Палата

Глава 32.

Роман медленно, очень медленно повернулся и встретился взглядом с женщиной, которую одновременно любил и ненавидел:
- Давно ты здесь? – ни одной эмоции – лишь холодная сдержанность.
- С самого начала твоих откровений о второй квартире, - вместо нее ответил Андрей.
- Ясно, и на этом основании ты решила меня простить, так?
- Я приехала до того, как услышала ваш разговор, - колени у нее подкашивались, язык отказывался подчиняться. – Я хотела поговорить.
- Говори, - все тот же бесстрастный тон.
Кира нервно оглянулась: группа неподалеку прекратила разговоры и подозрительно затихла, а модели за спиной Малиновского так просто превратились в слух в ожидании пикантной сцены.
- Может, в другом месте?
- А чем тебя это не устраивает?
- Я…
Мужчина отвернулся и продолжил изучать содержимое стакана.
- Хорошо, - Кира сдалась, - я приехала сказать, что не имела права делать поспешные выводы.
Сидя все так же спиной он пробормотал:
- Значит, Зорькин раскололся.
- Он сказал мне только, где вы. Больше ни слова. Не веришь – позвони и спроси.
- В отличие от тебя мне достаточно честного слова.
- Оно у тебя есть.
Рома кивнул и сделал очередной большой глоток виски.
Опять тишина.
Кира почувствовала, как все тело покрылось предательской испариной: а вдруг не получится? Нет, получится. Должно получиться! Она знала, что и он хочет того же.
- Рома, я действительно слышала конец вашего разговора и не могу сказать… - глубокий вдох, - я должна была понять… - она снова осеклась. – Давай поедем домой?
- А это где?
- Малиновский, не перегибай, - подал голос Андрей.
Мужчина наконец обернулся:
- Ты сегодня лишила дома нас обоих.
- Знаю.
- И ты сможешь это объяснить?
- Да.
И снова пауза.
Только слышно, как шумит кровь в ушах, как колотится сердце, как…
Невыносимо долгий взгляд, испытывающий, обжигающий…
Пожалуйста, дай мне этот шанс, шанс все объяснить!
Объясни…
Пожалуйста…
- Хорошо, я поеду…
Все силы, чтобы сдержать победный крик!
- …но я и правда не знаю, где теперь твой дом.
Упрямый баран! - Жданов едва заметно покачал головой.
Кира зажмурилась: выстоять, выдержать… На нее смотрело сейчас слишком много людей, а она не имела привычки выворачивать душу на публике, но когда глаза открылись, в них не было ни тени сомнения:
- Дом там, где ты.
На мгновение его эмоции прорвали молчаливую оборону, и у нее перехватило дыхание, но уже через секунду он спокойно соскользнул со стула и протянул руку:
- Поехали.
Она несмело улыбнулась:
- Я поведу.
Он кивнул.
Кира знала, что назавтра вся Москва станет смаковать подробности ее капитуляции, щеки пылали огнем, да разве это главное? Он согласился поехать с ней. Он хотел ее объяснений! Еще только одно…
- Подожди, - она резко дернулась назад. – Жданов, - мягкий дружеский взгляд, - дам тебе один совет: хочешь удивить жену, помирись с ней до субботы, - и она бодро зашагала к выходу. А рядом шел Рома.

Всю дорогу Малиновский молчал. Он откинулся на переднем сидении и смотрел в окно. Кира сосредоточилась на дороге, запрещая себе паниковать. Разговор предстоял трудный, но он того стоил.
Так же молча они прошли мимо сонного консьержа и поднялись на этаж. Стоило им переступить порог квартиры, как Рома скрылся в глубине и появился уже с наполненным стаканом. Он облокотился о косяк.
Кира устало бросила ключи на комод и прошла мимо него в комнату.
Она села на диван, но он остался стоять к ней спиной.
- Ром, я хочу… я…
Реакции не последовало.
- Согласись, у меня были причины так вести себя сегодня.
Не изменив позы, он медленно произнес:
- Ты привезла меня сюда, чтобы снова нападать?
- Да нет же! – она сцепила руки, - просто… ты не мог бы сесть рядом?
Он обернулся: несмотря на количество выпитого, взгляд оставался на удивление ясным:
- Зачем? Степень моей близости не влияла на степень твоего доверия. Думаешь, со мной иначе?
- Я прошу тебя.
Он молча приблизился и опустился на противоположный край: пусть маленький, но прорыв.
- Чтобы ты меня понял, я начну с самого начала.
Он кивнул. Костяшки пальцев, сжимавших стакан, побелели от напряжения.
- Ты знаешь, мои отношения с Андреем нельзя назвать простыми.
Молчание.
- Я во многом была неправа, но… Но в числе прочего у меня остался страх, что со мной что-то не так, что мне нельзя хранить верность, - она запнулась и опустила голову, - а учитывая что ты…
- Что я еще хуже.
- Да, - почти лепет.
- Ты не доверяла мне окончательно и бесповоротно.
- Не доверяла, - она уже справилась с волнением, голос зазвучал увереннее. – И меня сложно за это винить.
- Но я не давал повода.
- Согласна, и постепенно я начала расслабляться, я влюбилась в тебя, - она подозрительно шмыгнула. – Я не должна была, но влюбилась как девчонка
- Ты плачешь?
- Нет, - она замотала головой. – Я боялась этого чувства, - снова всхлип, - но ничего не могла с собой поделать.
- И ты ушла. Тогда, в ресторане.
- Мне стало страшно при мысли, какую ты имеешь надо мной власть.
- Ты предпочла сбежать, - он не спрашивал, он констатировал.
- Да, - теперь она плакала открыто, - мне было так плохо.
Он отставил стакан и, подвинувшись ближе, сжал в ладонях ее дрожащие пальцы:
- Продолжай, - если она сейчас остановится, будущего у них нет.
- Мне было плохо без тебя, я сходила с ума и поэтому, когда ты пришел тем вечером, я поняла, что проиграла.
- Я не сражался с тобой.
- Зато я сражалась с собой. А потом была Варшава…
- И тебя как подменили.
Она кивнула и придвинулась еще ближе:
- Я ведь знала, что в словаре Андрея значило слово «командировка», так почему для тебя это должно было быть иначе? Но я держалась, запрещала себе думать, анализировать, - она подняла к нему залитое слезами лицо. - А потом я нашла ключи в твоем кармане.
Рома мысленно застонал.
- Ну скажи, - она вырвалась и, вскочив, заметалась по комнате, - что я должна была подумать, когда нашла ключи от дома свиданий в одежде, которую ты одевал еще вчера?!
- Ты могла бы спросить.
- И что бы ты сказал?
- Правду.
- Но я бы тебе не поверила! Неужели не понимаешь? – она буквально упала рядом и обхватила руками его лицо, - я бы не поверила тебе.
- А сегодня, услышав, наконец поверила?
- Не совсем так. Не перебивай…
- Я молчу.
- Я тогда просто сорвалась, я погрузилась с головой в такое отчаяние, что ты вряд ли можешь себе представить.
- Думаешь? – прошептал он.
- Я была на грани безумия. Они меня еле вытащили.
- Они?
- Да, Катя все твердила, что надо доверять…
- А сегодня сама проверяла Жданова.
- Подозреваю, она искала меня.
- Почему?
- Мы расстались в восемь, а до клуба я добралась только к одиннадцати.
- И где же ты была?
- Я? Каталась.
- То есть?
- Ну я приехала почти сразу, но не смогла заставить себя войти. Тогда я развернулась и поехала назад, намереваясь дождаться тебя дома.
- А потом?
- Потом я испугалась, что ты можешь так и не вернуться.
- И ты поехала назад?
Она кивнула.
- По моим подсчетам не больше часа.
- Я не доехала, я опять развернулась, и поехала кататься по городу, и все уговаривала себя, что я могу.
- И ты смогла.
- Да.
- Значит, тем, что ты до сих пор со мной, я должен быть благодарен Екатерине Валерьевне?
- Ей. А еще Юлиане. И Андрею, - пауза, - хотя он и не знал, что в точности происходит.
- Но Катерина сказала, и он подчинился.
Она улыбнулась:
- Как всегда. И даже Миша… которого ты сегодня совершенно зря ударил, - она почти игриво ткнула его кулачком в плечо
Рома хмыкнул:
- Зато обеспечил себе вечную благодарность Жданова.
- Не смешно.
- А кто смеется?
Оба снова посерьезнели:
- К моменту твоего возвращения я была почти в нормальном состоянии. Почти. Я была готова к любому повороту. Вернее нет, я была уверена, что это конец, но…
- Но?
- Но я увидела тебя. Ты был такой искренний, такой…
Малиновский перекрестился, что Кира успела лишь к концу их разговора с Андреем.
- И я поняла, что впервые в жизни мне не хочется докапываться до истины.
Он рывком прижал ее к себе.
Уже уткнувшись ему в грудь, она закончила:
- Какой бы она ни была.
Он сжал ее еще сильнее:
- Она всегда будет такой, какая нужна тебе, обещаю.
- Но только сегодня я поняла, что готова верить, что готова на все, лишь бы ты был со мной.
- Снова играем во всепрощение, Кира Юрьевна?
- Нет, нет, ты не понял! Я не смогу тебя простить, если… - дыхание сбилось, - для этого я слишком сильно… Господи, как тяжело!
Он ободряюще сжал ее плечо, и в этом пожатии чудился конец ее ада.
- Но я научусь доверять.
- Я люблю тебя, – он прошептал это ей в волосы.
Она почти слилась с его телом:
- Я тоже тебя люблю.
- И сегодня днем…
- Не надо, - она взглянула на него, - не надо, я знаю, ты не мог бы с ней… только не с ней…
- И ни с кем, - он произносил слова четко, уверенно. – Но ты должна все узнать, чтобы ни Клочкова и ничто другое не смогло встать между нами.
Кира неуверенно кивнула.
Он заговорил, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, словно спешил расквитаться с их общим кошмаром.
- Спасибо, - она поцеловала его руку. – Спасибо, но я бы и так тебе поверила, - она улыбнулась, - мне достаточно твоего честного слова.
- Оно у тебя есть.
Теперь была его очередь целовать. Но руки ему было бы мало. Он повалил ее на спину и накрыл своим телом. Его губы были везде, и не было от них спасенья, но она и не искала его, растворившись в его любви. Теперь она знала точно, что это была любовь.
- Ты моя.
- Ты мой.
И мир взорвался.

Чуть позже, когда они расслабленно вытянулись рядом на влажных простынях, Рома вдруг приподнялся на локте и серьезно посмотрел на Киру:
- Послушай, я не могу пообещать тебе, что мы всегда будем рядом. Этого никто не смог бы пообещать. Но я никогда не причиню тебе боли намеренно. Я люблю тебя, Снежная Королева.
- И я тебя люблю, - она дотянулась до его губ. – И я буду верить тебе.
- Ты уже веришь.
- Я не буду в тебе сомневаться.
- Я клянусь, что не солгу.
- Я знаю.
- Я тебя люблю.
И еще очень долго слышались в темноте слова, а потом стихли и они, и застывший воздух колебало лишь их сбивчивое дыхание, ставшее в ту ночь единым.

Андрей быстро прошел через темную прихожую и замер у двери в спальню.
Его жена тихо посапывала в их общей кровати.
Какая она маленькая! Хрупкий комок счастья в его жизни. А он – идиот, как совершенно справедливо ему сегодня было сказано.
Аккуратно, чтобы не потревожить, он улегся рядом и положил руки на ее уже сильно округлившийся живот.
Катя что-то пробормотала и поуютнее устроилась в его объятиях.
- Я люблю тебя, - он легонько поцеловал ее в бледный висок.
- Я тоже тебя люблю, - на автомате проговорила она.
- Ты не сердишься? – неуверенная улыбка.
Сонные глаза распахнулись:
- За что? Сама ж за тебя, дурака, замуж вышла, чего уж теперь, - она счастливо хихикнула и снова зарылась в тепло любимого тела.
- Я больше не буду ревновать, - выпалил вдруг Жданов.
Катя поняла, что заснуть, по крайней мере, сию секунду, ей никто не даст:
- Андрей, ты о чем?
- Ни о чем. Просто обещаю.
- Будешь.
- Не буду.
- Будешь.
- Да говорю же, что нет!
Изящная бровь изогнулась в немом изумлении.
- Ты самая верная жена, а я просто болван.
- Вторая часть мне очень нравится, повтори, - лукавая улыбка тронула ее губы.
- Я болван, - ответный взгляд, преисполненный нежности.
Она тихо засмеялась:
- Самая лучшая сказка на ночь. Кира вас нашла?
- Угу.
- Что угу?
- Она уговорила Малиновского поехать домой.
- Значит, помирились?
- Не знаю, мой маленький беременный Купидон, - еще поцелуй, – завтра спросишь сама, тебе она явно расскажет больше.
- Думаю, все у них будет хорошо.
- Я уверен, ведь за дело взялась ты.
Но она уже опять спала, доверчиво прижавшись к его сильному любящему сердцу.
- И у нас все будет хорошо.

Все будет хорошо…
Это мысль первая посетила Киру наутро. Она открыла глаза, разбуженная аппетитными запахами, доносившимися из кухни. Ее Рома уже встал. Ее Рома.
Она потянулась и зарылась лицом в подушку, все еще хранившую его тепло. Они вместе. Навсегда…
То есть нет, не навсегда. Она больше не будет заглядывать вперед. Она будет счастлива каждым днем, наступившим с восходом солнца. И необъяснимое умиротворение затопило ее, будто только сейчас начиналась жизнь. Настоящая жизнь.
Она медленно сползла с кровати и дотянулась до рубашки, которую он с вечера бросил на стул и в которую ей не терпелось завернуться. Кусок материи бесформенным комком повис на перекладине, а не был, как обычно, сложен по швам. Кира тихо засмеялась: все же и она оставила след в его привычках.
Так же тихо она вышла на кухню. Рома не заметил ее. В новом зеленом фартуке, подаренном ею совсем недавно, он был восхитителен. На столе уже ждали поджаренные тосты и дымилась чашка кофе, рядом примостились поднос на ножках и маленькая розочка. Он собирал ей завтрак в постель!
Наконец он обнаружил ее присутствие. Недовольство на лице от испорченного сюрприза мгновенно сменилось улыбкой. Взлохмаченная, в мятой мужской рубашке, она была самой желанной женщиной на свете. От его откровенно взгляда Кира залилась краской смущения, а он подмигнул ей и расхохотался, чтобы в следующую минуту сжать тонкую фигурку в стальных объятиях.
Все хорошо…

_________________

Глава 33.

Демонстрационный зал «Зималетто» переливался разноцветными огнями. Оформители постарались на славу, и каждый, кто входил, незамедлительно попадал в сказку. Средневековые замки, одухотворенные лики благочестивых мадонн и музыка, музыка, будившая потаенные сны и желания.
Гости постепенно собирались. Их было много, журналисты, модные критики, деловые партнеры и просто счастливчики, кому повезло сегодня быть здесь. Даже Потапкин удостоился этой чести, отстоянный Катериной в неравной борьбе с остальными: она свято верила, что каждый сотрудник достоин прикоснуться к прекрасному.
Название новой коллекции великого Милко держалось в строжайшем секрете даже от правления компании. Но он обещал феерию, взрыв, он говорил, что вдохновение на этот раз посетило его, словно удар молнии. Он творил, а идеи вились вокруг него будто сказания старого скальда, опутывая сетями волшебства.
Люди неспешно прохаживались по залу, негромко переговариваясь между собой. Зато сам гений в одиночку создавал столько шума, что легко перекрывал все остальные звуки.
Он чуть не врезался в Андрея:
- Где КАтерина?
- Дает интервью, - мужчина привычно вздохнул. – Что случилось?
- Ты-то мне зАчем? Мне нУжен наш презИдент.
- Милко, спешу напомнить, что с некоторых пор президент «Зималетто» - я.
- Ой, ой, самодовольный мУжлан… - он скорчил снисходительную гримаску. – Мне нет разнИцы, что написано у тЕбя на вИзитке. Мне нужна ПУшкарева.
- Жданова, - машинально поправила подоспевшая Ольга Вячеславовна.
- Ох, Олечка, нЕ надо!
Андрей подкатил глаза.
- Она где-то в зале, сейчас поищу, - верная помощница развернулась, но Милко поймал ее за локоть.
- НЕ надо, Я сам, - и бросив еще один взгляд на Жданова, хмыкнул, - презИдент.
- Не обращай внимания, - Рома подошел со спины совсем тихо. – Похоже, он выбрал ее раз и навсегда.
- Да я как раз не переживаю, - он улыбнулся, - я радуюсь, что теперь не мне выслушивать его истерики.
- Не возникает желания все же пойти послушать, в чем суть?
- Нет, уволь, - он скосил на друга лукавый взгляд. – А где твой презИдент?
Настала очередь Малиновского воздевать руки к потолку:
- Где-то за сценой. Ругается с Кристиной.
- Ругается?
- Ну, старшей сестре звезды предсказали, что я Кире не пара, - он пожал плечами.
Андрей расхохотался:
- Для этого звезды не нужны.
- Очень смешно, - Роман нахмурился. – Хорошую я приобретаю себе семейку.
Жданов посерьезнел:
- Так ты действительно собрался жениться?
- А похоже, что я шучу? – он махнул рукой. – Почему это так удивляет?
- Нуу, как тебе сказать…
- У всех такая реакция… Кира-то поверит?
- А вот это, - Андрей хлопнул его по плечу, - зависит только от тебя. Свечи, цветы, серенада…
- Я умею убеждать.
- Тогда бояться нечего.
Нечего? Или все же…
Предмет его раздумий как раз раздраженно пробивался сквозь толпу в их сторону:
- Да, видимо, разговор был не из легких – я исчезаю.
- Трус! – и повернувшись к Кире, немедленно обвил рукой тонкую талию. – Привет.
- Привет, - она легонько чмокнула его в щеку. – Давно приехал?
- Да уж полчаса, наверное. Но Кристину видел…
Она мотнула головой:
- Брр, не напоминай.
- Надеюсь, иголки она в меня втыкать не собирается?
Кира удивленно округлила глаза.
- Сашка тебе что, не рассказывал?
- Неет…
- Обязательно спроси при встрече.
Изумление Киры только усилилось:
- Есть что-то, что мой брат не посчитал нужным рассказать мне, но рассказал тебе?
Рома замялся:
- Видимо решил, что для женских ушей …
- Таак…
- Ну хватит! Ладно, признаю, мы немного попривыкли друг к другу.
- Немного?
- Хорошо, хорошо, у нас перемирие, - он взглянул на ее смеющееся лицо. – Временное!
- Разумеется, - она привалилась к родному плечу и взглянула снизу вверх. – Признайся, при ближайшем рассмотрении он тебе даже нравится.
- Все, прекрати, - Рома дернулся от одной мысли.
- Малиновский…
- Ну… есть немного… Но я этого не говорил!
- Обещаю, я не испорчу твой светлый образ, - она ткнулась лицом ему в грудь, затем выпрямилась. – Так, мне надо срочно найти Катю…
- Вон она.
Вице-президент компании бодрым размашистым шагом, поразительным для восьмого месяца беременности, почти летела сквозь толпу.
- Кать, Кать…
Она обернулась на голос Киры.
- Милко тебя нашел?
- О да! – она свернула в их сторону. – Надо было получше прятаться.
- И что хотел наш гений? – Рома озорно подмигнул.
Катя хмыкнула:
- Татьяну потерял.
- Ааа… - Малиновский замялся, - простите, Екатерина Валерьевна, ее разве можно потерять?
Кира поспешила спрятать улыбку.
- Оказалось, можно, - девушка продолжала озираться, выискивая в толпе шумный женсовет. Но именно сейчас их не было ни видно, ни слышно.
- Кать, там еще критики приехали, они почти всех наших клиентов оккупировали, я сначала пыталась развести их по углам…
- Можешь не продолжать - я видела Кристину.
Рома расхохотался:
- Кажется, твою сестру уже видели все.
К ним вернулся Жданов:
- А, вы все тут? – он незамедлительно встал за спиной жены и уютно пристроил руки у нее на животе. – Ты нашла Таню?
Хохот Ромы стал громче:
- Как такое может быть, что информация догоняет всех и каждого в любом закоулке нашей конторы?
- Это просто Милко с Кристиной кого хочешь догонят, - пробурчала Катя.
В этот момент раздался вопль:
- ПушкАрева!
- Ну вот видите, - она тоскливо взглянула в сторону гримерки и послушно поплелась на зов.
- Ладно, пойду, окажу моральную поддержку. Еще увидимся.
Кира и Рома остались одни.
- Ты как?
- Показ еще не начался, а уже устала, как собака. Кстати, там Синицкий приехал.
Рома против воли напрягся:
- И что?
- И ничего, - он понял, что за ее словами действительно ничего не стояло, и снова расслабился, – но он заявился в окружении собственного эскорта, а наш милейший финансовый директор тут же поспешил заявить, что на пять лишних ртов на банкете рассчитано не было.
- Пять?!
- Да, он там с целым гаремом.
- Надо бы пойти поздороваться.
- Иди, а я пойду найду Вику.
Она абсолютно спокойна… Кира, да неужели?!
- Что-то ее сегодня не видно.
- Она прячется.
- Почему?
- Когда увидишь – поймешь, - и с этими словами она снова скрылась во все прибывающей толпе.
Подруга… Слава Богу, теперь уже не единственная! Но как странно, что у нее даже злости на Вику не осталось. Она словно снова увидела то знаменательное утро «великого перемирия», когда все, изрядно уставшие и потрепанные, собрались на работу. Приехали и Зорькин с Клочковой. Вместе. Открыто. Впервые не прячась по углам. На Викторию было жалко смотреть, когда, подгоняемая суровым взглядом Коли, она сделала шаг навстречу Кире. А потом был ее кабинет, рыдания, объятия…
Она не хотела… правда… она думала так лучше…
Уже не важно… он все рассказал…
Нет, я тоже должна… Ники считает…
Ну раз Ники считает!
Неожиданно получив власть, Николай начал лепить из любимой женщины то, что считал идеалом – разумную самодостаточную личность.
Мда, интересно, как у него это получится…
И первым шагом, по его мнению, должно было стать искреннее раскаяние. Но Вика действительно сожалела, а потому этот этап перевоспитания прошел без заминок. Она не успокоилась, пока не рассказала, что ее подтолкнуло и почему… Нет, в чем-то Кира с ней даже согласилась, но разговор с Сашкой определенно не помешал бы! Она просила прощения, она била себя в грудь и рвала на голове волосы, уверяя, что подобное больше не повторится!
А оно и не повторится. Теперь Кира была уверена в этом, только вот Вика здесь была ни при чем…
Из задумчивости ее вывел громкий шум. И кто бы это мог быть? Привычная усмешка – на другом конце демонстрационного зала разыгрывалась извечная драма с заламыванием рук и требованием валерьянки. Даже у ко всему привыкшей Ольги Вячеславовны, казалось, терпение было на исходе:
- Вот твои капли, - она резко сунула в руки не на шутку разошедшемуся мужчине стакан и снова скрылась за кулисами.
- НАйдите мне Ее!
- Милко, ну что ты от нас хочешь?! – Андрей уже вопил едва ли не громче. – Начнешь без нее – все остальные на месте.
- В прошлом пОказе она не Участвовала, и фУрор был не тАкой, - он заныл. – Она прИносит моим мОделям Удачу!
- Милко, ну Вы можете выпустить Женсовет в конце.
- А Милко хочет в нАчале!
- Что за шум?
- Юлиана, - Катя выдохнула ее имя, как волшебное заклинание.
- Что зА шум? Что зА шум? ПончЕва пропала!
- Как пропала? Куда пропала? Я только что видела ее в баре, она доедала пирожное.
- Фигуру бережет, - Андрей выдохнул. – Все, Милко, заканчивай истерику, сейчас я ее приведу.
- Я сам! Все хОтят свЕсти Милко с Ума! Пироженое! – и он направился в сторону бара, все еще бормоча проклятия в сторону не в меру прожорливого «талИсмана».
- Ты не представляешь, как ты нас выручила, - Катя вымученно улыбнулась.
Подруга внимательно вгляделась в ее лицо:
- Что-то ты слишком забегалась. Так нельзя. Андрей, - она суровым взглядом пригвоздила его к месту, - ты почему не следишь?
- А это возможно? – он лишь развел руками.
- Абсолютно нереально, - подтвердила жена. – Я в порядке, спасибо.
- Она в порядке! Нет, ну надо же! Ты посмотри, какие синяки под глазами!
- А ты почему опять с зонтом? – ловко увела разговор подруга.
- Ох, - та загадочно улыбнулась, как и положено штатной фее, - оказалось, я с ним сроднилась… Но цвет твоего лица мне все равно не нравится!
Катя шутливо застонала.
- Да, кстати, Катюш, я почему-то не вижу твоих родителей.
- Мои как раз увезли их в Лондон, - ответил за нее Андрей.
- Тогда понятно…
Замученный вице-президент иронично приподняла бровь и громким шепотом пояснила:
- Налаживают, так сказать, контакт…
- Про контакт не знаю, но подозреваю, что как раз сейчас Валерий Сергеевич инспектирует гвардейцев у Букингемского дворца, - вполне ощутимый тычок от дражайшей супруги, но Жданов и не думал обижаться, а лишь задорно подмигнул в ответ.
- Ясно, - Юлиана тоже улыбнулась. – А вообще, должна сказать, - она обвела рукой зал, - Вам многих удалось собрать. Но особенно я удивилась, что здесь Торопчин.
- Уже приехал? – встрепенулась Катя.
- Пять минут назад, - подтвердил мужчина.
- Да. Что поразительно: обычно он не жалует подобные мероприятия – не тот масштаб. А сегодня даже камеру прихватил…
- Он снимает показ.
- Даже так?
- Старые связи Киры, - недвусмысленно пояснил Андрей.
- Еще интереснее… - фея задумалась. – Надо пойти с ним познакомиться. Представите меня?
- Мы с ним еще не знакомы.
- Что ж… Тогда придется самой.
Катя улыбнулась:
- Давай. Мы в тебя верим.
Юлиана испарилась, как и положено... Ну да вы знаете.
Андрей привычным жестом сгреб жену в охапку и уткнулся подбородком в макушку:
- Тебе бы правда перевести дух.
- Вот вечером и переведу, - она незаметно провела пальчиком в вырезе расстегнутой рубашки, отчего по его телу немедленно побежали мурашки.
- Искусительница.
- Нет, - она подняла на него глаза – они сияли. – Просто я тебя люблю, - и прижалась сильнее.
Так они стояли в центре суеты: пара секунд спокойствия перед очередным рывком…
- А помнишь зимний показ, - это он спросил, тихо-тихо.
Катя кивнула.
- Как ты жестоко со мной обошлась.
- Я тогда не знала… - она запнулась.
- А я был готов разломать подиум за то, что он мешал мне дотронуться до тебя.
- Ну и разломал бы.
- Вы с Зорькиным были чересчур убедительны.
- Мы старались…
- А я чуть не сошел с ума.
- Чуть?
- Нет, сошел.
- И таким, сумасшедшим, я люблю тебя еще больше.
- А я…
Но договорить не дали – их прервал визг упирающейся Тани, которую Милко совсем не по-джентельменски волок через весь зал:
- Ты дАвно должна быть у мЕня.
- Но я только…
- Что я? Опять я! А о Милко нИкто не пОдумает!
- Я хотела…
- Нет, Вы посмОтрите! Она хОтела! Здесь хочет только Милко, ясно?
Катя тихо рассмеялась:
- Чувствую, пора вмешаться, - и она поспешила на помощь.
Она поспешила на помощь Тане. А потом Милко. А потом Ольге Вячеславовне. А потом Потапкину, решившему, что ди-джей подозрительно долго копается в аппаратуре. Андрей потерял ее из виду. Она передвигалась по залу с невообразимой скоростью, и то тут, то там виднелись лишь брызги разлетающихся волос да слышался легкий отголосок звенящего смеха. Катя была везде, где нужна, а нужна она была везде. И всем.
Андрей тоже переходил от одного гостя к другому, выслушивая, рассказывая, развлекая. Начало показа оттягивалось, собравшейся толпе становилось сложнее занять себя ничего не значившей болтовней, и он уже готов был пойти и убить гениального мастера, как вдруг кое-что еще привлекло его внимание. И как всегда это кое-что носило имя Катерина. Она стояла в дальнем углу, наполовину скрытом от посторонних глаз… И она была не одна!
Так, спокойно, Жданов, спокойно! Ты же дал слово! Ты обещал больше не давать волю своей необоснованной ревности. Ну в самом деле, ну что такого, ну стоит, разговаривает, ну что в этом предосудительного? А и ничего…
Пара в углу сделала шаг вперед.
Черт, да он красив, этот мерзавец! Сейчас я…
- Андрюша, Андрюша, - рука друга успокаивающе легла на плечо. – Ты куда это собрался?
- Кое с кем надо парой слов переброситься.
- Не выставляй себя идиотом, - процедил Малиновский сквозь зубы.
- Но он не имеет права…
- Жданов, это наш новый банковский инвестор, и Катя охмуряет сейчас очень большую сумму – не порть ей игру.
- Я не хочу, чтобы она вообще хоть что-то охмуряла! И вообще не ясно, кто там кого…
- Андрей, да ты болен.
- Я? А кстати, что делает Торопчин рядом с Кирой?
- Где? – Малиновский резко крутанулся на сто восемьдесят градусов.
- Не волнуйся – я просто кое-что тебе показал.
- И что же? – Рома явно не оценил шутку.
- Что мы с тобой попали, мой друг.
- Знаю. И если не считать пары проснувшихся инстинктов…
- Ты о ревности?
- Именно. Так вот, в остальном мне все нравится.
- Отлично.
- Согласен. Осталось штампануть Снежной Королеве паспорт.
- Думаешь, будут проблемы?
- Тут мне надо благодарить тебя.
Ответа на реплику не требовалось.
Взгляд Ромы уже блуждал в поисках светлой уложенной головки, а потому Жданов незаметно отошел.
Он приблизился к Кате, как раз когда она осталась одна.
- Устала?
- Угу, - она привалилась к нему спиной – он незамедлительно обнял ее.
Оба молчали.
- Что-то случилось? – Катя сразу почувствовала и обернулась.
- Нет, все в порядке, - мужчина усиленно сражался с мышцами своего лица.
- Андрей?
- Ну хорошо, хорошо! Но прошу отметить, что я сам держался, и если бы ты…
- Жданов!
- Тот тип, что с тобой разговаривал…
И тут она расхохоталась. Она все смеялась, и смеялась, и не могла остановиться. Ее муж терпеливо ждал, пока иссякнет фонтан веселья.
- Андрей Павлович, - новый взрыв, - Вы неисправимы…
Он нахмурился:
- Я рад, что забавляю тебя, но ты сама настояла…
- С ножом у горла, - она начала оседать на пол, заикаясь и охая.
- Ты привлекаешь внимание!
- Ну разумеется, мой Отелло, я на восьмом месяце – все решили, что я рожаю.
- А ты?..
- Только если смешарика.
Подбежал Коля:
- Что случилось? Ты…
- Нет, - отрезала Катерина, выпрямляясь и восстанавливая дыхание. – Просто у меня живот выше носа, а мой дражайший супруг закатывает сцены ревности.
- Я не…
- Не успел, согласна. Я начала хохотать.
- И совершенно необязательно кричать об этом на всех углах, - он обиженно насупился.
- Ну ты меня и напугала, - Николай облегченно выдохнул.
- Да ладно, скажи лучше, во что одета твоя Клочкова?
И тут Андрей впервые за вечер увидел Вику. Она жалась у противоположной стены, но цепкий взгляд ни на секунду не выпускал новоиспеченного бой-френда из виду. Вот уж где чувство собственника! Но сегодня она не могла во всеуслышание заявить о своих правах. Еще бы, более жуткий наряд сложно было себе представить: темная длинная юбка, застегнутая на все пуговицы старомодная блузка, туфли на низком каблуке и прилизанная прическа – чтобы так изуродовать, надо было сильно постараться.
- Кто это ее так? – Жданов аж икнул.
- Я, разумеется. Я ее перевоспитываю – сегодня искореняем тщеславие.
- Ну и фантазия у Вас, Николай Антонович.
- Так какой пример был.
Катя улыбнулась и замахнулась на друга:
- Лучше иди.
- Иду, иду, - он подмигнул, - пойду ее вытащу, чтобы все полюбовались.
- Зорькин, она тебя убьет.
- Не рискнет, я исправно ее кормлю.
Катя вспомнила, как всего только один еще раз пыталась образумить друга. Но в то утро он очень серьезно посмотрел на нее и проговорил: «Пойми, я действительно ее люблю». И она сдалась. Она не верила, что Вика может измениться, но на то и существует дружба, чтобы быть рядом во все времена. Настоящая дружба…
А в это время на сцене началось оживление. Побежал по подиуму звукорежиссер, заметалась у кулис Ольга Вячеславовна, подгоняя женсовет, глазевший на приехавших звезд эстрады.
Итак, видимо, маэстро соблаговолил начать показ.
- Ты произносишь вступительную речь? – он посмотрел на жену.
- Нет, сегодня мне позволено смотреть из зала.
- А как же его прИметы?
- Кажется, ему вполне достаточно Тани.
- О да, она всех перевешивает.
Оба засмеялись.
А музыка становилась все громче и громче, и уже раздавались аплодисменты.
- Скажи, я дурак?
- Бываешь иногда.
- Но я стараюсь не ревновать.
- Я знаю, - она ласково погладила его по руке. – Но сейчас-то Андрей! – она скосила взгляд на живот, где росло их маленькое чудо.
- И что?
- Ну приглядись повнимательней.
- Ты красавица, - тихо, нежно, для нее одной.
- Для тебя, возможно...
- А разве надо для кого-то еще?
Она вгляделась в его глаза – на нее смотрела душа, душа человека, который не обманет, не предаст… который ее преданно и беззаветно любит…
- Ты прав, - и она нежно его поцеловала, и померкли неоновые блики и стихли голоса, которые как раз приветствовали появившегося на сцене Милко.
Разумеется, Пончева плелась следом, ее руку крепко сжимала творческая длань, которая сейчас больше напоминала стальные тиски. Оба были одеты в средневековые костюмы, которые сидели на даме настолько нелепо, насколько шикарно они выглядели на авторе.
Милко привычным жестом поклонился гостям и с улыбкой попросил минуту тишины. Он взял микрофон:
- ДрУзья мОи…
Снова всплеск аплодисментов.
- Спасибо.. Спасибо.. ДрУзья мОи, Вы должно быть Уже догАдались, что эта мОя кОллекция несколько отлИчается от прЕдыдущих. И прежде чем Вы сможете оцЕнить ее, я хОтел бы скАзать пару слов. СЕгодня пОказ будет открЫвать не прЕзидент «Зималетто».
Послышались перешептывания.
- И даже не вице-прЕзидент, - он нашел глазами Катю и весело подмигнул ей. – Я хОчу дать слово челОвеку, кОторый вдохновил мЕня.
- Ой, - это Таня поперхнулась от страха.
Милко бросил на нее беглый взгляд и подкатил глаза, но руку не выпустил.
- Я посвятил мои мОдели челОвеку, которому удАлось удИвить… нет, пОтрясти мое вообрАжение. Я склоняю голОву перед вЕликой силой лЮбви, которая способна твОрить чУдеса, и даже зАядлых бабнИков превращать в прИмерных мУжей.
Как минимум двое в зале напряглись.
- Я нАзвал свОю кОллекцию «РОмео и ДжУльетта». Вот пусть РОмео и открЫвает пОказ.
Все замерли в ожидании. А один человек отказывался поверить, что все это происходит с ним. Он знал, что сейчас последует…
И Милко не заставил себя ждать, раздраженно проговорив:
- МалИновский, ну Иди же сЮда!
И он пошел. Ноги едва слушались, но он шел и с ужасом соображал, что же теперь делать. Вот так честь! Убить бы этого гения и мясо его скормить крокодилам!
Он сделал шаг на залитый светом помост. Милко отдал ему микрофон и отступил, таща за собой Таню.
Рома откашлялся:
- Я…
Аплодисменты позволили ему перевести дух.
- Для меня это такая же неожиданность, как для всех Вас. – Он запнулся, - поверьте, если бы наш маэстро предупредил меня, я бы подготовился, а так даже не знаю…
И тут он увидел ЕЕ. Кира стояла у стены, за зрителями, и напряженно вглядывалась в его лицо. Здесь. При всех. Что он мог сказать ей? Она ж не Джульетта, она из огня и снега…
Глаза в глаза…
Мой Ромео…
Я люблю тебя…
- Нет, я знаю, - его взгляд не отпускал ее ни на миг. – Я хочу сказать… нет спросить… Кира, ты выйдешь за меня?
Зал ахнул. Все головы как по команде повернулись в ее сторону. И теперь уже он напряженно ждал. Поверит? Поймет?
Кира окаменела. Перед глазами против воли встала совсем другая картинка. День рождения компании, два года назад… Смеющийся Жданов при всех предлагает ей руку и сердце…
Что из этого получилось, знала чуть ли не вся страна. Не самое удачное дежавю…
Но Рома не смеялся. Он ждал. Он знал с точностью до секунды, о чем она в этот момент думает. Почему он просто не поблагодарил и не ушел? Почему?! Да потому, что это была последняя стена, и если она ее сломает…
- Я согласна! – звенящий голос человека, боровшегося за свободу и получившего ее. Свободу быть собой. И еще громче, – я люблю тебя Малиновский!
Его ответ потонул во взорвавшейся суматохе.
А словно из далекой юности донесся голос из-за спины:
- Кирюш, улыбнись в объектив, - она обернулась. Евгений Торопчин настраивал не старый папин «Зенит», но дорогущую импортную оптику, - камера тебя любит.
И над залом поплыл ее счастливый смех…

Эпилог.

Двое детей методично копались к песочнице. Девочка лет шести аккуратно ровняла куличик и строго смотрела на мальчика четырех лет, который так и норовил пробежать мимо и испортить ее многоминутную работу. Гордые отцы стояли рядом и со счастливыми улыбками следили за их возней.
Чуть поодаль на лавочке сидели две женщины. У обеих уже был довольно поздний срок беременности. Они еле слышно переговаривались и изредка бросали взгляд на детскую площадку.
Очаровательная темноволосая девчушка выпрямилась и принялась задумчиво оценивать результат. И в этот момент светловолосый ангелочек все же изловчился и наступил ногой прямо в самый центр пирамидки. Девочка взвизгнула, но не заплакала, а лишь сжала кулачки и начала медленно наступать на обидчика.
Мальчик не испугался, а только обернулся к ней с задорной улыбкой и подмигнул.
- Весь в папу, - качая головой, констатировал Андрей.
Малышка в долгу не осталась и незамедлительно треснула обидчика лопаткой по голове.
- Копия мама, - рассмеявшись, вздохнул Малиновский.
Сам Роман уже давно помирился с Катей. Он не помнил точно, когда это произошло. Может, когда она поздравляла его после того показа, может, когда он принес ей цветы в роддом, а может тогда, когда она радостно обнимала Киру, узнав о ее беременности. Они ничего не говорили друг другу, они просто молча поблагодарили друг друга. Ведь не будь той злополучной инструкции на этой планете было бы на два счастливых человека меньше, и не найди Катя его зареванную будущую жену на полу женского туалета, у той не хватило бы сил бороться. Они оба оплатили свой долг и теперь имели право просто жить.
Женщины подошли к ним и встали рядом. Две семьи, накрепко связанные самыми прочными на свете узами – чувством полного единства. И даже Кира, как и предсказывал когда-то Андрей, вспоминала теперь их прошлое только с улыбкой. Улыбкой, которой ее научил муж.
Ах да, была еще третья семья в их тесном мирке. Чета Зорькиных.
Разумеется, Вику перевоспитать не удалось. Это не стало сюрпризом ни для кого, кроме как для самого Николая. Однако получив кольцо на палец, относительную финансовую стабильность и статус замужней дамы она во многом успокоилась, а после рождения близнецов, когда Коля купил ей наконец собственное «Пежо», так вообще казалась абсолютно довольной жизнью. Правда, при упоминании Виктории Аркадьевны подозрительно начинала стонать директриса детского сада и умоляла прийти на собрание только отца и никого больше, но куда ей было деться от самого активного члена родительского комитета.
Однако заботливому супругу удалось ненадолго перенаправить ее кипучую энергию в другое русло: он восстановил ее в институте. Правда, денег на то, чтобы защитить ей еще и кандидатскую, у Николая не хватило, зато теперь Вика с полным правом гордо рассказывала всем и каждому, что она закончила МГИМО. И только финансовый директор «Зималетто» до сих пор с ужасом вспоминал, как по ночам писал курсовые.
Ах да, еще же Маша, ну, Маша пошла учиться. Сейчас она уже на третьем курсе, изучает маркетинг и стажируется у Романа в отделе. Она недавно родила дочку, но теперь снова приступила к занятиям. Федя несколько лет назад получил диплом, и в качестве поздравления Андрей на следующий же день повысил его до начальника отдела снабжения. Иногда они вместе ходят в тир, вспоминают прошлое.
Родители подхватили детей за руки и вытащили их из песочницы. И вот уже все вместе, они идут по усыпанной опавшей листвой аллее. Две обнявшиеся пары медленно бредут вперед, а двое бесенят кругами гоняются друг за другом.
Им невдомек еще, что Дарья Андреевна Жданова станет в будущем известной журналисткой. Она будет восхитительно красива и пугающе умна, мужчины будут драться даже за малую толику ее внимания, но сердце ее сделает неожиданный выбор. А Максим Романович Малиновский станет серьезным и уважаемым программистом, и с недоверием будет слушать легенды о бурной юности отца. Он будет любить недоступную мечту, хотя сказки сбываются, ведь правда?
Но это уже совсем другая история……………

КОНЕЦ

_________________