Олегович не испытывал слабости к бриллиантам, но за долгие годы семейной жизни научился понимать Маргариту с полувзгляда. Поэтому, прочитав по лицу супруги примерную стоимость подарка, Жданов внутренне напрягся: неприятное подозрение мелькнуло у него. Однако он не позволил эмоциям отразиться на своем лице.
- Не бойся, Марго, все под контролем. Идите с Кирой, выпейте кофе. Мне надо подписать несколько бумаг и отпустить адвокатов госпожи Пушкаревой.
Повернулся к адвокатам:
- Господа, позвольте пригласить вас через десять минут в кабинет президента.
И быстрым шагом вышел вслед за Катериной.

Катя собирала вещи в президентском кабинете. Кураж прошел, и теперь она жалела, что затеяла эту комедию. Что она доказала? Кому? Зачем? Как выпутываться из этой дурацкой ситуации? Зря не отговорил ее Колька.

Раздался стук в дверь.
- Войдите, - устало сказала Катя.
Вошел Павел Олегович, подошел к президентскому столу и внимательно заглянул ей в глаза. Катя ответила прямым, но огорченным взглядом. Не понял Жданов взгляда, прочитал только, что ничего плохого и непоправимого не сделала эта девочка. И что что-то очень сильно болит у нее в душе. Мягко и почти заботливо спросил:
- Каковы ваши ближайшие планы, Екатерина Валерьевна?
- Я с подругами хочу чаю попить с тортом… можно?
- Да, конечно. Сейчас конференц-зал освободится. А в кабинете я, с вашего позволения, проведу совещание с адвокатами. Могу я рассчитывать на ваши консультации в течение ближайших часов, если мне будет необходимо?
- Да, - вздохнула Катя. Она отлично понимала, консультацию по какому вопросу хотел бы получить, но почему-то не потребовал Павел Олегович.

***********************************

А в это время в кабинете Андрея нервно смеялись два закадычных дружка, по очереди примеряя драгоценные часы.
- Палыч, а тебе ведь с нею повезло, - подмигивал Роман, подставляя руку с часами под осенние лучи и щурясь от отраженных бриллиантам огней. – Главное, откуда столько денег? Она, видно, всю зарплату свою складывала за полгода.
- Ром, ну это ж надо же! Ведь руку и сердце принесла, а? - Андрей рассматривал витиеватую букву «А», выложенную мелкими камушками на циферблате. Буква очертаниями повторяла Катин кулон. - Я теперь, как честный человек, просто обязан на ней жениться!

Палыч улыбнулся и зажмурился, как кот, объевшийся сметаны. Потом открыл глаза и с шутливой грубостью толкнул Малиновского в плечо.

- Ну, хватит, снимай! Найди себе Такую Женщину, дождись Такого подарка – и носи. – А эти – отдай сюда!

Малиновский снял часы и вытащил из футляра сложенный в несколько слоев листок.

- Смотри-ка, паспорт! По-немецки. «Patek Philippe», «Alphabet», - прочитал он.

Андрей вдруг посерьезнел и отодвинул дорогую игрушку.
- Она сказала «на память». «Навсегда покинуть это здание». Не простила она меня, Ромка! И не простит…
- Андрюх, ты извини, что вмешиваюсь… Я сегодня посмотрел на двух твоих невест рядышком. Если бы мне пришлось выбирать… У Пушкаревой та-акие формы, мммм… Без комментариев!
Андрей разозлился.
- Млин, какой же ты балбес, Малиновский! При чем здесь это? Не в этом дело! Катя… Катя – она – замялся он на мгновение, потом бережно взял часы и провел пальцем по корпусу: - Катя, она – бриллиант! А Кира – только шипит все время. Как яичница на сковородке! То сцены закатывает, то подлизывается! Надоело мне – вот как, - он провел ребром ладони по горлу. - Не могу больше! И это ведь Кирины слова Катюшка повторила, про «ни вкуса, ни денег». И не простит она меня никогда!
- А ты ей купи такие же часы, только женские, а? Давай в интернете посмотрим, сколько стОят?

Рома вызвал яндекс и начал переносить в поисковую строку буквы из немецкоязычного паспорта.
- Она откупилась, понимаешь, Ром? Кинула подачку. Дала понять, что готова любые деньги потратить, только чтобы больше не иметь со мной дел, - для себя, а не для Ромы говорил Андрей.
Вдруг что-то изменилось в лице Малиновского. Он откинулся на спинку кресла, ошеломленно потер руками глаза и застыл, прижав обе руки ко рту.
- Ну, что там такое – дефолт, что ли? Бакс упал до 6 рублей? – спросил Андрей.
- Андрюх, здесь что-то не то! Фигня какая-то! – выдавил из себя Роман, свернул все окна на экране и поманил приятеля пальцем: - Иди, лучше сам поищи. У меня ерунда получилась.
- Чего ты дуришь, Малиновский, что там?
- Гуглом поищи, - сказал Рома, уступая другу кресло. – В яндексе какой-то глюк.
Через минуту приятели застыли с квадратными глазами перед страницей, прилежно найденной гуглом.
- Ограниченная серия часов «Алфавит» выпущена компанией «Пате Филипп» в 26 экземплярах: по одному на каждую букву латинского алфавита. Платиновый корпус и платиновый браслет усыпаны бриллиантами общим весом 31 карат, - прочитал Андрей. В горле у него пересохло, голос прервался.
- … Циферблат кроме заглавной латинской буквы украшают четыре темно-красных рубина, обточенных в форме капли, - продолжил вместо него Малиновский. - Экземпляры с буквами «M”, “W”, “B” оказались самыми дорогими в серии. Стоимость их достигает… - скатился он в шепот.
- 2,3 миллиона евро, - дочитал Андрей! – Слушай, это – чушь! Этого не может быть!
- Вот и я об этом. Полная фигня! Давай лучше в швейцарском интернете найдем. У нас напишут, писАки!
- …остальные экземпляры – дешевле. Стоимость их колеблется, - переводил с немецкого Ромио через две минуты, - колеблется от 1,9 до 2, 1 миллиона евро, в зависимости от сложности написания и распространенности буквы. Надо сказать, что 8 экземпляров, включая самые распространенные буквы «A”, “C”, “K”, “P” приобретены российскими бизнесменами и увезены в Москву. Слушай, а Маргарита это сразу поняла! Я смотрю: что это она вскочила? Никогда так ни на что не реагировала!?
Андрей налил виски в два стакана. Один поставил перед другом, второй залпом осушил сам. Рома выпил свой и затравленно посмотрел на Жданова…

- Андрей, это возмутительно! Ты позволяешь так с собой обращаться, - фурией ворвалась в кабинет Кира. – Ты должен немедленно пойти и бросить ей в лицо эти дурацкие часы!

Кире было обиднее всего то, что сама она подарила Андрею булавку для галстука со стразами от Сваровски - и всё сегодняшнее утро заставляла его разглядывать и хвалить переливы трех небольших камней. А тут эта Пушкарева с часами, да еще и с декольте… Простим Киру, удар был слишком сильный, чтобы сохранить лицо. Да еще полчаса вынужденного кофепития с Маргаритой и Викторией, когда надо было улыбаться и говорить о пустяках. (Вопрос подарка, не сговариваясь, при Клочковой поднимать не стали.)

- Пушкарева – плебейка! У нее нет ни вкуса, ни денег! Купила тебе подделку на Черкизовском рынке – и рада! – плевалась злостью Кира. – И теперь смеется над тобой с Женсоветом. Ты обязан пойти и поставить ее на место!
- Подделка! – радостно воскликнул Рома, обернувшись к Палычу.
- Мамина реакция… - осадил его Андрей.

Наконец, выплеснув долю обиды, Кира обрела способность что-то замечать вокруг.
- А что вы такие сидите? Что произошло?
- Да так, ничего особенного. Просто Пушкарева… продала душу дьяволу, - подал голос Малиновский. – Уй! – он все-таки заработал подзатыльник от Андрея. – Ну ты чего, больно же!
- Заткнешься ты когда-нибудь, или нет? – грозно произнес Андрей.
- Да ладно, ладно, ладно. Твои женщины (Киру перекосило), твои подарки – сам и разбирайся! Я-то в чем виноват?

_________________
Безделье - не отдых... (с) Ф. Купер
Отдых - не безделье!!! (с) Мулька

Маргарита вошла в кабинет президента через минуту после ухода адвокатов.
- Паш, ты должен заставить Андрея вернуть эти часы! Паша, это – «Картье». Поверь мне, пожалуйста. СтОят не меньше полутора миллионов долларов! Я вообще не понимаю, откуда у нее такие деньги? И причем здесь наш сын?
Жданов внимательно посмотрел на жену. Сдавалось ему, что Марго знает больше, чем говорит.
- Паша, это могут быть только деньги «Зималетто»! Ты проконтролировал состояние счетов?
- Рита – наедине Павел Олегович именно так называл жену, - Екатерина Валерьевна разработала кредитную программу с… - последовало название холдинга. – Их эксперты проводили аудит активов компании. Заключение я уже посмотрел. Все наши деньги на месте…
- Паша, это – «Картье»! Паша, она пытается манипулировать Андреем. Пожалуйста, вмешайся!
- Хорошо, Рит, я разберусь. Ты поезжай домой…

Маргарита Рудольфовна понимала, что если дело с миллионными часами «нечисто», то супругу потребуется время, чтобы собрать информацию и взять ситуацию под контроль. Также знала она, что в такую минуту лучше не путаться у мужа под ногами.

- Хорошо, я поеду. Позвони, пожалуйста, когда все разъяснится.

Проводив взглядом жену, Жданов снял телефонную трубку.
- Алексей Иваныч, - говорил он через минуту – Мне нужна твоя помощь. Узнай, пожалуйста, приобретались ли в Москве за последнюю неделю коллекционные мужские часы «Картье» стоимостью от миллиона долларов. Кем приобретались? Как была произведена оплата? Мне очень важно…
Что ж, Жданов – большой бизнесмен. Не удивительно, что у него нашелся телефонный номер человека, способного отвечать и на такие вопросы.


А в кабинете Андрея стыло молчание.
Кира с оскорбленным видом переминалась у дверей. Жданов крутил в руках футляр с часами. Ромио в попытке слиться с интерьером уткнулся в компьютер. Первой не выдержала Кира.

- С чего вы взяли, что часы настоящие? Этого просто не может быть!
- По-моему, это мама решила, - произнес Андрей.

И тут черти дернули за язык Малиновского:
- Палыч! Это – Абрамович!
- Что? – хором вздрогнули Кира и Андрей.

Боже, кто пустил Малину в интернет?
- «Светская хроника: просочившиеся в печать слухи о том, что Роман Абрамович встретил женщину своей мечты, получили неожиданное подтверждение. На пресс-конференции, состоявшейся после очередной победы команды «Челси», российский олигарх ответил журналистке «Коммерсанта», что действительно через десять дней состоится его помолвка с самой прекрасной и самой умной женщиной планеты. Избранницу миллионер встретил недавно на презентации ювелирного дома в Москве. Имя ее пока сохраняется в тайне». Палыч, ты же был на презентации в «Национале» двадцать какого-то там сентября?! Вы же там вместе были: и ты, и Кира, и Пушкарева! Палыч, ее представляли Абрамовичу?

- Не знаю я, кому ее представляли. Мы почти сразу уехали…

Не мог же Андрей признаться, что всё начало презентации крутил головой вслед за Катериной, как коршун отслеживая, кому и как ее представляли. Что Кира не выдержала этого, закатила ему шепотом и со светской улыбкой на лице очередную истерику, и они уехали, не пробыв в «Национале» и часа…

- Палыч, вот тебе и деньги на часы, – Рома нервно хохотнул. – А чего Абрамовичу экономить? У него, как у Карлсона: на чердаке еще десять тысяч люстр,… двадцать тысяч часов,… нефтяные вышки,… футбольные команды!
«А если у вас много денег, то купите себе футбольную команду и не стройте из себя экономиста» - вспомнил Андрей слова Зорькина.
А Ромку все несло и несло:
- Вот тебе и «должна признаться, у меня другие планы»! Надо еще проверить, не мой ли тезка выкупил Катеньку у «Зималетто», погасив наши долги! Речь же шла о шести месяцах, а справились за пять. А что ему? За ним – Чукотка! Ты видел ее кулон? Буква «А» - а ты подумал, это «Андрюшенька Жданов»?! А с чего ты взял? «А» - это «Абрамович»! – кажется, у Ромы - и у того начиналась истерика.

Чего тогда было ожидать от Жданчика? Слова друга хлестали его, словно пощечины. Все ниже и ниже опускал он глаза. И тут, как всегда не к месту, выступила его БЫВШАЯ невеста:
- Да с чего ты взял, что она нужна Абрамовичу?
- Она нужна, Кира, - вскинул голову и закричал на нее Андрей. – Нужна! Нужна Зорькину! Мне! Хозяину ресторана, в котором ты обедаешь! И… Абрамовичу! Нужна! У нее есть вкус. У нее есть деньги. У нее есть столько мужчин, сколько она захочет, а не один несчастный Жданов, над которым тебе так нравится издеваться. И за которого ты держишься всеми конечностями – хочет он тебя или не хочет - потому что боишься, что больше не получишь ни-ко-го!

Бедная Кира! Внутри нее вдруг словно погасла лампочка. Лицо ее посерело, плечи поникли.
Бедная, бедная Кира! Надо было ей молчать. Надо было несколько месяцев назад признать грустную правду об их отношениях с Андреем. Надо было хотя бы не оскорблять Пушкареву все последние недели - по поводу и без… Но хватило сил у Кирюши – только чтобы молча выйти из кабинета. Не стала она издеваться над проигравшим Абрамовичу Андреем. Не стала забирать подаренную булавку, как хотела вначале. Не стала (а собиралась!) обвинять его в мужской несостоятельности за последние полгода! Молча повернулась и ушла, собрав в кулак жалкие остатки растоптанной гордости.


Быстро отзвонился осведомленный Алексей Иваныч.
- Павел Олегыч, не приобретались с лета в Москве дорогие мужские «Картье». Женские были куплены десять дней назад – тебя это интересует? Нет? Ладно, тогда – не важно. Мужские часы названной тобой цены могли быть взяты напрокат в одной из трех компаний…
- Напрокат? – удивился Павел Олегович.
- Да. Ну, драгоценности же часто берутся напрокат. А разве Маргарита Рудольфовна…
Оба собеседника синхронно подумали о бриллиантовом колье госпожи Ждановой. На мгновение зависла пауза.
- Маргарита Рудольфовна не посвящает меня в свои маленькие женские хитрости, - сказал Жданов.
- В одной из трех компаний, - Алексей Иваныч продолжил, словно и не было отступления от темы. Далее последовали названия двух ювелирных домов и финансового холдинга, с которым собиралось сотрудничать «Зималетто».
- Спасибо, Алексей. С меня… гонорар.
- Ну, если помог, Павел Олегович – то замечательно.

Жданов задумчиво покачал головой. Ситуация начала проясняться…Но если часы настоящие – лучше их забрать – и он направился к сыну. Возле лифта стояла побледневшая, сгорбившаяся Кира. Павел Олегович задержал на ней взгляд, нахмурился и пошел в кабинет вице-президента.

_________________
Безделье - не отдых... (с) Ф. Купер
Отдых - не безделье!!! (с) Мулька

Страшнее вида проигравшей Киры был только вид проигравшего Андрея.

Когда закрылась за бывшей невестой дверь, угасла и ярость Жданова. Обессилено опустился он на кресло и вжал голову в плечи. Вот так, в день его рождения, в его законный и любимый праздник рушились все его надежды и мечты.

Да, я сказала «мечты». А вы думаете, мужчины не умеют мечтать? Не верьте в это, вас обманули! Мечтают «ботаники» и мачо, скромные кулинары и обладатели дипломов МВА, курьеры на мотоциклах и президенты на черных «Порше». Лелеют в душе заманчивые картины своего триумфа: победы в автогонках, джек-пот и спасение Анджелины Джоли из горящего небоскреба.

Мечтал и Жданов. Наследный принц «Зималетто», красавчик и миллионер, президент модного дома и обладатель черного пояса по карате, не мог он просто так смириться с потерей Любимой Женщины. Не верил, что не сумеет достучаться до ее сердца!

Представлял, как приедет в знакомый двор, выйдет из своего роскошного «Кайенна»: подтянутый, в дорогом костюме, с огромным букетом алых роз. Подойдет к железной двери подъезда – той самой, около которой признался Кате, что не было у него больше женщин после Первой Ночи… И навстречу ему – представлял Андрей – выйдет Она. В красивом розовом платье с глубоким вырезом и открытыми плечами. А за нею – маленький, сутуленький, в дешевом костюмчике и с тремя жалкими гвоздичками – Зорькин. Или – кулинар. А иногда представлял Андрей – и оба сразу. Катя снисходительно оглядывается на свою свиту, а потом видит Андрея. И меняется выражение ее лица: завороженно смотрит она в Его глаза и, счастливо улыбаясь, идет Ему навстречу. Андрей протягивает ей букет, наклоняется, легко касается губами ее губ – им некуда спешить, у них впереди целая жизнь – и ведет ее к машине. Помогает ей сесть и победоносно оглядывается на подъезд, возле которого стоят забытые и ненужные Кате сопляки. А за их спинами – утирающая слезы умиления ЕленаСанна…

Но он проиграл. Не Зорькину. Не кулинару. Проиграл сопернику, с которым и не смог бы тягаться. Вышел из своего «Кайенна» Андрей, в светлом пиджаке, с букетом роз, пошел навстречу Кате. Появилась из дверей Она, в красивом платье, затканном цветами. Посмотрела на него снисходительно. И вдруг – изменилось ее лицо, осветилось радостной улыбкой. Раздался шум за спиной Андрея. Он обернулся – и увидел, как снижается вертолет над квадратным двором. Открывается большая металлическая дверь и спускается по двум ступенькам молодой знаменитый олигарх в белоснежном смокинге. Откуда-то из-за «Кайенна» выходят футболисты «Челси». Они одеты в футбольную форму и каждый несет корзину цветов: орхидей, лотосов, лилий… Оттесняет Андрея с Катиной дороги недавно купленный английской командой Шевченко. Футболисты ставят корзины у ног Катерины и встают в два ряда, образуя живой коридор, по которому идет Она навстречу своему новому счастью. Олигарх наклоняется к ней, легко касается губами ее губ – им некуда спешить, у них впереди целая жизнь – и ведет ее к вертолету. Помогает ей войти и победоносно оглядывается на подъезд, возле которого стоит забытый и ненужный Кате сопляк Жданов. А за ним – утирающий слезы умиления и кивающий футболистам «Челси» Валерий Сергеевич.

Так ярко проплыла эта картина перед внутренним взором Андрея, что зажмурился он, как от сильной боли. И как от боли полились у него из глаз слезы.

- Ромка, как хреново!

Растерялся балагур-Малиновский. Не нашел нужных слов. Встал и тихо протиснулся – аккуратно, чтобы не задеть спинку кресла, на котором сидел Андрей, протиснулся на выход. Чтобы не видеть отчаянья друга. Чтобы никого не пустить в кабинет. И в дверях столкнулся с Павлом Олеговичем.
- Павел Олегович, сюда нельзя!
- Что значит «нельзя», Роман? – в ситуации, когда над активами «Зималетто» нависли неожиданные милионные долговые обязательства, Жданов-старший меньше всего был готов отступать перед препятствиями.
- Сюда нельзя, - тихо повторил Роман, уже уступая натиску основателя компании, но все еще стараясь прикрыть друга своей спиной.
Павел легонько отодвинул Романа. И увидел, что сидит за столом и плачет его тридцатилетний сын.


Катя «накрыла поляну» в конференц-зале. Торт и фрукты заказали в «Ромашке». Поставить спиртное в рабочее время и. о. президента не решилась. Пили кофе и соки. Кормящая мама Татьяна уплетала безе даже не за двоих, а за троих. Машка строила планы на вечер. Катю при слове «вечер» начинало трясти.

Катя проиграла. Та блистательная, как ей казалось, месть, выливалась в неприятную историю. Все чаще девушка смотрела на часы и понимала, что не отвертеться ей от еще одной порции унижения. И виновата во всем она сама.

Подарок Андрею на день рождения Катя выбирала долго. Ей хотелось оставить в его жизни какое-нибудь яркое воспоминание. Обидная фраза про отсутствие вкуса и денег врезалась в память и определила направление поисков.

Прикинув, какую сумму она успеет отложить со своей президентской зарплаты, Катя поехала в часовой салон швейцарской фирмы. Прошли времена, когда продавщицы московских бутиков с презрением отворачивались от странно одетой Пушкаревой. Респектабельная молодая женщина в строгом костюме и с дорогой сумочкой уверенно вошла в салон.

- Здравствуйте. Чем могу помочь? – чуть улыбнулся ей продавец-консультант.
- Я ищу мужские часы для подарка. Престижной модели. Цена не принципиальна.

Скользнув взглядом с сумочки на оправу очков, молодой человек повел ее к отдельно стоящей витрине с бронированным стеклом и показал на выставленные там четыре модели:

- Посмотрите. Это, пожалуй, лучшие часы, которые вы сможете найти в Москве.

От самого же первого ценника у Кати перехватило дыхание. Денег на брегет не хватило бы, даже продай Пушкаревы свою квартиру. Значит, Кира была права: нечего ей соваться в мир богатых и знаменитых. В мир акционеров, которые получают ежемесячную прибыль, могут совершать суборбитальные полеты, проигрывать сотни тысяч в казино и дарить друг другу швейцарские часы. «Со свиным рылом и в калашный ряд» - подумала про себя Катя.
- Спасибо. Я пока не готова на такую сумму, - повернулась она к продавцу.
- Может быть, посмотрим другие модели? Есть варианты дешевле, – исключительно корректно предложил молодой человек.
- Нет. Дешевле меня не устроит, - покачала головой Катя.
- Вот эти две модели можно оформить в кредит, - молодой человек снова обошелся без выражения эмоций. Катя взглянула в его лицо и зауважала за выдержанность.
- Спасибо. Я подумаю.

Зачем был этот разговор о кредите? Что она могла заложить? Собственную почку? Поход в салон остался бы без последствий, если бы не Коля, собиравшийся в один из вечеров в Катиной квартире на свидание с Викой.
- Пушкарева, как я выгляжу? – напомаживал чуб Зорькин.
- Феерично! – хмуро констатировала Катя.
- Пушкарева, ну тебя! Спрашиваю же серьезно, как человека! Может, еще ботинки почистить?
- Чистые уже!
- Ну почему никто не догадался устроить прокат дорогих мобильников!
- Что?
- Ну, есть телефоны «Верту Акцент» за 10 тысяч баксов. Вот я взял бы такой напрокат – и чувствовал себя увереннее.
- Больше ничего не придумал?
- А что? Драгоценности, значит, можно взять напрокат. Часы там дорогие… А мобильный – нет?
И тут Катю осенило.
- Стоп! Зорькин, что ты сказал про часы?
- Что уже опаздываю…
- Да нет, про «напрокат».
- Ну, по телевизору показывали, что на вручение кинопремий все знаменитости приходят в драгоценностях, взятых напрокат. Женщины – в кольцах, мужчины – с часами. А тебе зачем? Хочешь пофорсить перед Ждановым своим?
- Коль, что бы ты сделал, если бы тебе подарили мобильный за десять тысяч долларов?
- Скажешь тоже! Кто бы мне его подарил? Ты, что ли? Не знаю, что бы сделал… От тебя – может бы и взял. Ты же у нас – президент. И подарки у тебя должны быть президентские, - Колька улыбнулся
- Коль, а – за миллион?
- Что – «за миллион»?
- Что бы ты сделал, если бы тебе подарили подарок за миллион?
- Не, Пушкарева. Я тебя люблю, конечно, но взятку не возьму! А зачем тебе дарить мне миллион?
- Да не тебе, Коль! Если я возьму где-нибудь часы стоимостью в миллион. И подарю Жданову – что он сделает? Возьмет?
- Нет. Он взяток тоже не возьмет.
- А почему не возьмет, Коль?
- Ну… не делают таких подарков… Я не знаю. Но ведь у тебя нет миллиона. Чего мечтать-то без толку?
- Нет, это не без толку. Ну и чего ты копаешься? Ты же опаздываешь! – закончила Катя тот разговор.

Черт дернул ее ввязаться в эту историю! Как замечательно обо всем мечталось – и как отвратительно получилось на деле.

Катя рассуждала, что нормальный человек подарок за миллион, конечно, не возьмет. Потому что не принято делать такие подарки. Потому что не понятно, чем отдаривать. Ну… потому что – «потому»! Жданов – нормальный человек. И часы вернет. А даже если захотел бы взять, что само по себе абсолютно невероятно, у него есть Кира, которая никогда в жизни не позволит ему взять от «какой-то Пушкаревой» дорогую вещь.

Катя «подарит» ему эти часы. Он возьмет их с ее ладони… Она представляла Андрея, с восторгом разглядывающего «лучшие часы, которые можно найти в Москве»… Элегантный платиновый браслет обнимет Его загорелое мужественное запястье. И отраженная бриллиантами радуга заиграет в Его глазах озорными огнями. Вот когда он поймет, что женщина, сделавшая такой подарок, обладает изысканным вкусом. А главное, что эта верная и незаслуженно обиженная женщина несет в сердце такую Любовь, для которой нет невозможного и которая готова бросить весь мир к его ногам, чтобы сделать его счастливым.

Но тут, как всегда, нарисуется рядом Кира. «Ты должен бросить ей в лицо эти дурацкие часы» - представила Катя Кирину реакцию. Андрей, как честный, да к тому же подневольный человек, подарок вернет. Но долгие-долгие годы в свой день рождения, в свой законный и любимый праздник будет вспоминать, какой бриллиант встретился на его пути, и как нелепо упустил он свое счастье. Долгие годы перед двенадцатым октября Кира будет мучительно придумывать подарок, каждый раз понимая, что никогда она не переплюнет эту «дурацкую Пушкареву»! Доходила до этого места в своих мечтах Катя – и широкая и немного печальная улыбка освещала ее лицо…

Простим Катюшке эту фантастическую, нелепую идею! Она пошла ва-банк только для того, чтобы оставить о себе память в сердце горячо любимого и заставившего ее так жестоко страдать человека!

И вот приближался вечер. Приближалась минута, когда она должна была вернуть взятую напрокат драгоценность. А Андрей все не шел и не шел к ней. Все чаще поглядывала Катя на большие часы на стене конференц-зала. Вот, пройдет еще 10, нет – лучше 15 минут… и пойдет она к Андрею. Будет нелепо объяснять, что подарок этот был шуткой. Что часы надо вернуть. Ехидно ухмыльнется за спиной Жданова Рома. Расхохочется прямо в лицо Воропаева:
- Что? Вы взяли их в прокате? А совесть, а репутацию – вы тоже берете напрокат? А кулон, который вы нацепили – сколько человек носило его до вас? А Андрей – вы тоже брали его у меня напрокат? И даже бюст, наверно, накладной?! Смотрите, мальчики, у нее нет ничего своего! Всё – взаймы, по кредиту, по доверенности! И всё это – на наши деньги! Андрей, и как ты вообще мог ей доверять?

Огромного труда стоило Катерине сдерживать подступающие слезы. Машинально передавала она тарелочки с тортом. Машинально улыбалась вслед за общими взрывами хохота.
- Катя-то как сильно огорчена своей отставкой, - шептала Шурочка Светлане Федоровне.
- Ну конечно, а ты чего хотела, - тихо отвечала ей Света. – Должность-то престижная, денежная! Где она еще такую найдет?!

Хорошо, что при всем своем любопытстве и любви к чужим секретам отличались иногда удивительной слепотой Катины подруги!

_________________
Безделье - не отдых... (с) Ф. Купер
Отдых - не безделье!!! (с) Мулька

Павел Олегович плотнее сдвинул и без того нахмуренные брови.
- Андрей, что произошло?
Затопленный своей болью Андрей сразу не сообразил: ему ли должно быть стыдно за свои слезы? Отец ли должен смутиться, что застал его в такую минуту? Он резко повернулся к отцу затылком, стараясь взять себя в руки, при этом локтем легонько оттолкнул часы. Полированный футляр скользнул к середине стола. Может, это получилось случайно. А может, он хотел отмести подозрения, что часы могут быть причастны к его эмоциям.
- Все в порядке, пап. Ты хотел поговорить? – сказал он, не оборачиваясь.
- Это личное, Павел Олегович. «Зималетто» здесь не при чем… - почти прошептал за спиной Жданова-старшего Роман.
- Андрей, эту вещь, - Павел протянул руку и взял драгоценный футляр. – Эту вещь надо вернуть владельцу… Ты же понимаешь, что для подарка она слишком дорога.
- Да, пап… Конечно… Я понимаю, - Андрей кивнул головой. Горло его еще перехватывали слезы и говорить было нелегко.
- Пожалуйста, подойди ко мне вечером. Нам надо пообщаться, - сказал Павел и вышел.
Когда дверь за ним закрылась, Роман неуверенно спросил:
- К Абрамовичу поедет? Или просто Кате отдаст?
Минута слабости Андрея отступила. Украдкой утерев глаза, он оживленно обернулся к другу:
- Слушай, может, она правда ждала, что я к ней приду?
- Андрюх, если ты ее так любишь, ну чего тогда сидишь? Иди к ней, вставай на колени, говори, что жить не можешь без нее!
- А если это - ПРАВДА - про Абрамовича? И интересно, что сделает отец?

Отец Андрея в это время листал визитницу.
Оксана Игоревна, управляющая крупным финансовым холдингом, была в горбачевское время освобожденным секретарем комсомольской организации в министерстве легкой промышленности и бегала к парторгу Жданову с разными вопросами. Оксана первой ушла из министерства в бизнес. Через некоторое время уже Павел пользовался ее консультациями, создавая кооператив «Зималетто»…
Наконец он нашел нужную визитку и набрал мобильный телефон.
- Оксана, здравствуй. Это – Павел Жданов. Узнаешь?
- Узнала, Паш. Ждала, что позвонишь.
- Ждала? Понятно… Ну, расскажи тогда, что творится у меня под носом, а я не замечаю.
После секундной заминки Оксана задала вопрос:
- Мы говорим о… часах?
- Да, - улыбнулся Павел. Значит, он нашел концы в этом непонятном деле. И миллионных потрясений можно будет избежать. – И какую же они играют роль?
- Часы оформила напрокат под залог на 4 часа невеста твоего сына.
- Ки… Катюша? – неожиданно для себя выдал Жданов.
- Да. Екатерина Пушкарева.
- Невеста? Это она так сказала?
- Нет, Паш. Но, можешь мне поверить, я в таких делах не ошибаюсь!
И тут в голове у Жданова последний кусочек паззла встал на свое место. Неожиданный, как гром зимой, мартовский совет директоров. Исчезновение Кати и отчаяние Андрея. Отмена свадьбы. Желание Киры уволиться, когда Катерина стала президентом. «Работа над ошибками», «люди, которые мне дороги», слезы сына… История, которая разворачивалась у всех на глазах. История, которую невозможно было скрыть и которую, именно из-за того, что ее не скрывали, никто не видел! «Господи, ну ладно – все. Но я-то как мог быть таким слепым?» - покачал он головой.
- А что, вы занимаетесь прокатом? И каковы условия? Залог, конечно, 100%?
- Ты знаешь же: у нас есть свой «алмазный фонд». Часы, бриллианты, слитки. Да, есть такая услуга. Пользуется спросом у определенных кругов. Конечно, 100% - это обычная практика…
- Заложены, конечно же, МОИ активы?
- Залог произвел президент компании. Формальности соблюдены. А что, с часами все в порядке?
Так вот зачем Кате было продление срока президентства до шести вечера! Чтобы подпись на залоге активов компании была действительна до срока окончания проката!
- В порядке. Они у меня в руках. А сама услуга…
- Уже полностью оплачена. Наличными.
- Вот это Катерина Валерьевна! Ну и размах…
- Кстати, она предложила интересную схему страхования сделки. Такую мы еще никогда не применяли. Решение нам показалось удачным, будем предлагать клиентам.
- Так она еще и застраховалась?! Оксан, ну скажи, это – нормально? – развеселился Жданов: - Заложить ЧУЖИЕ миллионы и – подстраховаться, наложить везде соломки! Вот поросята! – Жданов имел в виду уже и Катю и Андрея с их умопомрачительной историей! – Оксан, вот у тебя трое пацанов – у них такие же закидоны?
- Павел Олегович, кто бы говорил про «закидоны»… - вспомнила Оксана какую-то очень старую историю. – Так тебе равных в этом деле никогда не было! Оттого и размах дел у тебя – ого-го! Такой же, как и размах крыльев!
- Н-да. Ну, теперь мне можно и на покой: взрастил достойнейшую смену, - Павел тоже вспомнил эту старую историю…Действительно, Катюша, можно сказать, еще скромно обошлась.
- Слушай, ну всё, часы сыграли свою роль. Присылай своих – кого там надо? Со всеми бумагами! Или это мы должны явиться?
- Нет, Паш! Бога ради, что ты?! Сейчас приедут Сергей Исаевич, эксперт и инкассаторы. Ну, помирились они? Мне показалось, они в ссоре – и поэтому она эти часы брала. Чтоб угодить, наверно? Угодила?
- А сколько стоят эти самые… «Картье», - Павел перевел разговор.
- Это не «Картье», Паш, это «Патек Филлипп». Так с ними точно все в порядке?
Павел повернул футляр буквами вверх, провел пальцем по надписи:
- Ну да, конечно же, «Патек Филлипп». Так сколько стоят?
- Два сто. В еврах.
- Да… Видимо старею, Ксюх! Мне бы уже слабо было вот так… по капризу любимой… рискнуть такою суммой. Ну, спасибо тебе, дорогая! Ждем твоих экспертов. Рад был услышаться.
- Счастливо, Паш. Счастливо! На свадьбу пригласи…

Жданов улыбался. Хотя должен был, наверно, злиться. Нажав клавишу селектора, он произнес:
- Мария, будьте добры, подойдите ко мне, - и сообразил, что Мария-то, скорее всего, зажигает во главе катиной команды.
Но вместо Маши через пять секунд в дверях нарисовался Федор.
- Вызывали, Павел Олегович? А Маша – она с Катей. Катя разрешила…
- Да, Федор. Пожалуйста, позови ко мне Екатерину Валерьевну. Срочно.

Уже прошло и десять, и пятнадцать минут, отмерянных себе Катей. Но никак не могла она решиться встать и пойти на свою Голгофу. «Еще ОДНА минута, и – иду» - решила про себя она, почти до крови кусая губы. И тут в дверях возник Коротков.
- Катюш, тебя Павел Олегович просил зайти к нему. Сказал – «очень срочно».
Катя вспыхнула, как маков цвет. Значит, он все узнал? Наступала развязка…

_________________
Безделье - не отдых... (с) Ф. Купер
Отдых - не безделье!!! (с) Мулька

- Павел Олегович, можно?
Катя постучала в дверь кабинета, который еще утром принадлежал ей.
- Войдите.
Жданов-старший стоял у окна. Катя сразу ухватила взглядом футляр, лежащий на столе и злополучные часы в руках Павла Олеговича. Облегчение и стыд хлынули одновременно в ее душу.

- Екатерина Валерьевна, будьте добры, займите ваше место, - показал Жданов на президентское кресло. – Сейчас приедут куратор из холдинга и эксперт. Надо будет оформить документы на возврат часов и расторжение долгового обязательства. Если у вас не было других планов по этому поводу... Не было?
Лицо Кати стало такого же цвета, как капли рубина на циферблате.
- Нет, не было. Конечно, не было!
- Ну, вот и хорошо, - Жданов смягчился. – Сейчас не время обсуждать наши «внутрисемейные» дела, потому что визитёры будут с минуты на минуту… Но когда проблема будет решена, я хочу задать вам один-единственный вопрос… Прежде, чем вы покинете это здание…

Катя кивнула. Она и сама уже два часа подряд задавала себе этот вопрос: «Как же вы на такое решились, госпожа Пушкарева?» Сев в президентское кресло, она уставилась в стол, не в силах поднять взгляда. А Павел Олегович крутил в руках дорогую мужскую игрушку, рассматривал бриллиантовую букву «А» на циферблате, повторяющую форму катиного кулона, дивился общей слепоте и – чего уж тут скрывать – завидовал своему непутевому сыну. Конечно, не декольте сразило старшего Жданова, а сила чувств, утонченное предложение руки и сердца (он также как и сын вначале, истолковал две буквы «А»), размах и… выдержка. Павел с любопытством покосился на каменно застывшую за столом Катерину.

Позвонил снизу Потапкин. Катя дала разрешение пропустить гостей. Давешний мужчина в дорогом плаще, охранники и еще один человек – высокий, круглолицый, с довольно большим металлическим кейсом прошли в кабинет президента.
- Добрый день, Сергей Исаевич, - приветствовал Жданов первого вошедшего. – Ну что, мы уложились в срок?
- Здравствуйте, Павел Олегович, - куратор пожал протянутую ему руку. – Где может расположиться наш эксперт? Вы понимаете – порядок есть порядок…
- Конечно-конечно, - отвечал Жданов, показывая эксперту низенький стол у входа: - Такое рабочее место вас устроит?
Круглолицый кивнул, разложил на столике кейс, в котором оказалась великолепно оснащенная переносная лаборатория. Надев на голову ремень с лампами дневного и инфракрасного света и подвижным увеличительным стеклом, он принял из рук Павла Олеговича часы и погрузился в их изучение.
Катерина сидела за столом. Охранники холдинга безучастно застыли в дверях. Сергей Исаевич выкладывал из чемоданчика документы. Тут у Жданова зазвонил мобильный.
- Пап, я к тебе зайду? - спросил Андрей.


За десять минут до этого Рома вышел на улицу. В бардачке его припаркованной у подъезда машины лежала такая нужная сейчас бутылка виски. Достав бутылку и нажимая брелок сигнализации, он увидел подъезжающую к «Зималетто» бронированную машину.
- Палыч, точно: приехали от Абрамовича! – говорил он через две минуты, влетая в их общий с Андреем кабинет. – Значит, за часами. Вышли четверо: топ-менеджер, охрана и здоровяк с железным сундуком. Наверно, деньги привезли?
Андрей помрачнел.
- Я что-то не пойму: и как это всё без меня решают? Это же мне подарили?..
- Палыч, ты уж сиди на попе ровно! Ты что, действительно хотел бы, чтобы тебе чужой мужик подарил часы за два лимона? Павел Олегович все правильно делает. Ты ему еще спасибо скажешь.
Выждав пять минут, Андрей позвонил отцу…
- Извини, сейчас у меня люди. Давай отложим разговор до вечера, - ответил Павел.

Хмурое раздражение поднялось в душе Андрея. Нашла-таки Катерина способ опозорить его перед всеми! Перед отцом, мамой, Кирой. Перед Зорькиным, который будет спрашивать «а где же ваши часы, Андрей Палыч?». Перед Женсоветом (наверняка история с часами стала им известна). И даже перед незнакомым и полумифическим Абрамовичем… Вот будет Катя потешаться над Андреем в своем новом лондонском доме! Будет вспоминать со своим «Ромиком», как подарила бывшему поклоннику часы, а он – струсил, растерялся, побежал к отцу. И папочка вернул подарок, извинившись за глупого, несносного ребенка!

Работа эксперта заняла не меньше получаса. Присутствовавшие в кабинете молчали. Катя набиралась смелости перед предстоявшим разговором. Куратор пил принесенный Викторией кофе. Павел Олегович стоял у окна, глядя в потемневшее осеннее небо и … вспоминал.

Маленький Андрей больше всего любил два праздника: свой день рождения и Новый год. Если на день рождения главным событием был торт со свечами и подарки, то новогодний праздник длился целую неделю, пока стояла в детской комнате пахучая огромная лесная красавица. Андрюша обожал наряжать елку. В большом старинном чемодане лежали завернутые в газету и упакованные в коробочки волшебные игрушки. Сначала елку украшали папа с мамой. Потом, когда Андрей стал школьником и октябренком, он сам с замирающим сердцем разворачивал пожелтевшие за год клочки газеты и доставал серебристые сосульки, медвежат и зайцев на прищепках, большие красные шары и пластиковые белые снежинки… И в самой глубине чемодана в картонной коробочке хранилась главная, любимая игрушка: голубоватый домик-теремок со светлым, словно освещенным изнутри окошком и большою шапкой искрящегося снега на покатой крыше. Когда-то давно, в уже забытый новогодний праздник, молодая и задорная Маргарита Рудольфовна ответила сынишке на вопрос «откуда я взялся»:
- Ты, Андрей, сначала был ма-аленьким-маленьким. И жил сначала в теремке, топил там печку и смотрел в окошко…
- Вот в этом? – показал Андрейка пальчиком на слегка покачивающийся на еловой ветке теремок?
- Да, - ответила ему мама.- А потом мы взяли тебя оттуда, ты стал расти, расти. И вырос большущий-пребольшущий – вот такой! – прижала его к себе и поцеловала в стриженую макушку. - А станешь еще больше, умнее, старше. И пойдешь в школу!
С тех пор теремок был самой главной игрушкой для будущего школьника!
И вот однажды, первоклассник-Андрей разворачивал игрушки и старательно развешивал их по пушистым колким веткам. Пришло время сосулек. Потом – шаров. Зверюшек на прищепках. Стеклянных красных помидорчиков и пупырчатых огурцов с белыми «попками»… И, наконец, высунув от старания кончик языка, достал Андрюша теремок.
- Андрюш, иди наконец руки мыть – появилась в дверях детской Маргарита Рудольфовна. – Папа пришел, будем ужинать!
- А? - пальцы первоклассника дрогнули и стеклянная игрушка выскользнула из них, ударившись об пол и разлетелась на тысячи сверкающих кусочков…
Папа Паша застал своего уже взрослого, семилетнего сына безутешно рыдающим над осколками чудо-теремочка.
- Андрей, не плачь! Мы его починим. Склеим! – говорил он, гладя вихрастую макушку.
- Паша, ну как мы его склеим? Ты думай, что говоришь, - возразила Маргарита, появляясь на пороге с веником в руках. – Мы купим новый! Точно такой же!
- Не надо нового! – рыдал Андрей, вырываясь из-под рук отца и преграждая маме путь к драгоценным осколкам.
За вечер сына все-таки удалось успокоить. Но история получила неожиданное продолжение через два дня. Наступило 31-ое декабря. Собрались гости. Пришли Воропаевы с детворой, молодая Ольга Вячеславовна, подруги мамы. Все веселились, пили шампанское и ждали самого главного действа – раздачи подарков.
Павел вышел из квартиры и позвонил соседям. Туда еще перед застольем отнесла Рита костюм деда мороза и мешок с привезенными гостями подарками.
И вот в квартиру Ждановых позвонили.
- Это Дед Мороз! – воскликнул дядя Юра. – Ну-ка, Саша, Кристина, Андрей – бегите открывайте!
Детвора побежала, впереди всех – Сашка, за ним – Андрей. И сзади, еще маленькая Кирюша в марлевом платье «Снежной королевы».
Павел, в длинной красной шубе, с посохом из лыжной палки и с ватной бородой басом поздоровался:
- Здравствуйте, дети! Ждали меня?
Все захлопали в ладоши, загудели. Потом читали стихи. Дед Мороз доставал каждому большую разноцветную конфету и – коробки и пакеты с подарками. Андрей, волнуясь, читал стихотворение «Елка плакала сначала
От домашнего тепла.
Утром плакать перестала,
Задышала, ожила. …»
Сбился, начал снова. Потом дочитал и с нетерпением и восторгом ждал, пока Дед Мороз роется в своем мешке. Дедушка вынул наконец большую коробку и сказал:
- Ну, Андрей, вижу я, что ты хорошо учился, слушался маму и папу, - и вдруг увидел, что наливаются слезами глаза сына. – И дарю тебе подарок, - закончил он, протягивая мальчику коробку с игрушечной железной дорогой.
Но вместо улыбки слезы заструились по щекам Андрюши.
- Что случилось, Андрей? – подскочила к сыну Маргарита.
- Дед Мороз, а как же… теремок? – шепотом спросил Андрей, держа на вытянутых руках, словно хотел оттолкнуть или отдать ее, железную дорогу.
В этот же вечер грустный Андрей сказал Маргарите Рудольфовне:
- Знаешь, мам, а Деда Мороза не бывает! Это просто папа наш… с бородой.
- Почему же не бывает? Да ты что, Андрей!
- Не бывает, - упрямо повторил ребенок. – Это папа подарил мне железную дорогу. А Дед Мороз – настоящий Дед Мороз – обязательно принес бы теремок!

Много лет прошло с того новогоднего вечера. Но увидел Павел Олегович слезы на лице сына – и вспомнил его детское горе… Стоял у окна Павел Олегович, ждал окончания экспертной оценки часов и… улыбался. Чувствовал он себя настоящим Дедом Морозом, потому что был в его мешке, как ему казалось, правильный подарок для Андрюшки.

_________________
Безделье - не отдых... (с) Ф. Купер
Отдых - не безделье!!! (с) Мулька

- Всё идеально. Часики – наши и в полном порядке, - наконец, нарушил молчание эксперт.
- Ну, вот и отлично. Оформляем документы, - Сергей Исаевич щелкнул фирменной авторучкой холдинга.
Были подписаны экспертное заключение, акт передачи, аннулирование закладной. Футляр с часами перекочевал в дипломат куратора. Походная лаборатория была свернута и упакована в кейс.
- Может быть, еще кофе? – предложил Павел Олегович.
- Спасибо, нет, - за всех ответил куратор и четверо вышли из кабинета президента.
Жданов не отошел от окна, пока бронированная машина не покинула двор «Зималетто».
- Уехали, - совсем не начальственным тоном сказал он и повернулся к Кате.
Та сидела, напряженно выпрямив спину, как первоклассница на первом своем уроке.
- Катя, я хотел задать вам всего один вопрос, - посмотрел на нее Жданов: - Что вам сделал… мой сын?
Вопрос был неожиданным. Девушка покраснела уже совсем мучительно, до корней волос, до слез.
- Я… - «я не готова это обсуждать» - хотела было сказать она. Но, посмотрев в лицо Павлу Олеговичу, запнулась и ответила другое: - Это не важно, Павел Олегович. Потому что я… его… простила.
*****
Андрей с подачи Малиновского осушил уже полбутылки виски. Выражение его лица прошло все стадии от мрачного отчаяния, через раздражение, досаду, ненависть и приобрело гримасу веселой злости.
- Хватит, Ромио! Сколько можно тухнуть в этом болоте… Поехали по ба-бам! – сказал он, смачно растянув по слогам последнее слово.

При всем трепетном отношении к предложенному делу, Малиновский отлично видел, что слова Андрея – всего лишь продолжение истерики. И еще одна мысль посетила его голову: представил он, что будет, если Андрей у входа в «Зималетто» столкнется с приехавшим за Катей олигархом. Вспомнил, в каком виде появился Жданов после драки с «хомячками». Прикинул количество охранников у губернатора Чукотки. И сообразил, что, подальше от греха, уезжать надо немедленно. При чем не через главный вход, где, можно пересечься с нежеланными гостями, а через подземный гараж.
- Где, Андрюх, твоя машина?
- В гараже.
- Ну, вот и славно! На твоей поедем. А то у меня стойка застучала, завтра в сервис повезу. Я только Федьке свои ключи отнесу: пускай мою перепаркует. Собирайся!
Жданов рассматривал свое отражение в дверце шкафа:
- Куда я светлый костюм нацепил? Такой дождище! – кивнул он в помрачневшее осеннее окно. – А впрочем, у меня в машине джинсы есть и свитер. Переодеться надо будет.

Малина покивал и пошел искать Федора.
Федька подменял Машу в приемной президента. Роман нашел его не сразу, найдя – обрадовался и протянул ему ключи:
- Федь, будь другом, отгони мою машину в гараж!
- А Вы что здесь, ночевать останетесь?
- Нет, мы с Андреем Палычем сейчас уедем вместе. На его машине. А тебя я попрошу…

Роман застыл на полуслове с открытым ртом: из кабинета президента выпорхнула Катя Пушкарева. Счастливая, как… Малиновский не сумел бы подобрать эпитет, до чего она была счастливая! Такой он не видал ее со случая с букетом, подаренным Андреем год назад. Наверное, уже подъехал и ждал ее внизу его известный тёзка.

- Хорошо, Роман Дмитрич! А машину Андрея Палыча я подгоню к подъезду. У меня есть ключи, - покивал Федор и двинулся на выход. Рома свернул шею вслед невесте олигарха. Потом до него дошел смысл последних слов курьера, и он во все горло заорал:
- Куда! С УМА СОШЕЛ! Вернись!
Катя вздрогнула от этого крика.
У бара ей встретилась Виктория. Расхаживая по коридору, она разговаривала с Кирой по телефону, по своему обыкновению - слишком громко. Обсуждали последнюю вспышку Андрея.

- Кира, он просто псих, твой Жданов! Просто!! Псих!!! Ты же это сама сегодня видела! Ему надо вызвать «скорую» и отправить в дурку! А виновата – эта Пушкарева! - Виктория обернулась, уперлась взглядом в «эту Пушкареву» и осеклась. – А, Кать, привет!
- Привет, - ответила Катя, проходя мимо.
Перед дверью Андрея она остановилась. Сердце билось так, что, казалось, его должны слышать во всем огромном здании «Зималетто». Катя положила руку на дверную ручку и оттягивала счастливое мгновение… Сейчас я объясню, в чем причина Катиного счастья.

Павел Олегович, услышав фразу «я его простила», улыбнулся. Приятно быть «настоящим дед-морозом»! Но какие слова сказать сейчас этой чУдной девочке, без памяти влюбленной в его сына? Наверное, много боли и ошибок позади у них, его детей, если в такую необычную историю вылилось их феерическое примирение.
- Катюша, я не могу тебя просить, - очень мягко начал Жданов-старший. – Но промолчать я тоже не могу. Катюша, ты очень нужна Андрею. Пожалуйста, пойди к нему!
Катя вздрогнула, и лицо ее приняло вызывающее и независимое выражение.
- …если ты его действительно простила, - продолжал Павел Олегович.
Наблюдая, как сомнение проступило на ее лице, он никак не мог решиться выложить свой главный козырь: пока не был на сто процентов он уверен в этом человечке. Но не зря вспомнила Оксана Игоревна о его любви к решительным и безоглядным действиям («закидонам» - сказала она). Он сдвинул брови и пошел ва-банк:
- Иди к нему, Катюш. Он – плачет!
И через миг осветила его улыбка облегчения: не радость, не злорадство, не победное торжество отразило Катино лицо. Испуг и боль пронзили ее и только робкое, неуверенное счастье родилось где-то в глубине ее души и застыло, опасаясь отразиться в бездонных темных глазах.
- Как плачет? – чуть растерянно повторила она.
- Иди, Кать. Вы с ним вдвоем быстрее все решите. Я думаю, он очень раскаивается в том, что причинил тебе боль и горе.

И Катя поверила ему!
- Спасибо, Павел Олегович! –прошептала она. Мгновенное желание броситься ему на шею и расцеловать осветило румянцем ее щеки. Катя протянула руку и коснулась руки будущего свекра:
- Спасибо, Павел Олегович!
- Иди-иди, Катюш, - ответил он и, когда дверь за ней закрылась, добавил: - Господи, совсем как дети!

Катя, наконец, решилась и медленно нажала дверную ручку.
Андрей сидел с ногами на столе. Согнув одну ногу в колене, в одной руке он держал стакан с остатками виски, на указательном пальце другой – крутил свои старые, подаренные отцом, часы. На спинке кресла криво висел его галстук. Посмотрев в счастливое Катино лицо, он зло и надменно рассмеялся:
- Ну что: явилась, не запылилась? Пожалеть зашла или попрощаться?
Улыбка медленно растаяла на Катином лице…

_________________
Безделье - не отдых... (с) Ф. Купер
Отдых - не безделье!!! (с) Мулька

- И что такая радостная? А-а, понимаю! Прилетел твой волшебник? В голубом вертолете? И бесплатно покажет кино? Конечно, у него всё бесплатно: часы, кулоны, ЦСКА!

Андрей осушил стакан и свесил ногу с края стола. Катя хлопала ресницами.

- В «Национале», значит, его подцепила? И как он – ничего? – Андрей подмигнул. – Хороший любовник? В газетку тиснул, что ты красивей всех на свете! Чукча! Олень!

Что бы вы подумали, услышав такое? …А если бы не знали версию об Абрамовиче?

- Ты как его в постели называешь: Ромочка? Ромусик? Ну как же, «Челси»! Валерий Сергеич счастлив!

Катя поняла только, что Андрей ревнует ее к Малиновскому, что его задели ее подарок и ее кулон, и что он полностью невменяем и несет безумный бред. Потом она сложила «два и два»: истошный вопль Романа «Он сошел с ума!»; причитания Вики «Жданов – псих, ему надо «Скорую» и - в дурку»; мягкую просьбу Павла Олеговича «идите к нему, он – плачет». И поняла, что с Андреем – беда! Видимо, пока она «веселилась» с Женсоветом, что-то нехорошее и страшное произошло в этом кабинете. Истерика? Помешательство? Куда отправил Малиновский курьера? Почему так торопливо ушел Федор? Где Кира? Неужели сейчас приедет «скорая», и санитары будут силой вязать и выкручивать руки её Андрею?

- Ну, чего же ты перестала улыбаться? Ты посмейся! Я же ведь – смеюсь! – воскликнул Андрей и издал похожие на хохот звуки, от которых кровь застыла в жилах Катерины.
- Андрей… Палыч! Не надо! Успокойтесь, я вас прошу, - прошептала она.
- Да, я – Палыч! Я тридцать один год – Палыч! Слушай, а – он? Как его отчество? Почему я не знаю? Может, тоже – Роман Палыч! Вот тебе удача будет, оба – Палычи. Не перепутаешь!
Катя посмотрела в горячечные глаза и… заплакала.

Она никогда не плакала при нем. Правда, он видел ее глаза «на мокром месте», когда так поздно приехал в караоке-бар. Еще дрожала на ресницах робкая слезинка во время рассказа о первом чувстве, поруганном и выставленном на посмешище. И потом – в марте, в день знаменательного Совета Директоров, когда он молил ее о прощении в каморке, а она, кусая губы, чтобы не заплакать, показывала ему на дверь и говорила: «Оставьте меня, я не могу вас видеть!» Но сейчас – она просто разрыдалась. Горько и безутешно. Как ребенок. Напряжение этого трудного дня, безумные глаза и слова Любимого, воображенный вид Андрея в смирительной рубахе, с завязанными на спине рукавами… И виновница всего – она! Катя плакала, закрыв глаза руками, плечи ее дрожали.
Мужчины не могут видеть женских слез: они огорчаются, теряются, пугаются. Любящие мужчины – тем более. А уж если женщина никогда раньше не плакала…

При виде Катиных слез словно невидимая сила подхватила Андрея. Он слетел со стола и через мгновение нерешительно навис над Катей:
- Катя, вы – чего? Кто вас обидел? Абрамович?

Фраза полностью подтвердила Катины подозрения, и она залилась еще горше.
Сердце Андрея сжалось. Он схватил ее за плечи двумя руками и прижал к себе:

- Кать, кто ТЕБЯ обидел? Кать, не плачь! Скажи мне, я защищу тебя!

Катя ткнулась лбом в его грудь.

И тут – хлынула потоком Андрюшкина любовь. Сдерживаемая, запертая, гонимая, она, наконец, прорвала все плотины и полилась широкими неудержимыми волнами. Ломала тщательно возводимые Андреем дамбы, жалкие Кирины подпорочки, переполняла хитроумные шлюзы Катерины. Трещали, рушились возведенные между ними преграды. Трепетали на Катюшкиных плечах сильные и пока еще робкие мужские руки.

Андрей уткнулся губами в знакомый запах Катиных волос, покрыл поцелуями ее макушку и начало лба. Катерина всё теснее приникала к его груди, еще всхлипывая и рукою утирая правый глаз, а левым все плотнее прижимаясь к его рубашке.

У Андрея были когда-то мужские проблемы? Ну, в другой жизни, с Кирой? Да не-у-же-ли? Разрешите мне вам не поверить! Руки его с силой обвили стан любимой, поцелуи спускались со лба – к вискам, дужкам очков, на щеки, кончик носа…

- Ка-тя, Каать, - шептал он, задыхаясь от нахлынувшего чувства.

«Самая красивая и самая умная» – это какая-то другая, посторонняя. Это – невеста Абрамовича, имя которой пока держится в секрете. А наша Катя – она была просто Самая Желанная. Самая Желанная на свете. Мужские руки мяли плечи, шею, то нежно, то решительно скользили от лопаток к бедрам: вспоминая, узнавая, гладя.

И в миг, когда две нежные девичьи руки вспорхнули на его плечи, обвились вокруг шеи, с Андреем случился казус, который происходит иногда с юными мальчиками, в первый раз целующими и обнимающими женщину. Он прижал ее лицо к своему плечу, провел щекой по ее макушке и издал короткий тихий стон сквозь стиснутые зубы. Замерев на пару секунд, он смущенно и тепло рассмеялся, пальцами скользнув к ее подбородку, поднял ее лицо к себе и заглянул в глаза.

Катя, вытирая слезы, всматривалась в его лицо, отыскивая и боясь найти признаки безумия.
Но глаза его смотрели нежно и чуть виновато, а губы, две минуты назад сплетавшие какую-то мешанину из вертолетов, колдунов, Малиновского, оленей и футбола, шептали ласковое «Каааать». Она улыбнулась:
- Что, Андрей? Всё в порядке? Всё хорошо? Я – с тобой, Андрей!

Он понял, что она ничего не заметила, ничего не поняла. Она – его нежная, маленькая, неопытная девочка. Она доверчиво смотрела на него и спрашивала:
- Всё в порядке?
И тут он вспомнил, что ее хотят у него отнять. Посерьезнел и спросил, рукой покрепче прижимая ее к своей груди:
- Ты не пойдешь к нему?
- К кому – к нему?
- Ну… к Абрамовичу. Он за тобой приехал?
Катя отшатнулась от него и нахмурила брови:
- Андрей, к какому Абрамовичу? Ты вообще – о чем?
- А разве нету Абрамовича? А откуда же тогда часы? Или они все-таки - подделка?
Катя облегченно рассмеялась:
- Господи, ну а почему же Абрамович? Почему не Березовский? Не Билл Гейтс? Не султан Брунея?
- Правда? – Андрей глубоко и с облегчением вздохнул. – Их не было? А Малиновский нашел в интернете, что Абрамович встретил женщину своей мечты и женится. И эти дорогущие часы… Мы думали – это ты: женщина мечты.
Катя еще раз сложила «два и два»: Роман Абрамович, «Челси», ЦСКА, Чукотка…
- Ну, вы - прямо совсем, - она постучала по лбу с выражением папы Дяди Фёдора. - Вы бы мне еще Ивана Федоровича Крузенштерна приписали: человека и парохода.

Влюбленные счастливо и хором засмеялись.
- А я подумала, что ты с ума сошел, - сказала Катя.
- А пришла – почему? Ты – любишь меня, Кать?
Катя замялась…
- Мне Павел Олегович сказал, что тебе плохо.
- Папа?
- Да. А как же… Кира Юрьевна?
Андрей достал телефон, нажал кнопку «Кира» и перевел аппарат в режим громкой связи.
- Не надо! – испугалась Катя.
Андрей помотал головой и приложил палец к губам.
- Нам не о чем с тобой больше разговаривать! – раздался в спикерфоне агрессивный голос Киры.
- Кира, подожди! Не вешай трубку! Я хочу сказать… поставить все точки над «i». – Кира молчала, но сигнал «отбоя» не последовал. – Кира, я должен признаться. Нас с тобой много связывало. Ты – близкий мне человек. Но… - Андрей запнулся. Нелегко давались ему эти слова. – Но, - решился он наконец. – я хочу признаться, что я люблю другую женщину. Эта женщина – Катя Пушкарева. Я не хочу тебя больше обманывать. Да и не смог бы: я на ней женюсь…
На Катином лице сначала отразился только страх – страх за Киру. Но голос Киры был насмешливым:
- Даааа? А как же Абрамович? Ты вызовешь его на дуэль? Продашь «Зималетто» и купишь ему запонки?
- А Абрамович – мне не конкурент! Я у него выиграл!
- Ну, тогда желаю удачи! И не зачем было звонить, - яростно ответила Кира и повесила трубку.
- Зачем ты так? – укоризненно покачала головой Катя. – Да еще по телефону.
- Нельзя было больше тянуть. Это надо было сделать гораздо раньше… на целых полгода раньше! И потом, я ей уже сегодня сказал, что люблю тебя. А теперь, когда меня ничто больше не связывает, я хочу попросить тебя… - он опять запнулся. Потом широко улыбнулся и сказал с какой-то торжественностью: – Катя! Будь моей женой!
Катя потупила голову и улыбалась.
- Катя, - да?
Дверь в эту минуту растворилась и на пороге возник Роман. Катя смотрела в пол и его не увидела. А Андрей покосился на дверь и за Катиной спиной поднял, показывая другу, стиснутый кулак. Малиновский застыл.
- Катя… - прошептал Андрей.
- Да! – ответила Катя.
Андрей засмеялся, наклонился к ней, легко поцеловал ее губы и обернулся к двери:
- Ба, Роман Дмитрич!
Катя тоже обернулась и покраснела.
- Роман Дмитрич, - продолжал Андрей, идя к двери и роясь в боковом кармане пиджака, - прошу тебя, сходи в мою машину и принеси мне, будь так добр, мои свитер и джинсы.
- Да я не гордый, я могу и в баре посидеть, чтоб вам не мешать. Зачем куда-то идти? - ответил Роман.
- Малиновский, я прошу тебя, - сделал страшные глаза и с упором повторил Андрей, - сходить к машине и принести мой сви-тер и мо-и джин-сы!!!
Малиновский окинул взглядом счастливую Катю, всмотрелся в лицо друга, сложил какие-то «два и два» у себя в уме и изумленно сказал:
- Не мо-жет быть!
- Черт, где же мои ключи? – протянул Андрей. – А, да! У Федора: он парковал мою машину утром…
- Ну пусть он и сходит, - вякнул было Рома. Но посмотрел на страшную гримасу друга и торопливо добавил: - Да иду уже, иду!
Андрей повернулся к Кате:
- Ну вот, теперь у меня есть свидетели! И ты не сможешь отказаться от данного мне слова!


-----------------------

Эпилог с элементами Пролога последует. Жду музЫка.

_________________
Безделье - не отдых... (с) Ф. Купер
Отдых - не безделье!!! (с) Мулька