Палата

Наш старый-новый диванчик
Текущее время: 28-03, 14:40

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Эта тема закрыта, вы не можете редактировать и оставлять сообщения в ней.  [ Сообщений: 28 ]  На страницу Пред.  1, 2
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 20-02, 00:20 
Не в сети
<b style=color:green>сабоНожки палаты</b>
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 04-11, 12:14
Сообщения: 1269
Откуда: Москва
=сорок пять=


- Что, я, по-твоему, сошел с ума?! – Жданов резко вскинул глаза на Катю.
Та сидела в приземистом кожаном кресле, устало потирая виски. Видно было, что она не выспалась, под глазами залегли темные круги, взгляд не блестел. Как только она появилась на пороге президентского кабинета, Жданов бросился к ней, схватил, прижал к себе, целовал так долго и страстно, словно истосковался по ее прикосновениям, а еще, может быть, от испуга и внезапно замаячившей опасности ее потерять… Над девушкой, в дверях каморки стоял Малиновский, непринужденно опираясь плечом о косяк. Он пришел почти вслед за Катей и нарушил их непрочное уединение. Он был раздражен и недоволен, с Пушкаревой излишне официален и холоден, со Ждановым насмешлив, пока не узнал, кто и по какому поводу только что звонил другу. Новость подействовала на них сразу. Катя отошла от Жданова, обессилено опустившись в кресло. Андрея возмутило то, с каким ужасом она посмотрела на него, когда он обмолвился о смерти Васильева. Малиновский же как-то сразу весь захлопнулся, замолчал, слушал его, не проронив ни слова.
- Ну а что я еще должна подумать? – девушка всплеснула руками. – Что? Ты его так избил!.. Видел бы ты своё лицо при этом! Зверь, просто зверь!..
- Это чушь несусветная, Кать, - Жданов, успокаиваясь, замотал головой, про себя извиняя ее – просто она слишком испугана, чтобы нормально соображать. – Я никого не смог бы убить.
- Приятно слышать, что ты считаешь чушью попытку меня защитить, - Пушкарева отвернулась от Андрея.
- Да с чего ты?... Ладно… В любом случае, я не способен на убийство, пусть и такого подонка, как этот твой Васильев, - парировал он, скрестив руки на груди.
- И вовсе он не мой! - огрызнулась Катя, нетерпеливым движением откинув волосы со лба.
«Надо же, - с горечью подумал Жданов. – Этот паршивец даже из могилы умудряется нас сталкивать лбами… Господи, что за проклятье на мою голову?..»
- Люди! Да люди жеее-е! – закричал Роман, встревая в разговор.
Он выбежал на середину комнаты и замахал руками, привлекая к себе внимание.
- Сейчас не об этом думать надо, сейчас шкурки спасать надо. Ведь все же повязаны, все! – он затряс сведенными кулаками прямо перед глазами у Жданова, так что тот только раздраженно отвернулся.
- Я не намерен ничего спасать, потому что спасать нечего. Никакой вины за мной нет, ну… кроме той, конечно, что перед смертью я этому Васильеву пересчитал зубы… Сколько там положено отсидеть, пятнадцать суток? Так я готов. Ведь не от этого же он… того… - и он приложил сложенные пистолетом пальцы под подбородок и изобразил выстрел.
- Катенька, вы видели когда-нибудь живой труп? – мило поинтересовался Малиновский у Пушкаревой, приближаясь к ней. – Нет? Ну, так можете полюбоваться! Вон-вон, куда я пальцем показываю… И ведь он же и других за собой потянет.
Жданов недовольно сморщился, но не среагировал.
- Молчишь? Нечего сказать? А чего тебе тогда этот следак звонил, как ты думаешь? – Роман подскочил к другу. – Любезно проинформировать тебя про смерть совершенно чужого тебе человека? Узнать, не пришлешь ли ты ему случайно веночек на могилку? Я уверен, они сейчас начнут копать, и такое отроют, что мы все ни кометом, ни ариэлем не отмоемся! После художеств… - он осекся, замолчал и снова отошел к двери в каморку.
- Что это значит? – Катя посмотрела на Жданова. – О чем он говорит, Андрей?
- Ай, да ничего! – рассердился тот на Романа. – Что ты не знаешь Малиновского, что ли? Мне пришлось рассказать ему о ситуации, в которую попала компания, а у страха-то глаза велики… Ты за себя можешь не бояться, - Андрей посмотрел на друга. – Про тебя Порфирьев ничего не спрашивал, и, насколько я понимаю, звонить тебе тоже не звонил. И вообще, ты здесь абсолютно…
- При чем тут страх? Ну, при чем? – перебив его, не унимался Роман. – Слушай меня, - он подлетел к Жданову, присевшему на край полированной столешницы, и примостился рядом. - Кто бы там не свел счеты с этим… Васильевым?.. да? Васильевым, это вопрос для нас второстепенный. Он, может, сам себя кокнул. Но вот время выбрал не совсем подходящее.
Катя опустила голову и сосредоточенно созерцала лини жизни и ума на собственной ладошке. Жданов спокойно смотрел на Малиновского, постоянно перебирая пальцами на предплечье, словно играя гаммы. Роман издал какой-то раздраженный рык, видя, что его трагические увещевания до влюбленной пары не доходят.
- Да поймите вы, дураки, главное, что у них есть улики на тебя, Андрей. Этот Порфирьев звонил только для того, чтобы тебя пощупать. Если ты сейчас драпанешь, ему останется только дать ориентировку и считать дело закрытым. Если ты к нему сейчас сунешься вот в таком шапкозакидательском настроении, он тебя там так обработает, что всех глухарей тебе к поясу приторочит… У тебя мотив был? Был… И не один… - Малиновский встретился с Катей глазами и так долго смотрел на нее, что та даже зарделась. – Твое лицо на пленке есть? Есть. И не одно. С моим вместе. И с лицом Екатерины Валерьевны кстати тоже. А это уже как минимум на разбойное нападение смахивает.
- Малина, ты договоришься сейчас, - Жданов привстал и повернулся к другу. – Ты еще им подскажи, что мы, сколотив преступную группу, это дело провернули сообща!
- Да. Да, и им мои подсказки не понадобятся, они там и сами отлично УК РФ знают, - Малиновский был ни на шутку разозлен.
- Ну, если уж ты заговорил об УК… - Жданов выступил вперед и, потирая подбородок, произнес. – Чтобы пленку признали как доказательство вины, у обладателя должно быть разрешение на ее ведение.
- У такой фирмы, я думаю, с этим все в порядке, - с сомнением проговорил Малиновский.
- Для того, чтобы суд признал вину, была там пленка или нет, - вдруг вступила в разговор Катя, – следствию придется ее доказать. Но у Андрея ведь есть алиби, - она произнесла это так, словно самого Жданова в комнате не было, словно только для одного Малиновского, и он не смог угадать значение ее странного тона.
- Катюш, нет, - он покачал головой. – Нет, ну это зачем? Все и так разрешится благополучно.
- Ну, вот еще, - твердо возразила она, вставая и подходя к Андрею близко-близко, тут же завладев положением. – У тебя есть крепкое алиби.
Малиновский с любопытством следил за каждым движением ее губ, Жданову даже стало неловко. А она смотрела только на него.
- Какое алиби, можно узнать? – спросил Роман.
- Катя! – Андрей схватил ее за руку. – Прекрати немедленно. Я твое имя полоскать не собираюсь.
- Алиби, Роман Дмитрич, самое обыкновенное, - сказала девушка, не отрывая взгляда от Жданова.
- Прекрати! Я не согласен, слышишь? Что ты родителям скажешь? – он тряс ее руку, словно хотел, чтобы она пришла в себя.
- Так что за алиби-то? – прищурился Малиновский.
- Ром, ты бы вообще вышел, - сорвался Жданов, грозно глянув на друга. – Это тебя…
- А вот и касается! – закончил за него Малиновский. – Я по твоей милости в этой истории тоже фигурирую. Как чувствовал, не надо было из постели вылезать. Хватит крутить, Катя. Что там такое?
- Алиби, - все еще медлила Катя, - самое простое. Мы с Андреем Павловичем провели эту ночь вместе. И нас видели.
- Кто?! – поразился Андрей.
- Твоя консьержка… - сказала она и опустила взгляд. – И мои родители.
- Твои… - Жданов шершаво сглотнул волнение, - родители?
- Угу, - коротко кивнула девушка, и она слабо, с облегчением улыбнулась.
Он прижал ее руку к своим губам, и не мог унять стука сердца в ушах. Андрей быстро глянул на Малиновского. Нельзя было сказать, что тот выглядел сильно удивленным. Он указал пальцем на себя, потом на Катю, потом снова на себя, снова на Катю и пробормотал:
- А я… я?.. Я-аа?..
Роман еще раз ткнул себя в грудь и только сдавленно фыркнул в бессильной ярости, отводя взгляд.

_________________
Изображение Изображение


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 23-02, 04:42 
Не в сети
Новый пациент
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 18-01, 17:53
Сообщения: 278
=сорок шесть=


- А мне что прикажешь делать, Ждан? Что? – Малиновский беспокойно присел в президентское кресло, хлопая себя ладонью по коленке. – Пока вы тут… меня там… - он взмахнул рукой в адрес каких-то неведомых злоумышленников и изобразил неприличный жест. – И заметь, я никогда не отказываю тебе в твоих просьбах, а в итоге расплачиваюсь дороже всех…
Андрей нежно снял со своих плеч теплые Катины ладони и обернулся к другу.
- Для начала успокойся, Ром, и попытайся припомнить, когда в последний раз ты кому-то что-то платил, - попросил он. – А если ты о вчерашнем говоришь, то всё, чем ты пожертвовал, был теплый секс с очередной ранеткой. Извини, Катюш, - он чуть склонил голову перед Пушкаревой, когда заметил, что она нахмурилась, и снова обратился к Малиновскому. - Не думаешь же ты, что я буду использовать Катю, для того, чтобы обеспечить себе алиби? – тихо сказал он, обращаясь к Роману.
И тут же, не удержавшись, посмотрел на девушку, нетерпеливо ожидая ее реакции. Удивление Пушкаревой было таким огромным, что ему даже не хватило места на лице – брови поползли вверх, уголки губ неопределенно задрожали, не зная – расплыться в улыбке, или скривиться в недовольстве. Малиновский замер, с таким же неверием глядя на него. Жданов гадал, чему он будет сейчас возмущаться больше – несправедливости Андрея или его глупости. Он конечно и сам понимал, что безбожно кривит душой. Малиновский ему здорово вчера помог, а вместо благодарности вынужден был теперь выслушивать отповедь. Парень он был честный, старательный, жалко было смотреть, как он мучается. Роман встал, подошел к графину с водой, и наполнил стакан. Правда, отпил совсем немного. Наверняка ему требовалась эта пауза только для того, чтобы осознать происходящее. Он уже открыл, было, рот, но Катя оказалась первой.
- Что ты этим хочешь сказать, Андрей? – с подозрительностью спросила она.
- Жданов, не сходи с ума! – тут же поддакнул Малиновский.
- Нет, - кивнул он в сторону Кати, - и нет, - добавил и кивнул в сторону Романа, разом отвечая на незаданные вопросы.
За появившуюся вдруг легкость мысли и дыхания Жданов в иные дни отдал бы многое. И самое удивительное было то, что решение давалось ему почти без труда. Буквы на кубиках вдруг стали понятными и сами собой складывались в нужные слова. Он молил только об одном сейчас - не впасть в ненужное позерство и театральность.
- Андрей, - начала Катя, делая к нему шаг.
Жданов развернулся к ней, широко улыбаясь, с руками на поясе, похожий на мальчишку, только что мучившего, а тут вдруг отпустившего лягушку:
- Да?
- Ну, в самом деле, к чему эта бравада?.. Сейчас?.. – она потерла лоб ладонью, подыскивая слова. – Пойми, нет никакого смысла скрывать наши отношения. Если я нахожу это ненужным, так почему ты?..
- Не в этом дело, Катюш,.. – все так же с улыбкой перебил ее Жданов, видя, как она напрягается, пытаясь втолковать ему то, что он и так отлично понимал.
- Опомнись, Андрей, опомнись! – возопил Малиновский, подскакивая к нему. – Тут надо думать, как выбраться, каждую былинку хватать, а ты хочешь… усугубить..?!
- Ром, ну хватит, а? – попросил он, досадливо морщась. – Если я говорю, что не собираюсь использовать Катю, значит, так и будет. И я всё сказал, всё, слышите, оба?!– он сверкнул на Пушкареву решительным взглядом. - Я безумно рад узнать, и, заметь, в этом нет ни крупицы сарказма.., рад, что нам теперь не надо будет скрываться…Рад, что Валерий… Сергеевич и Елена Александровна знают о… нас… - Жданов произнес оба имени и почувствовал, как по позвоночнику тонкой струйкой потек противный трусливый холодок, но он набрал в грудь воздуха и продолжил, - Рад. Да! Потому что я тут кое-что решил… но потом, я тебе всё скажу потом, наедине, - заговорщически пообещал он Кате, беря обе ее руки в свои ладони и прижимая их к своей груди. – Я не хочу, чтобы тебя вообще как-то касалось это дело… болезненно…
Лицо Кати теперь отражало высшую степень беспокойства. Чего доброго, она сейчас заговорит про акушерско-гинекологическую экспертизу в слепом желании спасти его. Пушкарева первая попросила его о помощи. Жданов не желал никакой подмены.
- Но зачем? Объясни мне, - попросила она, вглядываясь в его глаза. – Я не пойму, зачем тебе сейчас нужны эти жесты?
- Ну, какие жесты, Катюш!? – немного расстроено спросил Андрей, отпуская ее. – Дело не в этом. Я просто никак в толк не возьму, зачем мне вообще какое-то алиби, - сказал он и засунул руки в карманы брюк. – Ну, посудите сами, если человек невиновен, зачем он вообще будет искать какие-то оправдания? Когда я положил трубку после этого Порфирьева, я тоже начал рвать на себе волосы, соображать лихорадочно, что же теперь делать, и куда бежать. А потом призадумался, успокоился. Чем мне все это может грозить? Подпиской о невыезде? Так мне некуда ехать, да и некогда, мне надо компанию спасать. Если мы тут совершенно не при чем, если никто из нас, - и он шутливо-строго посмотрел на Малиновского, - действительно не имеет ничего общего со смертью господина Васильева, то и… нечего!..
Роман только заворожено смотрел на друга, все еще не веря тому, что слышит.
- От страсти обезумел! – неопределенно воскликнул он, ероша свои светлые волосы, и снова принялся пораженно заводить глаза.
- Да дело не в этом! Понимаете, я подумал, что было бы у Порфирьева что-то серьезное на меня, он бы не стал церемониться, а прислал машину. Как там у них это всё организовывается? Слава богу, я не знаю. А он мне еще и время дал, чтобы собраться с мыслями. Ну куда это годиться? – в возбужденном порыве Жданов хлестнул себя по коленке. – Да будь я на его месте, я бы давно уже заломил подозреваемому руки и тащил его в пыточную. В конце концов, он не в краже колосков меня подозревает, а в убийстве человека! И еще я подумал - если он потрудился мне позвонить, почему он тебе, Малина, не позвонил, не провел такую же разъяснительную беседу? Ведь на пленке, есть она там или нет, нас было двое, - Жданов мгновенье пожевал губами и добавил, - Трое, давайте уж быть до конца честными - Катя там тоже была.
- Если это и безумие, то в своем роде последовательное, - сказала Пушкарева, глядя на Андрея почти с восхищением.
- А что такое КПЗ ты, Жданов, знаешь? Об этом ты ПОДУМАЛ, старичок? – ехидно поинтересовался Малиновский, но уже гораздо спокойнее.
- Ну не в этом же дело! – уже не на шутку разозленный, выкрикнул Жданов. - Ром, пораскинь ты мозгами! Тебе не приходило в голову, что всё это, то есть абсолютно всё, что сейчас происходит, - вдруг спросил он и сам себе не поверил, - ВСЁ может оказаться чудовищной провокацией..?

_________________
Изображение


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 13-04, 13:28 
Не в сети
Буйный пациент
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 03-11, 13:39
Сообщения: 3991
Откуда: Нью-Йорк
=сорок семь=
Работа втроем! Андрей довольно потянулся и хрустнул суставами. Катя рядом, только руку протяни, немного чем-то расстроена, но хотелось надеяться, что не этой близостью к Жданову. Малиновский прикрывает тылы, нервно тряся коленкой, а верный Порш стартует из пункта «А» в пункт «Б» по первой искре зажигания. Жданов поймал свою ровную и белую, как макет идеального прикуса, улыбку в зеркале заднего вида. Бригада на выезде. И никаких гвоздей. Андрей испытывал от всего происходящего удовольствие, граничащее с сексуальным наслаждением. По большей части, возможно, из-за того, что уже сам себе раздавал жаркие влажные авансы в виде бесконечных ночей с Пушкаревой. Как только он спасет общее дело, спасет себя, спасет и ее, она уже никогда не посмеет косо относиться к нему. Прекратятся упреки, злые шутки, и он никогда больше не будет вынужден беседовать с ее спиной, просто потому, что она никогда больше не посмеет отшить его. Хотя в некоторых случаях он не отказался бы от лицезрения этого аккуратного затылка, шеи, плеч и… всего, что природа намешала так соблазнительно и пышно. Он обернулся к Кате, всё также улыбаясь.
- Я не понимаю, - Малиновский перехватил его взгляд до того, как Жданов успел передать все свои тайные желания девушке, – с чего ты такой веселый?
Жданов раздраженно цыкнул, дернул губами и, нахмурившись, снова уставился на дорогу.
- Четкого плана нет, - проговорил Роман, придвигаясь к переднему сиденью еще ближе, как-то по-детски. – Стратегии – нет. Тактики – нет.
Катя обернулась к Малиновскому и смерила того холодным взглядом.
- Некоторые люди не меняются, - изрекла она, быстро посмотрев на Жданова.
По болезненному блеску ее глаз он понял, что внезапную обиду Пушкарева снова аккуратно, как батон, поделила поровну между ним и Романом и также тщательно ссыпала все крошки на сторону Жданова.
- Ром, о чем ты, а? – снова улыбаясь, поинтересовался Андрей у друга.
- Ты едешь в логово зверя, а у тебя нет даже права на милицейский свисток, - издеваясь, пояснил Роман.
- Я всего лишь решил проверить свою гипотезу. Что такого? - зло отмахнулся от него Андрей. – Подъедем к «Крокусу», посмотрим, проведаем…
Малиновский заставлял его нервничать. И вовсе не потому, что напоминал ему о проблемах - что проблемы? - а потому, что пытался разрушить уют, в котором сейчас пребывал Жданов – как друг, как мужчина, и как человек, который сожалеет о прошлом, и хотел бы его вернуть, потому что ему было хорошо когда-то.
- Если тебя что-то не устраивает, я могу тебя высадить у ближайшей станции метро, - сказал Жданов и махнул рукой в сторону ярко ощетинившейся острой «М».
- Нет уж, премного благодарен, но у меня клаустрофобия со времен первых поллюций из-под одеяла.
- Чего? – Катя заинтересованно воззрилась на него, забыв присоединить к удивлению изрядную долю апломба.
- Малина, заткнись! – выпалил Жданов, пытаясь размахнуться и схватить Романа.
- А ты смотри, куда прешь, - тот оттолкнул руку Андрея.
Жданов усмехнулся и снова сосредоточился на дороге.
- Ты бы хоть посвятил нас с Екатериной Валерьевной в свою гипотезу, Мегрэ доморощенный, Пинкертон, блин, - ехидно выдавил Роман, тут же откидываясь назад с видом уставшего кривляться клоуна.
- Роман Дмитриевич, - подала голос Катя, - я же просила вас, кажется, не называть меня так. Я рядом с… вами, да еще и наделенная такими регалиями, чувствую себя строгой учительницей по физике, или на худой конец - по высшей математике.
Жданов с интересом следил за Пушкаревой. Сарказма в ее тоне не было. Наоборот промелькнуло расположение. И вопреки собственным словам, еще больше напоминая учительницу, правда, по русскому языку, девушка фонетически правильно разомкнула губы и произнесла по слогам:
- Ка-тя. Катя. Ну, это же так просто, не правда ли? И привычно.
Улыбка продержалась на ее лице и в глазах не дольше положенного, и Пушкарева снова отвернулась.
- Просили? Ну… - Малиновский с серьезным видом пытался вспомнить, когда это могло произойти, а потом согласно кивнул. – Допустим, просили... Ну, забыл! Фигня вопрос, договорились, - с легким вызовом резал он, протягивая Пушкаревой руку. – Ну, тогда уж и вы не обессудьте… Рома. Ро-ма, - передразнил он, входя в азарт, когда заметил, как в глазах у Жданова закипает смех.
- Ну, прекрати паясничать, Малин, - попросил Жданов. – И если уж так хочешь знать, никакой тайны тут нет. Есть только большое подозрение, что вся ситуация была подстроена от начала и до конца… Если, конечно, мы к нему хоть на чуть-чуть приблизились. Ну, вот сам подумай…
- А чего мне думать-то? Пусть лошадь думает, у нее башка большая, - огрызнулся Малиновский. – Ты же уже что-то там начерепил? Так выкладывай! Катя, ну хоть вы поспоспешествуйте. Попросите сами, если меня он не слушается.
Катя с легкой улыбкой посмотрела на Андрея, только где-то в глубине ее глаз мелко вибрировало туго натянутое ожидание.
- Все началось как-то… - и Жданов умолк, тщетно пытаясь подобрать подходящее слово. - Как-то...

_________________
Ну, будете у нас на Колыме...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 16-04, 17:11 
Не в сети
Буйный пациент
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 03-11, 13:39
Сообщения: 3991
Откуда: Нью-Йорк
=сорок восемь=
Да, если призадуматься, как всё началось? А главное, когда? Он вошел в кабинет Кати, она плакала, он нашел это угрожающее письмо. Потом как вспышка, как прикосновение то ли чего-то раскаленного, то ли чего-то ледяного, всплыл в памяти Катин плен, и ее вызволение. От одного слабого воспоминания о словах Васильева, о взглядах, которые он бросал на Пушкареву, у Андрея по пояснице пробежали противные мурашки, и крепко свело челюсть. Ему, как нормальному мужику, и теперь казалось, что ударов, которые он отпустил по адресу этого неудачника, грязного подонка, несчастного «номеро уно», было явно недостаточно. Но разве мало было того, что они с Малиновским успели наворотить в офисе «Крокуса», чтобы теперь на Жданова вешали еще и мокруху. Да, он смог бы убить Васильева, видит бог, но он его не убивал…
Жданов украдкой бросил взгляд на Катю. Он больше не мог гнать от себя подозрения. Любовь - нелюбовь, это было здесь совершенно не при чем. Если всё-таки допустить, на мгновение, на полмгновения… Ведь всё началось именно с подачи Пушкаревой. Её ошибка, эти слёзы, вымогательство, Денис… А почему, собственно, Денис? Почему не Коля? Почему не Миша? Почему? Потому, что он ее единственный знакомый с такой немытой репутацией? Потому что ни в один здравый ум не придет мысль о том, что люди, так некрасиво расставшиеся, смогут что-то там прокручивать вместе? Потому что ни у кого, кто знает Катю, не возникло бы сомнения в ее честности? Потому что было само собой разумеющимся, что она, нет, даже не позволила, а буквально заставила Жданова взять себя и терзать всю ночь напролет? Она просто любила его, просто она соскучилась! Ага, да…
Неожиданные мысли острыми ланцетами полосовали мозг Жданова, вызывая почти ощутимую боль. Он снова принялся вспоминать. Когда они оба вернулись из европейской командировки, Катя была очень на него рассержена. А у него еще хватило наглости источать безразличие и презрение в ответ. Когда он спохватился, было уже поздно. Андрею и сейчас было так неудобно, что он автоматически втягивал голову в плечи, будто ожидал оплеухи или подзатыльника. Он снова быстро обернулся к Кате. Та, не отрываясь, смотрела на бампер впереди идущей машины, ехавшей совсем медленно в набухавшей вечерней пробке. Что там было с ее лицом? Лицо как лицо, да – озабоченное, да - выжидающее. И мало ли, о чем она могла сейчас думать. Жданов совсем сбросил скорость. От постоянного напряжения чуть ныла левая нога. Однако это медленное, не отвлекающее внимания движение позволяло думать о вещах, не связанных с дорогой.
Допустим, Катя придумала всё это сама. Или со своим верным Санчо Пансой, разница была не велика. Жданов никогда не воспринимал Зорькина в качестве свободной личности и даже иногда отказывал тому в праве быть самодостаточным человеком. Так – прибор, нелепый как астролябия, но функциональный как дырокол. Зорькин был, как нельзя, кстати, когда Пушкаревой нужна была мужская логика, экономические знания более сильного левого полушария, подобие мужского плеча, или еще что-нибудь, чем она не располагала по причине того, что была девушкой. Они написали план и принялись осуществлять его пункт за пунктом, не пропуская ничего, рассчитывая шаги на десять вперед, с обязательными запасными коридорами под буквами «б» и «в» на всякий случай.
Катя раздумывает, какой удар будет самым болезненным для Жданова. Она возвращает свою первую любовь, свой первый сексуальный опыт, пусть и неудачный - Андрей и сам не мог особо тут похвастаться. Такой же неудачный, и пусть Жданову будет вдвойне мучительней. Она имитирует угрозу, которая нависла над компанией, любимым его детищем за неимением пока биологических отпрысков. И эта угроза – финансовая, потому что Пушкарева вбила себе в голову, что деньги Жданов любит больше всего на свете. Даже больше её самой, учитывая то обстоятельство, что он ее вовсе не любит! А затем она заносит кулак над самой свободой Андрея, и не подозревая, что он бы с радостью отдал Кате ее с потрохами, лишь бы она попросила его об этом. Какими-то неведомыми путями разузнает Пушкарева о Денисе, привлекает его, руководит им. В общем, использует в нем то, чего у Зорькина не предусмотрено техническими условиями или ГОСТом. И всё происходящее оказывается лишь актом одной пьесы, пока не известно – трагедии или комедии. Тут всё будет зависеть от того, кому какая роль досталась, когда режиссер аккуратно заполнял страничку «действующие лица». А теперь, когда испытуемый, Гагарин и Титов в одном лице, потому что на подстраховке-то - никого, когда главный герой, когда тот, кто… Да как вам будет угодно!.. Когда Жданов начинает выдавать незапрограммированные спазмы всем телом, отсюда и эта озабоченность, и нервность, и судорожные попытки отвлечь его от чего-то важного. От чего? От общей нелепости всего замысла? От авторства? От того, что месть-таки оказалась бесполезной, потому что Жданов на самом деле любит Пушкареву? От возможности раскусить этот коварный замысел? Ибо голая месть не так страшна, как сознание, что тебе мстят и кто тебе мстит. Ну от чего?
Андрей так глубоко задумался, что забыл тронуться, как только впереди освободилось место. Он резко дернулся, когда сзади кто-то нетерпеливо подогнал его клаксоном, устало протер глаза пальцами, небрежно приподняв очки.
Как же это могло быть? Ведь это же была Катя… Катя Пушкарева… Его Катенька…

_________________
Ну, будете у нас на Колыме...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 17-04, 18:57 
Не в сети
Буйный пациент
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 03-11, 13:39
Сообщения: 3991
Откуда: Нью-Йорк
=сорок девять=
Не в силах ответить на вопрос «кто виноват», Жданов мысленно кинулся искать ответы на вопрос «что делать». Тут особой ясности тоже не было, но порассуждать так и тянуло. Порассуждать? Да скорее поиздеваться над собой, тыкаясь собственным носом в табличку «выхода нет». Он ведь просто ума не приложил, как обо всём рассказать Малиновскому? Скрывать подобное от лучшего друга, который хоть чем-нибудь мог бы помочь, у него не было права хотя бы ради общего блага. Но это означало бы в который раз бросить Катю под град насмешек, в который раз выставить ее самой квинтэссенцией зла, беспощадной, мрачной стервой, идущей по головам ради своего неизлечимо оскорбленного самолюбия. Это означало бы раз и навсегда лишить ее доверия Романа, сейчас, когда между ними установилось пусть хрупкое, но перемирие.
Однако это не было самым ужасным. Куда страшнее было дать Кате понять, что Андрей разгадал ее замысел. От острого чувства чужого стыда Жданов еще больше ссутулился. Как он сможет смотреть ей в глаза, когда она начнет оправдываться, или, наоборот, с вызовом четко и кратко скажет «да». Если только он укажет Пушкаревой на ее обман, она возненавидит его. Ведь тем самым он не даст ей довести намеченное до конца, какова бы там не была ее цель. Признанием своего обмана Катя будет уничтожена, раздавлена. И опять в мозгу Жданова лампочкой загорелось это «никогда не», только теперь с прицепом в виде огромного знака минус. Никогда не заговорит, никогда не увидит, никогда не обнимет, никогда не поцелует.
И все же было еще кое-что, от чего у Андрея на месте души возникала черная дыра, алкоголически начинали дрожать конечности, сохло во рту и даже хотелось попасть в статистику детской смертности году этак в 1980-м. Если всё откроется, как в таком случае быть ему самому? Он мучительно боялся потерять Пушкареву, словно нес ее на руках по тонкому льду. Даже если Катя не отвернется от него, перспектива открывалась самая безрадостная. Ситуация была настолько серьезна, что Жданов не смог бы сделать вид, будто ничего не произошло. Катя обязательно начнет чувствовать себя перед ним виноватой, будет просить прощения, а он будет вынужден простить ее, в подтверждение того, что любит. И затем всю оставшуюся жизнь вслед за этим его царская милость наверняка будет тяготить девушку. А Андрей вовсе не желал, чтобы у него просили прощения, он не хотел таких, брошенных с барского плеча, свидетельств своей любви.
И как, хоть бы кто-нибудь позволил ему узнать, как он должен был вообще воспринять от Кати это треклятую правду? Что делать с взглядом, с голосом? Удивиться или нет? Когда вступить в разговор, чтобы это выглядело прилично? И что сказать прежде всего? Что сделать для того, чтобы не потерять лицо?! Ведь по большому счету все объяснения Кати были Жданову уже совершенно безразличны, как свершившийся факт. Конечно, немного волновали причины, но гораздо меньше, чем возможность навсегда отказаться от Пушкаревой. И объяснить это самой Кате, да еще и верному Малиновскому было самым трудным. Объяснить то, что «Зималетто» может гореть синим пламенем, лишь бы Катя была рядом. Объяснить то, что он готов закрыть глаза на предательство и обман, лишь бы она осталась с ним. Объяснить то, что для него в мире не существует ничего важнее этой обыкновенной земной женщины. И тем самым дать ей в руки абсолютную власть над собой.
Жданов беззвучно усмехнулся, воображая тесный вонючий карцер, в который он только что сам себя загнал. Теперь нельзя было уже не вздохнуть, не кашлянуть, чтобы не грянул взрыв, и не обрушились своды. Может, кто-нибудь из присутствующих захватил с собой кислородный баллон?
- Жданов, ты что, прикалываешься? – услышал он голос Малиновского, неожиданно, как будто впервые в жизни.
- А? – полуобернулся он, пытаясь сосредоточиться.
- Ну ты будешь говорить или нет? Люди же ждут! – возмущенно сказал Роман.
- Что он может вам сказать, Роман Дмитриевич? – вдруг вступила в разговор Катя. – До чего он может додуматься? Что он вообще знает?!

_________________
Ну, будете у нас на Колыме...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 19-04, 17:55 
Не в сети
Буйный пациент
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 03-11, 13:39
Сообщения: 3991
Откуда: Нью-Йорк
=пятьдесят=
Больно кусая губы, чтобы случайно не проговориться, Жданов посмотрел на Катю, тут же безошибочно замечая набрякшие в ее глазах густые, мутные слезы, куда же без них. Подбородок ее дрожал, но она еще владела собственным лицом.
- Катя, мы, кажется, с вами договорились без цере… - начал, было, снисходительным тоном Малиновский, но Пушкарева, не слушая его, твердо продолжила.
- Что ты в принципе можешь знать? – обратилась она напрямую к Андрею, вглядываясь в его глаза. – Где ты вообще был?
Он нахмурился, пытаясь понять ее слова, но ничего путного на ум не приходило. Возмущения он не испытывал, хотя был вправе. Похоже, Катя в чем-то его обвиняла, и это после того, как он примерил на себя прокурорские погоны и парик судьи одновременно. Он свернул на обочину и заглушил двигатель, не обращая внимания на то, что этим еще больше затруднил движение. Впрочем это его сейчас не волновало.
- Я не совсем понимаю, что ты… - произнес он, но Катя и его прервала.
- Где ты был? А тебя просто не было. Ты возникаешь рядом, только когда тебе уже невмоготу. В остальное время ты ходишь мимо и боишься, как бы не лопнула твоя гордость.
- Погоди, Кать, - натужно хохотнул Жданов, потирая лоб как от ушиба – ее слова били больно, с оттягом, словно резиновые дубинки. – Давай разберемся, с начала, хорошо? Я понимаю, что ты расстроена, рассержена, ты не знаешь, что делать, но…
- С начала? Давай, - Катя кивнула, как будто не замечая слов Андрея и перестав буравить его глазами, отвернулась к окну.
Малиновский сзади громко вздохнул, Жданов только цыкнул на него, чтобы тот заткнулся и не вздумал чего-нибудь ляпнуть.
- С начала, - уже дрожащим голосом повторила Катя, - с начала.
Андрей с замиранием сердца ждал, о каком начале она будет говорить. У них таких было много. Правда, ни одно не выгорело. Жданов тешил себя мыслью, что пока. Пушкарева будто почувствовала его метания и поинтересовалась:
- С какого начать, Андрюш? Когда я написала заявление на прием в «Зималетто», когда прочитала вашу гениальную инструкцию, когда мы с тобой резвились в той гостинице или когда…
- Стоп-стоп-стоп! – громко вмешался Малиновский. – Андрей, может, мне выйти? Я как-то не горю желанием присутствовать на семейных разборках.
- Это вовсе не разборки! - бросил в его сторону свирепеющий Жданов.
- И вовсе они не семейные! - не менее раздраженно добавила Пушкарева, даже не глядя на Романа.
- Ну, это мы еще посмотрим, - угрожающе покачал головой Андрей.
- Оооо, товарищи, - присвистнул Малиновский и открыл дверь. – Я тут постою рядышком, покурю, окей?
Никто даже не обернулся к нему.
- Ну, так что мы там с тобой в гостинице?.. – спросил Жданов. – Ты не договорила.
- Ох, Андрей, неужели из всей моей речи ты уловил только упоминание о том времени, когда снимал своё сексуальное напряжение? – саркастически хлопнула себя по коленкам Катя.
- Ннн-нет, конечно, - попытался оправдаться Жданов, тоскливо думая о том, что сексуальное напряжение не отпускало его почти с тех пор, как Пушкарева написала заявление на прием в «Зималетто», - не уходи от ответа. Мне кажется, что я уже почти докопался до истины, но все-таки мне хотелось бы тебя послушать, чтобы уж наверняка.
- Что? – Катя качала головой, будто не могла поверить в такую несправедливость. – До чего бы там не докопался, тебе придется эту свою истину редактировать.
- Катя, ну Кать, - нежно, как мог, попросил Жданов. – Если тебе есть, что рассказать, лучше будет, если это ты сделаешь сама. Я совсем не хочу превращать разговор в допрос.
- Андрей, всё это так… я… мне… не хочется вспоминать обо всём этом, - тихим, упавшим голосом проговорила Катя и мягко взяла его ладонь в свою.
Он поднял ее руку к своим губам и, внимательно глядя на девушку, с каждым поцелуем словно вкладывал в нее силу, успокаивал ее и уже заранее сам прощал ее и просил прощения за себя.
- Хорошо, - кивнула Катя. – Ты только отпусти меня, пожалуйста, иначе я не смогу… так… собьюсь… - почти смущенно сказала она, следя глазами за маячившим в окне Малиновским, и высвободила свою ладонь. – Всё это придумал Денис. Мы с ним встретились случайно, как могло мне тогда показаться. На самом деле, он всё тщательно продумал. Когда я это поняла, было уже поздно.
- Что продумал? – спросил Жданов.
- У него был заказ от какой-то фирмы, узнать о которой мне пока не удалось. Заказ на «Зималетто». Ну, знаешь, как заказывают людей?
- Издеваешься? Слава богу, нет, - Андрей тряхнул плечами. – Уничтожить физически?
- Юридическое лицо на то и юридическое, что физически его не уничтожишь, - Пушкарева нервно теребила ткань своего пиджака, безжалостно комкая ее побелевшими пальцами. – Он планировал разорить компанию, чтобы потом фирма-заказчик могла приобрести за бесценок. Вся схема была построена с расчетом на это.
Жданов задумчиво выбивал дробь по подлокотнику. Всё оказалось таким простым и даже предсказуемым. Но прежде чем испытать невероятное облегчение, Андрей снова озадачился тяжелыми мыслями. Было, конечно, отрадно слышать, что Васильев был отцом-прародителем плана по уничтожению «Зималетто», а Катю он просто использовал. Но гвоздем по самую шляпку засело в сознании одно пренеприятнейшее сомнение.
- Андрей, - услышал он смущенный, тихий голос Кати, тщетно пытавшейся прочесть на его лице, о чем он сейчас думает.
- Хорошо-хорошо, про метод я уже наслышан, - Жданов махнул рукой немного небрежно, словно Катя мешала ему сосредоточиться. – И я могу предположить, что существует какой-то потенциальный наш конкурент, который вполне может пойти на подобные меры, чтобы отвоевать себе кусок люксового сегмента. Тут даже голову ломать не надо. Это немного по-американски, но имеет право на существование. Бизнес, даже в таком деле как мода, а может быть, именно поэтому – довольно грязное занятие, - рассуждал он сам с собой, увлекшись. – И момент сейчас самый подходящий – сезон на носу, пошлины на оборудование снижать собираются, субсидирование ставок обещают… Да и вообще отрасль на подъеме…
Он замолчал на полуслове, не в силах озвучить свои реальные подозрения.
- Но.., - мягко договорила за него Катя.
- Но. Ты совершенно права, здесь есть «но», - Андрей очень серьезно и пристально посмотрел на вдруг затихшую девушку. – Я хочу у тебя попросить только одно. Послушай меня внимательно. Ты можешь мне сказать абсолютно всё, то есть буквально ВСЁ. Я сижу, падать мне уже некуда, это раз. Во-вторых, мне сейчас понадобится любая информация, чтобы перетащить ситуацию на нашу сторону. Ну и, - он попытался улыбнуться, быстро пожал Кате руку и тут же отпустил, - просто мне ты можешь сказать всё, что угодно.
Он заметил, как по бархатной щеке Пушкаревой медленно и беззвучно скатилась слеза.
- Послушай, - сказал Андрей тихо, ожидая, что вот-вот над ним раскрошатся небеса. – Почему он использовал именно тебя?

_________________
Ну, будете у нас на Колыме...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 25-04, 16:57 
Не в сети
Буйный пациент
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 03-11, 13:39
Сообщения: 3991
Откуда: Нью-Йорк
=пятьдесят один=
Пушкарева зажмурилась и беззвучно всхлипнула – только дернулась всем телом, словно простреленная горем. Потом уже утопленными в слезах глазами посмотрела на Андрея. Грудь его, и без того будто стянутую до боли стальными обручами, жгло неприятное ожидание. Катя последний раз взмахнула в его сторону мокрыми ресницами - в поисках поддержки, какого-нибудь слова, звука, жеста, движения. Но Жданов даже не пошевелился. Ей не осталось ничего другого, как заговорить. У девушки вырвался глубокий, приводящий в чувство вздох, она села прямо, расправив на коленях юбку, взгляд стал прозрачным и скользил по всем предметам, не задерживаясь ни на чем определенном. Из всего ее облика вдруг исчезла рисовка. Голос же, как только она начала говорить, поразил Жданова обыденностью и безысходным спокойствием.
- А… ты всё правильно понял, - с какой-то даже завистью произнесла девушка. - Я теперь представляю себе логику твоих рассуждений, - сказала Пушкарева. – Сначала ты считаешь виноватой во всем только меня. Но потом оказывается, что я не виновна, однако замешена. Это я могу предположить только в том случае, если ты поверил в мои слова… - она замолчала и посмотрела на Жданова, он молча кивнул. - Поверил, хорошо, я так и думала, - девушка тоже кивнула и продолжила. – Итак, я не виновата, но замешена. Как же это возможно? Только если меня используют помимо моей воли. Ты меня слишком хорошо знаешь для того, чтобы подумать обратное. Но для этого у злоумышленника должен быть повод. Значит, есть что-то такое, за что мне пришлось расплачиваться подобными услугами…
Жданов глянул на нее исподлобья. Эти рассуждения были ему отвратительны, тон Пушкаревой вдруг стал холодным, он колол и драл ему душу. Из всех наиболее приемлемых способов заставит замолчать эту женщину он, к своему отчаянию и стыду, знал только один, который в данный момент был бы совершенно неуместен. Приходилось признать, что кроме физической, Андрей никакой власти над Пушкаревой не имеет. Он нетерпеливо ёрзнул в кресле, но всё же сдержался. Так хотелось все-таки докопаться до сути всего происходящего.
- Почему ты сразу же не обратилась ко мне за помощью? – поразился Андрей, недоумевая. – Почему не пришла и не рассказала всего. Ведь еще можно было предотвратить…
- К тебе? – передразнила его Пушкарева. - С таким же успехом я могла бы ждать помощи от господина Малиновского, или от… Александра Юрьевича, к примеру, - горько усмехнулась она.
- Ромку я тебе еще могу простить, но как? КАК!? ты можешь меня и Воропаева равнять? – Андрей коротко ударил себя в грудь, искренне возмущаясь.
- Я часто думала… Может быть, все дело не в тебе, может, во мне? Я была на седьмом небе от счастья, когда мы снова были вместе. Каких усилий мне стоило не показывать тебе всей радости. Мы были вместе, рядом, друг в друге… - залепетала она, и от приятных воспоминаний на губах проступила слабая улыбка. – А потом как ушат воды были те твои слова. Ты думаешь, я должна была их тебе простить? Забыть? Да, возможно, так и надо было сделать. Я прощала тебе куда большее. Но в этот раз не смогла.
- Катя, Катя, - Жданов попробовал остановить ее признания. – Я ведь пытался всё объяснить, ты мне не позволила.
- Не скажу, чтобы ты слишком настаивал, - парировала Пушкарева. - Хотя как раз про это я тебе и говорю – я была виновата, что не выслушала тебя… Ай, да теперь это уже не важно, - она с безнадежностью махнула рукой. – Если бы у меня была машина времени, знаешь, что бы я сделала? Вернулась в тот гостиничный номер? Вернулась в то первое лето? Нет! Я бы убедила моих родителей никогда не иметь детей…
- Катюш, ну… - вырвалось у Андрея.
- Погоди. Не перебивай меня, - мягко попросила Катя. - Я ведь потом еще думала… Может быть, никто из нас не виноват в том, что ничего у нас не клеится. Ни ты со своей бесцеремонностью, грубостью, эгоизмом. Ни я со своими вечными подозрениями, неудовлетворенными обидами. Может, мы просто друг другу не подходим…
Жданов возмущенно фыркнул и выпалил:
- Ты Малиновского заморозишь до двустороннего воспаления. А ради чего он там мучается? Чтобы я слушал твои глупости? Твои, как ты, верно, считаешь, прописные истины? Чтобы ты еще раз могла влить мне в уши всю эту чепуху про то, что мы якобы не созданы друг для друга? Ну, как ты, дура, не понимаешь - сколько бы ты не старалась, не пыжилась, ну не слезу я с тебя!.. И сколько раз я еще буду вынужден тебе это доказывать телом и словом, Катяяя?! Доходчиво объясняю? Или надо еще пару эпитетов посильней? Что-нибудь из татаро-монгольского? Может, пора переходить к тактильному контакту?..
- Паяц, - сквозь зубы проговорила Катя. – Мальчишка и паяц. Вам с Романом Дмитриевичем, в миру Ро-мой, надо выступать на деревенских свадьбах... Ты за своими нравоучениями даже не слышишь того, что я тебе говорю. У Васильева была возможность влиять на меня! Потому что со времени последней нашей размолвки я встречалась с… с… встречалась с…
Жданов схватил её за руку повыше запястья, стараясь не причинить боли, но твердо и цепко.
- Сначала подумай, надо ли мне об этом знать, - скороговоркой произнес он, глядя девушке в глаза. – Хорошенько подумай, Кать…
- Лучше будет, если ты услышишь это от меня, - кивнула девушка. – Зато ты будешь готов увидеть фотографии, которые Денис обязательно тебе покажет.
- Фотографии? – насторожился Андрей, хотя по всем законам логики должен был удивиться внезапному воскресшему Васильеву – как он, кем-то застреленный, мог еще что-то там показывать. – Денис?!
- Пока мы были в ссоре, я встречалась с Михаилом, и я… мы… в общем, мы переспали…

_________________
Ну, будете у нас на Колыме...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 26-04, 21:01 
Не в сети
Буйный пациент
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 03-11, 13:39
Сообщения: 3991
Откуда: Нью-Йорк
=пятьдесят два=
Когда-то давно, в детстве Андрея, Ждановы обычно каждое лето отдыхали на подмосковной даче. Там, путаясь с парнями и девчонками из соседней к дачному поселку деревни, он выкурил свою первую сигарету, через год – впервые поцеловался взасос, а еще через два даже побывал пару раз мужчиной с какой-то длинноногой и загорелой селянкой, имени которой он не запомнил. Там отец приучал его к физическому труду, заставляя рубить дрова на зиму тяжелым, с отполированной ручкой топором. Если бы не это обстоятельство, выражение «обухом по голове» было бы Жданову совершенно незнакомым. Хотя даже если бы он в совершенстве владел этим инструментом и вообще всю жизнь посвятил столярному делу, он мог бы так никогда и не узнать, как это на самом деле бывает. Для этого обязательно нужна была в его жизни Екатерина Валерьевна Пушкарева.
Мир вокруг был просто погашен, словно кто-то нажал на тугую кнопку с короткой надписью «выкл» и погрузил всё во мрак и безмолвие. Потом звуки и изображение стали возвращаться, а Жданов смог пошевелиться. Взгляд Андрея упал на собственные руки, сжимавшие гладкий руль. Ощущения, возникавшие в пальцах, на поверхности кожи, будто волны в штиль, едва-едва докатывались до мозга. Ноги, словно они затекли, начало мелко покалывать в ступнях и под коленками. Сначала резко стало жарко и бросило в пот, а потом словно обдуло ледяным порывом ветра, и пот тут же превратился в иней, который Андрей физически почувствовал каждой порой. Он один раз глубоко вздохнул, пытаясь взять власть над собственным телом. Но от накатившей ревности, от сознания неизбежности у Жданова неприятно сводило зубы.
- Мо… - голос предал его и пустил, откуда не возьмись, противного писклявого петуха, так что Жданову пришлось ретушировать его внезапным кашлем. – Можно сразу у тебя уточнить, что ты подразумеваешь под словом «переспали», Катя?
И он посмел взглянуть на нее. Девушка сидела вся в слезах, так что Андрей даже удивился, когда она успела так заплакаться. Испуга в ее глазах не было, а была жалость – такая тихая женская жалость, испытываемая к бедному несчастному мужчине. Жалость к нему…
- Катя? – снова произнес он.
- Нет, нет, нет, - замотала она головой. – Не надо, Андрюш, пожалуйста, ну не надо.
- Кать, ты мне только скажи, было… всё? – не отступал он.
Она вдруг бросилась к нему, с руками и губами. Гладила по волосам, влажно целовала в щеки, упрашивала и умоляла прекратить расспросы, еще что-то говорила, всё в прошедшем времени. Жданов случайно понял, что он пытается снять с себя ее руки, при этом улыбается какой-то слабой, извиняющейся, вот именно, что жалкой улыбочкой, и без остановки твердит «Нет, скажи, Катя, скажи». Она так же резко, как начала, отпрянула от него в один момент и села неподвижно, твердо сжав губы.
- Госссподи-и-иии, Катя-аа, ха-ха-ха, - глядя на Пушкареву, невесело рассмеялся Андрей, ладонью стирая с глаз пелену. – Катюш, тыыы-ы извини меня ради бога, ладно? Просто… я… я-аа… да что угодно мог о тебе подозревать, но никогда не думал, что самое страшное окажется правдой.
Он снова быстро посмотрел на нее и замолк. Девушка следила за ним глазами, настороженно ожидая болезненного приступа. Он уперся подбородком в скрещенные на руле руки и принялся следить за маячившим на обочине Малиновским, оживленно беседующим с кем-то по мобильнику. Жданова одолели противоречивые мысли, а это зрелище не мешало ему.
Андрей клялся сам себе, что не станет ни в чем упрекать Пушкареву. Он верил в силу собственной любви, в более чем среднюю величину своего сердца, в свою непредвзятость по отношению к любимой женщине. Он всей душой не хотел быть банальным мужиком, вслух говорящим о вечном чувстве, а на деле погрязшим в спасительной философии двойных стандартов. Сколько раз он себе позволял предавать Катю, иногда не то, что не прислушиваясь, но попросту не слыша голос совести? Как сам он мог требовать от нее безоговорочной преданности? Да ведь сам-то он менял женщин, как постельное белье - каждую неделю!
Нууу, во-первых, последнее утверждение – достаточно смелое. Этих женщин у Андрея было не больше, чем у среднестатистического, с достатком, а главное, здорового московского холостяка, просто он никогда не задавался целью скрывать подобные отношения. Во-вторых, ни одну из них он никогда не воспринимал серьезно, в общем-то как человека. Конечно, язык не поворачивался назвать их орудием страсти. Но… язык не поворачивался назвать, а между тем, именно таким орудием они все и были, не поднимая уровень интереса и возбуждения Андрея выше дорогого кожаного ремня от «Армани». Если и бывали в его жизни увлечения, сердце они затрагивали только в том случае, когда уж очень сильно он по ночам перерабатывал. А в-третьих, Жданов чем угодно мог за себя ручаться, что никогда больше не позволит себе взгляда мимо Кати и плотского увлечения на стороне.
«Борщев…», - мрачно представил себе виденного когда-то ресторатора Жданов. – «Нет смысла спрашивать, почему Борщев. Кто бы там ни был, лучше бы я себя не чувствовал. И что бы они там не делали, пусть даже целовались, это уже ничего не изменит… Боже, какой невыносимо длинный день!»
Он снова посмотрел на Катю, которая, все еще прижимая руки ко рту, следила за каждым его движением. Андрей натужно улыбнулся ей, чувствуя, как заныла скула. Он должен был показать ей, что всё в порядке. Он в порядке. Она в порядке. У них всё в порядке. А о заусеницах и занозах они поговорят позже, когда у Жданова будет на это свободное время и мозговые извилины. Сейчас он больше не желал это обсуждать.
- Объясни мне, - снова прокашлявшись, попросил он. – Васильев жив? Его мнимая смерть была подстроена?
- Да, - кивнула Катя, немного с облегчением оттого, что он говорит на отвлеченные темы.
- Но зачем? – удивился Андрей, приоткрывая окно.
- О, это страшный человек, отвратительный. Он говорил, что хочет эффекта неожиданности, 22 июня, как он это называл, - пояснила Пушкарева. – Он хотел обвинить тебя в убийстве, чтобы иметь и на тебя… влияние. Ты захотел бороться и действовать, он в ответ решил тебя припугнуть. Он думал, что ты пустишься в бега. Время будет потеряно, и сделка совершится принудительно в ускоренном режиме. Ничего уже нельзя было бы сделать. Вот и всё…
- Да, вот и всё… Хех! Тоже мне, фюрерик, - раздраженно фыркнул Жданов и громко крикнул через полуопущенное стекло: - Рома, садись в машину, мы спешим.
Пока Роман устраивался на заднем сиденье и с интересом оглядывал непутевых влюбленных, Андрей сказал:
- Маршрут не меняется. Едем в «Крокус».
- Ты всё еще хочешь посмотреть на труп? – спросил Малиновский.
- Посмотреть и… побеседовать, если, конечно, гвозди еще не вбили и осиновый кол…

_________________
Ну, будете у нас на Колыме...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Эта тема закрыта, вы не можете редактировать и оставлять сообщения в ней.  [ Сообщений: 28 ]  На страницу Пред.  1, 2

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 0


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения

Найти:
Перейти:  
cron
Powered by Forumenko © 2006–2014
Русская поддержка phpBB