Палата :: Просмотр темы - Хроники Снежной Королевы /Рыжыя Бестия/

Палата http://newhouse-palata.flyboard.ru/

Хроники Снежной Королевы /Рыжыя Бестия/ http://newhouse-palata.flyboard.ru/topic763.html	Страница 1 из 2

Автор:	Рыжыя Бестия [ 25-01, 12:20 ]
Заголовок сообщения:	Хроники Снежной Королевы /Рыжыя Бестия/
Автор: Рыжыя Бестия Название: Хроники Снежной Королевы Жанр: мелодрама Действующие лица: Роман Малиновский, Кира Воропаева (+Андрей Жданов, Екатерина Жданова, в девичестве Пушкарева) В связи с известными событиями дублирую "Хроники..." здесь итак... Хроники Снежной Королевы: Часть 1: Малиновые дни. Пролог. Солнце нещадно светило. Лето вступало в свои права, опаляя город жарой и трескотней вороньей стаи, недобитой на стадии борьбы с птичьим гриппом. «Мало их перестреляли!» - Кира Воропаева едва сдержала похмельный стон, а сквозь приоткрытые окна в еще не вполне протрезвевшую голову теперь уже сигналами машин настойчиво стучался новый день. Она раскрыла было глаза, но снова зажмурилась. «Господи, сколько же я вчера выпила?! и что я вообще пила?.. виски? текилу? водку? кажется, все и сразу…» Приложив ладони к вискам она пыталась хоть немного прийти в чувство, но все тело болело и отказывалось повиноваться, м-дааа, похмелье обещало быть затяжным и тяжелым… Надо как-то встать. Таак, сначала опустим одну ногу на пол, хорошо, теперь вторую… лучше, теперь аккуратно вытягиваем руку… стоп! это что?! Она резко дернулась вправо и теперь уже застонала в голос: прямо на соседней подушке она обнаружила голову спящего мужчины. Ох, если бы только голову! Увы, другие части тела тоже присутствовали. «Спокойно, милая, спокойно! что вчера было? думай, думай… не помню! как начала пить? – помню; как танцевала? – помню; как заигрывала с барменом? уууу… тоже помню… как попала домой? - не помню!» Она снова посмотрела на соседнюю подушку – ну почему ОН? Он-то как тут оказался? из всех мужчин… и что вообще тут было??? Ну да, допустим, вчера был не ее день, но вот чтоб настолько! Голова слегка пошевелилась, повернулась, на нее уставились сонные улыбающиеся глаза, из-под одеяла показалась теплая мужская рука – рука ласково погладила ее по щеке, но Кира вдруг дернулась как от удара – теперь она вспомнила, ВСЕ вспомнила, до мельчайших подробностей! И, прижав дрожащие пальцы к губам, она лишь смогла сдавленно прошептать: - О нет… - О да! – утвердительно кивнул Рома и рассмеялся.

Автор:	Рыжыя Бестия [ 25-01, 12:23 ]
Заголовок сообщения:
Глава 1. Кира сидела в кресле стилиста, словно на приме у королевы Англии: плечи расправлены, спина прямая, поворот головы отрепетирован годами – легкий наклон вправо и вниз, чтобы выгоднее подчеркнуть линии шеи и подбородка. Выражение лица ее однако выдавало сильнейшее смятение… - Ну, красавица моя, ну расслабься, ты так напряжена! – ее парикмахер положил руки на плечи и попытался размять затекшие мышцы. Она вздрогнула: - Я в порядке, спасибо. - Да на тебе лица нет! - А как бы ты чувствовал себя на моем месте?! – Киру начинала бить мелкая дрожь. - Тебя никто не заставляет… - Но это будет означать поражение. - Ты все еще воюешь? – скептически осведомился мужчина. Кира помолчала, потом выдохнула и обреченно произнесла: - Да нет в общем… - Тогда зачем этот цирк? Она невесело хмыкнула: - Сдаваться тоже надо уметь, и я пойду на эту чертову свадьбу с гордо поднятой головой. Свадьба… Она-то думала, что будет вот также сидеть в салоне красоты и смотреть в зеркало на улыбающуюся невесту, а видела перед собой лишь мрачный призрак женщины, которая завтра увидит, как ее жених женится на другой… Ну что ж теперь? Она сама отдала Андрея Пушкаревой. Можно сказать подарила… Хотя чтобы дарить, надо сначала обладать, а он уже давно ей не принадлежал. Может, даже никогда. Больно ли ей было? Больно? Нет, скорее обидно. Столько сил и времени, потраченных впустую. Но если честно, любви там не было уже давно, если не сказать изначально. «Андрей, он такой, такой… - Какой?!» - в ее голове все еще звучал истеричный смешок Кати. В тот день она узнала наконец, кто украл сердце у ее Андрея. И что? и ничего. Был шок, была растерянность, но та история заставила Киру Воропаеву взглянуть правде в глаза – она никогда по существу не знала Жданова, да и, честно говоря, не пыталась узнать. О да, ей хотелось однажды уверенно взять его под руку, сознавая, что по закону он принадлежит ей со всеми потрохами. Но что бы это изменило? Он никогда ее не любил, а она никогда не пыталась этого изменить? почему? видимо не видела смысла, ее интересовал статус, уверенность в своем положении… Интересовал ли ее сам Андрей? После того, как она увидела его вместе с Катей, она могла ответить однозначно – нет! Пушкарева же не переставала ее удивлять. Откуда в этой маленькой девочке столько мудрости? Она не только смогла уговорить ее остаться в «Зималетто», но и наладить вполне неплохие рабочие отношения между ними. А теперь вот приглашение на свадьбу… Это не лучшая идея, быть может, но она пойдет. Наденет свою обычную спокойную маску, приклеит намертво светскую улыбку и пойдет. И никто не посмеет косо взглянуть в ее сторону – она заморозит наглеца своим взглядом. «Снежная Королева» - это прозвище она впервые услышала совсем недавно, но заслужила видимо еще несколько лет назад. Чем? снобизмом, выдержкой… выдержкой? когда она скандалила с Андреем в офисе звенели стекла, но кто ж об этом знает. Когда они окончательно расстались, она внутренне опасалась общественной жалости, но реакция многих знакомых удивила. Мужчины буквально выстроились в очередь, чтобы пригласить одну из красивейших женщин столичной тусовки на свидание. А что она? Вежливо благодарила, но неизменно отвечала отказом. А как еще могла поступить Снежная Королева?.. Глава 2. - Палыч, ты прекратишь терзать трубку? Она никуда не денется за пару часов. - Секунду, я забыл еще кое-что спросить, - клинический бабник и законченный ветреник Андрей Жданов с блаженной улыбкой на лице набирал номер своей невесты. – Катя, девочка, да, это снова я… что?.. ты не забыла отправить приглашения Новиковым?.. нет?... я вот совсем забыл… а, ну да, я тебе говорил, и ты записала… - тут голос перешел в воркование, - а ты уже соскучилась? - Угу, успела. Соскучиться. За последние десять минут, - пробормотал Малиновский. - Я тоже скучаю… Что говорит Валерий Сергеевич?.. нет, я не пью – я же за рулем! И то правда, он не выпил ни капли – и Рома чувствовал себя рядом вот с этим, новым, Андреем Ждановым как-то очень неуютно. Когда ж они наговорятся-то?! - Да, Катюш, я уже скоро поеду. Ты можешь мне через часик позвонить… Почему следить? А просто поболтать ты разве не хочешь?... Рома мысленно застонал: это был уже четырнадцатый (!!!) звонок за вечер – он из принципа считал – и еще «поболтать»? Наконец Андрей отключил сотовый. - Я, пожалуй, поеду… - И куда же ты? - Как куда? Домой, разумеется, быстрее спать – быстрее завтра наступит, и наконец-то я ее получу! - Мы сейчас об одном думаем? Жданов хмыкнул: - Ну и об этом тоже. - А что тебе мешает начать прямо сегодня? - Смеешься? Да меня мой будущий тесть до ЗАГСа на порог не пустит! - То есть ты хочешь сказать, что женишься только для того, чтобы получить доступ к телу Пушкаревой в обход ее папаши? Друг лишь снисходительно улыбнулся: - Дурак ты, Малиновский. - Ну почему же сразу дурак, я правда не понимаю: а) что такого в Кате, б) даже если что-то есть, женится-то зачем? И месяца не прошло, как вы помирились! а вдруг вы друг другу не подходите? или она окажется сварливой бабой? или… - Остынь, - он смеялся, - ничего такого нет. - С чего ты взял? - Просто знаю. - Но… - И еще я знаю, что хочу настолько крепко привязать ее к себе, насколько это вообще возможно – я ее больше никуда от себя не отпущу. - Тебе быстро надоест, уверяю тебя, ты… - Не надоест, главное, чтобы ей не надоело! Так, лана, все, я поехал, завтра увидимся. Ты помнишь о нашем уговоре? - Да помню… Забудешь тут… - Прости, Ромео, но это единственная уступка, на которую Катерина пошла, а мне все-таки хотелось бы видеть тебя завтра на свадьбе. - Ладно, ладно, я же обещал, - он хлопнул друга по плечу, - не дрейфь, я не испорчу тебе праздник. - Заметано, - краткое объятие, и Жданова уже след простыл. Рома устало облокотился о барную стойку и рассеянно потер затылок. Как все круто изменилось. Еще полгода назад они были веселы и свободны в своем мире, когда же Андрей успел сменить прописку? и где недоглядел сам Малиновский?.. Он бросил пару купюр возле стакана и пошел к двери. Шагнув в ночь, он прикурил сигарету и с наслаждением втянул влажный вечерний воздух, смешавшийся с табаком. Нет, он честно силился понять, что значит эта история для его друга, но не мог. Ну допустим он действительно любит эту Пушкареву (несмотря на изменившуюся внешность женщину Рома в ней так и не увидел – перед глазами неизменно возникал образ зажатой дурнушки со скобками на зубах)! Любит… а что значит любить? желать? ну тогда и Малиновский в этом мастер! чувствовать потребность быть рядом? «Эх, Жданов, Жданов, ну не голубой же я в самом деле!» что еще? жить вместе? надолго ли терпения хватит? Начинала болеть голова – настолько неразрешимой казалась эта задача. Он с шумом выпустил кольцо дыма из легких. Сизое облачко медленно поплыло над землей, растворяясь, исчезая… Вот так же растворялась дружба, которая значила в жизни Ромы слишком уж много… А назад пути, увы, не было. Молодой человек понимал, что наблюдает сейчас не просто конец одного этапа жизни и начало другого – он видит закат Андрея Жданова, старого проверенного партийца одним им известной партии… Андрей завтра женится. Добровольно! С радостью!!! Малиновский вздрогнул – незавидная участь, надо признаться… Глава 3. Зазвонил будильник. Кира приоткрыла один глаз: не рано ли? Хотя, что толку валяться в постели. Не успела она выключить назойливую трель, как тишину тут же разорвал телефонный звонок. Все так же, не меняя позы, она поднесла трубку к уху: - Да Маргарита, да я в порядке… нет, я сама приеду… да, я уверена… не приходить? Катя отменила приглашение?! аааа… за меня… не волнуйтесь, меня это не убьет «Остается надеяться, что это сделает меня сильнее», - мысленно закончила она фразу. Начинался новый день, который не сулил ничего хорошего. Она, разумеется, будет сегодня ослепительна, но вряд ли ей удастся затмить слепящий блеск глаз Екатерины Пушкаревой! А у нее красивые глаза, у Кати, да и фигурка… почему она недосмотрела? слишком высоко вознеслась на свой пьедестал? а вот Андрей увидел… Может, и правда все что ни делается – к лучшему, она заслуживает большего, чем следить, вызванивать, упрашивать, угрожать, только где найти это большее? за каким поворотом оно прячется? видимо сама она все время ходит по прямой… У нее есть время на сборы, она поедет уже в ресторан: сакраментальные «объявляю вас..» она просто не выдержит. Итак, она закажет такси, вытянет свои длинные ноги на заднем сидении и попросит поставить диск с классической музыкой. Откуда в такси Моцарт? О, она возьмет его с собой, непременно возьмет… Итак, вот она уже едет, но музыку не слышно, шум в ушах и дикий, почти животный страх не дают сосредоточиться – ее ведь могут просто не заметить в водовороте свадебной кутерьмы! Ресторан. Вход. Дверь. Яркий свет режет глаза. Люди, много людей, хохот, гвалт… Женсовет. Маргарита. - Да-да, все отлично… еще поговорим… Милко. Снова Маргарита. Снова женсовет. Как их тут невыносимо много! и она не может их прогнать, и в центре всей этой кутерьмы белоснежное платье с длинными рукавами и едва приоткрытой шеей – Катя мягка и женственна в своей так и не преодоленной скромности и повсюду за Катей следуют ЕГО глаза. Они обволакивают, словно черная ночь, и обжигают, словно разгоревшийся костер, они ни на минуту не выпускают ее из виду, они обещают, они проклинают, они изнывают, ждут, клянутся… ЛЮБЯТ. Голова начинает кружиться, пол медленно уходит из-под ног. Надо сделать еще хоть один шаг, она должна отойти от двери, где все еще привлекает внимание окружающих. Все силы для последнего рывка. Видимо это и правда была ошибка! Мир продолжает вращаться и гаснуть, и вдруг чьи-то руки подхватывают ее и удерживают на краю бездны. - Кир, падать в обморок у Пушкаревой на свадьбе – не лучшая из твоих идей, - насмешливый голос с успокаивающими нотками… голос, голос… Ромка! - А ты что здесь делаешь? - Ровно то же, что и ты: отказываюсь поверить в происходящее. - Но я не… - Прекрати, хотя бы со мной можешь расслабиться, - он привычным жестом потер затылок, - я сам не понимаю, что я здесь делаю. - Значит, ты прощен? - Нуу, я бы не назвал это так… скажем, я уступка невесты Жданову, весьма своеобразная, но тем не менее, - он скорчил смешную гримасу, и Кира с благодарностью ощутила, как чернота вокруг нее окончательно отступила. – У меня такое чувство, что единственные разумные существа в этом балагане, мы с тобой. - Ром, а ведь несмотря ни на что я рада, что ты сегодня здесь. - Учитывая характер праздника, ты такая одна, - и он задорно хмыкнул. Глава 4. - Держи, - Малиновский вручил ей бокал с ледяным шампанским и поднял свой в приветственном жесте, - давай за то, чтобы пережить это вечер с наименьшими потерями. - Ну, думаю, самое страшное уже позади, - она сделала глоток и довольно зажмурилась. Теперь, когда первый шок осознания прошел, она чувствовала себя вполне готовой окончательно примириться и с прошлым, и с настоящим. – Пора мне подойти поздравить новобрачных, ты со мной? Рома как-то странно посмотрел на нее и буркну нечто нечленораздельное. - Прости что? Малиновский уставился на нее в тихом бешенстве: - Ты слышала. - Ромка, Пушкарева прочертила для тебя полосу оседлости?! – и Кира впервые за весь вечер искренне расхохоталась. – И ты пошел на это? – ее хохот все усиливался. - Ну а что я должен был по-твоему делать? Жданов хотел меня видеть, а вот Пушкарева ВИДЕТЬ не хотела… ну и… - пара выразительных жестов руками, и Кире стало казаться, что от смеха ей уже не хватает воздуха. - Так, давай еще раз, значит, Жданов уговорил Катю пригласить тебя при условии, что ты не приблизишься к основному столу ближе чем на расстояние трех столиков? - …ближе чем на расстояние трех столиков… - передразнил ее молодой человек, он вздохнул, засунул руки в карманы и с видом разглагольствующего сибарита добавил, - все еще веселее. Она специально заказала себе очки для свадьбы с менее сильными диоптриями, померила расстояние, насколько далеко она в них видит и там, где предел видимости заканчивается, расставила эти чертовы «третьи столики»! На этой фразе Кира упала на близлежащий стул, продолжая сотрясаться от смеха и отказываясь поверить услышанному: - То есть Андрей тебя пригласил, но на Катиной свадьбе тебя вроде как нет?! - Угу. - Надо не забыть пожать Пушкаревой руку. Малиновский поднял на нее недоуменный взгляд. - Как я-то об этом в свое время не догадалась – только диоптрии надо было Жданову поменять! - Что мне менять? зачем? почему? – сияющий как медный чайник Андрей словно из воздуха материализовался за их спинами. - Привет, Андрюш, - все еще не в силах стереть улыбку с лица, Кира поднялась и чмокнула теперь уже чужого мужа в щеку. – Мне Рома рассказал о водяном перемирии между ним и Катей, - при имени своей новоиспеченной жены Жданов на автомате безошибочно отыскал ее в толпе глазами и улыбнулся, потом его взгляд снова вернулся к стоявшим рядом. - Она хоть согласилась на компромисс, я бы на ее месте отказался. - Не начинай опять, - Рома раздраженно махнул рукой. – Кира хотела вас поздравить, вот и идите внутрь круга, а я постараюсь держаться подальше – не дай Бог и на меня падет проклятие женитьбы! Андрей хмыкнул, но ничего не сказал, а Кира взяла Жданова под руку и улыбнулась Малиновскому: - Стой тут и не сходи с места, я скоро, - а потом уже беззвучно, одними губами добавила «спасибо»!

Автор:	Рыжыя Бестия [ 25-01, 12:25 ]
Заголовок сообщения:
Глава 5. Кира медленно приближалась к тому месту, где среди моря цветов мерцала улыбка невесты. Она не знала, от чего ей страшнее всего, оттого ли, что на ее месте должна была быть сама Кира, или что сама она никогда в жизни не была такой счастливой? Действительно ведь не была, но вот почему... Может, она просто не умела ею быть, не умела так открыто радоваться и делиться своей радостью с другими? Но вот с кем ей по сути было делиться? С Викой?! А почему бы и нет, хотя в последнее время они все больше отдалялись друг от друга, и во многом это была вина самой Киры. Она настолько погрузилась в свою борьбу за Андрея, что абсолютно не вникала в проблемы подруги, так жалела себя, что некогда было остановиться и послушать, а что творится с Клочковой. Ну да, Вика глупа и порой смешна, но ведь когда-то, когда все еще было хорошо, им было вместе весело, они болтали, смеялись, куда-то ходили, а потом… Потом как гром среди ясного неба – Викин развод и Кира закусив удила решила во чтобы то ни стало не упустить Андрея. Вика утопала в своей беспомощности, но у Киры не было на нее времени. А у Вики? У Вики было. Она старалась помочь, как умела: советами, которые Кира заранее отметала, так как записала некогда лучшую подругу в неудачницы, поддержкой, которую Кира считала проявлением жалости… и в итоге осталась совсем одна. О да, у нее были Саша и Кристина, но Кристина вечно отсутствовала, а когда она наконец появлялась со своими нравоучениями, оказывалось слишком поздно, а Саша… Саша предпочитал рубить с плеча не разбирая, кто прав кто виноват – и если на то пошло, рубить Кире Юрьевне надо было прежде всего себя. Ну а уж если вспомнить, как Маргарита заставляла ее снова и снова цепляться за Жданова, попутно теряя последние остатки достоинства………. Кира тряхнула головой, пытаясь отогнать непрошенные мысли. До Кати оставалось каких-то пару метров, и снова улыбка Снежной Королевы заняла свое место. Шаг. Еще один… Пушкарева обернулась. Ее сияющий взгляд остановился на мгновение на лице Андрея, казалось, лаская его на расстоянии. Кира так и не рискнула повернуть голову и посмотреть на реакцию мужчины. Она знала, что если увидит выражение слепого обожания на его лице (а именно его она бы и увидела), то рискует разрыдаться прямо здесь и сейчас. А королевам это не пристало! Она еще выше вздернула подбородок и настроила лицо на нужную волну, но тут Катя повернулась к ней и под ее открытым взглядом улыбка Киры невольно смягчилась. - Кира Юрьевна, - она слегка подалась вперед и несмело протянула маленькую ладошку, - я так рада, что Вы все же пришли. Это очень важно... для Андрея, - снова мимолетный взгляд в сторону, - для нас важно. Спасибо. - Поздравляю, Катя, - она едва сжала теплую ладонь соперницы, - я тоже рада. Искренне желаю Вам с Андреем счастья, – и замолчала. Говорить больше нечего. Во взгляде Кати она прочла только понимание. - Простите, мне надо… - Катя неопределенно махнула рукой в сторону. - Конечно, девочка моя, иди, я сейчас. Пушкарева резко крутанулась на каблуках и пошла к группе гостей поодаль. В ее движениях даже сейчас все еще проскальзывала порой та неуклюжая дурнушка, которой суждено было вихрем ворваться в их жизнь и все перевернуть с ног на голову. Кира повернулась к Андрею: - Я правда рада за тебя. - Спасибо, - он помолчал, - ты можешь мне не верить, но эти твои слова очень много значат для меня. Она кивнула, а мужчина продолжил: - Я благодарен тебе за многое. За то, что ты была рядом, за твою веру, твою любовь, а вот я… - он опустил глаза и уже тише продолжил, - мне нет оправдания. Простишь ли ты меня когда-нибудь? Кира все еще молчала, а потом еле слышно выдохнула: - Посмотри на меня. Он повиновался. - Мне не за что тебя прощать. Мы оба наломали дров. - Но я… - Подожди. Я не могу смотреть, как ты себя изводишь. Я кое-что сейчас тебе скажу. Один раз. А ты меня выслушай. Считай это моим свадебным подарком. Не вини себя за то, над чем не властен. Тебе выпала редкая возможность любить, и я не хочу, чтобы ты испытывал за это стыд. Мы не могли друг другу этого дать… - Мы? Но я… - Помолчи, дай закончить, я много думала в последнее время. О том, что было… о нас… Мы оба не любили, мы хотели, чтобы так было, мы старались и не смогли, ты оказался более мужественным, чтобы первым признаться в этом. Во взгляде Андрея отразилась такая буря из обрывков облегчения и всплесков благодарности, что Кира поняла, что поступает правильно. - Я никогда не любила тебя Андрей. Я хотела за тебя замуж, и теперь я готова открыто это признать. Мы столько лет друг над другом издевались, что оба заслужили счастье, вот только не вместе. Вместе мы счастливыми не стали бы никогда. Он только сильнее сжал ее вдруг в миг похолодевшую ладонь. - Я отпускаю тебя, Андрей Жданов. Прощаю за все и отпускаю. Но ты должен пообещать мне одну вещь. - Все что захочешь. - Обещай мне стать счастливым. По-настоящему счастливым. Не соглашайся на иллюзию. - Никогда больше. Обещаю. Кира кивнула и медленно пошла прочь. Прочь от душивших ее слез. Прочь от разбитых надежд. Прочь от него… Она сделала то единственное, что было правильным – сказала правду. Но как же больно выворачивать себя наизнанку перед другими. Ей вдруг внезапно стало нестерпимо больно при мысли, сколько издевательств вынес Андрей, когда однажды рискнул признаться, кому отдал свое сердце, но он не дрогнул, и она не дрогнет. Если она хочет быть счастливой, она ею будет! И только что она сделала первый шаг навстречу своей новой жизни!!!... «А за это надо выпить!», - и с этой мыслью она подхватила бокал вина с подноса проходившего мимо официанта… Глава 6. Вечер кружился вокруг Киры своими огнями, подхватывая в одном ему ведомом танце. Перевесившись через барную стойку, внимательно отслеживая перемещения молоденького бармена, она приканчивала пятую порцию виски, и в голове приятно шумели выпитые ранее шампанское, вино белое, вино красное… Коктейль «Смерть мухам»! – она глупо хихикнула и огляделась. Неподалеку мялась группа товарищей, с каждым из которых она успела сегодня потанцевать, а двоим из них, кажется, даже что-то пообещать. Ну вот, еще один отделился от стены и направился к ней, - Разрешите Вас пригласить, - он склонил голову в шутливом поклоне. «Так, танцевать я не хочу!..... или не могу? угу, а как это сфомру… сформулировать, о!» - Кира тряхнула головой - последние останки прически рассыпались по плечам. - Простите, товарищ… брр… господин… короче, ноги болят – не танцую я! Но по завершении банкета мы вполне можем сверить графики! – она сделала большой глоток и отсалютовала бокалом ошалевшему кавалеру. Затем ее внимание снова переключилось на паренька за стойкой: - А ты что делаешь вечером? – на вид ему было лет 20, не больше, и подобное заигрывание клиентки, возможно, еще не стало для него привычными чаевыми. - Работаю, - как можно более осторожно ответил он. - Жаль! жааааль…. – налей-ка мне еще. - Вы уверены? - Я ни в чем не уверена. Лей! так, где я остановилась… ах да, жааааль…. – еще более тоскливо протянула Кира, - тебе сколько лет? - Двадцать два. - Да ты что? не похоже! а как там по вашей классификации? ты еще молодой и горячий? Парнишка с сочувствием посмотрел на нее: - Может, заказать такси? - А зачем?! – она расхохоталась. – Вон, смотри, кучкуются у стены, кому мигну, тот и повезет! – она махнула им рукой и получила пару робких взмахов в ответ. – Малыш, а у тебя машина есть? - Есть. - Отвезешь? – при этом она почти легла на стойку на случай, если раньше он не сумел оценить ее открытые плечи. – Я хочу, чтобы мне показали СТРАСТЬ! Едва заметная улыбка прочертила кривую на его лице: - Я думаю, что на такси все же будет удобнее. - А я не хочу удобней, я хочу так, как никогда! ой, я что имею ввиду? – пауза. – Аааа… - пробормотала она наконец, - я для тебя слишком стара! понимаю, понимаю… но ведь это же не так! погоди, я тебе сейчас покажу! - Осторожней, - парень кинулся к ней, но она отмахнулась от протянутой руки и, подтянув юбку повыше, попыталась закинуть ногу на стойку, - смотри, какие у меня формы, пока держусь. В ее голосе сквозила неподдельная гордость, а молодой бармен тем временем покрылся испариной ужаса, не в силах принять верное решение: правильно было бы подозвать одного из той группы у стены или все-таки вызвать такси? а может привлечь внимание кого-то из гостей… но кого? опыт ночных клубов подсказывал ему и другие варианты, но он ведь впервые работал на такой шикарной свадьбе, и ему не хотелось оказаться в дураках. Секунды летели стрелой, и опьяневшая гостья расходилась все больше: - А хочешь, я тебе станцую? - Что, простите? - Ну это.. станцую… на стойке! а что, это мысль, - она аккуратно переместила свой вес на руки и попыталась залезть на мраморную столешницу, но тело отказывалось выполнять сигналы, посылаемые мозгом. Тогда Кира решила поменять тактику и резко перекинуть ногу через стойку. Размах был взят верно, но она переоценила свою координацию – как в замедленной съемке наблюдали стоящие рядом бесславное падение Королевы: руки взметнулись вверх в поисках опоры, юбка предательски затрещала, как сквозь гул самолета донесся до нее вопль бармена, который, казалось, замер в прыжке, пытаясь ее удержать. Кира приготовилась к встрече с полом… Но ее не последовало. Все кончилось в одно мгновение. Уже знакомые руки остановили кинопленку и запустили время в нормальном режиме. - Ты не боишься превратить это в привычку? – раздался у нее над ухом голос Малиновского. - Ой, Ромка… - неосмысленная улыбка осветила ее лицо. – А что ты тут делаешь? - Как обычно, ловлю тебя. Он аккуратно пристроил ее на стоявшем неподалеку стуле. - Ну как ты? - В норме. - Уверена? - Вполне, - улыбка. Она могла гордиться собой: ответы получались четкими и ясными. Угу, как в аптеке. А вот и лекарство! Не успел Роман и глазом моргнуть, как она выверенным движением опрокинула в себя оказавшуюся случайно под рукой рюмку… чтобы в следующее же мгновение отключиться. Он встряхнул ее как тряпичную куклу и заставил встать на ноги – она тяжело привалилась к мужскому плечу. Словно из-под земли вокруг стеной выросли претенденты на водительское место. Как базарные торговки, они пытались доказать свое первенство в споре. Рома взглянул на Киру, на полуприкрытые глаза, подрагивающие ресницы, спутанные волосы, тщетно пытаясь определить, чего на самом деле хотела их обладательница. Ответ напрашивался сам собой… Роман обвел взглядом собравшихся и презрительно хмыкнул: - Хороши, нечего сказать. Доблестно отстаиваете право уложить в постель бессознательное тело? Споры разом стихли. - Вот что, орлы, я конечно, и сам не ангел, но воспользоваться беспомощностью, не получив предварительно согласия в трезвом состоянии? вам рассказать, как это у юристов называется? – выговор получился резче, чем хотелось, и извиняться Малиновский не собирался. Не важно, что происходило раньше, но Кира не была для него чужим человеком, так что бросить ее с этими героями он просто не мог. В конце концов, что он теряет? Новобрачные уже уехали, вечер только начинается, он везде успеет, даже если потратит полчаса и доставит Киру до дома. Не такая уж большая проблема. Он крепче прижал к себе так и норовящую сползти на пол женщину и твердо произнес, как отрезал: - Я сам ее отвезу. Возразить никто не посмел. Глава 7. Рома медленно вел машину по ночной улице. На заднем сидении притихла Кира. О чем она думала? Он не понимал, что с ней творится. Ее кидало то в жар, то в холод: от слез к смеху и обратно в истерику. Он не повез ее домой – он повез ее в парк, посадил на лавочку и долго нервно курил в сторонке, пока она сидела и смотрела в одну точку. - Кир… - Мм? - Ты как? - В норме, спасибо. Он на секунду обернулся и встретил уже вполне осмысленный взгляд. - Покатать тебя еще? - Да нет, вези домой, я и так тебе все планы расстроила, прости. - Меня в любое время ждут, - он не смог сдержать ухмылки. - Это хорошо… - опять отрешенная рассеянность. Рома помолчал и снова глянул через плечо, туда, где в полумраке неона растворялся призрак так хорошо знакомой ему женщины: - Что с тобой сегодня приключилось? Я так понял, это финальный аккорд твоей любви к Жданову? Она отрицательно покачала головой. - Тогда что? – он припарковался под ее окнами, но выходить не торопился, зато мог теперь беспрепятственно смотреть на нее. - Зайдешь? - Нет. Ты только ответь мне на вопрос, я, правда, не знаю, что и думать. Кира молча толкнула дверь и, набрав полные легкие воздуха, сделала шаг. Ему ничего не оставалось, как последовать ее примеру. Она скосила взгляд в его сторону: - Ты сегодня не пил? - Совсем чуть-чуть. - Почему? - Не хочу будить в тебе чувство вины, но у меня были несколько иные планы, чем выгуливание тебя. Она хмыкнула: - Ну да, произвольная программа… - Что, прости? - Может, все же зайдешь? Тогда я восполню тебе недостаток горючего – у меня есть отличный коньяк. - Нет, ты повтори, что ты сказала перед этим. - Произвольная программа… А что? Вы же со Ждановым величали меня «обязательной». - Выражение лица Малиновского заставило ее улыбнуться. – Думали, я не знаю? - Что еще ты знаешь? - Многое. И про Снежную Королеву кстати тоже. С мучительным стоном Рома провел рукой по лицу и прикрыл глаза: - Неужели тебе никогда не хотелось нас распнуть? - Хотелось, а толку? Может, все-таки выпьешь? - Эта мысль кажется мне все более привлекательной. Кира нащупала в сумке ключи и открыла дверь. В ночном сумраке за ее спиной выросла мужская фигура и шагнула следом. Увы, это был не тот мужчина, чье место должно было быть как раз в этом дверном проеме. Отбросив пальто и щелкнув выключателем, она прошла вглубь квартиры, освещаемая лишь тусклым светом бра. Рома двигался следом, бесшумно, словно созданный для внезапных исчезновений на рассвете. Внезапно в его руках оказался бокал с янтарной жидкостью. - Спасибо, - он сделал глоток. То же повторила Кира. – А тебе может не стоит продолжать? - Почему? я больше никому и ничего не должна – имею право. Она улыбнулась или ему показалось. - Так каково это, Ром? - Что именно? - Участвовать в произвольной программе. - Ну это… - обычные для него шутки вязли на зубах. Он вздохнул и ответил вполне серьезно, - я не знаю, у меня никогда не было обязательной. Напротив блеснули два огромных глаза, и словно под гипнозом он молча смотрел, как прибывает в его бокале маслянистый напиток. - Тогда за честность, - она едва дотронулась стеклом о стекло. - Это не ко мне, – к Роме постепенно возвращалось его обычное настроение. - А ты попробуй вдруг понравится… - глаза напротив, казалось, прожигали насквозь, опутывали паутиной, топили в алкогольном тумане… Сколько он уже здесь? час? больше? ему пора… Да, конечно, иди… Она проводит до двери… вот твой пиджак… - И все-таки, мне всегда хотелось узнать, каково это? по ту сторону баррикад? - Ты все о том же? - Да, я хочу знать, что чувствовали любовницы Андрея. Чем это отличалось от титула «невесты»? - Кир, боюсь, теперь тебе уже не удастся это проверить… - Считаешь? - Не хотелось бы наступать на больной мозоль, но в отношении Пушкаревой у него прямо-таки патологическая верность. - Но ты ведь не такой? Снова эти мерцающие глаза. - Я-то нет, а… ааа при чем здесь я? – рука непроизвольно поползла к горлу. - Ты? здесь? ни при чем… - она повернулась, взялась за ручку двери… В следующую секунду четко рассчитанным молниеносным движением Кира впилась Малиновскому в губы!

Автор:	Рыжыя Бестия [ 25-01, 12:29 ]
Заголовок сообщения:
Глава 8: Рома опешил. Он просто не знал, как ему вести себя с такой Кирой. Перед ним, а точнее в его руках в мгновение ока вместо глыбы льда оказался открытый огонь и что-то подсказывало молодому человеку, что огонь этот может очень сильно обжечь… А поцелуй все длился, затягивая две судьбы в водоворот жгучего отчаяния и годами подавляемой страстности Киры Юрьевны Воропаевой. Хорошие девочки так себя не ведут! А к чертям все эти условности!!! Ну почему он замер, как истукан?! – в ее мозгу тысячами раскаленных молоточков бились мысли одна шальнее другой. – Она должна расшевелить его! Должна доказать ему и прежде всего себе, что она все еще женщина! Женщина, такая желанная женщина… - Роман тонул в водовороте электрического удовольствия, от которого неумолимо начинал потрескивать воздух, однако он все еще боялся пошевелиться, боялся спугнуть ее руки уже проникшие за воротник и нервно теребившие тоненькую цепочку на его шее. А если рискнуть? Ну же, давай! Рискни! – ее кровь шумела мотором сердца, клокотала выхлопами адреналина, тормозила накатывающими непрошенными слезами. – Действуй, ради всего!!!... Наконец она ощутила крепкую мужскую ладонь на своем затылке, и мир поплыл у нее под ногами… Мир поплыл под ее ногами… Катю шатало от усталости, целый день на каблуках все еще оставался для нее пыткой. Крепкая мужская ладонь легла ей на затылок, и она обессилено привалилась к родному плечу. - Кать, ты как? - Очень устала. - Девочка моя, - легкий поцелуй коснулся ее ушка. – Давай, я расстегну платье. - Я сама. - Ты все сама, все сама… но теперь у тебя есть я и я могу все делать за тебя. Она мягко улыбнулась: - Все-все? Андрей зарылся в ее волосы: - Ну кое-что конечно с твоей помощью. Одну за другой он расстегнул горошинки пуговиц на ее спине, и платье кружевным облаком опустилось к ее ногам: - Вот так, малыш, а теперь туфли… А теперь туфли! С гулким грохотом каблуки один за другим ударились о стеллаж – звякнуло и нервно задрожало стекло. Следом отлетели мужские запонки и женский пояс. Со стоном более похожим на рык два сплетенных тела впечатались в холодную стену и стали оседать на пол. Рубашка… блузка… треск рвущегося капрона… Теперь уже Она отступала, медленно перебирая руками по жесткому ковру коридора, оставлявшему мелкие царапины на оголенных нервах кожи. Его тело… оно великолепно! Оно будто создано для этого мгновения! его так много… его ей так мало! Ей всего сегодня мало! она как будто и не жила до этого… Он исследовал каждый дюйм, каждую деталь, его руки искали и находили ответы на молитвы. Шелк бретельки, туман волос, и это запах, сводящий с ума запах исступленного желания. Ему не нужны сегодня карманы и молнии - одежда мешала Малиновскому, как никогда раньше… Одежда мешала Жданову, как никогда раньше. Но сил раздеться уже не было, он ничком повалился навзничь не в силах даже пошевелиться. С кровати свисали только ноги: он не мог оставить след в душе жены в виде отпечатков грязных ботинок на белоснежных простынях. Катя появилась на пороге спальни и устало прикрыла глаза: - Ну почему жених и невеста на свадьбе должны уставать больше всех? – она счастливо хихикнула. – Чтобы притормозить рождаемость? В ответ раздался приглушенный смех: - Это такая проверка на прочность. - Ты не хочешь снять с себя костюм? - Хочу. - Пауза. – Но не могу. - Помочь? - М-м-м… - мечтательно и протяжно. Катя с улыбкой приблизилась: - Только чур не брыкаться! - И в мыслях не было. Она начала расстегивать пуговицы на рубашке. Раскинув руки, Жданов полностью отдался во власть ее тихой нежности. - Повернись, я не могу стащить рукав, - она ворочала его словно тюленя на лежбище, а он только довольно мурлыкал и терся заросшей щекой о ее ладошку. – Да помоги же мне! – она методично тянула с его ног то одну штанину, то другую. - Страстный из меня сегодня муж выходит! Катя снова хихикнула. - Ну, иди ко мне, - тихо произнес он и протянул к ней руки. - Плюнь ты на эти носки! Он потянулся и рванул ее на себя. Девушка со счастливым смехом упала в родные объятия, чтобы утонуть в них до скончания времен… Рома потянулся и рванул Киру на себя. С глухим стоном они упали на кровать, путь до которой занял полчаса молчания и дорожку скомканной одежды. Кира вырывалась, пытаясь перехватить инициативу, но Рома быстро подмял ее, показывая, кто хозяин положения. Она добилась своего – он сделает все, что она хочет, но только разыгрывать эту пьесу дальше они будут по его сценарию. Малиновский поймал себя на мысли, что впервые ему небезразличен финал: он хотел, чтобы она рыдала, рыдала от сознания своего могущества и бессилия. Она хотела показательную страсть? О, сегодня она ее получит! С лихвой!!! Ее сведенные за головой руки замерли в напряженном ожидании. Ресницы распахнулись и застыли, будто схваченные объективом опытного фотографа, весь мир растворялся и тонул в этом миге слияния, чтобы потом, когда их губы наконец встретились, взорваться тысячами осколков над совпавшими фрагментами головоломки… Их губы встретились. После мучительно долгого дня они наконец-то были одни во вселенной. Руки Андрея успокаивали и расслабляли, а Катерина таяла в его безразмерной нежности. - Ты здесь… - Здесь… - И никуда больше не уйдешь… - Никуда… - И никогда меня не оставишь… - Никогда… Сегодня они клялись своими сердцами. - Люблю тебя… - Люблю тебя… Даже не шепот. Выдох. Вдох. - Моя… - Мой… И снова танец теней и взмывающее крещендо встречи… - Кать… Катя, девочка… - Андрей тихо засмеялся: его сокровище уснуло. Вот так просто. Она уснула в его объятиях. Еще секунду назад он смотрелся в любимые глаза, а теперь она доверчиво свернулась калачиком в кольце его рук. Он вздохнул и нежно чмокнул каштановую макушку. Что значат несколько часов, когда впереди у них целая жизнь?! Он зажмурился и еще крепче прижал жену к себе, чтобы даже во сне она чувствовала его силу и любовь. Жена… Его лицо само собой расплывалось в улыбке. Да и потом у них впереди еще утро! А впереди утро! Кира лежала и, все еще тяжело дыша, наблюдала за степенным шествием облаков за окном. И там были звезды, таинственные, непонятые, как эта ночь. Одна звезда, вторая… Рома спал. Безмятежное мальчишеское лицо на соседней подушке резко контрастировало с ураганом, бушевавшим в душе Киры. Жалела ли она? Мечтала? Надеялась?.. Она боялась! Боялась заглянуть в себя. Боялась признаться себе. Боялась поверить… Мысли путались, в голове шумело. Она все еще пьяна? Да, пожалуй. Рома… Он пошевелился и задел рукой ее бедро – все ее тело дернулось как от электрического разряда… и замерло. Усталость брала свое. Завтра. Для мыслей остается завтра, а пока надо выдать какую-нибудь пафосную фразу. Как в любовных романах. Если в ее голове сейчас появятся серьезные мысли, сознание просто не выдержит. Итак, что должна подумать героиня? Ах… Ох… или что? Вот, это подойдет: что ждет нас там?.. где там? – она наморщила лоб – а, ну да, за горизонтом! - и с этой мыслью она отключилась. А за горизонтом их ждало утро. Глава 9. - О нет… - О да! Изумление и потрясение на ее лице были настолько искренними, что молодой человек не выдержал и расхохотался в голос: - Ну что, Кира Юрьевна, и ты, значит, грешна! - Я?! – это должно было быть гневное восклицание, но на деле вышел полузадушенный вопль. - Ну не я же! – он подмигнул, и его улыбка стала еще шире. - Ты… ты… я все помню! Ты! Воспользовался моим состоянием! – ее расширившиеся от ужаса и стыда глаза метались от его рук к лицу и обратно. Улыбка сползла с умиротворенного лица. Мдааа… явно не так представлял себе сегодняшнее пробуждение Рома Малиновский. - Ты уверена в том, что говоришь? Его серьезный тихий голос подействовал на Киру, как ушат ледяной воды. Она сразу сникла и как-то даже уменьшилась в размере: - Я... - Что ты? Ты бы предпочла, чтобы кто-то другой… кхм… воспользовался? – вкрадчивый шепот голодного волка… - Нет, но… - Что? – резкий переход от смеющегося мальчишки к хмурому мужчине озадачил Киру. Ну что она такого сказала? - Вот что, подруга, давай серьезно. - Он сел и сцепил руки на затылке. На нее он даже не взглянул. – Я сделал тебе вчера одолжение, всего лишь подвез до дома, спасая от твоей же собственной глупости. Он был прав. Тысячу раз прав! – Кира почувствовала, что ей стало труднее дышать. - Так чего же ты хотела на самом деле?! – его вопль, казалось, заставил стены содрогнуться. – Переспать с каждым на этой чертовой свадьбе?!! Или с тем, кто первым под руку подвернется?!!! – Тишина. – Ну я вот подвернулся… Он рывком сбросил с себя одеяло и встал – Кира зажмурилась. Несмотря на прошедшую ночь, она не могла смотреть на его обнаженное тело. Но молодого человека это не устроило. Он приблизился к ней вплотную и рявкнул: - Открой глаза, черт побери! Она не шевельнулась. И Рома уже спокойнее повторил: - Посмотри на меня… пожалуйста. Она подняла на него взгляд, влажный от подступивших слез, однако продолжала хранить молчание. - Я собирался просто отвезти тебя. Просто отвезти, - в его тихом голосе зазвенел металл и еще едва сдерживаемая ярость. – Но Вам, мисс Снежная Королева 2006, этого оказалось мало! – он довольно грубо схватил ее за плечи. – Это ты помнишь?! Кира съежилась как в ожидании удара. Она смотрела на него и не узнавала. Таким она видела Малиновского впервые. Будто на мгновение отворились незримые шлюзы и эмоции хлынули девятым валом, а ей пришлось стать невольной свидетельницей… Рома чертыхнулся, уронил руки и отвернулся к окну. Молчание затянулось. Никто не двигался. Наконец Кира смогла выдохнуть: - Помню… - Так какого… - он устало махнул рукой. – Зачем сейчас вся эта комедия? Не настолько ты была пьяна. Я думал, тебе нужно расслабиться. И нам это вроде удалось… - он повернулся к ней. Удалось? Пожалуй. Только вот расслабиться ли? - Чего ты добивалась на самом деле? – теперь его голос звучал совсем глухо. – Искала приключений?.. или замену Жданову?.. Лучше бы он ее ударил! - Нет-нет, Ром! я… - Не стоит. Впервые я чувствую, что меня использовали, - он усмехнулся, - самым мерзким способом. И мне это отнюдь не нравится. Он резким движением подхватил с пола одежду и пошел прочь. - Рома, подожди… - ей вдруг стало жизненно важно объяснить. Объяснить так, чтобы он понял… Малиновский обернулся – на его лице сверкнула привычная улыбка: - А ты горячая штучка, Снежная Королева. Через минуту за ним захлопнулась входная дверь... Глава 10. Утро понедельника застало Киру Воропаеву сидящей на стуле напротив окна и сжимающей в руках кружку давно остывшего молока. Сегодня она проснулась посреди ночи оттого, что сердце выводило на ребрах барабанные симфонии. Голова болела, но нет, не от спиртного, вчера она не выпила ни капли. Похмелье оттого, что она совершила накануне, было куда более жестоким… А ведь воскресенье давно стало ее любимым днем. Днем, когда до начала рабочей недели оставались еще сутки, и все протокольные вечеринки забрала с собой ушедшая суббота. Впереди был вечер теплого кашемирового свитера с растянутыми рукавами и фильма «Красотка». А может ей уже пора полюбить «Дневник Бриджит Джонс»?.. Воскресенье… Вчерашний день не принес ей обещанного умиротворения. Холод и жар в крови бурлили и клубились, сталкиваясь и разбегаясь вновь, оставляя мучительное опустошение внутри. Невероятная слабость сменяла приступы бурной деятельности, заставляя бросить частично передвинутую мебель и опуститься на ковер, раскинуть руки и считать мелкие трещинки на потолке... может, это трескалась ее жизнь? А ведь несколько часов назад на этом самом ковре… Со стоном она скрутилась в клубок боли и желания, желания провалиться куда-нибудь, исчезнуть и чтобы ей не пришлось завтра идти на работу. Едва первые отблески зари тронули небосклон, страх перед наступающим днем накатил с новой силой. Кира встала и начала медленно кружить по темной кухне, пытаясь раздавить в сцепленных руках свое отчаяние. «Я все смогу! Меня не так просто достать!» Вот сейчас надо принять душ, брызнуть немного «Шанели» на запястья и в легком флёре очарования выплыть из служебного лифта. И снова к ее ногам упадут восхищенные взгляды подобострастия и лести. А она привычной ледяной улыбкой окинет холл, и начнется новый день Королевы, день в котором не будет мужчин! - Доброе утро, - Кира быстрым шагом пересекла холл. – Вика уже здесь? - Ааа, Кира Юрьевна, - Шура нервно взъерошила чубчик. – А ее еще нет, рано ведь… - Рано? Уже пять минут, как начался рабочий день! Как появится – немедленно ко мне! Бегом! Ясно?! - Ясно… То есть да, Кира Юрьевна, конечно, я все… Но Киры уже не было. Дверь оглушительно хлопнула, но стоило только опешившей девушке схватиться за телефонную трубку, как показался ее шеф. Легкой походкой хорошо выспавшегося человека он поравнялся со своей секретаршей и, в кои-то веки посмотрев на нее сверху вниз, с легкой улыбкой осведомился: - А Кира Юрьевна?.. – он стрельнул глазами на дверь напротив. - У себя, - голос Шуры опустился до скрипящего шепота. – Она в ужасном настроении, разоралась, что Вики еще нет, можно подумать, я в этом виновата, - девушка обиженно пожала плечами. - Разоралась, говоришь… - он улыбнулся и потрепал Шуру по плечу. – Не бери в голову, сегодня же понедельник. – Его улыбка стала шире, и, бросив еще один взгляд на закрытую дверь чужого кабинета, Малиновский вошел к себе. - Понедельник… и что? – Шура теперь совсем ничего не понимала. – Пора объявлять общий сбор! Но стоило ей вновь взяться за трубку, как с грохотом распахнулась дверь напротив. - Шура, скажите, а Вика все еще не появлялась? - Нет, Кира Юрьевна, не появлялась. - И не звонила? - Да нет, она наверняка спит… Тонкая бровь на ледяной маске поползла вверх. - Простите, Кира Юрьевна, я могу ей позвонить… - Не надо, я сама, - дверь начала закрываться, но снова замерла. – Шура, а Роман Дмитрич?.. - У себя, только что пришел. - Хорошо, у нас собрание… - Через полчаса, да, я ему напомню. - Спасибо, - дверь, наконец, закрылась. Шура покачала головой – а ведь еще только утро. - Шура! - Да, Роман Дмитрич, - девушка подпрыгнула, так как голос начальника неожиданно раздался над самым ее ухом. – У нас собрание… - Через полчаса, я помню. - Ну и, раз Вики нет, может, ты напомнишь Кире Юрьевне… - А я уже. Напомнила. - Вот и молодец, - он снова потрепал ее по плечу и скрылся у себя в кабинете. - Але, Амура, это я… - дверь напротив отлетела и ударилась о стену с такой силой, что покачнулся фикус. - Я в конференц-зал, - несколько громче, чем следовало, прокричала Кира и стрелой бросилась прочь по коридору. - Да, Кира Юрьевна… Амура, у меня тут эпицентр цунами, - быстро зашептала Шура, но только она хотела продолжить, как мимо нее, поднимая вихри воздуха и бумаг, промчался Малиновский, бросив через плечо, - Шура, два кофе в конференц-зал, быстро! – и исчез так же внезапно, как появился. - Амура, я, пожалуй, пойду, принесу кофе. Там тебе мой гороскоп не обещал день повышенного травматизма? Нет? Значит, он неверен. Девушка положила трубку на рычаг и, тяжело вздохнув, поплелась в бар. Кира замерла у двери в зал заседаний. Рука уже легла на ручку, но женщина резко отдернула ее, будто обожглась. А войти придется. Но как? Как это сделать? Войти и слегка кивнуть? Широко улыбнуться и подмигнуть? Сделать вид, что болит голова и ни до чего нет дела? Все равно все получится иначе… Две двери распахнулись одновременно, и Кира с Ромой застыли в молчании друг напротив друга. Его лицо было спокойным и бесстрастным, на ее лице – маска безразличия, лишь только взгляды сплетались в извечном танце, который уже однажды заставил их упасть, сплетая тела. Рома первый стряхнул с себя оцепенение и, едва заметно кивнув, жестом пригласил ее сесть на отставленный стул, но Кира не рискнула приблизиться на расстояние протянутой руки, а потому слабо улыбнулась, но заняла место как раз напротив. Рома кивнул еще раз и последовал ее примеру. В его руках была только тоненькая папка, которую он посекундно то сворачивал в трубочку, то принимался разглаживать. Кира же раскрыла объемистую тетрадь и с головой погрузилась в изучение сегодняшней темы. Рома поднял голову и раскрыл было рот, но тут же и закрыл его, не найдя подходящих слов. А найти их было необходимо, потому что так или иначе, но провести это чертово совещание придется. Может, вызвать Милко? Вот уж у кого никогда не бывает проблем с выражением своих мыслей! Мда… у него только с мыслями бывают проблемы… Тогда Урядова! Тоже не выход, он умеет только поддакивать… За его спиной щелкнула дверная ручка, Кира на стуле напротив вскинулась и замерла, на Ромину спину в дружеском приветствии опустилась тяжелая теплая рука Жданова, а над комнатой растекался счастливый голос Пушкаревой: - Ой, простите, что опоздали, а Маша вас не предупредила?

Автор:	Рыжыя Бестия [ 25-01, 12:31 ]
Заголовок сообщения:
Глава 11. Первым опомнился Рома: - Вот уж кого не ждали, ребята, - он встал и с явным облегчением начал трясти руку друга. Он даже, забывшись, сделал шаг навстречу Катерине, но, остановленный ее взглядом, вернулся на свое место. Кира откашлялась: - А как же медовый месяц? - Медовый месяц? какой медовый месяц? - мужчина пожал плечами. Счастливый хриплый смех обволакивал всех присутствующих, а взъерошенный вид Жданова говорил о том, что медовый месяц и так заставал его в самых неожиданных местах, ну, например, в лифте или на парковке… - У нас тут работы непочатый край, а съездить куда-нибудь мы всегда успеем. Кира невольно вспомнила, как доводила Андрея своими требованиями уехать вместе, а рецепт счастья быть рядом оказался намного проще. - Ну тогда что же вы стоите… Катя кивнула и по привычке пошла вокруг стола, чтобы забиться в свой любимый самый дальний угол. Но, проходя мимо, она как-то странно посмотрела на Киру и, вдруг изменив траекторию движения, села совсем рядом. Взгляд Пушкаревой пробежал по страницам раскрытой тетради, две из которых уже были сплошь покрыты разнообразными треугольниками. Катя едва заметно покачала головой и перевела взгляд на Андрея, собрание началось. Вот уже второй час он не мог оторваться от ее лица, пытаясь хоть что-то прочитать на нем, но Кира замкнулась в своей раковине и не спешила оттуда выбираться. Что же теперь делать? Вроде ничего и не случилось, они оба взрослые … но ведь это не кто-то, это Кира, а значит, он, наверное, должен как-то реагировать. Может, что-то сказать? Или… написать открытку? – горький смех разлился внутри. Не стоило этого делать, ох не стоило, им ведь придется ежедневно видеться, а постоянные отношения – увы, не его конек. Вот только как ей дать это понять? Он же не сможет водить ее за нос, как Жданов, у него не хватит терпения и на пару недель. Андрей, тот всегда, так или иначе, тяготел к постоянству, но Рома-то не такой, он вольная птица! Почему она так на меня смотрит? Уже примеряет колечко на палец? Что же делать?.. Что же делать?.. – Кира мысленно вздохнула. – Ну разве стоили те пару часов того, чтобы настолько осложнить себе жизнь? Стоили? Отвечать себе она не стала. Трусость? Возможно. Как же она могла так влипнуть, а?! Рома Малиновский… это ж надо! Ладно, пусть, минутная слабость... Хорошо, минутная слабость пьяной женщины… Уговорили, восхитительная минутная слабость! Грустная усмешка тронула тонкие губы, ну вот и ей удалось краем жизни коснуться фонтана удовольствий. Она всегда об этом мечтала и всегда боялась… Вот только проводник был выбран неудачно. - Так, с этим вопросом покончили, теперь новые магазины. – Тишина. – Кира, - голос Андрея стал чуть громче. И снова ни звука. – Кира! - Что? - Ты с нами? - Я? Разумеется, просто я обдумывала новый рекламный проект, извини, как-то не вовремя нашло… - Рекламный? – Жданов удивленно вскинул бровь. - Угу… - снова этот блуждающий взгляд. - Не поделишься? – вот он! удар! Нарочито тихая ирония Малиновского взорвала в ней атомную бомбу, разом слетели апатия и рассеянность и, наконец, из-под ледяной маски показалось все то, что она давила в себе с той самой трижды проклятой ночи. Глаза в глаза! «Посмотри на меня, сукин ты сын! Прямо на меня!» - Да, Кир, расскажи, а то отдел маркетинга, - он покосился на друга, - сегодня как-то не в себе. «Да смотрю я на тебя, – улыбка, – смотрю и радуюсь. А ты все же живая…» - Я в себе, просто внимательно слушал. «Сейчас ты зато дышать перестанешь! Ты ведь прекрасно знаешь, о чем я думала!» - Ну-ну, - Жданов хмыкнул. «Знаю, и мне, наверное, понравился бы ход твоих мыслей» «Не смешно!» - Андрей, я бы хотела пока доработать эту идею. Тебе нужен отчет по продажам? «Ай-яй-яй, Кира Юрьевна, надо устроить Вам курс молодого шпиона!» - Я говорил про магазины… - Ну и я про них! – она постаралась улыбнуться как можно уверенней. «А не пойти бы тебе, Малиновский?!» «Грубите, милочка» «А мне так, может, хочется!!!» Кира вскочила, сунула Жданову в руки стопку бумаг и снова упала на стул. Ее всю колотило, но она не могла оторвать взгляд от приковавших ее намертво движений напротив: ОН положил руку на стол и едва заметно проворачивал карандаш сквозь пальцы – Киру прошиб озноб похлеще гриппа. Рука замерла, поза Киры напоминала кобру перед прыжком, и тут Малиновский посмотрел на нее в упор… Черт бы его побрал! Да он точно знал, что с ней творится! И эти пальцы… Она попалась как девчонка на отработанный годами трюк! Ей стало нехорошо и сквозь окутывающий ее туман она подумала, что явно что-то еще она могла бы сделать… но что?! Ах да, выдохнуть… Как во сне она попыталась собраться с мыслями, но волны подступающей истерики уже бились о борт ее корабля. Нет, для этого еще будет время, а пока… пока надо разобраться, что же там за графики рисует Жданов. Вроде как это ее отчет… Или нет? Она еще раз глубоко вздохнула и подняла голову, чтобы на долю секунды встретиться с внимательным взглядом сквозь линзы очков. А Пушкарева-то почему так на нее смотрит? Однако задуматься над этим всерьез времени у Киры не было. Она смогла-таки включиться в обсуждение и отложить очередной приступ паники. Сейчас ей надо думать только об открытии нового магазина и еще о том, что придется в рекордные сроки придумывать рекламную акцию… Глава 12: Кира Воропаева сидела за столом в своем кабинете, уронив голову на руки и закрыв глаза. Шум в ушах не смолкал. Она не помнила, как добралась сюда из конференц-зала, помнила только странно ласковое пожатие руки Пушкаревой и напряженный взгляд Ромы: тогда она особо остро почувствовала его желание побыстрее испариться. В который раз Кира смогла сцепить зубы и, улыбнувшись, заверить всех, что чувствует она себя великолепно и готова сражаться на полях высокой моды со всеми возможными врагами. Как минимум двое в той комнате ей не поверили. А теперь она сидит за закрытыми дверями ее рабочей клетки в полной тишине, пытаясь обрести молчание внутри себя. Одна… сегодня одиночество не казалось ей таким уж страшным. Она была благодарна небольшой передышке, прежде чем ей снова придется окунуться во вращающийся фейерверк чужой жизни, она будет улыбаться, и смеяться, и застывать в немом презрении, но не сейчас - сейчас в ее глазах плескались озера боли, и не было от них спасенья… Покой, окутай меня, унеси все мысли и чувства… Почему мне так плохо? Из-за того, что я увидела Катю и Андрея? Вместе? Нет. Из-за того, что Малиновский и не думал притворяться, что наша ночь хоть что-то да значила? Нет. Что же тогда? Просто она вне этого мира! Мира, что несется за окнами фешенебельной квартиры и дорогого автомобиля. Мира, что дарит надежду и веру в свои силы... А силы-то ее уже на исходе, и некому ввести ее за руку в круг танцующих людей, круг избранных, что умеют жить, любить и дружить наперекор всему! Из оцепенения ее вывел до боли знакомый вопль: - Киррра! – и в кабинет вихрем ворвалась Клочкова. – Кир! Эта рыжая швабра в приемной отчитала меня – меня! – за опоздание и пригрозила, что ты еще добавишь! Кира устало усмехнулась и покачала головой: - Для начала, здравствуй. - Уволь ее! – растрепанные кудри подпрыгнули в согласном возмущении. - Вик, закрой дверь. - Уволь, я не могу с ней работать! Кира встала и закрыла дверь сама: - Она-то работает, а вот ты... - Ну как ты можешь такое говорить? Ну Кир… Я же здесь. Если б ты знала, какой у меня сегодня тяжелый день, - она упала на диван у стены и мученически возвела очи горе. «А уж у меня КАКОЙ…» - Я проспала – это раз, у меня отключили горячую воду – это два… - За неуплату? - Да нет, - Вика досадливо поморщилась, - ремонт какой-то там. «Холодный бы душ сейчас не помешал …» - Так вот, - претензии ко всему на свете сыпались, как из рога изобилия, - мне в метро наступили на ногу – три, а в-четвертых… - Стоп, - Кира разрывалась между желаниями расхохотаться и разреветься. «Мне б твои проблемы!» – Знаешь, иди-ка ты на свое место, разбери почту, соедини меня с Сумской, а потом поговорим. - Кирюш, а Кирюш, а я ведь сегодня еще не завтракала, - жалобно протянула подруга. Ответом стал истерический смешок, прорвавшийся из самых глубин: - Постучи в дверь напротив – Малиновский тебя накормит. - Ты так думаешь? – Вика нахмурилась, но потом решительно тряхнула растрепанной головой и недоуменно уставилась на подругу, - подожди, Кир, ты что?! - Это я так, к слову, - Кира мягко улыбнулась. Но Вика уже сконцентрировала на ней все свое внимание: - Что с тобой? Плохо спала? - Нет, неет, Вик, иди работай. - Кир, подожди, что случилось-то? Что-то со Ждановым? Ой, о чем это я, он же уже где-то греется со своей каракатицей... - Да нет, Андрей как раз здесь. - Здесь? В «Зималетто»?! - Именно, они с Пушкаревой явились сегодня на планерку. - Сегодня? - напряженная работа единственной извилины явственно отобразилась на лбу Клочковой, - ничего не понимаю… - А я вот как раз только и начинаю понимать, - Кира откинулась на спинку кресла и впервые за день расслабилась. Как ни странно, но бессмысленная трескотня подруги разбавила хоть немного то напряжение, что витало в воздухе с субботней ночи. «Подруги?.. кхм… ну уж какая есть – все равно она единственная…» - Что ты поняла? Но Кира, казалось, отвечала своим мыслям: - Вик, а знаешь, почему Кирилл с тобой развелся? - Разумеется, знаю, из-за той кошелки, которая уложила его к себе в постель! – она фыркнула. - Не-а, - Кира тихо засмеялась и отвернулась к окну, ее голос звучал теперь совсем тихо и как-то умиротворенно, словно она прикоснулась к высшей истине, - потому что ты думала только о себе… как и я… - Что значит о себе? Что значит о себе, Кир?! Я думала о его делах, приемах, старалась выглядеть лучше всех, чтобы друзья ему завидовали, я… - Ты действительно не понимаешь? - А что я должна понимать?! - Надо было думать о том, что для него действительно важно. То есть не о том, что ему надо по твоему мнению, понимаешь? Вот Пушкарева думает… - Кир, только не вздумай сейчас ставить мне в пример эту Годзиллу! - А почему бы и нет? – она резко крутанулась в кресле и перегнулась через стол. – Она отказалась от свадебного путешествия, чтобы Андрей смог закончить свой последний проект. Понимаешь?! Вот ты на такое способна? Вика задумалась, но подобное поведение явно было вне пределов ее понимания. - А Катя способна. - Кир, у тебя похмелье? – теперь голос звучал озабоченно. - Нет, уже нет, - она снова засмеялась, уже в голос. – Господи, Вика, какие ж мы с тобой глупыееее! - Ну вот, опять ты меня обидеть хочешь… - губы сложились в капризную гармошку. Кира внимательно посмотрела на нее и мысленно вздохнула: даже сейчас Вика Клочкова выглядела так, будто собиралась на фотосессию в модный журнал. Только кого эти отрепетированные гримасы могут поразить? Поразить так, чтобы мужчина смотрел не мигая и… О чем это она? Вернее о ком? Она замотала головой, как бы прогоняя непрошенное видение: - Ладно, Вик, пойди-ка попробуй поработать, а в обед я тебя куда-нибудь отвезу, договорились? - Ой, Кир, - Вика взвизгнула, - ты сегодня такая добренькая. Прям наидобрейшая! – она сдавила шею подруги в благодарном порыве. - Я буду сегодня очень хорошо работать! Очень-очень, - через минуту она скрылась за дверью. А Кира продолжала сидеть и задумчиво смотреть в окно. Но за стеклом она так ничего и не увидела – перед ее мысленным взором вставали иные картины… руки, губы, взметнувшийся локон… чей? ее? его? Она криво улыбнулась, постепенно сглатывая слезы: Боже, во что она ввязалась?! и за что ей это еще раз? А день шел своим чередом. Звонили поставщики… «Это его голос за дверью?» Вика опять принесла холодный кофе, но на обед ее вести все-таки придется… «Ужасно саднит плечо. И там тоже царапина?!» Пушкарева забрала платежки – странно она все-таки смотрит, хотя, может, так всегда и было? «Почему где он, там непременно женский смех?!!» К вечеру Кира была измотана физически и морально. Она не понимала, что с ней творится, а потому понятия не имела, что же предпринять. Расслабившиеся было мышцы снова натянулись струной и вибрировали при каждом движении в коридоре. Она встала и потянулась – напряжение не ослабевало. Все, на сегодня с нее хватит! Он схватила сумочку и быстрым шагом направилась к выходу. Прочь. Прочь от этого безумия! Сейчас она доберется до своей квартиры, примет ароматическую ванну, поставит диск Вивальди… ммм… она как будто наяву ощутила вкус охлажденного шампанского на губах… Да где же этот лифт?! Одна секунда, и каблуки стукнулись о металлическую обшивку пола, сознание медленно отключалось, настраиваясь на позитивную волну. Словно в тумане донесся окрик: «Подержите лифт!» А еще через мгновение ладонь Малиновского стальной хваткой обвила ее запястье. Двери за ними захлопнулись…

Автор:	Рыжыя Бестия [ 25-01, 12:33 ]
Заголовок сообщения:
Глава 13. Молчание. - Рома. - Кира. Снова тишина, а мужские пальцы все не разжимаются, выжигая клеймо. Едва оглянувшись через плечо, она произносит вполне спокойно: - Как прошел день? – о, она гордится собой! - Отлично. Как обычно, - он всхохотнул. – Стихи! – его палец начинает путешествие внутри похолодевшей ладони. – А твой? - По плану, - дрожь пальцев медленно передается по всему телу, словно кто-то умело играет на маленьких колокольчиках. Лифт остановился. Двери открылись. Две фигуры замерли в полумраке паркинга. Она не двигается – за спиной ни шороха. Наконец Кира не выдерживает: - Зачем ты здесь? - Хотел проводить тебя до машины. В голове завыла тревожная сирена. - А смысл? - Нуу, - теперь все его существо пришло в движение, чтобы пантомимой объяснить то, что не решаются выразить слова. - Нет. - Что нет? – глаза округлились. - Ничего нет, Ром. И нас с тобой тоже нет. Спасайся, пока это еще возможно! Спасай свою душу от непролитых слез, от новой боли и новой потери! - А кто сказал что есть? Они синхронно делают шаг. Шаг на волю? Или в неизбежность? В ком из них еще жива иллюзия? - Отпусти мою руку. - Я уже давно тебя не держу. Они начинают движение на расстоянии электрического разряда. Нет сил смотреть в глаза другого, нет мужества заглянуть внутрь себя. - Ты просмотрела мой отчет? - Да. - Замечания будут? - Завтра утром, у тебя на столе. Приглушенный смешок. Действительно, о чем еще он мог подумать?! - Я не об этом. - А я разве что-то сказал? Женские каблуки равномерно выбивают такт. Цок-цок. Остановись, время! Не спеши! Дыхание на затылке. Его руки, не дотрагиваясь, чертят замысловатые узоры на ее спине… - Помочь с проектом? Все так же, не оборачиваясь: - С каким? - С тем самым, что ты обещала Жданову. Она резко останавливается. Его проницательность грозит обернуться катастрофой. Катастрофой для кого? – Он пожимает плечами. - Что-то ей подсказывает, что для них обоих… Она снова направляется к машине. Уже быстрее. Плащ колышется, обвивает ее ноги словно змея, а Кира ощущает себя кроликом, которого неумолимо окручивают кольца удава. Его тело. Чье? Удава? Малиновского! - Кира, постой, - он догоняет ее уверенной походкой. – Не беги, - и уже тише, - я ничего тебе не сделаю. - Я замерзла. - Здесь тепло. – Пауза. – Теплее, чем на улице. - У меня в машине печка. - И у меня. Она судорожно выхватывает из сумочки ключи – писк сигнализации. Свобода совсем рядом! Осталось несколько шагов… удержись! Мужские и женские пальцы снова встречаются. Сплетаются. И тишина. Только сердце уверенно ускоряет разбег. Дыхание прерывается… Тик-так. Она слышит стук наручных часов. Время не желает останавливаться. Тик-так. Это удары сердца? Нет, это ее судьба отсчитывает секунды. Тик-так. Рука наконец касается серебристого металла и замирает, а потом, словно в замедленной съемке, начинает скольжение по холодной стали… - Ром, это больше не повторится. - Ок, считай, ничего не было. Кира лежала в постели Малиновского и слушала, как часы пробили пятый удар. Почти утро. Скоро рассветет, а сон все не спешит. Она повернула голову и посмотрела на спящего мужчину. Челка почти полностью скрыла его лицо, равномерное дыхание еле слышно. «Спит…» А она все никак не найдет успокоение. Скоро на работу. Можно тихо встать, одеться, вызвать такси и поехать домой. Да, переодеться стоило бы, но усталость, казалось, сковала все тело, и двигаться совсем не хотелось. Что, если остаться здесь? Вряд ли кто-то придаст значение, если она появиться на работе в том же костюме. А вот у нее хватит мужества посмотреть ему в глаза? Сегодня она не могла списать произошедшее на алкоголь или на временное помутнение рассудка. Она знала, на что шла, и на минутку ей вдруг стало страшно, но страх быстро прошел. А чего ей, собственно, стыдиться? Она свободная женщина, вольна поступать, как ей вздумается. И почему она должна испытывать вину за то, что обретает крылья вот в этих руках, что замерли сейчас на ее подушке, будто в попытке осязать даже во сне?.. Решено. Она остается! А завтра… а завтра она взглянет на этот мир по-новому! И Морфей раскрыл, наконец, для нее свои объятия… Глава 14. Кира проснулась оттого, что яркий солнечный свет до невозможного раскалил подушку. Еще не успев раскрыть глаза, она точно знала, где находится. До нее доносилось приглушенное посвистывание, а над квартирой плыл аромат свежего кофе. Кое-как натянув на себя скомканный мужской джемпер, Кира вышла на кухню. Все вокруг купалось в ласковых лучах, отражалось в начищенных до блеска стеклах и терялось в табачном дыму. Малиновский босиком, в потертых домашних джинсах, зажав между зубами сигарету, колдовал над плитой. - Доброе утро. Он неопределенно махнул рукой, продолжая вращать ложку в турке с поистине шаманским одухотворением. Кира бросила взгляд на тоскливо стоящую в углу кофемашину: - А почему ты не включил свой агрегат? - она попыталась изобразить легкость, которую отнюдь не испытывала. Стряхнув пепел и не отрывая взгляд от плиты, Рома проговорил: - Не выношу суррогат. Кофе надо ва-рить. - Зачем ты тогда купил эту громадину? - Ну, на случай если кто-то у меня… - он замялся, - в общем, для гостей. - А я кто? Он все-таки обернулся на секунду, однако промолчал. Кира присела на краешек стула и, подтянув колено к подбородку, замерла. Из оцепенения ее вывел голос Малиновского: - Посудины не достанешь? - Конечно. Она распахнула створки шкафчика и снова поразилась царящей внутри чистоте. - Кто у тебя убирает? - Я - Ты? - А что? Я брезгливый по натуре. Садись, - он подхватил две кофейный чашки из ее рук и налил в них дымящийся напиток. – Молоко? - Нет, мне черный, - она сделал глоток. – Превосходно, ты мастер. От его молниеносного взгляда Кира невольно покраснела. - Я о кофе. Он кивнул и затушил сигарету. Они сидели друг напротив друга, но смотрели в пол. Сколько еще может длиться эта гнетущая тишина… - Ром, прости, я знаю, что время неудачное, но… - Ты хочешь спросить, как все это расценивать? – он будто весь сжался. - Нет, не пойми меня неправильно, я ничего от тебя не жду, - она словно физически прочувствовала, как одна за одной расслабляются мышцы его спины. – Это просто попытка понять, что вчера произошло. Именно вчера, не раньше… Он, наконец, посмотрел на нее и спокойно ответил: - А ничего вчера не произошло. Особенного, - озорная улыбка осветила его лицо. – Ну подумай, мы идем с работы, уставшие, голодные… куда-то еще идти? кого-то охмурять? зачем? когда под рукой есть теплое тело. Это и к тебе относится, – он подмигнул ей. – Признайся, мы ведь неплохо подходим друг другу. - Неплохо… - В этом смысле! – поспешил он уточнить. - Я не испытываю иллюзий на твой счет. Кофе остался? - Немного, - он прикурил еще. – Кир, не напрягайся, надоест – разбежимся. Она вернулась на свое место: - Дай затянуться, - требовательно протянутая рука. Молодой человек удивился, но молча протянул сигарету. Она глубоко затянулась и с наслаждением выпустила в потолок кольцо сизого дыма. Как давно она не курила! Почти пять лет… Она бросила потому, что Андрей настаивал… - Так ты согласна? - легкий наклон головы, растрепанные волосы… привлекателен, черт! Кира вдохнула очередную порцию никотина. Как от многого ей пришлось отказаться ради Жданова? Она променяла свой образ жизни, стиль одежды, старых друзей на то, чтобы соответствовать статусу невесты наследника модной империи. Ее глаза подернулись дымкой воспоминаний… В жизни Киры Воропаевой было немного мужчин. Почти с самого детства ей подспудно внушали мысль, что Андрей – ее судьба. И она верила. Ну а кто бы не поверил?! Ведь любить Жданова было на удивление легко. Сколько себя помнила, он представлялся Кире почти богом, стильный, высокий, с непослушной гривой черных волос… Даже не богом - темноглазым дьяволом с чарующей улыбкой. Там где он, там всегда бурлило веселье, шумели вечеринки, расцветали девичьи улыбки… А еще там был Рома. Всегда. Всегда за спиной, всегда в тени зубодробительного обаяния друга. Худенький тихий мальчик… Был ли у него тогда шанс в ее глазах? Ни единого! Да и мог ли заинтересовать Киру робкий студент без перспектив и положения в их кругах. Сейчас в полуметре от нее сидел успешный уверенный в себе мужчина, от одного взгляда которого женщины пачками падали к его ногам. О да, он, несомненно, проделал огромную работу над собой, а над Ждановым основательно потрудилась Пушкарева… Но тогда, кто мог предположить тогда, что все так обернется?! Всю сознательную жизнь примером для Киры служила Маргарита, пожертвовавшая карьерой ради мужа, и девушка строила свои отношения с их сыном по той же модели, наивно полагая, что Андрей ищет в женщине повторение своей матери. Какой же она была глупой! Сквозь далекий туман доносились обрывки воспоминаний о родителях… Мама никогда не ломала себя ради отца! Она была яркой, независимой личностью, но воспитать того же в дочерях, увы, не смогла или не успела… У ее матери была карьера, семья, любовь, настоящая любовь, не затерявшаяся в серых буднях. Любовь, которая согревала ее до последнего вздоха. Может, Кира что-то упустила? И вдруг, совсем рядом, в ее мыслях сверкнули, как брызги, белобрысые вихры и молоденький мальчишка в вечно грязных джинсах все повторял, как заклинание: «Кирюш, улыбнись в объектив, камера тебя любит! Я сделаю тебя самой известной моделью мира!» Женька-Женька… Она ведь готова была тогда бросить институт и рвануть с ним в Европу. Но ее отговорили: одумаешься, вернешься, а пятно на репутации останется… Еще затяжка. Рома терпеливо ждал, пока она вернется из своего далекого путешествия. Евгений Торопчин, один из лучших фотографов в мире моды, при их последней встрече даже не узнал Киру. От девушки, которую любила камера, осталась только тень… Она стояла и смотрела, как идут по подиуму молоденькие старлетки, а в глазах закипали слезы. Слезы от собственной трусости, от злости, что не удержал, не убедил! В его же глазах читалась только жалость… - Кир, с тобой все в порядке? - Да, вполне, - она тряхнула спутанными волосами и встала. – Думаю, у тебя найдется запасная щетка, - ядовитая ирония потонула в накатившем вдруг смущении. Он перехватил ее руку... он удержал… - Я не услышал ответ на свой вопрос. - Какой? - Ты согласна на мое предложение? – голос прозвучал напряженно. – Или мне так и предстоит гоняться за тобой по лифтам и гаражам? – снова все переводит в шутку, как это на него похоже. Кира едва заметно покачала головой: неужели она сейчас всерьез обдумывает это? Хотя… хотя, может, так правильнее всего: без лжи, без клятв в вечной любви, без измен… Как он может ей изменить, если не обещает верности до гроба? - Если вдруг откажешься, я пойму, у тебя нелегкий период… Одним коротким жестом она прервала его начавшийся было покаянный монолог. О чем здесь думать?! Смешно! Смешно и страшно. Страшно принимать самостоятельные решения, когда всю жизнь все решали за нее. По воле старших ее принесли на алтарь высших идеалов, которые так и осталась миражом. А делала ли она вообще хоть что-нибудь не по указке? Был ли в ее жизни пусть один, но поступок, который Кира Воропаева совершила только во имя себя?! Ответ пришел из ниоткуда: однажды… совсем недавно… когда вчера вечером села в машину Малиновского - и она сделала шаг в пропасть: - Я согласна. Глава 15. Две фигуры быстрым шагом шли сквозь толпу сонных людей, сгрудившихся возле пепельниц на первом этаже и гудевших, как растревоженный улей. Мятая юбка как манифест свободы заставляла женщину еще выше вздернуть подбородок. Идеальные стрелки на свежевыглаженных брюках мужчины только подчеркивали небрежность его образа. «Да, Кир, утюг ты у него попросить не догадалась!» - попавшийся по дороге Потапкин покрылся инеем от ее взгляда. «Да, Малина, в детстве ты в шпионов не наигрался!» - но все же не удержался и подмигнул шедшей от него в полуметре Снежной Королеве. Еще минута и ваш выход, господа! Зевающая Маша полулежала на стойке ресепшена, когда синхронно раскрылись оба лифта и сразу два начальника вошли в холл. Подобравшись, как солдат на параде, Тропинкина бодрым голосом отрапортовала: - Доброе утро, Кира Юрьевна, Роман Дмитрич! Роман Дмитрич, через полчаса приедут поставщики, они уже звонили. - Спасибо, Маша, - теперь на его лице нельзя было прочесть ни единой мысли. - Кира Юрьевна, ааа.. Вас Катя… тьфу, Екатерина Валерьевна искала, просила позвонить, когда Вы появитесь.. вот… - Хорошо, - она кивнула и почти бегом направилась к себе. - Оба в плохом настроении, - заключила Мария и сладко потянулась. – Как же хорошо вернуться на ресепшн: всегда все узнаешь первая! – и привычным жестом начала набирать номера Женсовета по всем телефонам. - Шура, доброе утро, Вика появилась? - Нет, Кира Юрьевна. - Отлично! Как появится – сразу ко мне, и позвони, пожалуйста, Кате, узнай, что она хотела. - Да, сейчас все сделаю. Шаг. Дверь. Стол. Итак, день начался… А за ним еще один, и еще - водоворот будничной суеты закружил Киру. Где утро? Где вечер? Вторник, среда, пятница, снова понедельник… Ей казалось, что ее завели потайным ключиком и забыли показать, где кнопка: она спорила, ругалась, отстаивала… и работала, работала, работала до изнеможения! Столько надо успеть: Вику накормить и посадить в такси, кипу бумаг на столе разобрать и подписать, контракт на открытие нового магазина утрясти и проплатить, машину заправить и помыть… Время летело стрелой, и не было минутки остановиться, присесть и подумать, а куда же она бежит? Не куда, а откуда. Или, может… к кому? - Роман Дмитрич, - скрипучий голос Шуры, как ножом, резал воздух, - вот тут папка… - Все потом, все потом, время семь, я уже убегаю. А Кира Юрьевна? - У себя пока. - Вот и ладненько, - довольный смешок и чуть громче, чем требовалось, - я поехал! Один день сменял другой, абсолютно похожий на предыдущий, но вот ночь… Ночью падала с лица ледяная маска, и Кира с головой погружалась в омут сладких грез и тихого незнания. Не было ни признаний, ни обещаний, только сердце замирало от прикосновений теплых губ к холодной коже, и Снежная Королева таяла, таяла, превращаясь в океан, из глубин которого восставали давно похороненные желания. - Кир, ты хорошо себя чувствуешь? – озабоченное лицо Вики склонилось совсем близко. - Великолепно! - Но ты такая бледная, да еще и накраситься забыла… «А где я по-твоему косметику возьму?!» Она злилась, когда видела его отдохнувшую улыбку и накрахмаленную рубашку. Обаятельный циник – всегда весел и учтив, а ее ноги не носили от усталости. Но как разорвать эту цепь бытия?! - Рома. - Кира. Расходятся в разные стороны, чтобы потом, позже, под покровом темноты схлестнуться в огненном вихре. Рука к руке. Тело к телу. И только удовольствие легкими молниями разбегается по коже. - Кир, Катерине нужно твое одобрение на закупки. - Да, Андрей, уже иду. Она стоит и смотрит, как Жданов бережно обнимает жену за плечи, усаживая в мягкое кресло. Жену. Почему ее это больше не трогает? Или все еще болит старая рана?.. Окружающий мир плывет и исчезает, оставляя лишь неясный шум в ушах, а перед ней, как наяву, встает шелковая простынь вокруг мужских бедер, и остатки ужина на журнальном столике, и темный силуэт у открытого окна… Огни большого города мерцают и переливаются под ногами, а мужские руки мощным рывком вновь отрывают ее от пола, и нет больше ни мыслей, ни чувств – только два тлеющих отблеска сигарет и снова омут… будильник… слипающиеся глаза… - Ром, черт, где мои ключи от машины? И из соседней комнаты: - Там, где ты их вчера бросила. - А это где? - В шкафу, на полке, рядом с твоими светлыми брюками. - Я сейчас в светлых брюках. - Ну, значит, с желтыми или горчичными, - последние слова заглушает шум воды. Кира открывает шкаф, и на нее в веселом беспорядке вываливается ворох женских блузок. Десять минут… пятнадцать… - Кир, мы уже опаздываем. Кто-нибудь увидит, что моя машина осталась на стоянке. - Я предлагала ехать на двух, - подпрыгивая на одной ноге, она впадает в комнату. – Колготки порвались. Он выходит в соседнюю комнату и через минуту возвращается: - Лови запасные, - маленький сверток описывает дугу в воздухе. Он снова выходит, и до Киры доносится его вымученный стон: - После тебя в ванной как Мамай прошел. - Захвати мою помаду. - Какую? - На твой выбор. - Да их тут куча! Две фигуры быстрым шагом идут сквозь толпу сонных людей, сгрудившихся возле пепельниц на первом этаже и гудящих, как растревоженный улей. Новые брюки как право на место в его жизни заставляют женщину весело сверкать глазами. Наспех завязанный галстук мужчины лишь уступка необходимости делить зеркало. «Да, Кирюш, тебе бы не мешало наконец выспаться!» - попавшийся по дороге Потапкин расплывается в ответной улыбке. «Да, Малиновский, надо научить ее варить кофе!» - и он подмигивает самой отвратительной кухарке на его памяти. Еще минута и ваш выход, господа! Они стоят совсем рядом. Его рука сжимает ее руку. Дверь лифта медленно отъезжает, и они разом натыкаются на удивленный взгляд Жданова…

Автор:	Рыжыя Бестия [ 25-01, 12:35 ]
Заголовок сообщения:
Глава 16. Изумление застыло во взгляде Жданова – руки мгновенно разъединились. Мужские пальцы сжались в кулак, а женские все продолжали едва заметно перебирать воздух. - Кир, ты опоздала на целый час! Что с тобой вдруг приключилось? Она дернулась: - Ну, я вроде имею на это право, - высокомерие и тут спасло ее, подавив все остальные эмоции. - Да просто на тебя не похоже - проспать деловой завтрак с клиентами, - он посторонился, давая им возможность выйти. – И я подумал… - О, Боже, - Кира застонала. - Ладно, не суть, Катерина уже вместо тебя поехала, а я сейчас должен ее забрать, - как всегда, когда речь заходила о Пушкаревой, простите Ждановой, лицо Андрея приобрело чуть глуповатое выражение. – Но обычно это наш директор по маркетингу просыпает, а вот ты… Кира отвела взгляд. И слепой бы понял, что тема выбрана неудачно... Андрей тут же обернулся в противоположную сторону: - Кстати, скажи-ка друг мой Ромио, что за красотка задержала тебя на этот раз? Последняя краска сбежала с лица Киры – веселый тон президента ну никак не вязался с опасностью, таившейся в его вопросе. Малиновский украдкой взглянул на нее – «и почему же Штирлиц так боится провала? Страшно, что подумает несостоявшийся муж?» - губы скривила неприятная усмешка: - Некая особа с горячей кровью и снежным сердцем. Кире стало нехорошо - она прислонилась спиной к стене и попыталась дышать ровнее. Но Жданов явно не уловил намека: - Звучит интригующе. Я ее знаю? «Ну держись, Кира Юрьевна! Входим в пике! Гарантирую!» - и нарочито весело: - О да, по прошлой жизни! Она покачнулась - еще секунда, и грохнется в обморок! Рома видимо понял, что перегнул палку, и в мгновение ока переместился поближе, подставив плечо. Андрей рассмеялся: - Ну тогда мне и неинтересно. Все так далеко... Киру бил озноб – она не могла поверить, что все это происходит с ней. Именно с ней! здесь и сейчас! А голос Жданова продолжал словно издалека: - В моей жизни есть только одна женщина, и поверьте мне… Слова потонули в нараставшем в воздухе напряжении. Рома внимательно наблюдал, как за доли секунды смущение на лице Киры сменялось отчаянием и обратно, пытаясь понять причину все усиливавшегося внутри себя раздражения. «Ей до сих пор больно? - что-то кольнуло в висок. – Сколько можно страдать по проигранному трофею?!» Он наблюдал, как медленно расширяются зрачки Снежной Королевы, как взгляд леденеет и замирает на лице другого мужчины… А почему ему собственно так важна ее реакция? Он хочет от нее чего-то конкретного? - Я действительно забыла о встрече, прости. «За что она извиняется? За опоздание ли?» - Прекрати, все мы грешны. Бледное лицо заалело в мгновение ока. «Что ты испытываешь, Кира? Неловкость? Стыд? Боишься, что Жданов поймает тебя с поличным?!» - Малиновского начинало потрясывать. - Кир, ты хорошо себя чувствуешь? - Да, Андрюш, спасибо… «Почему ее голос до сих пор дрожит, стоит произнести его имя?» А почему сейчас дрожит сам Малиновский? Неужели ему неприятно это слушать? Он ревнует?! Что за бред! - Ты не заболела? Вон как щеки лихорадит. Рома сквозь пелену собственной внутренней войны наблюдал, как широкая мужская ладонь бережно отвела с лица светлую прядь волос и дотронулась до лба. «Да как он смеет?!» Протест был таким внезапным и бурным, что Рома вздрогнул: что-то с ним определенно не так. Он ведь был готов отшвырнуть друга через весь коридор только за невинное прикосновение. Он что, действительно готов перестать прятаться? А потом? Остановиться на одной женщине? Ну неет, он на это не способен! Однако внутренний голос тут же поспешил съязвить: а давно у тебя была другая женщина? А тебя кто-нибудь спрашивал?! Молодой человек набрал полные легкие воздуха и попытался успокоиться? Ну что в самом деле произошло? Обычное утро, они как всегда приехали на работу, ну, нарвались на Жданова, ну поговорили, но она же стоит рядом с ним, с Ромой, опирается на его плечо, мнет полы его пальто… Они сейчас разойдутся по кабинетам, но вечером-то все равно уедут вместе… И тут его накрыла новая волна паники: он же давно мысленно говорит о них с Кирой «мы»! И теперь МЫ прочно засело у него в голове, отметая иное. Это надо было переварить. Посидеть в тишине и обдумать, что же творится и, главное, что делать дальше. Он собирается во всеуслышание объявить о своих правах на нее? Почему-то сейчас подобная мысль не казалась очень уж страшной. Все лучше, чем смотреть, как к ней прикасаются чужие руки! Двери лифта снова открылись, и оттуда подпрыгивающей походкой страуса появился Зорькин. Жданов моментально изменился в лице. - Сдается мне, Палыч, что в нагрузку к Пушкаревой ты получил слишком много ее бывших? – Рома рассмеялся, только ему было как-то совсем не весело. - Они не бывшие, - процедил Андрей сквозь зубы. – Они моя головная боль. - Неужели ты до сих пор ревнуешь к этому недоразумению? – произнесла Кира. Ее голос дрогнул? Или ему кажется? Жданов размял плечи как перед боем: - Кира, может, он и недоразумение, но не стоит его недооценивать, - жест рукой явно свидетельствовал о его намерении придушить ненавистного дружка своей ненаглядной. – Я всегда начеку! Зорькин явно услышал последнюю реплику. Он замедлил шаг, степенно обернулся и произнес: - Доброе утро, господа. - А для Вас, Николай Антоныч, утро начинается несравнимо позже, как я погляжу… Во взгляде Зорькина появилась обреченная покорность – это никогда не кончится: - Начальство не опаздывает, начальство задерживается, - надменный взгляд должен был остудить пыл соперника, однако напротив сработал катализатором. - Ах начальство! Ну я тебе сейчас покажу начальство… Малиновский хмыкнул, а незадачливый финансовый директор начал быстро пятиться к двери. - Андрюша, Андрюша, остынь, - Рома схватил Жданова за рукав пальто. – Ты ведь куда-то собирался. - Ну, собирался! - Куда? - Катьку забрать, - чувствовалось, что он начинает успокаиваться. - Ну так иди. - Сейчас… да, уже пора. В этот момент раздался звонок мобильного. - Да, любимая. Да, сейчас поеду, через минуту. Что?.. да, Кира пришла, вид у нее не очень здоровый, но говорит что в норме… - Кир, может тебе отлежаться пару дней дома? Она отрицательно покачала головой. - Говорит, не хочет… через сколько тебя забрать… как не надо?.. чтооооо? – а вот теперь он напоминал бешенного гепарда: тело сжалось как перед прыжком, а нежное воркование моментально сменилось звериным рыком. – Он. Там. Что. Делает?.. ах случайно? И часто это с ним? Подожди, я приеду, не вздумай садиться в его машину! Он с треском захлопнул крышку и рванул к двери лифта. Кнопка вызова раскалилась от нетерпения, с которым по нему молотили загорелые пальцы. Про недавних собеседников он и думать забыл. - Эй, Палыч, что-то случилось? - Извини, я тороплюсь. - На пожар? - Надо успеть кое с кем парой фраз переброситься… - Еще один бывший? – попыталась пошутить Кира, но шутка не удалась. Глаза Жданова метали молнии: - Угадала, - он скрипнул зубами. – Этот… мармеладный! Он видите ли проезжал мимо, дай, думаю, подвезу чужую жену! Заодно и обедом накормлю! - Андрей, она что, не может пообедать ни с кем кроме тебя? – неожиданно женская солидарность оказалась сильнее старых обид. - Может. Но не с ним! - Ты все еще злишься из-за тех свиданий? – «Малиновский, ну почему тебе так хочется сегодня позлобствовать?!» - Это были не свидания! – взорвался Андрей. - А что же? - Это… это Катя меня ревновать заставляла… - А насколько я помню, она тебя тогда знать не желала… - «Мдаа, Ромыч, может, попридержишь язык-то?» - Я, кстати, до сих пор удивляюсь, как она вообще тебя к себе подпустила… Андрей бросил короткий взгляд на Киру – та застыла. - Случай помог. Женщина молча потупила взгляд. - Что такое? – Рома напрягся. - Ничего. Кир… - Ты обещал… - Знаю, прости, больше ни слова. Ты в порядке? Она кивнула: - Да. Может, сменим тему? Малиновский понимал, что теряет нить разговора: - Вы о чем? - Старая история, - ответил Андрей тихо. - Да. - Кир, ты ведь знаешь, что я тебе благодарен? – почти шепот… Между этими двумя повисло едва уловимое, но оттого еще более интимное понимание. Для Малиновского это стало последней каплей. Он с такой силой сжал женскую ладонь, что у Киры на секунду перехватило дыхание, однако она ничем себя не выдала. Внутри же Ромы клокотала ярость. Она выплескивалась из-под ресниц, в бешеном ритме гнала удары сердца… - Ладно, мне пора, - через секунду Андрея уже не было. Итак, буря миновала, Жданов ничего не заметил. Как не заметил он и сцепленных в складках пальто рук, и откровенных взглядов, и настойчивого ежеминутного касания тел… Зато Маша Тропинкина была готова поспорить на свою месячную зарплату, что все это БЫЛО! Глава 17. Рома наконец повернулся к застывшей рядом фигуре: - Побежишь за ним? - Что… - она не вполне уловила его состояние. - Я спросил, побежишь за ним?! – рука все еще крепко удерживала ее, не давая пошевелиться. До Киры начинало доходить, что с Малиновским творится что-то неладное: - Ром, ты о чем? - Я же видел, как ты на него смотрела! До сих пор не смирилась с тем, что она женился на Пушкаревой? – слова с шипением прорывались сквозь зубы. - Что ты такое говоришь? Ее растерянный вид был настолько искренним, что он почти готов был поверить. Но лишь почти. - Я видел, как ты на него смотрела! - Рома… - Ты просто зациклилась на нем! - Это смешно… - Скажи, а ты и в постели думаешь о Жданове? - Малиновский! – она покраснела. - Ну же, ответь, не будь трусихой! Кто из нас лучше? Она не мигая встретила его взгляд, боясь поверить... - Будь ты проклята, Снежная Королева! – он с силой отбросил ее руку и пошел прочь. Кира смотрела ему вслед. Он ушел в таком бешенстве, в каком не был с той самой первой ночи, когда вдруг решил, что она заменила им Жданова. Какой же он глупый! Она никогда их не сравнивала: ну как сравнить несравнимое? Из-за чего он злится? Да, возможно, она действительно смотрела сегодня на Андрея как-то иначе, но чтоб вот такая реакция… Она смотрела на бывшего жениха и видела перед собой родного человека, только и всего. Но ничего не дрогнуло в груди. Она просто хотела запомнить его вот таким, умиротворенным и счастливым, чтобы навсегда стереть из памяти образ лжи и боли. Она хотела закрыть огромную главу своей жизни без сожалений, и сердце ее молчало… Молчало, пока она не почувствовала прикосновение другой руки. И рука эта, чужая и такая знакомая, причиняла боль, но вместе с тем давала ей ощущение ни с чем не сравнимой свободы, свободы быть женщиной! Господи, что происходит?! Ответ напрашивался сам собой, но было страшно принять его сейчас. «Это не любовь. Это не может быть любовью!!!» Она прижала пальцы к вискам и тихо застонала. С этим пора заканчивать. Из огня да в полымя – плохо кончите, Кира Юрьевна! Тем не менее она слишком хорошо понимала, что механизм уже запущен и что-то неумолимо меняется внутри нее. Но влюбиться в Малиновского было бы непоправимой ошибкой! Надо бежать. Немедленно. Пока еще есть возможность… а она есть? Есть! И пусть сжимается сердце и учащается пульс. Она не имеет права этого допустить! - Дамочки, говорю же вам, они держались за руки! - Маш, ну ты что, мы же говорим о Кире Юрьевне, - Света отмахнулась от этого предположения. – Она разумная женщина, а тут Малиновский? Ни за что не поверю. - Действительно, Маш, - Шура нервно вышагивала в курилке. – Ну он же в сто раз хуже Жданова. Нет, я не спорю, Роман Дмитрич хороший начальник, но вот чтоб жених… - Дамочки, да я и не говорю, что он ее жених, - она прижала руки к своему основному достоянию. – Но они же живые люди, ну мало ли чего… - Ни мало ли, - Амура тряхнула браслетами, - я неплохо ее изучила. Она на такое не способна. Это же какой удар по репутации – стать очередным номером в чьем-то списке. Нет, невозможно. А Маша все не унималась: - Почему очередным? Да они второй месяц почти каждый день приезжают одновременно! - Ты хочешь сказать вместе? – Света не могла скрыть свое недоумение. - Нет, этого я не говорила, но! Они появляются максимум с разницей в минуту, мак-си-мум! - Это может быть простое совпадение, - Ольга Вячеславовна успокаивающе улыбнулась. - Совпадение? Столько раз подряд?! - Да, странно, - наконец согласилась Амура. – Если бы я, а не эта мисс МГИМО была ее секретарем, уж я бы узнала… - Узнала бы она, - незамедлительно фыркнула Шура. – Ты свои прорицательские способности нам уже доказала! - Когда это? - А когда проморгала роман Катюхи со Ждановым прямо у себя под носом! - Можно подумать, вы заметили! - Ну мы и не потомственные гадалки! - Ой-ой-ой! Уела, да я… - А Шура ведь права, - прервала их спор Ольга, - может, мы и на этот раз слишком поспешно отметаем подозрения. - Ну не знаю, - Света вздохнула, - я все равно в это не верю - Значит надо проверить! – Маша воспряла. – Я теперь буду внимательнее отслеживать их перемещения. - Ну а я тогда удвою наблюдение в приемной! – объявила Шура. На сем заседание Женсовета было объявлено закрытым. Она не видела его до вечера. Каким-то непостижимым образом он умудрялся весь день не попадаться Кире на глаза. Очевидно, сегодня ей предстоит ночевать одной. Невольно подумалось о том, как давно она последний раз оставалась в своей квартире… Она внезапно почувствовала страшную усталость оттого, что безбожно запуталась в собственной жизни. Дверь едва слышно скрипнула, пропуская внутрь запоздалого посетителя. Она узнала эти шаги. За спиной раздалось смущенное покашливание: - Ты готова? - Готова? – она резко обернулась. – К чему? - Ну, в смысле, - он замялся. – Мы едем? - Мы? С утра ты говорил совсем другое. - Прости, я сорвался, не высыпаюсь, - он невесело улыбнулся. – Ты злишься? - Отнюдь. Сегодня это определение больше подходит тебе. Рома промолчал. Он и сам не мог до конца понять, из-за чего так завелся тогда у лифта. Из-за Жданова ли? Или он испугался внезапно проснувшихся собственнических инстинктов? Он знал, что придется извиняться, и весь день вынашивал теории в свое оправдание, но когда нужный момент настал, заготовленные слова как-то не шли с языка. Он просто произнес: - Кир, я виноват. Я не должен был так с тобой разговаривать. Я признаю это. Могу я загладить свое поведение ужином? - Ужином? – он затаила дыхание. - Ну да, может, поедем поедим в каком-нибудь уютном ресторанчике? Что скажешь? «Ого! А ты действительно чувствуешь себя виноватым!» - Неудачная идея. Нас могут увидеть. - И что с того? Мы разве не можем просто поесть? Как старые друзья? - Мы никогда не были друзьями, Ром. - Хорошо, пусть как деловые партнеры. Да не все ли равно кто что подумает! «Уууу, милый, а вот это мне уже не нравится» - Так мы едем? А она никак не могла решиться. Если утром она все для себя решила: пора заканчивать этот фарс! То сейчас, когда он стоял так близко, а глаза, казалось, умоляли… Ее голос смягчился: - Конечно, едем. Всю дорогу до ресторана она уговаривала себя, что, в сущности, этот вечер ничем не отличается от любого другого, что они провели вместе. Машина, еда, секс, сон, подъем. Но она понимала, что обманывает себя. Если Рома повезет ее в какой-нибудь малоизвестный ресторан на отшибе, это еще полбеды… Машина резко завернула на парковку, и Киру охватил ужас – ее худшие опасения сбывались: он привез ее в «Лиссабон»! - Почему сюда? Он взглянул на нее, но промолчал, а только вышел из машины и рывком распахнул перед ней дверь. Он и сам не знал, почему выбрал это место. Сначала он хотел отвезти ее в уютное тихое заведение, где царят тишина и полумрак, но потом как будто что-то подтолкнуло его в противоположном направлении. Сегодняшний день выдался на редкость тяжелым: он метался от злости к раскаянию, от стыда за свое поведение к яростному желанию ворваться в кабинет напротив и задрать эту строптивую юбку выше головы! Уфф, он сам не знал, что с ним творится. В памяти настойчиво всплывала мысль, что рандеву Жданова со своей секретаршей именно в «Лиссабоне» моментально стало достоянием всей Москвы. Он хотел того же? Да, черт побери! Кира Воропаева – его! И пора в этом признаться. Прежде всего, самому себе… - Что дама будет пить? - Стакан сока, пожалуйста. - Сока? – Рома оторвал удивленный взгляд от меню - Сегодня у меня нет настроения для алкоголя. Он кивнул: -Даме сок. Виноградный? Она кивнула – разумеется, он знал. - А мне бокал вина. На Ваш вкус. Официант удалился. Двое за столиком замерли. Кира заговорила первая: - Ты сегодня был очень занят. - Я избегал тебя. Разговор принимал нежелательный оборот. - Я спросила о работе. - Тебе неприятна моя откровенность, - рот изогнулся в усмешке. – Не бойся, я не буду тебя шокировать признаниями в любви. Что это? ирония? шутка? самозащита? - Я не боюсь. - Ну да, ты же слишком хорошо меня знаешь. Откуда эта горечь в голосе? - Ты выбрала, что будешь заказывать? - Я не голодна, - сцепленные в напряженном ожидании руки. Рома с силой захлопнул меню: - Скажи, что происходит? Она молчала. - Ты ведь всю дорогу хотела мне что-то сказать. Когда он научился читать ее мысли?! - Помнишь, ты говорил, что если надоест… - Ты хочешь расстаться? Она опустила глаза. - Прекрасно. Так что ты будешь есть? Она вскинулась: - Ты меня совсем не слушаешь? - Отчего же? Я все прекрасно слышал. Ты хочешь расстаться – я не против, но это не повод морить себя голодом. Он так спокоен… Малиновского трясло. Впервые в жизни он уже был почти готов попытаться связать себя с одной женщиной и вот тебе раз! Она его бросает! Спокоен ли?.. Кира отметила, как нервно подрагивают его пальцы, сжимающие сигарету. Она бежит от него! Бежит?.. И тут все наконец встало на свои места. Рома понял, что здесь он бессилен. Ему ничего не дано изменить… - А ты не хочешь узнать почему? - Это не важно. - Как не важно? – она опешила. - Ты приняла решение. А я не принуждаю девственниц. - Кого? – ее глаза стали похожи на два блюдца, в которых отразилось непомерное удивление. Он слегка наклонился к ней и почти прошептал: - Ты невинна, как младенец, Снежная Королева. - Я? Да что за глупости ты несешь?! – она кинула салфетку на стол и попыталась встать, но он остановил ее. - Ты хотела обсудить, теперь будь добра, слушай. Разумеется, я не ставлю под вопрос способности моего лучшего друга. О постельных подвигах Жданова давно ходят легенды. Но только тебя они не затронули, ведь так? Она испуганно моргнула. - Ты никогда не позволяла себе жить в полную силу. Ты всегда все делала с оглядкой на других. И Андрея ты потеряла именно поэтому. Она дернулась, но он крепко держал ее. - Я не хочу говорить о Жданове. - А придется. Он ушел от тебя к Пушкаревой потому, что она не побоялась рискнуть всем ради возможности быть с ним, а ты не рискнула ничем, хотя возможность у тебя была. - Это не так… - Не спорь. Еще утром я бы сгоряча решил, что ты бросаешь меня из-за Андрея… - Я не бросаю тебя! Мы с тобой просто спали! - Не перебивай меня! Я закончу и отпущу тебя. Ты испугалась, Кира, ты страшно испугалась, что впервые тебе чего-то хочется. Хочется так, что темнеет в глазах, но ты не можешь гарантировать, что не пострадаешь в этой войне. И никто не может, в том числе и я. Но я готов был рискнуть. Теперь вижу, напрасно. Ты не стоишь того, чтобы ставить на кон свою жизнь. – Он разжал пальцы. В его взгляде сквозило презрение. – А теперь беги, храни свое драгоценное спокойствие. Ты мне больше не интересна. Он подозвал официанта и заказал ужин. Еще с минуту Кира сидела, не двигаясь. Ноги отказывались слушаться. Она разрывалась между желанием разрыдаться и упасть в его объятия, ставшие такими родными за эти недели, или все же выбежать отсюда сломя голову и укрыться в спасительной тишине своей квартиры. Она не сделала ни то, ни другое. Она медленно выпрямилась и с гордо поднятой головой направилась к выходу. Она не сказала ему ни слова на прощание. Она просто удалилась с королевским достоинством, чтобы потом, в полумраке такси уткнуться лицом в колени и дать наконец волю душившим ее слезам. Она чувствовала себя раздавленной силой собственных эмоций, она все плакала и плакала, и вместе с рыданиями вырывались на волю все ужасы и несбывшиеся надежды ее монотонного существования. Она затихла лишь под утро. В ледяной пустоте казавшейся нестерпимо огромной постели Кира Воропаева впервые ощутила в полной мере, что значит одиночество…

Автор:	Рыжыя Бестия [ 25-01, 12:37 ]
Заголовок сообщения:
Глава 18. Кира вышла из лифта. Сколько раз за последние недели они делали этот шаг вместе. Следы слез и бессонной ночи были надежно спрятаны под темными очками. Но долго прятаться не получится. Что же она натворила? Вчера они вели себя как взрослые люди – она ведь именно этого хотела – не было ни скандала, ни взаимных обвинений. Просто поговорили и разошлись в разные стороны. Почему же тогда у нее такое ощущение, что ее долго и с наслаждением били? Все тело болело, но то была не физическая боль… Из президентского крыла появился Жданов, гладко выбритый, в наглаженной рубашке и со слегка наметившимся животиком он напоминал счастливого кота в лавке молочника. Не хватало усов, измазанных сметаной, и картина была бы полной. - Андрей, подожди, - вслед за ним вылетела запыхавшаяся и растрепанная Катя. – Ты забыл, - она сунула ему в руки какую-то коробку и на всех парах развернулась, чтобы бежать дальше, поднимать легкую промышленность. Но Андрей успел ухватить ее за подол юбки, летящий за ней словно шлейф: - Не так быстро, Екатерина Валерьевна, - и маленькая мышка утонула в нежном плену его огромных ручищ. Или точнее было бы сказать лап? Кира, как завороженная, наблюдала за нежным воркованием молодоженов, а к глазам вновь подступали слезы. Да когда же они иссякнут?! - Андрей, пусти, не здесь… - ее тихий голос заглушили его объятия. Мужчина ласково перебирал непослушные пряди, пытаясь собрать их в прическу, а она слегка морщила носик и смешно пофыркивала. Вроде и сменили ей очки, и одежду нашли приличную, но это была все та же нелепая смешная девочка, однажды появившаяся на пороге «Зималетто» и перевернувшая здесь все вверх дном. Катерина начала шутливо отбиваться: - Ну хватит, ты опоздаешь… А Андрей уткнулся ей носом куда-то в ключицу и быстро-быстро что-то заговорил. Пушкарева только кивала в ответ и улыбалась все шире. Наконец Жданов оторвался от жены и направился к лифту. А Катя стояла на месте и следила счастливыми глазами, как он ежесекундно оборачивался через плечо… Вот оно! Настоящее!!! Этих двоих отметила рука Судьбы. Они ругались, мирились, любили и прощали как в последний раз. Они боролись и верили друг в друга до последнего удара сердца. Рома был прав: они заслужили свое счастье. А что сделала Кира? Она снова сбежала… «Ты мне больше не интересна» - и мир рухнул. - Доброе утро, Роман Дмитрич, - Шура уже видела, как незримой тенью проскользнула к себе Воропаева. Прошел почти час. Вот вам и вместе! А теперь она пыталась обнаружить хоть какие-то признаки недовольства на лице своего шефа. Но тот был по обыкновению благодушно настроен: - Здравствуй Шурочка. Звонков много? - Только два. Я оставила у вас на столе записку. - Хорошо, я посмотрю. - А… - привычный вопрос так и замер на губах. - Кира Юрьевна у себя. - Не столь важно, - короткий кивок, и он удалился. Застывшая фигурка в кабинете слышала каждое слово. И каждое слово камнем падало на дно колодца, образовавшегося внутри нее за прошедшую ночь. Она понимала, что больше ей уже не стать прежней. Только потеряв Малиновского, она наконец смогла признаться себе, что на самом деле он значил в ее жизни. Она приросла к нему кожей и мясом, и назад пути не было. Но она не сможет перебороть себя, пойти сейчас к нему – он не станет ее слушать. Она неплохо успела изучить его и понимала, что свое последнее слово он уже сказал. Вчера. «Ты меня больше не интересуешь…» Рыдания готовы были снова взять ее в осаду, но она не допустит. Не сейчас! ей надо продержаться до вечера, а потом она уползет в свою норку и завоет от отчаяния, и на этот вой ее измученного естества отзовутся дворовые собаки. Дверь с шумом распахнулась и, как всегда, неся с собой крики и топот, в кабинете материализовалась Вика: - Киррра, ты должна мне помочь! - Что случилось? – апатия сковала ее, но игнорировать подругу все равно не удастся. - Они снова грозятся отключить электричество! Снова! представляешь? - А ты не пробовала им заплатить? - Пробовала, два раза уже платила, а им все мало! – она запустила руки в спутанные кудри и завопила: - У меня не хватает на все денег! - Найди себе спонсора, - сколько раз за последние месяцы она повторяла эти слова. - Я ищу, а он не ищется! ищу –не ищется…Может, попробовать еще раз с Малиновским, а? - Нет! Вика отвлеклась на секунду от своих злоключений и изумленно повернулась к Кире: - Ты чего? Та и сама понимала, что дала промашку – теперь придется изворачиваться. Она встала, засунула дрожащие руки в карманы и обошла стол: - Я просто за тебя переживаю. - Точно? – подозрительность была второй натурой Клочковой. Она прищурилась, - и больше ничего? - Абсолютно, - она обняла Вику, чтобы та не смогла увидеть ее лицо. «Как же больно!!!» - внутри все разрывалось от отчаяния. Терпи, Воропаева! лет через десять полегчает! - Тебе снова нужны деньги… - Кир, - она заискивающе заглянула ей в глаза, - я отдам, обещаю… - Да, конечно… - может, стоило ее действительно отправить к Малиновскому? Не она, так другая… - Шур, мне не передавали бумаги? Его голос! Опять! А Вика судорожно пересчитывала купюры… - Какие бумаги, Роман Дмитрич? - Кира Юрьевна должна была оставить. Это просто пытка! - Нет пока, я могу ей позвонить. - Не надо! это подождет. Зато она ждать больше не может! Как во сне Кира сделала шаг в направлении двери, и тут… - Роомочка, ты ли это? время обеда, а ты один… - Юлечка, золотце мое, я просто чувствовал, что встречу тебя, - Кира явственно представила ленивую улыбку, медленно освещающую его лицо. - Ну, раз так – я рада. А то мне стало скучно… Приглушенные шаги. - А мы сможем с этим что-нибудь сделать? Кира физически ощутила, как сильная рука уверенным жестом охватывает тонкую талию… Юлечка? которая? новая «для примерок»? Судорога сдавила горло. В последующие дни ей предстоит узнать всех рыбок Милко по голосам. И по шагам… - Кир, что с тобой? ты побледнела. - Мне нехорошо, голова вдруг… - она покачнулась. Вика тут же подхватила ее под руку и помогла сесть. Шаги удалялись, четкие мужские и игривые женские. В холле звонким колокольчиком разливался женский смех… Она не выдержит! просто не выдержит! Шура недоуменно смотрела вслед удалявшейся парочке. Она слишком давно здесь работала, чтобы сомневаться, что последует за коротким разговором. ООО «Мотель». Можно подумать, только Жданов знает это название! Шура фыркнула. Все как всегда. То-то она утрет Тропинкиной нос! Она была права! - Шура, воды, быстро! – Викин вопль раздался из недр кабинета напротив. - Ага, щас, уже бегу, - пробормотала девушка и не двинулась с места. - Ну скорее же, - дверь в треском отлетела, и на пороге появилась Клочкова, которая бережно вела под руку бледную как полотно Киру. – Не видишь, ей плохо! Шура подскочила и вихрем кинулась к графину. - Вот. - Быстрее можно было? – раздраженно бросила Вика и протянула стакан подруге. Та не отреагировала, остекленевший взгляд блуждал по двери кабинета напротив. «Возможно, не так уж Машка и не права», - Шура нахмурилась. А Кира умирала. Перед глазами плясали маленькие Малиновские, и каждый из них обнимал уже следующую пассию. Они двоились и множились с устрашающей скоростью. Сколько же их? десять? двадцать? Зная Ромку, их будут сотни! Ромку? Когда она успела зайти так далеко? Оо, она уже на полпути в ад. И это теперь ее жизнь. Вчера она испугалась, побоялась рискнуть. Он был прав. Тысячу раз прав! А она сломала воцарившееся было хрупкое равновесие… Кира тупо уставилась на свежий маникюр: вот этими самыми руками! Она не знала, что было бы дальше, и никто не знал, но у нее был шанс проверить, а она его упустила. Нет, не так, она его отшвырнула, как отшвыривают ненужную вещь. Господи, а он ей ну-жен!!! На что она рассчитывала? Что он побежит за ней? Станет уверять, что она - единственная? лучшая? Нет. Он – не Жданов. Совсем не Жданов! Смирись, Кира. Ты любишь Рому Малиновского. Любишь до сумасшествия… И впервые в жизни Кира Воропаева позволила себе погрузиться в блаженную темноту. Глава 19. - Что здесь творится? – Роман возвращался после обеда заметно повеселевший. Юлечка вполне оправдала его ожидания. В теле чувствовалась приятная усталость, а на душе – вернувшаяся и оттого радостно приветствуемая пустота. - Кира Юрьевна упала в обморок, - Шура подняла на него обеспокоенный взгляд. – Клочкова верещала, как пожарная сирена, а она все не открывала глаза. И так внезапно … - Где она? Первым желанием было броситься к ней и самому убедиться, что она в норме, но уже в следующую секунду эта мысль показалась абсурдной. Зачем? Она там наверняка не одна, о ней позаботятся. И потом, именно Кира вчера дала понять, что его присутствие в ее жизни нежелательно… Темно. Господи, как темно… уже ночь?.. пить хочется… и эти голоса. Ее зовут? Нет, она не хочет просыпаться. Один голос тонкий, пронзительный… второй тише… мужской? Рома?! Цепкий взгляд Шуры внимательно следил за шефом: если они правы, то Кира хлопнулась в обморок из-за некоей Юлечки. - Андрей Палыч отвез ее домой. - Андрей… Нет, это Андрей, его пальцы… она их уже не перепутает: эти ловкие и сильные, а те, другие… что с ней? это слезы? нет, она же не плачет… не трогайте меня! Другие пальцы нежные, ласковые… верните его мне! - Шура, ты знаешь, что произошло? - Нет, Роман Дмитрич, - быстрый взгляд в его сторону. – Сказали, головокружение. - Понятно. Если что-то прояснится, дай мне знать. - Кира, ты дома, ты понимаешь, что случилось? - Я упала в обморок… - тихое подобие шелеста листвы за окном. - Ты что-нибудь помнишь? - Да… - она облизнула губы, - голова… закружилась. Но я быстро очнулась… - Не слишком. Ты была без сознания около десяти минут. - Десяти? Так долго? – взгляд еще пока был рассеянным. - Вика, принеси ей воды, живо! - Вика? – она попыталась повернуться. - Лежи тихо, мы привезли тебя. Ты заснула в машине. Клочкова останется, пока тебе не станет лучше, а мне надо возвращаться. - Да, конечно… - Завтра тебе бы отлежаться… - Нет! – она не могла даже представить, что придется провести целые сутки наедине с собой. Андрей внимательно посмотрел на нее, но произнес лишь: - Решай сама. А на противоположном конце города другой мужчина сидел у себя в кабинете и пытался собраться с мыслями. Что же это? Неужели он хоть на секунду допускает мысль, что Кира свалилась в обморок из-за него? Абсурд! Он устало потер подбородок и откинулся на спинку кресла. Наверняка очередные женские штучки, ну там диета… Точно! Это из-за голода! А если нет?.. Сомнения продолжали кружить над ним, как голодные стервятники, не приближаясь, но и не упуская из виду. Он медленно встал и принялся ходить от стены к стене. Невероятно! Она сама прогнала его, а теперь пытается заставить его чувствовать себя виноватым? Не выйдет! Он погрозил кому-то невидимому кулаком и снова сел, вернее, рухнул в кресло. Малиновский, соберись! Ты же мужик! Мужик-то мужик, но почему-то противно засосало под ложечкой… «Господи, умоляю, пусть он вернетсяаааа!..» Но он не был бы собой, если бы позволил себе раскиснуть. Не он это начал и не ему с этим бороться. Он будет жить, как жил раньше, и наконец из его головы исчезнут непрошенные вопросы, на которые нет ответов. Он снова свободен! и открыт для любви!.. Внезапно назвать дневную разминку любовью показалось ему кощунством. И все же Рома Малиновский вернулся! Король умер, да здравствует король! Кира, Кира, зачем же ты так?.. Кира появилась на работе уже на следующий день, и через день тоже. А темные круги под глазами только усиливались с каждым новым утром, явно свидетельствуя, что отныне самой верной ее подругой стала бессонница. Ей пришлось признаться себе, что она не может заснуть, когда рядом нет привычного мужского сопения и никто не пытается стащить с нее и так неширокое одеяло. Одеяло с кошачьими лапками… Да она со Ждановым столько ночей подряд не проводила вместе! Какой уж тут сон… Она зарывалась лицом в подушку, и ей мерещилось, что она чувствует его запах. Он не разу не спал здесь с того памятного самого первого раза, но его присутствие все еще витало в воздухе, заставляя Киру ворочаться до рассвета, позволяя забыться лишь на пару часов. Но рассвет сменяла ночь, и снова вставало солнце. Она существовала как будто в ином измерении, а перед глазами вереницей тянулись Машенька, Наташенька, Оленька, Светочка… И не было им конца. Расслабленный чуть тягучий голос бил по оголенным нервам, изматывая до основания. Ей так долго не протянуть! Вернись. Прощаю боль и слезы За шепот рук, за трепет фраз. Как в феврале бушуют грозы, Так выпал снег у нас сейчас. Вернись. Забрав с собой страданье, Обрек меня на пустоту. И крыльев легкое касанье Поднять не сможет в высоту. Смотри в глаза, достань до кожи, Вложи ладонь в мою ладонь. Сильнее чувствовать не можешь – Так разгорается огонь, Он согревает лишь мгновенье. Но я уже тобой дышу. Ты уходил без разрешенья… Вернись. Ни слова не спрошу. Опять вечер. За окном медленно плыли облака. Она выключила свет и замерла. Дождь чуть слышно барабанил по стеклу. Это природа плакала вместе с ней. Слезы неба… Сколько она так простояла? Минуту? десять? час? Внезапно ей на плечи легли мужские руки. Она не вздрогнула и не пошевелилась. Это прикосновение она сотни раз пыталась стереть из памяти, но не смогла. И вот уже две фигуры застыли в неверном свете улицы, и только ветер едва заметно колебал легкие жалюзи. «Даже если это сон, не уходи, останься хоть ненадолго. Я так устала…» Прикосновение исчезло – это он немного отступил в глубь комнаты, а она рванулась за ним всем телом! чтобы остаться на месте... Медленно, очень медленно ее взгляд охватывал мужчину, впитывая каждую черточку, от белого шрамика на запястье до вечерней небритости щек… Наконец, их глаза встретились. Еще секунда – и два потока вихрем схлестнулись в полумраке комнаты. Движение – и тела с грохотом опускаются на вдруг жалобно скрипнувший стол. Лихорадочное биение сердец, сбивающееся дыхание… Его руки повсюду, они опутывают, убаюкивают, жгут огнем… Она торопливо ищет путь к теплой коже… - Ты мне изменил… Он отвечает ее же словами: - Мы с тобой просто спали… - Ты мне изменил… - измученный шепот ее сердца. - Я изменил только себе. – Пауза. – С тобой. И его губы заглушают рвущийся из ее груди крик… Андрей Жданов в недоумении застыл на пороге темного кабинета. Папка, которую он хотел оставить на столе у Киры, внезапно показалась тяжелее кирпича. Повсюду по полу были разбросаны скрепки, ручки, листочки, исписанные знакомым каллиграфическим почерком, а прямо в центре всего этого хаоса два силуэта сплетались в извечной борьбе с соблазном, готовые сдаться на милость победителя. Макушку друга он идентифицировал сразу, но вот женщина… Какого черта Малиновский приволок очередную девицу в кабинет Киры? у него что, своего стола нет? Тонкие ноги в телесных колготках, словно лиана, обвились вокруг мужского тела. «Точно, одна из девочек Милко!» - заключил Жданов. Юбка сбилась и терялась где-то между слившимися воедино телами, которые, казалось, пытались вобрать в себя частичку чужого тепла. Светлый локон вырвался из темноты, попав в полоску света из приоткрытой двери. Светочка? Анечка?.. Кто бы там ни был, они его не заметили. Так тому и быть. Андрей начал осторожно пятиться к выходу, не желая нарушить разворачивающуюся на глазах пьесу. «Молодец, Малиновский! – Жданов ухмыльнулся. –Все точно, как по нотам!» Он уже готов был повернуться и закрыть за собой дверь, как вдруг женская рука требовательным жестом обвилась вокруг склоненной шеи, и в неверном отблеске лампы рубиновыми всполохами блеснуло кольцо. Андрей замер. Это кольцо он узнал бы везде – другого такого не было. Он сам делал его на заказ для… - Кира?! Две фигуры в темноте вздрогнули и замерли. И вот уже на него смотрят испуганные глаза бывшей невесты. Рома даже не обернулся. - Убирайся. - Что вы… - Я сказал, убирайся! – это был рев раненого льва. «Не так все должно было быть, ох, не так…» Он вложил в этот рык все свои силы и устало уткнулся в мягкую женскую грудь. А ее глаза молили… о чем? Глухой мужской голос: - Ты еще здесь? Дверь за Ждановым захлопнулась. Еще мгновение оба пребывали в оцепенении, и вот Кира уже начала отбиваться. Сдавленные всхлипывания мешали говорить. Он не препятствовал ей, пока она дрожащими пальцами пыталась найти пуговицы на блузке, и не прерывал бессвязные бормотания – он просто стоял и ждал, но когда она бросилась прочь, он перехватил ее: - Куда ты? Она подняла на него залитое слезами лицо: - Он нас видел! - И что? - Этого не должно было случиться! - Мы опять за старое? – холодный голос, почти чужой. А ее била истерика: - Нет, Ромочка, это уже новое! Ты решил меня сделать всеобщим посмешищем?! Тебе это удалось, поздравляю! Она наконец вырвалась и скрылась по направлении к курилке. Он не побежал за ней. Ему пока нечего было ей сказать – необходимо принять какое-то решение. И прежде чем он выйдет отсюда, он должен быть абсолютно уверен в том, что собирается сделать. Тем временем Кира сжалась в комок на жестком пуфике в женском туалете, а слезы все лились и лились нескончаемым потоком. Слава Богу, что сотрудники в это время уже разошлись по домам! Невеселую она являла собой сейчас картину: покрасневшие глаза, опухший нос, потекшая тушь, выбившаяся из-под пояса блузка… и отчаяние, слепое отчаяние, застывшее во взгляде! Когда он в следующий раз ее бросит, ей уже не удастся просто отмалчиваться за закрытыми дверьми – ей придется лицом лицу столкнуться с каждой сплетницей этого проклятого города! И это будет почище отмены свадьбы. Ты хотел риска, Малиновский? Вот тебе риск! по самые уши! Она только что заложила дьяволу самое себя… С тихим стоном Кира сползла на пол и замерла. В такой позе минуту спустя ее обнаружила Катя.

Автор:	Рыжыя Бестия [ 25-01, 12:41 ]
Заголовок сообщения:
Глава 20. Катерина замерла в дверях, размышляя, как лучше поступить: тихо исчезнуть или все-таки обнаружить свое присутствие. Кажется, целую вечность назад она вот так же сидела в позе сфинкса и смотрела в одну точку. Разумеется, она узнала этот взгляд… Что ж, решено! Она как ни в чем не бывало распахнула пошире дверь и размашистым шагом направилась к раковине - зашумела вода. Кира не двигалась. Катя в зеркало внимательно наблюдала, как едва раскачивается женская фигурка на заднем плане, как нервно одергивает помятую блузку… Подойти? Заговорить? Может, пойти поискать Вику? Неожиданно раздавшийся глухой голос заставил девушку вздрогнуть и обернуться. - Катя, скажите, как удержать мужчину? Вы должны знать, - безжизненные интонации возвращали собеседницу в страшные воспоминания. Тем не менее, она со спокойным лицом встряхнула мокрыми руками и затем ответила: - Я не знаю, как можно перевоспитать Малиновского, Кира Юрьевна. В глазах напротив вспыхнула и тут же погасла искорка заинтересованности: - Ааа, Андрей уже рассказал. - Андрей? Не думаю, чтобы он знал… - Он знает, поверьте мне, - истерический смешок вырвался из груди. Она поднялась с пола и, отряхнувшись, направилась к выходу. - Подождите! – Катя так никогда и не поймет, зачем окликнула ее в тот момент, но что-то в поникших плечах и прихрамывающей походке уравняло их на миг. И уже тише, - подождите, куда Вы пойдете? - Утоплюсь! – еще смешок. Катя слегка наклонила голову в бок и лукаво улыбнулась: - Может, лучше утопите Роман Дмитрича? Кира все же остановилась. - Так откуда Вы знаете? - Не стоит недооценивать некрасивую женщину. - При чем здесь Ваша внешность, Катя? Вы, кажется, уже всем нам доказали, чего на самом деле стоите. Ирония? да нет, безразличие… А вот это уже интересно! Катя тихо засмеялась: - Просто чтобы держать удар, мне пришлось научиться неплохо разбираться в людях. Кира отказывалась верить сама себе: она стоит в женском туалете в порванных колготках и с размазанной помадой и внимательно слушает Пушкареву?! Действительно, лучше утопиться. Она и не заметила, как Катя оказалась совсем рядом. Внезапно холодную ладонь сжали две теплые почти детские ладошки. - Сядьте, - она слегка надавила ей на плечи, усаживая Киру обратно на пуфик. – Вам сейчас нельзя обратно. - А где это обратно? - Не важно, где бы оно ни находилось, Вам сейчас туда нельзя, - тихий успокаивающий голос и открытый искренний взгляд привели Киру в замешательство. - Я в таком виде и сказала, что была с Андреем… - Вы были с Малиновским. - Но… - Что Вы хотите узнать? - Почему Вы не идете проверять, где и что делает Жданов? - слова сорвались с языка прежде, чем Кира подумала, что неплохо было бы и промолчать. Катя только улыбнулась, потом выпрямилась и прислонилась к раковине, сложив руки за спиной: - А зачем? – снова этот шаловливый наклон головы… - Ну… Вы настолько ему верите? - Не верю. – Немая сцена. - Я ему доверяю. - Не вижу разницы. - Веришь словам, когда человек оправдывается. А если доверяешь, оправдываться не приходится… Но это не важно, так, философия. Хотите воды? Кира моргнула: воды?.. - Я сейчас принесу. - Стойте! Если не от Андрея, откуда вы узнали про меня и… - Да при чем здесь вообще Андрей? - Пять минут назад он нас… ну… в общем, он нас увидел… Катя прыснула: - Представляю, как он сейчас ищет меня по «Зималетто», чтобы поделиться новостью! Кира вздрогнула: даже когда она была невестой Жданова, он все равно искал Катю по «Зималетто», чтобы поделиться новостью. Любой. Что же она вечно делает не так, что от нее все уходят?! нет, Рома сегодня вернулся… надолго ли?.. - Ладно, не важно. Откуда я знаю? Все очень просто: Вы наверняка слышали про правило «третьего столика» на свадьбе. Кира кивнула. - Кира Юрьевна, Вы разумная женщина, ну где Вы видели невесту, которая на собственной свадьбе согласится добровольно не видеть дальше собственного носа? - Да но… - Я не могла отказать Андрею, но и прощать Малиновского лишь за его улыбку не хотела. Вот и придумала это дурацкое правило, а очки были мои, обычные, - она улыбнулась. - Андрей знает? - О чем? - О том, что это был розыгрыш. - Нет, конечно! - Значит, Вы его обманули в первый же день семейной жизни? - Это не обман. - А что же? Катя вздохнула – у этой женщины своеобразный кодекс поведения. М-да… - Это лишь маааленькая уступка моему самолюбию. Я ведь все равно не смогла бы запретить Андрею пригласить нашего великого комбинатора. - Я б смогла… - что она говорит? у нее сегодня вечер откровений?! - Я знаю. Ну а я просто не стала бы этого делать. Но душа требовала реванша… Да и не сильная-то расплата за его грехи. Кира не могла не согласиться. - То есть Вы все поняли еще на свадьбе? ну, про нас… - Нет. Я просто видела, что он весь вечер не спускал с Вас глаз. Кира отреагировала мгновенно: - Весь вечер?! Вы уверены? - Да. Но причину назвать не могу, не до анализа мне было. - Конечно… - А поняла я на той первой планерке, куда мы опоздали. - Вы так хорошо умеете читать по лицам? - Только когда знаю содержание главы. В темном беспорядке кабинета Малиновский стоял, уперев руки в стол и опустив голову, потом вдруг резко выпрямлялся и начинал вышагивать взад-вперед. Надо что-то решать и притом немедленно. Андрей это так не оставит – он непременно потребует объяснений. Со своим комплексом вины перед Кирой он будет ее защищать похлеще братца. У него есть всего несколько минут, чтобы принять решение, решение от которого зависит слишком многое… Будь проклята Ждановская свадьбы и эти серые больные глаза! Он тогда почувствовал ее смятение, ее отчаянные попытки сохранить лицо… Он ведь тоже приложился к ее падению, а потому не мог не протянуть руку помощи. Он просто хотел ее отвезти… И все!!! А теперь?.. Он так и не включил свет, он не знал, хочет ли увидеть свое отражение, не понимал, что он сейчас чувствует. Вернее, он чувствовал все и сразу, но вот какое из ощущений сильнее? Для начала неплохо бы понять, как он вообще здесь оказался: она ведь сама вернула ему свободу. Так почему сегодня желание почувствовать ее тело, вжавшееся в него, пересилило здравый смысл? Зачем он пришел опять к единственной женщине, которая непременно попробует его привязать? Намертво. Он действительно хочет быть привязанным? Сцепленные на затылке руки резко взлохматили и без того растрепанную в недавней схватке прическу. Как он прожил эту неделю? Великолепно! ни правил, ни обязательств… ни эмоций. Он мог идти куда хотел, делать что хотел, ээ… видеть… гхм… кого хотел, НО… но он абсолютно ничего не хотел. И никого. Кроме одной истеричной упрямой гордячки, которая угрожала его жизни куда больше, чем кулаки разъяренного Жданова. Это привычка, Малиновский, просто привычка! От своей природной лени ты слишком долго использовал женщину под боком и не смотрел по сторонам. Он задумчиво размял ключицы. Перед его мысленным взглядом против воли снова и снова вставало бледное лицо, улыбка, поворот головы… Кому ты врешь?... усмешка… себе? Малиновский, неблагодарное это дело. Просто никто не умеет смотреть на тебя такими глазами. Какими? Словно ты единственный. Словно ты ее плоть и кровь, ее наказание, ее отражение… Это любовь? откуда же мне знать, я ни разу не пробовал. А хочешь?.. Что?.. Попробовать?.. Хочу ли я? Нет, не так, рискну ли… Кира все говорила, и говорила, и не могла остановиться. Она смотрела в сочувствующие глаза женщины, которую привыкла ненавидеть, и не могла поверить, что облегчение пришло именно с этой стороны. То, что сейчас слышали эти стены, не выйдет за пределы комнаты. Она не понимала, откуда взялась ее уверенность, она просто знала. - … Вы не представляете, что такое видеть его в обнимку с другой женщиной! Катя иронически приподняла бровь. - А, ну да… - Кира хмыкнула, - Вы как раз знаете… - Скажу Вам больше, - Катя наклонилась ближе, - а в обнимку с женщиной, которая имеет на это все права, как Вам? Кира засмеялась, горько, вымученно, но все же это был искренний смех: - Ужасно! – она помолчала. – Кать, можно задать Вам один вопрос? - Конечно. - Я даже не знаю, как… Я понимаю, что теперь это не важно, но… я так долго мучилась вопросом… - она снова замолчала. - Что? Спрашивайте, я обещаю ответить. Кира подняла на нее глаза, в которых неожиданно зажглись лукавые огоньки: - У Андрея был роман с Изотовой? Теперь настала очередь Кати – она откинула голову и расхохоталась. - Ну, Вы обещали… - Был. - Я так и знала! Катя смотрела, как постепенно оживает ее собеседница, как высыхают следы слез на глазах… - Кто ее спрятал тогда? Вы? - Ну разумеется, я, - она вздохнула, - кто ж еще? Кира посерьезнела: - Но почему? Вы ведь тогда уже любили его, я права? Катерина кивнула. - Тогда почему? - Потому что он попросил, - последовал ответ, ошеломляющий в своей простоте. - Как всегда, в первую очередь он… - И за это, кстати, пострадала. Но я с собой борюсь! – она снова улыбнулась. - А где же Вы ее спрятали? Я проверяла! – и тут же спрятала лицо в ладонях. – Господи, какой же я была дурой… Катя ободряюще сжала ее плечо: - Мы все обыкновенные люди и ведем себя так, как умеем. Я тоже натворила много чего. - Много… - Я спрятала ее у себя в каморке. – Пауза. – Под столом. - Под столом? Изотову?! Обе живо представили себе эту картину и рассмеялись одновременно. Потом снова повисла тишина, но в ней уже не было угнетающего оттенка. Хрупкое взаимопонимание, установившееся между женщинами, давало свои всходы. Две головы, темная и светлая, склонились друг к другу, две судьбы, переплетенные как в детском макраме и накрепко связанные в узелок, наконец встретились. Молчание нарушила Катя: - Вы ведь любите его? Кира пожала плечами, на лицо снова набежала тень: - Я не могу его потерять. Просто не могу. Одна долго внимательно смотрела на другую, потом вдруг произнесла: - А знаете, Кира Юрьевна, я ведь оказала Вам огромную услугу. - Когда? – Кира усмехнулась. – Когда сейчас заставили меня хоть ненадолго забыть о жалости к себе? - Нет, - девушка покачала головой. – Когда заставила Жданова забыть о Вас. Кира дернулась от неожиданности: - Интересное же у Вас представление об услуге. - Если бы вы могли видеть свои глаза, когда говорите о Романе Дмитриевиче, Вы бы со мной согласились. А в темном беспорядке кабинета подходила к концу еще одна война человека и Провидения. И Малиновский проигрывал ее с разгромным счетом. Он уже был совершенно спокоен, когда взялся за ручку двери, чтобы выйти из своего временного укрытия. В голове осталась единственная мысль: «Я не могу ее потерять. Просто не могу». Глава 21: Едва переступив порог президентского кабинета, Катя наткнулась на нетерпеливый взгляд мужа: - Где ты была? - А что-то случилось? – она невинно взмахнула ресницами. - Ты не представляешь, ЧТО я сейчас видел! Катя едва успела спрятать улыбку: - И ЧТО же? – ну нельзя лишать мужчину возможности сообщить новость дня. - Я знаю, с кем встречается… нет, это здесь не подходит… Катя почти подавилась сдерживаемым смехом. - …Лучше так, с кем спит Кира! Я застукал их! прямо у нее в кабинете! на столе!!! хоть бы закрылись! Теперь картина прояснялась – вот почему Воропаева была в таком виде… Девушка сделала глубокий вдох, чтобы сохранить лицо, и попыталась уйти от опасной темы: - А что? это запрещено? рабочий день закончился… - она игриво присела на краешек его стола, - хотя тебя и это не останавливало. По лицу мужчины разливалась ленивая самодовольная улыбка: - Ну так то ж я… - И тут он снова вспомнил, зачем ждал Катю, - но они! – его оглушительные вопли привычно сотрясли дверь многострадальной каморки. - Андрей, я не понимаю, каким боком это нас касается – каждый имеет право на личную жизнь… - Ты даже не спросила с кем??? - Ах да, прости, и с кем же? - С Малиновским! – Андрей, затаив дыхание, ждал, что его слова произведут эффект разорвавшейся бомбы, но Катя в ответ лишь пожала плечами: - И что? - Как что? – он опешил. - Ты ревнуешь? - Девочка моя, да ты что! – он моментально подлетел к ней и сгреб в охапку. – Ну ты же знаешь, - чмок, - что меня, - чмок, - интересуешь, - чмок, - только ты. Катя мысленно перекрестилась: так отсутствие у меня удивления пережили. Что далее по плану? А, раздражение. - Нет, - он поднял голову, - я не понимаю, как она могла с ним связаться. Ну хоть кто бы угодно, ну тот же поваренок твой… - Миша – ресторатор, притом успешный… - Не суть важно, поваренок он и в Африке… - она подкатила глаза, - все, молчу! Кать, но Малиновский! ну представь, ну? да я ангел на его фоне! - Угу, - она уткнулась в его плечо, - только с крыльями в стране вечная напряженка. Он покрепче сжал ее и уткнулся подбородком в макушку: - Кать, меня бесит эта ситуация. Он же ее поматросит и бросит, а она потом совсем расклеится. Она что, не понимает?! - Мне кажется, ты ее недооцениваешь… Или Малиновского… - Я всех дооцениваю, - он оторвался от жены и принялся метаться по комнате. Так, хорошо, по плану жажда деятельности… - Я убью его! - За что? – Катя скрестила руки на груди и терпеливо ждала, когда он перейдет к философскому смирению. - За то, что он может развлекаться, где хочет и с кем хочет, но я не позволю трогать близких мне людей! - Кира взрослая, Андрей, и сама в состоянии отвечать за свои поступки. - Но она в такой депрессии после… ну ты понимаешь… - он отвел глаза. - Жданов, очнись, вы расстались больше полугода назад! Она была у нас на свадьбе! Пришла бы она, если бы все было так плохо? - Ты права, права, - его голос уже бы тихим, как и всегда, когда он признавал поражение. Мужчина опустился в кресло и протянул руку, - иди ко мне! Она охотно приблизилась, чтобы в ту же секунду оказаться уютно устроенной у него на коленях. - Ну пусть сама, как хочет, но с Малиновским я все-таки поговорю. - Знаешь, - она затеребила в руках лацкан его пиджака, - а может не стоит и начинать? - Ты думаешь?.. - Угу, Кира с ним сама справится… - Уверена? - Абсолютно, - она улыбнулась. - Мне бы твою… - У нее есть оружие пострашнее всего твоего арсенала, - она немного откинулась, чтобы видеть его лицо, и прошептала, - кажется, она его любит… - Чтооо? Нет! это чушь! - Жданов, я оглохну. - А ты откуда знаешь? – он подозрительно прищурился. - Ну, - она снова уткнулась лицом в его пиджак, поэтому слова звучали совсем глухо, - у нас с ней сейчас просто был один занимательный разговор… Он моментально отцепил ее от себя и заглянул в глаза: - Так ты все знала? Она виновато шмыгнула. - И молчала?! Она шмыгнула еще раз. - Так, подожди, а чего это ты у меня носом хлюпаешь? Она расхохоталась и крепко-крепко обняла его за шею: - Я-люб-лю-те-бяаа… Он зажмурился от удовольствия, но все же спросил: - Так почему молчала? Она ласково потерлась щекой о его руку: - Ну как ты не понимаешь, ну… ну не могла же я лишить тебя такого удовольствия, тебя же прямо распирало, - она чмокнула его в кончик носа. – Прости, - ресницы пару раз взлетели и опали, и Жданов уже и не помнил, за что должен был ее прощать. - Так о чем же вы говорили? - О том, о сем, о жизни в общем… кстати, а я тебя сдала, - она хихикнула. - В смысле? - Ну, в смысле созналась, что ты спал с Изотовой. - Я?! - Ну не я же. - Зачем? - Она спросила. - Это не повод, - он вздохнул, - мало она меня пилила… - Да при чем здесь это? Просто именно сейчас ей необходимо доверять своей интуиции. Это очень важно, понимаешь? - С трудом… - Я ей таким образом доказала, что не всегда то, что ей кажется – плод ее воображения. Андрей, ну это же элементарно! Вид у него был слегка ошарашенный: - Я никогда не пытался вникнуть в женскую логику и сейчас, пожалуй, не стану. Но ведь теперь начнется, что я ей за всю жизнь ни слова правды не сказал… - Не так уж далеко от истины. - Пусть так, но ведь столько уже времени… - Знаешь, я боюсь, конечно, задеть твое непомерное самомнение, но сдается мне, что отныне ты перестал быть номером один в ее личном хит-параде. - То есть… Малиновский?! Катя кивнула. - Тогда Кира самоубийца. Девушка лишь покачала головой: как же мужчины слепы! А вслух произнесла: - Посмотрим… Кира стояла в коридоре, прислонившись затылком к холодной стене и закрыв глаза. Так ее несколько минут назад оставила Катя, и так ей хотелось бы простоять еще целую вечность. Наконец-то хоть ненадолго отпустило то дикое напряжение, что сковало ее на выходе из «Лиссабона». Это было не первое расставание в ее жизни. И оно получилось достойным, но то был первый раз, когда вместе с отношениями распадалась на атомы она сама. Андрей… он столько раз уходил-возвращался, что она уже со счета сбилась, но ни разу не было так больно. Неизменно страдала ее гордость, но сердце не разрывалось на части. А вот Рома… Хотя в сущности, она же от него ушла, она понимала, что час, когда ему все надоест, неумолимо приближается, и захотела спасти жалкие остатки гордости. Но зачем же он пришел сегодня?.. Самолюбие? оскорбленное мужское самолюбие? Кира застонала… Как он ее целовал! в слепом и яростном отчаянии! и сердце колотилось как бешенное! как ее сердце… но не мог же он в нее влюбиться? нет, абсолютно исключено! это смешно! это же Малиновский!!! А тот, кто занимал сейчас все ее мысли, как раз показался на противоположном конце коридора, собранный и спокойный. Небрежно переброшенное через руку черное пальто, пальцы вертели брелок сигнализации. Кира услышала шаги и открыла глаза. Он появился в самый неподходящий момент, как раз тогда, когда в ее взгляде бушевал океан эмоций. И ей казалось, что все они без труда читаются на ее лице. Мужчина поравнялся и протянул руку: - Пойдем, - решительно и спокойно. - Куда? - К тебе. - Зачем? Он устало провел ладонью по волосам: - Как же ты меня утомила, Снежная Королева, - и с этими словами крепко обхватил ее за талию и поволок к лифту. Кира не сопротивлялась. На нее вдруг навалилась безмерная апатия. Все вокруг потеряло смысл. И вроде и не было на самом деле широко распахнутых глаз Тропинкиной, как назло дожидающейся Федю. И не ловила Катя Жданова за рукав, когда они случайно появились в холле в то же время. А рука крепко держит, не дает сбавлять шаг. Да, видимо, они только что во всем сознались… Но Малиновский, казалось, не видел ничего вокруг. Он уверенно шел к намеченной цели. Шаг. Лифт. Она что, даже не попытается возразить? Кира улыбнулась своим мыслям: не попытается… - Ну и зачем ты меня остановила. Я просто хотел переброситься с ним парой слов, и все. Неужели ты правда думала, что я собрался его бить! – Андрей весь кипел от праведного возмущения. - Ничего я не думала. Просто им сейчас не до тебя, - она прислонилась к нему и тихо засмеялась. – Попал ты, Роман Дмитрич… Тем временем Роман Дмитрич ехал по темным московским улицам, ни на минуту не выпуская Кириной руки. Их переплетенные пальцы лежали на рычаге коробки передач и машинально переключали скорости. - У тебя дома имеется какая-нибудь еда? Она отрицательно покачала головой. - Чем же ты питаешься? - Ничем. В последнее время ничем… Она откинула голову на спинку сидения и затихла. Взгляд замер на лице, которое она уже и не надеялась увидеть так близко. - Не смотри на меня так. - Как так? - Вот так. - Ты же следишь за дорогой, и не можешь видеть. - Я чувствую. Магазин ослепил их своими яркими лампами. Толкая одной рукой тележку, а другой – волоча за собой Киру, Малиновский целенаправленно шел по отделам. Она и не заметила, как снова оказалась в машине, до верху загруженной пакетами. А мужчина уже выводил автомобиль со стоянки обратно на темное шоссе. Снова шаг, лифт и темный коридор. Щелкнул выключатель. Рома сунул ноги в тапочки и, подхватив пакеты, направился в глубь квартиры. Словно так и должно было быть. Словно он каждый вечер возвращался сюда с сумками, полными продуктов… Она прислонилась к косяку и наблюдала, как засучив рукава он придирчиво осматривает ножи на ее совершенно неприспособленной для готовки кухне и наливает неизвестно откуда взявшееся масло на раскаленную сковороду. Как, неизвестно откуда? из магазина! откуда же еще… Она все стояла и смотрела, и на лице ее блуждала потерянная улыбка: ей было так хорошо и уютно, что стало страшно. Но она никому не позволит испортить ей этот вечер. О том, что делать дальше она подумает утром, а пока… Закончить свою мысль она не успела. Малиновский обернулся, и в нее полетел пучок укропа: - Вымой и порежь. Она поймала тонкую связку зеленых веточек – ни один букет в мире не дарил ей столько счастья. А он был спокоен, даже суров, но было видно, как расслабились его плечи, стоило переступить порог. Он понимал, что если его впустили, уже не выгонят – значит, все битвы можно отложить до завтра. И есть только они двое, сидят друг напротив друга, а все вокруг утопает в пряном аромате жареного мяса. И Кира готова была поклясться, что самой сексуальной мужской одеждой является белый кухонный фартук в желтый цветочек, повязанный поверх дорогущих джинсов от кого-то там. И сегодня только ей, ей одной представится возможность стащить вот этот фартук вот с этого мужчины. Джинсы кстати тоже… Они и вправду недолго ждали. А потом… Потом она утонула в его нежности. Куда делся «бешенный вепрь», «разъяренный тигр»? она чуть не расхохоталась над своими мыслями, но тут же забылась – ведь это место занял самый великолепный мужчина, которого она когда-либо знала… Кира спала. Впервые за много дней она спала, как убитая, а виновник ее недавней бессонницы сидел рядом, по пояс укрытый одеялом, и курил в потолок. Все-таки он сделал свой выбор. Он повернулся и взглянул на нее. Нежная по-детски доверчивая улыбка застыла в уголках губ. Волосы в беспорядке падали на глаза. Он немного придвинулся и осторожно откинул спутанное белокурое облако. Сигарета потухла, а он все смотрел, не отрываясь, как мерное дыхание едва заметно касается его руки. Как там говорил Жданов? Сказочно? Именно так. Неужели и он наконец попался? Похоже на то… Роман вытянулся вдоль ее тела в полный рост и, опираясь на локоть, продолжал следить, как сон разглаживает морщинки на ее лбу, как исчезает вселенская усталость… За прошедшую неделю на соседней подушке побывало много лиц, красивых и не очень, молодых и постарше, но ни на одно он не мог смотреть часами, как сейчас. Едва касаясь кожи кончиками пальцев он прочертил линии носа и подбородка, ладонь скользнула к шее… Только не просыпайся! Дай мне еще немного времени, чтобы привыкнуть. Я знаю, ты будешь ревновать и следить, звонить и скандалить, но я выдержу! Попробую выдержать… Спи, Снежная Королева, времена нам предстоят тяжелые, но ты забудешь Жданова, я тебе обещаю… Он хмыкнул: похоже, друг, ты и правда влип! Кира пошевелилась. Сквозь сон она чувствовала его присутствие, и внутри разливалось блаженное тепло. Она потянулась. Рука… не моя… нога… она улыбнулась: все там, где и должно быть. Рядом. Наконец она окончательно проснулась и взглянула вверх: на нее в упор смотрели потрясенные глаза Малиновского.

Автор:	Рыжыя Бестия [ 25-01, 12:50 ]
Заголовок сообщения:
ЧАСТЬ 2: Оттепель вице-президента. Глава 1. Кира сделала шаг и сощурилась: после полумрака парковки солнечный свет, льющийся сквозь высокие, в человеческий рост, окна показался ей чересчур ярким. Голова раскалывалась, но это ничего - Кира не обращала внимания – гораздо больше ее заинтересовала тишина, вдруг повисшая в холле. Все старательно продолжали делать вид, что страшно заняты, но шепоток расходился волнами, словно круги по воде, охватывая постепенно даже самые дальние кабинеты. Сколько она не появлялась? Кажется, дня три. Неужели она успела стать темой дня? или просто ее внезапное отсутствие накануне показа так взбудоражило сотрудников? Итак, что делать: просто сбежать или попытаться выяснить, насколько плохи ее дела? Ну что ж, сегодня она вполне чувствовала в себе силы для подвига: - Маша! – он произнесла это резко, четко. Тропинкина подорвалась с места и подлетела к ней: - Да, Кира Юрьевна. - Маша, ты ничего не хочешь мне рассказать? Девушка мотнула головой: - Нет! то есть.. да! ой, я… Лишь уголки губ тронула усмешка: - Так все же да или нет? - Вам поставщики звонили, - судорожный вдох. – Три раза. - А еще? - Еще Ваш брат… Он не мог Вас… - она запнулась. - Отлично. Кажется, мы добрались до основного пункта. Итак, Маша, что здесь творится? Она потупила взор: - Простите, Кира Юрьевна, я не понимаю… - Маша, обманывать бессмысленно, - ее голос слегка смягчился. – Ты же нас видела, ну тогда… помнишь? Девушка посильнее зажмурилась и старательно замотала головой: - Я ничего не помню, не видела! Женская рука легла на ее плечо: - Я не верю тебе, Маша, - такой успокаивающий, почти ласковый голос… Мария наконец рискнула взглянуть на свою начальницу: сказать-то она, может, и скажет, но вот как та отреагирует? О переменчивом характере последней в стенах компании давно ходили легенды и отнюдь не радостные! - Ну, видела… но я никому ни-ни, Кира Юрьевна, чес слово! - Никому? – светлая бровь, казалось, удивилась сама по себе. - Ну только девочкам если… - Ах, девочкам. Тогда все понятно. - Нет, Кира Юрьевна, они не могли… - Не могли? – теперь ее глаза смеялись. - Нет, я ручаюсь! - Не стоит, Маша, не стоит… Она подхватила со стойки папку с документами на свое имя и повернулась, чтобы уйти, но девушка внезапно очень тихо ее окликнула. - Да? – женщина замерла вполоборота. - Будьте осторожны, Кира Юрьевна, - искренней сочувствие в голосе девушки заставило ее посерьезнеть. – Мы будем держать за Вас кулачки. - Не надо, Маша, этот бой уже проигран. - Да ты что? прям так и сказала?! Шепот Шуры и ее не в меру округлившиеся глаза Кира прочувствовала задолго до того, как оказалась в поле зрения секретаря отдела маркетинга. - Нет, его нет еще, и не было. - Занят, наверное, Ваш шеф. От этих насмешливых интонаций Шура буквально подлетела на стуле - Ааа… Доброе утро, Кира Юрьевна. - Доброе. - Нууу… мы тут один фильм обсуждаем… - Конечно. Обсуждайте, я у себя - Так вот, - голос стал вдвое громче. – Берет героиня трубку и говорит «нет, его нет еще, и не было», а потом кааак… Кира покачала головой и скрылась за дверью. Приключения героини, которая по странному стечению обстоятельств как всегда окажется ее тезкой, мало интересовали. На столе высилась кипа документов, скопившаяся за время ее отсутствия. Папку, которую все еще держала в руках, она пристроила аккурат сверху, потом повесила пиджак на плечики и села. Работать не хотелось, но дел слишком много, чтобы и дальше их игнорировать. Надо бы зайди к Андрею, забрать счета, но там же наверняка Катя… А что такого, в конце концов? Не сможет же она вечно здесь отсиживаться! И она рискнула выйти в люди. Удовольствия ей это не принесло. Спокойствия тоже. Всюду одно и то же: пересуды, разговоры, намеки… Ну и как с этим бороться, кто бы подсказал? Как заставить замолчать всех разом? Ей это, возможно, было и не под силу, но вот пожарная сирена по имени Вика влет перекрыла все посторонние шумы: - Киррра, ну ты где была? – она с шумом затормозила на своих ультратонких шпиленциях и вцепилась подруге в локоть. Та выразительно взглянула на часы: - Это тебя надо спросить, где ты была? - Я? - Ты. - А, ну я это… на работу ехала. - Тебе для этого пришлось Атлантику переплыть? - Что? – она все никак не могла отдышаться. - Ничего, - Кира хмыкнула. – Идем. Уже в кабинете, полулежа на скользком кожаном диване и периодически неумолимо сползая по направлению к полу, Вика в который раз рассказывала, какие же катастрофы вселенского масштаба помешали ей вовремя прийти на работу. А Кира слушала, не вникая, и только периодически кивала, когда пауза вдруг затягивалась, и становилось понятно, что от нее ждут реакции. - Странная ты какая-то сегодня. - Прости, что? - Да ничего, - Вика оттолкнулась от прохладной желтой поверхности и встала. - Ты, может, пойдешь поработаешь? – но сказано это было безо всякой надежды на результат. Тем не менее Клочкова откликнулась: - Может быть. А что еще остается делать несчастной одинокой девушке, о которой некому позаботиться? - ее извечная поза страдалицы не могла уже даже рассмешить. - Вик, а что тебе надо, чтобы стать счастливой? - Мне нужен мужчина! - И все? Тебе так мало надо? - Нет, ну не все… Это должен быть обеспеченный мужчина, который катал бы меня на машинке, водил по ресторанам… - она мечтательно закатила глаза. - А наш финансовый директор? Мда, Виктория Аркадьевна, из-под облаков падать и впрямь больно. Она посмотрела на подругу с испуганным недоумением: - Ты серьезно? - Конечно, нет! Но лишний раз хотела напомнить, что наличие мужчины отнюдь не решает всех проблем, - и так она это сказала… Ну у Клочковой-то на такие вещи нюх! Она уцепилась за намек, как голодная псина за кость. Глазки подозрительно прищурились: - И о чем это мы толкуем? - В смысле? - О каком мужчине речь? - Вика, побойся Бога, какой мужчина! Так, она встала. Резко. И спрятала руки в карманах. Что бы это значило? Думай, Вика, думай… она нееервничает. - Ну я у тебя хотела спросить. Вон, и глаза отводит. В окно она смотрит, как же! - Я не понимаю, о чем ты. Правда, шла бы ты уже на свое рабочее место! Я-то пойду, пойду, но тебя, дорогая подруга, я на чистую воду выведу! Кто бы ни был, я узнаю! Стоп, а может, это Жданов? – она мысленно хихикнула. – Кира увела Андрея у его каракатицы. Опять. – Но сама тут же отмахнулась от этой идеи. - Да, тем более странно. Бросив последний изучающий взгляд на Киру она собиралась покинуть поле боя. Но не сдаться, нет! Вика уже взялась за ручку двери, когда внезапно в дверном проеме нарисовалась мужская фигура, и знакомый до боли голос заставил Киру вздрогнуть и обернуться: - Так, что тут происходит? Глава 2. День Романа Дмитриевича Малиновского не задался с самого утра. То ли птички щебетали слишком громко, то ли солнышко светило слишком ярко, то ли Шурочка в приемной вопила слишком пронзительно… Впрочем, с последним обстоятельством вряд ли можно было что-то поделать. Опоздав на работу и прямо у порога окатив грязью нескольких девушек, пришедших на кастинг, Рома кинул ключи Потапкину и ринулся на вращающиеся двери, как на врага. Ему не нравилось приходить на планерку позже всех, еще меньше ему понравилось полностью ее проспать. Как он и предполагал, в дверях его уже встречали братские объятия Жданова, которые в свете последних событий больше походили на стальные тиски для пыток: - Малиновский, рад, что ты соизволил появиться. - Я тоже рад, что ты рад. - Что задержало тебя на этот раз? - Не твое дело, - довольно грубо буркнул Роман и стряхнул руки, все еще держащие его за плечи. - Между прочим, даже Катерина… - Знаю, не позволила себе остаться дома, хотя имеет на это право… Жданов, ей богу, сгинь, не до тебя! - У нас показ в пятницу! - Нуу, до пятницы еще дожить надо. - А у тебя другие планы? – Жданов покосился на непривычно хмурого друга. - Отстань, я серьезно, - и он пошел прочь. - Шура, список звонков мне на стол. Быстро! Опешившая девушка не успела оглянуться, как шеф испарился в неизвестном направлении. Она осторожно заглянула в его кабинет и с удивлением воззрилась на сваленные в центре стола вещи и разбросанные листки бумаги на полу. Оставив список прямо поверх брошенного пиджака, она выползла обратно на свое место и притихла. Кажется, зреет буря. Малиновский зол, как черт, а вот почемууу? И девочкам не позвонишь – если застукает, сегодня точно уволит! Ну и с чего они решили, что эти три дня он был с Кирой? Шура тут сидит, можно сказать, в самом эпицентре событий, и что? И ничего. Однако тайфун Роман не заставил себя ждать, появился, словно из ниоткуда, в конце коридора и вихрем пронесся по направлению к кабинету. Сзади его нагонял Жданов: - Малина, черт, давай поговорим! - Позже, - короткий кивок, и дверь с треском захлопывается перед самым носом Андрея Павловича, президента всея «Зималетто». - Нет, ты поговоришь со мной! – он тоже скрывается за дверью. Упс, что-то упало, или кто-то?.. Менее чем через минуту, Роман Дмитриевич пулей вылетел уже из кабинета. Андрей показался не сразу, поправил воротник, сунул руки в карманы брюк и вальяжно привалился к косяку: - Шур, а что с твоим начальником? – выражение лица колебалось между недоумением и набирающим обороты хохотом. – Какая муха его укусила? «Хотела бы я знать!» - разом возопило все у нее внутри, а вслух: - Не знаю, он с утра такой. - Н-да? С утра? - он покосился на свой точный швейцарский циферблат. – Отличные у него однако об утре представления. Отличные от других, - и он медленной походкой направился к себе, насвистывая что-то под нос и улыбаясь. Теперь Шура вообще ничего не понимала. То вопли, то улыбки… Надо объявлять общий сбор! Но не успела она схватиться за трубку, как зазвонил телефон, и голос Тропинкиной прошипел: - Быстро сюда! Тут такоооое назревает… Такое…А именно, непосредственно напротив стойки ресепшена столкнулись случайно два петуха по фамилии Малиновский и Воропаев и теперь напряженно буравили друг друга взглядом. - Роман Дмитрич, какими судьбами! - Александр Юрьич, работаю я здесь. Амура от напряжения аж подпрыгивала: - Я вот чувствую, прям чувствую, что неспроста Воропаев такой заведенный! - Чувствует она! – еще не вполне отдышавшаяся Шура хмыкнула. – Что нам Воропаев! Ты б лучше сказала, что с моим шефом творится! - Ах, работаете… приятно, а я думал, Вы в другой области специализируетесь. - В какой же, позвольте полюбопытствовать? - Нет, ну точно, это из-за Киры! - Маша, - осадила ее Света, - во-первых, тише, а во-вторых, при чем тут Кира Юрьевна? Я пока ни одного подтверждения твоей теории не видела. - Свет, - протянула Мария, - ну я то видела, вот этими вот самыми глазами! - Да все в той же, Роман Дмитрич, все в той же. Модельки там, рыбки, птички… - Ну допустим и не Ваше это дело, любезный, - Малиновский оскалил зубы в улыбке, но внутри его всего трясло. - Возможно, хотя… - Ага, видела, зато сегодня она сказала, что этот бой проигран, - встряла Амура, - с твоих же слов! - Ну так может он раньше узнал и сейчас… - Да откуда он мог узнать, Маш, ну в самом деле, - возмутилась Шура. - Воропаев, ты зачем пришел сюда? - С сестрой увидеться. - Ну так и иди, а меня оставь в покое. - Хотел бы, да не могу. - Это почему же? - Что? что он сказал? – Шура практически легла на стойку. - Шуруп, уймись, - Маша оттолкнула ее и сама вытянула шею, но разговор переходил на более низкие тона. Александр вдруг осекся: - Да просто, к слову пришлось… - и тут же. - Ну не нравишься ты мне, Малиновский! - Я сам себе не нравлюсь. Он весь день искал, на кого бы излить свое раздражение, и Александр представлял собой отличную мишень, но запал прошел так же внезапно, как и появился. - Саш, если хочешь сказать что-то конкретное, валяй. - Для конкретного время еще не пришло. - Ну тогда иди, куда шел. - Вот спасибо, Роман Дмитрич, - и уже серьезно, - но мы еще поговорим. - Ох, уже весь дрожу от страха! И они разошлись, оставив Женсовет теряться в догадках и тонуть в собственных предположениях, как в болотной трясине. А в глубине офиса, в проеме двери как раз напротив брошенного Шурой форпоста возникла фигура, и мужской голос произнес: - Так, что тут происходит? Глава 3. - Так, что тут происходит? Кира смотрела на брата и недоумевала, что ему здесь вдруг понадобилось. Он не позвонил, не предупредил, что зайдет… Она же могла быть на встрече, или вообще… - Клочкова! - Что? – Вика поняла, что сейчас ее, видимо, вышвырнут вон, и решила опередить события. – Некогда мне с тобой разговаривать, мне работать пора, - и с гордо поднятой головой она поплыла к выходу. - Да что ты? – пророкотал Александр. – И с чего бы такое рвение? - Не у всех есть возможность прохлаждаться! - А я и не прохлаждаюсь, - и, склонившись пониже, с наслаждением протянул, - я деньги зарабатываю. Вика заскулила и исчезла. Мужчина наконец повернулся к сестре: - Ну а твои дела как? - Я в норме, - под его внимательным взглядом она поежилась. – Ты? - Да тоже в порядке. Сестру вот потерял. - Кристину? Почему… - Да нет, Киру. Все дозвониться тебе пытался. Она растерянно моргнула: - Мобильный у меня работал… - Да я на домашний звонил. Кира сглотнула: - Зачем? - Поговорить… - он облокотился о стену. – Разве странное желание? - Да нет, я не о том, зачем на домашний? - Ну, на работе не появляешься, думаю, может, заболела, а дома тоже тишина, - он смотрел на нее очень внимательно, так, как умел смотреть только Саша, стараясь не упустить ни одной детали. - Я… я тут… - она вдохнула поглубже и замолчала. - Ты голодна? – он уже сменил тон и взгляд потеплел. Теперь перед ней стоял просто ее любимый брат, который заехал пригласить ее на обед. - Если ты хочешь меня покормить, я не откажусь, - она с готовностью ухватилась за возможность сменить тему, вопрос, какова отсрочка... - Суши? - Я бы предпочла что-нибудь европейское, - она нервно хихикнула. – Как-то нет настроения экспериментировать. - Уверена? – он выгнул бровь, а в голосе зазвучал легкий сарказм. Или ей только показалось? - Абсолютно. - Ну хорошо, идем, - он галантно отставил локоть. И они вышли вместе под шквальный огонь перекрестных взглядов. Поравнявшись с Марией, Кира проговорила: - Маша, мы на обед. Передай Вике, если она соизволит вернуться из бара, чтобы не забывала записывать звонки. - Хорошо, Кира Юрьевна. В это время к ним подошла Катя. Она кивнула всем присутствующим и тихим голосом начала отдавать подруге распоряжения. Потом выпрямилась и посмотрела на брата с сестрой, как раз заходивших в лифт. Воропаев на секунду задержался и едва заметно подмигнул Катерине, вызвав на лице последней улыбку и заставив Машу замереть с открытым ртом. Двери лифта захлопнулись, девушка открыла было рот, но Кати уже и след простыл. В ресторане было на удивление немноголюдно. Они сделали заказ и сейчас просто разговаривали. Кира усиленно пыталась расслабиться, но временами ловила на себе внимательный взгляд брата, и ее не покидало смутное ощущение, что обед затеян неспроста. Однако Александр явно не торопился приступать к основному блюду вечера. - Ты звонила Ждановым в Лондон? Как они? - Да, я разговаривала с Маргаритой. На днях. Они собирались в Бельгию на неделю - О, Бельгия. Красивая страна. - Да, красивая… - А Павел Олегович в Москву когда? - Вроде пока нет… у нас же все в порядке. - А на работе? - И на работе. - Кир, я все хотел спросить, как у тебя в офисе дела? Она вздрогнула: - Что ты имеешь виду? - Ну как со Ждановым, и с Катей… - Замечательно, я… - Ты уверена? Я понимаю, тяжело… - Нет, все в полном порядке, - она силилась улыбнуться, хотя внутреннее напряжение все усиливалось, чтобы наконец вырваться наружу. – Знаешь, Саш, мне нужно тебе сказать… - она запнулась. - Я слушаю. - Лучше ты узнаешь это от меня, чем… - Узнаю что? - В общем, я встречаюсь с Малиновским. И не надо меня отговаривать, я большая девочка и вполне отвечаю за последствия. Мне не нужно твое благословение, я… - ласковое пожатие руки остановило ее сбивчивый монолог. - Кира, ты понимаешь, что ты делаешь? Понимала ли она? Волна воспоминаний накрыла ее с головой, и то, о чем она запрещала себе думать… Эмоций захлестнули, будоража радостью и опутывая цепями страха. Понимала ли она?.. В ту ночь она проснулась отдохнувшей. Впервые за последнее время ее не мучили кошмары. Она открыла глаза и встретилась со взглядом Малиновского. Что таилось за его маской циника и наглеца? В том, что это была всего лишь маска, теперь она была почти уверена. Он дотронулся до ее щеки, коснулся губ, провел рукой по волосам. Столько в нем было нежности… Кира зажмурилась и отчетливо вспомнила, как тонула в его ласке... Александр же сидел напротив и с каждой секундой становился только мрачнее: сбывались его худшие опасения. …А потом Рома вдруг резко вскочил с постели и пересел на диван. Щелкнул кремень зажигалки, и комната наполнилась едким табачным дымом. Кира застыла. Она не знала, что сейчас произойдет или… уже произошло, а потому не решалась начать разговор. Его начал Рома и, вероятно, с середины. С середины собственных мыслей: - Нет, здесь я жить не буду, однозначно… Фигурка на смятой постели превратилась в айсберг. Еще затяжка. А в Кире понемногу догорала надежда. Она, не мигая, смотрела на тлеющий огонек, и ей до боли хотелось расколотить что-нибудь в повисшей тишине. И чтоб погромче! - У тебя и ножей-то нормальных нет. Я не собираюсь голодать, только потому, что ты не удосужилась закупить посуду. О чем это он? А монолог тем временем продолжался: - Я думаю, все твои вещи перетаскивать нереально, но пару чемоданов мы как-нибудь разместим. Да, можно еще один шкаф поставить в спальне… Она рискнула подать голос: - Ром, ты о чем? Он недоумевающее посмотрел на нее: - Как, а я разве не сказал? Она отрицательно покачала головой. - Ты переезжаешь ко мне. Глаза на бледном лице округлились в немом изумлении. Он потер затылок, вскочил и зашагал по комнате. - Я что-то не так сказал? Ну да, наверно… Я просто никогда еще ничего подобного… никому… - нервический смешок. – Что я забыл? – он вопросительно взглянул на нее. - Ты забыл спросить меня, - она старалась, чтобы голос не дрожал, но не была уверена, что ей это удалось. - Разве? – он рассеянно обвел взглядом комнату. – Да, возможно, - Малиновский сцепил руки на затылке, но вопроса так и не последовало. - Ты хочешь, чтобы мы жили вместе? – она никак не могла поверить в то, что сейчас происходило прямо посреди ее спальни. - А ты? - Я задала вопрос. - По-моему, это самый логичный выход… - Логичный?.. - Ну подумай сама, - он присел на краешек кровати, - мы же не можем каждое утро мотаться через весь город переодеваться. - Каждое утро? – словно эхо отозвалась она. - Кир, с тобой все в порядке? В порядке? В порядке?! Еще пару часов назад она не знала, что делать со своей одинокой разбитой жизнью, а сейчас… - Рома, ты понимаешь, что ты мне предлагаешь? То есть ты уверен… И тут он поцеловал ее. Поцеловал так, что она забыла, на каком она свете. Малиновский не умел разговаривать с женщинами, но вот целовать он умел. Пару минут спустя, прижавшись лбом к ее лбу и закрыв глаза, он тихо проговорил: - Я понимаю, что я последний человек, кому ты склонна верить. Но я правда этого хочу. Очень. – Он снова потянулся к ней, но она отползла на другой край постели и замерла. Если он к ней прикоснется, она уже не сможет трезво рассуждать. В голове вихрем проносились мысли одна страшнее другой, но что-то в глубине души, та, новая, Кира, с которой она познакомилась совсем недавно, уже поднимала голову навстречу безумию. И она выдохнула: - Я утром соберу вещи. - Кир, ты ведь знаешь, что Малиновский… Она жестом остановила его: - Знаю, Саша, я знаю все, что ты сейчас скажешь. Но ты должен понять. И тут ее словно прорвало. Она говорила, и говорила, и не могла остановиться. О чем? О Роме. О них. О том, какое это счастье быть женщиной, желанной женщиной. - Но ты ведь не можешь гарантировать, сколько продлиться ваша совместная жизнь. - Сколько бы ни продлилась, - она прижала его ладонь к щеке. – Но я буду помнить, что в моей жизни была сказка. - Он будет тебе изменять. Не надейся, что ради тебя он переродится. - Мне не привыкать, - горькая улыбка прочертила линию ее губ. - Он не просто разобьет тебе сердце. Он его растопчет, с особым цинизмом. Она неуверенно кивнула. - Ты готова заплатить такую цену? Еще раз? Не слишком ли она высока? На этот вопрос она ответила без колебаний: - Нет. - Ну что ж. Я услышал все, что хотел, - он поднялся. – Не скрою, меня не устроил твой ответ. Тем не менее, я его принимаю, - он потянулся за пиджаком. И тут в голове у Киры словно раздался выстрел: - Подожди, ты ведь даже не удивился, когда я… Он усмехнулся: - Не думаешь же ты, что хоть один мужчина может приблизиться к тебе без того, чтобы я узнал об этом? - Почему тогда… - Я хотел проверить, насколько моя младшая сестра со мной откровенна. - Но как… - Позволь мне сохранить мои источники в тайне. - Саша, не делай этого, - в ее глазах промелькнул страх. - Не делать чего? - Не пытайся нам помешать, - она судорожно вцепилась в его руку. – Пообещай мне! Он мягко высвободил свою ладонь: - Я не могу тебе этого пообещать, сестричка. Если он причинит тебе боль… На ее глазах выступили слезы. Она вцепилась в полу его пиджака: - Он причинит, будь уверен, причинит, но это будет моя боль. И мой выбор. Уважай его. Что-то в ее глазах заставило его задержаться. Спустя минуту он выдохнул: - Хорошо. Но если вдруг… - Я приду к тебе, клянусь. Он кивнул и зашагал прочь. Кира смотрела ему вслед, а сердце ее сжималось. Он очень сильно любил ее, и порой эта любовь переходила грани разумного… Александр быстрым шагом вышел из ресторана и вытащил из нагрудного кармана телефон. Нужный номер стоял первым в листе вызовов, и он нажал на соединение. Всего пара гудков, и, услышав в трубке знакомый голос, он произнес: - Есть разговор.

Автор:	Рыжыя Бестия [ 26-01, 09:50 ]
Заголовок сообщения:
Глава 4. - Да, Саш, что случилось? – Катя говорила в полголоса, чтобы не заводить и без того заведенного с самого утра Жданова. - Нет, я не думаю, что все так плохо… я серьезно… уверена… да, я бы тебе сказала… Андрей уже подозрительно косился, а она продолжала все тише: - Ну послушай, она же взрослая… да, я могу говорить, что ты хочешь… нет, ну перестань… она права… да… хорошо, если узнаю… Она отключилась, и тут уже над самым ухом раздался хриплый голос: - С кем секретничаем? Она резко обернулась: - Секретничаем? Что за глупость? – она пожала плечами. - Ну так и с кем, позволь спросить, ты так оживленно беседовала? - вкрадчивый голос ее не обманул. Катя вздохнула: - С Сашей. - С Воропаевым? - А ты знаешь другого Сашу среди моих знакомых? Андрей помрачнел, но только спросил: - И что же ему надо было от тебя на этот раз? - То же что тебе все утро надо от Малиновского. - Но… не хочешь же ты сказать… - Хочу. - Откуда?.. - Не знаю. Видимо, Кира сама сказала, он был здесь с утра… - Здесь? Воропаев был в «Зималетто»?! - Ну да… - А почему ты не предупредила?! - О чем, Андрей? Я видела, как они с Кирой уходили, и все. Ему что, нужно твое разрешение, чтобы увидеться с сестрой? Каждый раз, когда Кате приходилось быть буфером между мужем и другом, ей становилось не по себе. - Ты уверена, что он только за этим приходил? - А зачем еще? - Ведь все может… - Не может! – отрезала она. – И вообще, мне пора на производство, а ты можешь тут сидеть и плести теории заговора, - и с этими словами она вышла. - Кать, ну а что я такого сказал… Малиновский собирался войти в кабинет президента, когда из него пулей вылетела Катерина и чуть не сбила Рому. Он подхватил ее под руки – похоже, ловить женщин Жданова входило у него в привычку: - Тихо, тихо, ты куда так? - На производство, - рявкнула тихая и нежная жена его друга. А уже спокойнее произнесла, - иди, он весь твой. Уверена, с ним вы придете к консенсусу, - и пошла дальше по коридору. Мужчина осторожно просунул голову в дверь – вроде, мебель в порядке – и шагнул внутрь: - Что, буря пронеслась? - А я смотрю, ты повеселел. - Есть немного. С Воропаевым поцапался, и отлегло слегка. - Аа, значит, это ты ему сказал? - Сказал что? – Рома моргнул. - Что ты теперь с Кирой, ну… Рома моргнул еще раз. И еще. - Я ни словом… - А наш СашеНька только что устроил Катерине допрос на эту тему. - Час от часу не легче… Ты-то почему такой взбешенный? - Как еще мне прикажешь реагировать на дружбу женщины, с которой я живу, с этим чудовищем? - Смею напомнить, это чудовище приходится родным братом женщине, с которой я живу, так что кому еще… - он неопределенно махнул рукой - С которой ты что?! – глаза Жданова увеличились вдвое. - Живу. А, собственно… - Ты хочешь сказать, что пока вас… ну вас двоих эти дни… И впервые за утро Рома улыбнулся: - Мы таскали вещи. Он вспомнил, как она жалась к двери в полутемной прихожей, как озиралась, будто видела квартиру впервые. О да, она не единожды уже была тут, они вместе, не разжимая объятий проносились в сторону спальни и там затихали до утра: прихожая, спальня, кухня, прихожая… Но сейчас все было иначе, сейчас прямо в центре комнаты высилась груда чемоданов, коробочек, полиэтиленовых пакетов и, возможно, впервые с той минуты, как Кира дала свое согласие, она задумалась, что же она на самом деле натворила. - Кир, - он протянул руку. – Ну что ты как неродная? Она взглянула в его смеющиеся глаза. Да, она выглядит смешной в этот момент, но ей же придется здесь жить, здесь, где до нее было столько… других… Он будто услышал ее мысли: - Я никого сюда не водил, если тебя это смущает. Кроме тебя. Ну, если быть до конца честным, то кое-что конечно было, ну не в таком объеме, чтобы… Ах да, сюда еще Жданов возил свою… гхм… будущую жену, но вот этого точно говорить не стоит: тогда ее никакие двери-замки не остановят. - Не очень-то мне верится… - У меня есть еще одна квартира. Глаза у Киры непроизвольно расширились. - Спокойно, в ближайшее время она мне не понадобится. – Он схватил связку ключей со столика и протянул ей. – Можешь забрать себе, я не собираюсь тебе изменять. Она покачала головой и устало прикрыла глаза – до нее донесся полушепот: - По крайней мере, постараюсь… Честность! Она всегда так к ней стремилась… но оказалась не готова. Кира медленно начала оседать на пол, потом уткнулась носом в полу своего дорогущего пальто и с шумом выдохнула. В мгновение ока он оказался перед ней на коленях, руки ласково гладили ее плечи: - Тихо, ну не надо, я знаю, кто я, не надо лишний раз мне напоминать… Она вскинула голову лишь затем, чтобы ошеломить Малиновского своей улыбкой – он-то думал, она плачет… Кира усмехнулась: - Я не буду за тобой шпионить, Ром, ты мне ничего не обещал, замуж не звал. Мужское сердце предательски заныло – Жданов! - В вечной верности не клялся, - она резко встала. – Уговор в силе: надоест – разбежимся, - она на миг посерьезнела, - только не ври мне, лучше просто сразу скажи. Знал бы он, чего ей стоили эти несколько слов… А в следующую секунду она уже задорно подмигнула в конец растерявшемуся Малиновскому и, оставив его стоять с ее пальто в руках, принялась активно распаковывать вещи. Юбка… костюм… расческа… еще костюм… пеньюар – ооо! вот это да! – статуэтка… компакт-диски… юбка… три блузки… пять, нет, шесть, нет гораздо больше и все туфли, туфли… У него зарябило в глазах, а она уже брала в осаду ванную, моментально сдавшуюся под напором баночек, пузырьков и косметики. Так вот ты какая, семейная жизнь! Но вместо привычной волны ужаса, Рому затопило состояние сумасшедшего веселья, и, откинув голову, он громко расхохотался. Андрей внимательно изучал лицо друга, то мрачневшее, то озаряемое улыбкой. Он мог себе представить на этом месте любого, лю-бо-го, но только не Малиновского! Нет. Этот стойкий оловянный солдатик не мог влюбиться, исключено, что же тогда? - Ты теперь куда девчонок-то водить будешь? - А я не буду. Очки Андрея поползли на лоб: - Ну я, по крайней мере, стремлюсь к этому… - как раз в этот момент раздался телефонный звонок, он полез в карман, - кто бы это мог быть… Жданов хмыкнул: - Бьюсь об заклад, Кира. Я с ней не жил и то… - Ты ошибся, друг мой, - он сверкнул глазами, - да Леночка, рад тебя слышать, да… да… сегодня?... прости, - о, этот отрепетированный смех, чуть тягучий, - сегодня никак, увы-увы… что?.. обязательно… конечно… - Малиновский, как думаешь, насколько тебя хватит? – Андрей прищурился. Тот пожал плечами: - Не знаю. Пока мне всего выше крыши. - Ты рискуешь ее жизнью. Она и от меня натерпелась… - А не кажется ли тебе… - Знаю, знаю, - Андрей вздохнул, - вы оба взрослые и сами разберетесь, Катерина мне уже мозги промыла, не беспокойся. - Ага, помощь пришла, откуда не ждали? - Поверь, защищала она не тебя. - Еще интереснее. Не поделишься? - Я сам толком не знаю. Пауза. - Честно говоря, я думал, ты драться полезешь, - Рома слегка склонил голову. – А ты подозрительно спокоен. - В тот день… Рома тихо засмеялся и отвел глаза: - Могу себе представить. - Не думаю, - Андрей хмыкнул. – Я был готов размазать тебя по стенке. - Что помешало? - Как обычно. - Напомни мне подарить твоей благоверной букетик. Или лучше сразу колье с бриллиантом? – он озорно прищурился. - Предлагаю Феррари. Она спасла твою очаровательную мордаху от столкновения с бронепоездом. - Ту-туууу. Ну что, локомотив «Жданов», тебе уже лучше? - Но я еще вполне могу тебя побить. Если увижу, как она… Роме этот разговор начинал надоедать: - Не твоя это теперь забота. - Твоя что ли? - Отчасти. В конце концов, тот же Воропаев имеет куда больше прав… - Не напоминай мне о нем! Ладно, убедил, оставим пока. - Отлично. – Он сверкнул глазами, в нем просыпалась его извечная легкость. - Жданов, после твоего допроса не могу не ответить любезностью на любезность: ответь мне теперь ты, если тебя Кира не устраивала, какая же тогда в постели Катерина? Андрей подавился собственной слюной и закашлялся. Рома услужливо постучал по согнутой спине. - Ты одурел?! - А что я такого спросил? – с самым невинным видом он все же немного отодвинулся. - Если ты… только попробуешь… - Жданов, Жданов, - он примирительно поднял руки, - и в мыслях не было! Просто вдруг, к слову, интересно стало. - Я не сравнивал. - Ааа… ясно, - он все еще продолжал ехидно улыбаться. - Слушай, если у вас такая идиллия, чего ты сегодня с самого утра на всех кидаешься? И как получилось, что Кира пришла вовремя, а ты через четыре часа? Ты провинился, и она тебя не разбудила? Улыбку как ветром сдуло: - Я не провинился, и прекрати эти глупые подколки, - он передернул плечами. – Если хочешь знать, я вообще веду себя примерно вот уже третьи сутки. Да! - Что же тогда? - Вчера она не ночевала дома… - Дома? Прости, это теперь где? - Да у меня же, идиот! - А, понятно, - Андрей попытался скрыть усмешку. – И? - Она Кристину встречала. Вечерний рейс. - Ну, сестра- это святое. - Да я разве что говорю! - Но это не объясняет твоего плохого настроения. - Ну, она осталась у нее ночевать, а я отрубился и не услышал будильник. - Все? - Все, - Рома заложил большие пальцы за пояс джинсов и слегка раскачивался на пятках – Андрей моментально диагностировал, что Малиновский врет. Но что же случилось на самом деле? А на самом деле… На самом деле молодой человек злился только на себя. Он проворочался без сна всю ночь, а почему? Потому что некая Кира Юрьевна Воропаева не приехала ночевать. Ладно, называй вещи своими именами: она не приехала домой. Вечером Кира позвонила, сказала, что они добрались, но на вопрос, когда ее ждать, сказала, что уже поздно, завтра рано вставать и она заночует у Кристины, чтобы урвать лишний час сна. Ха! Поздно! Когда она по ночам выслеживала Жданова, ее это не останавливало! Возможно, она и выспалась, но вот он… Он вертелся волчком, слушал музыку, проветривал квартиру, курил, снова ложился, и вставал, и ложился… Уснул он под утро, обнимая ее халат и даже не вспомнив о том, что неплохо бы завести будильник. И то, что с ним творилось, ему, поверьте, совсем не нравилось. - Ты уже видел ее? - Кого? - Причину своего замечательного настроения? - Нет, - он улыбнулся краешками губ, - сначала надо выпустить пар. Да и не был я там еще. - Где? - Ну где она сейчас. - Она у себя. - Ну вот значит там я и не был. «А пора бы», - осторожно прошептал внутренний голос. Глава 5. Пора бы… И все же он тянул время. Работа, работа, работа. День закружил кутерьмой рутины. Она рассказала брату? Может, это и к лучшему. В конце концов теперь, когда они живут вместе, все и так все узнают – скрывать нет смысла. И внезапно мальчишеская бесшабашность подтолкнула его в направлении отдела кадров. Таня сидела за компьютером и одной рукой ела йогурт, а второй попутно оттирала липкие капли с клавиатуры. Увидев приближающегося вице-президента, она отодвинула коробочку в сторону и улыбнулась ему искренней улыбкой сытого человека: - Добрый день. - Здравствуй, Танюш, опять худеешь? - Ага, все никак не могу себе форму после родов вернуть. Рома спрятал улыбку, но решил не задумывать над тем, о какой такой форме шла речь. - Ты молодец, и как успехи? Пончева тяжело вздохнула: - Пока не очень, Роман Дмитрич. - Ну ничего, ты боец… - он рассеянно повернулся и пошел прочь. - Роман Дмитрич, а Вы зачем приходили-то? К Георгий Юрьичу? Так его нет сегодня. - А? – он обернулся. – Да, конечно… Хотя мне и не нужен Урядов. Ты вполне справишься. - Я слушаю. - У тебя же есть файлы на Киру Юрьевну? - Е-есть, - она почему-то покраснела. - Чудненько. Исправь там, пожалуйста, ее домашний номер – он изменился. - Хорошо. Он снова повернулся, чтобы уйти. - А-а, Роман Дмитрич… - Что? - А какой телефон писать-то? - Мой, Танюша, – мальчишеская улыбка осветила его уставшее лицо. – Впиши мой домашний телефон. Кира положила трубку на рычаг и вздохнула. День выдался тяжелым. Да и ночью поспать ей не удалось: Кристина трещала без умолку, и в итоге пришлось на нее прикрикнуть, чтобы хоть пару часов отдохнуть. Она сама удивлялась, откуда у нее взялись сегодня силы переделать столько за день: она умудрилась провести две одинаково успешные встречи с заказчиками, закрыть все повисшие счета и переговорить со всеми инвесторами, приглашенными на показ, с которыми она была знакома лично. Она улыбнулась: все-таки она хороший специалист и не зря занимает свой пост. Но время близилось к вечеру, и усталость брала верх. Она подхватила свои вещи и толкнула дверь… при этом чуть не стукнув Вику по лбу. - Что ты здесь делаешь? - Я? – она всхохотнула. – Собираюсь домой. - На уровне моей замочной скважины? - Э-э, мне показалось, что там что-то не так… - она бесцельно взмахнула руками и снова уронила их. - Вика, что там может быть не так?! – она прищурилась. – Ты что, подслушивала? Она вскинулась: - Я?! Нееет! Кир, ну ты что! Ну Кир, - она натянуто рассмеялась. – Зачем мне это? - Вот и я думаю, зачем… Ладно, не важно, иди домой. - Домой? А, хорошо. Кир, а ты не могла бы меня подвезти? - Нет, прости, у меня другие планы. - Какие планы? – она оживилась. – Может, возьмешь меня с собой? Я там где-нибудь в сторонке… - Нет, Вика, на тебя сегодня не рассчитано. Поищи кого-нибудь, кто согласится тебя отвезти. - Да кого я найду? Ты посмотри на время! - Ну не знаю, не все же еще разошлись. - Может, Андрей?.. Кира хмыкнула. - …Или Федя… - Думаю, Маша будет менее терпима, чем Пушкарева. - Да, ты права. О, Ромка вроде еще здесь! - Я бы на это не рассчитывала. - Это почему? Вроде, он уже на меня не так злится. - Просто мне так кажется, - она тряхнула головой. – Ладно, мне пора. - Ну до завтра. Однако та уже не слышала, вдруг заторопилась к выходу и быстро скрылась из виду. Вика наморщила лоб: что-то тут не так. Она села в кресло и стукнула кулаком по столу: ну кто мог представить, что она весь день будет только по работе звонить? У нее ж вся спина затекла подпирать дверь! Хорошо хоть рыжая дылда ее не застукала. А рыжая дылда в это самое время вместе со всем «женсоветом» в полном составе следила, как Малиновский медленно мерил шагами расстояние между лифтами. Туда. Сюда. Туда. Сюда. - Наверное, сейчас Кира выйдет, - подала голос Света. - Конечно, они же живут вместе, - протянула Пончева. - Тань, ну вот он прям так и сказал, что они теперь живут вместе? – мысль эта никак не укладывалась у Маши в голове. - Он сказал, что теперь у них одинаковый домашний телефон. По-твоему, что еще он имел ввиду? - И он не просил сохранить все в тайне? - Нет, девочки, в том-то и дело. Мужчина в это время прекратил свое бесцельное хождение и привалился к стене, скрестив руки. - Вот явно он кого-то ждет, - встряла Амура. - И так понятно, - огрызнулась Шура. - Да Киру, неужели не ясно, - Таня приложила руки к груди. – Он так улыбался, когда говорил о ней, ой, если бы вы видели. А предмет их пересудов как раз показался в холле. Женщина медленно шла навстречу вытянутой мужской руке, замеревшей в воздухе, и лицо ее прояснялось, будто постепенно отступали все тревоги и заботы прошедшего дня… или прошлой жизни. - Как красиво, я прям чувствую, что здесь вмешалась любовь, - Амура смотрела, как ее бывшая начальница, словно цветок, открывалась навстречу лучам ласковой улыбки. - Кто бы мог подумать, - всхлипнула Маша. - А я вот всегда говорила, что такая женщина просто не может остаться одна, - отрезала Света, и тут же приложила салфетку к уголку глаза. – Действительно красиво. И неожиданно. Рука легла в широкую ладонь, и крепкое пожатие придало ей уверенности, что отныне прятки закончились. Она делала шаг на глазах у всего офиса, шаг в его объятия. Легкий поцелуй коснулся щеки, и ее руки сами собой обвили его шею, а потом она смущенно уткнулась в его плечо и вслепую, увлекаемая только его силой, скрылась в лифте. - Боже, я не могу, вот ведь как бывает, - Света уже не стеснялась своих слез. - Помню, и мы, с Захар Петровичем… - голос сорвался. - А я вот не могу поверить до сих пор, - буркнула Шура. – Я ведь знаю, сколько их у него было. Ох, жалко мне ее, - она покачала головой. Вика ползла вдоль стены, пригибаясь все ниже в тщетной попытке слиться с обстановкой. Черт, опять она что-то пропустила. Чего это бабсовет дружно носом шмыгает? - Шуруп, ты чего говоришь-то, - Руки Амуры звякнули, - ну ты видела ее глаза? Она же вся светится, как светлячок. Я вот всегда знала, что они будут вместе. Вот прям в груди вот так и зудело. - Ага, ты б помылась что ли, - огрызнулась Шура. - Помолчи! – это был хор из Тани, Светы и Маши. Шуре оставалось лишь пожать плечами. - Дамочки, а у него взгляд такой ласковый… - Маша помотала головой. – Это точно судьба. И ведь сколько лет она на Жданова угрохала! - Таак, - раздался над самым ухом знакомый голос. – Опять про начальство сплетничаем? - Клочкова, ты чего тут забыла? – Шура угрожающе обернулась. – Ты домой шла? Вот и иди. - Э-э, полегче. Я Киру жду. - А Кира Юрьевна уже ушла, - Амура сверкнула глазами. - Давно? – Вика приняла самый невинный вид. - А у нас секундомера нету, - протянула Мария, - а ты топай, Клочкова, топай. - И куда же она пошла? Ну да, она, наверное, меня в машине ждет, мы сейчас между прочим ужинать поедем, вот. В такой ресторан, что у вас там общей зарплаты на одно блюдо не хватит. Да, - она тряхнула волосами и собиралась оценить произведенный эффект, но ответом ей послужил дружный хохот. - Иди, Вика, иди, - заикаясь, пробормотала Таня. – Этот ресторан пойдет тебе на пользу. И все стали постепенно расходиться, оставив Вику в пустом помещении теряться в догадках.

Автор:	Рыжыя Бестия [ 26-01, 09:50 ]
Заголовок сообщения:
Глава 6. - Боже, не устану повторять, ты готовишь великолепно, - Кира откинулась на спинку стула, и вид у нее был такой, что она вот-вот замурлычет. - Ты не жалеешь теперь, что мы остались дома? Она замотала головой. - Ладно, я готовил – тебе мыть посуду, - он легонько щелкнул ее по носу. – Мне надо позвонить, - и вышел. Первой мыслью было: и кому он пошел звонить? Уже ведь почти ночь. Но она тут же одернула себя: нет, она не будет думать о плохом. Сейчас она счастлива и не будет лишать себя этого раньше, чем настанет время. Она открутила воду посильнее и принялась петь на всю кухню, погружая руки в мыльную пену, а мысли в расслабляющий вакуум. Рома с трубкой у уха, появился в дверях: - Да дома я, дома! Конечно, есть выход в Интернет, - он подошел и обхватил ее сзади за талию – песня застряла в горле. - Хорошо, я сейчас посмотрю, сохранился ли файл на жестком диске, и направлю тебе, - он чмокнул ее в плечо, оголенное сползшим домашним джемпером, - Жданов, я не забуду, - в ее душе жалобно звякнула и порвалась сковывающая внутренности стальная струна. Он положил трубку и чмокнул ее в лоб: - Пошли в комнату. - Ты же обещал Андрею что-то выслать. - Драфт контракта. - Ну? - Я хочу, чтобы ты посидела рядом. Разве могла она отказаться? Они расположились на ковре перед телевизором. Пальцы Малиновского скользили по гладкой поверхности мышки, будто по телу Киры. Она сидела сзади, обняв его за талию и пристроив голову на его плече. Одним глазом она смотрела в телевизор, где в сотый раз показывали «Телохранителя», а вторым следила за манипуляциями его рук: вверх… выше… легкое нажатие… теперь немного влево… Господи, как работа за компьютером может возбуждать?! Она отвлеклась на секунду и сделала глоток вина: оказывается, может… «Возьми это крестик. Если я тебе понадоблюсь, просто нажми сюда» Он захлопнул крышку ноутбука и, вытянув руки назад, прижал ее посильнее к своей спине. «Фрэнк. Фрэнк Фармер! Ты сделал меня психопаткой!» Она мяукнула, и ее ладошки медленно нырнули в приоткрытый вырез его рубашки. «Рейчел, я не могу тебя так охранять» Он резко повернулся и опрокинул Киру на ковер. Она потянулась и выгнулась, чтобы стать еще ближе. Его голова опускалась… опускалась… «Ты согласишься уехать и отменить все концерты?» Только прерывистое дыхание нарушало воцарившуюся тишину. «Да» О да! «Здесь кто-то был. И это не дилетант. Я видел его машину». Нежность. Откуда в нем столько нежности? У нее в глазах слезы. Почему она плачет? От счастья любимый. Оох… И бездна. «Фрэнк, зачем ты приставил ко мне этого старика?» На мягком ворсе ковра вытянулись две обнаженные фигуры. «Я ревную» Светлая женская голова уютно устроилась на мужской груди. I will always love you… Кира сидела на оттоманке, поджав под себя ноги, и с аппетитом уплетала виноград. Малиновский что-то сосредоточенно искал в Интернете. Не оборачиваясь, он спросил: - Как прошел день? - Да вроде в норме. Дозвонилась, наконец-то, Свиридову. Он обещал быть. - Перспективно? - Посмотрим. Но я пробила по другим каналам. У него реально есть свободные деньги, и он занимается подбором инвестиций. - М-да, его вливание нам бы не помешало. - А ты как? - Мы проворачиваем одну аферу, если выгорит, запустим рекламу на перетяжках почти даром. Потом останется только подсчитывать маркетинговый эффект, - он ухмыльнулся. – Райское будущее. - Как вчерашний вечер? Легкая тень набежала на лицо: - Нормально. А твой? - Жалела, что не поехала… домой. - Что так? - Кристина полночи заснуть не давала – делилась очередными безумными впечатлениями. А что еще она могла сказать? Что тысячу раз прокляла свое решение остаться у сестры? Что сходила с ума, отсчитывая секунды до похода на работу, чтобы снова увидеть его? Что из последних сил удерживала себя в кабинете, чтобы не рвануть к нему через весь офис, виляя хвостиком, с выражением щенячьей преданности в глазах? Но это, кажется и так очевидно: ее бой безнадежно проигран – она по уши влюблена в Рому Малиновского и больше этого не боится! Он встал: - А я думал, это ты по мне так скучала. Кире показалось, что улыбка у него вышла натянутой. Видимо, только показалось… Он размял затекшие мышцы, затем обошел ее со спины, слегка приобнял за плечи и ткнулся подбородком в макушку: - Я в душ. Она кивнула. Но не выдержала и посмотрела ему вслед: странная реакция. Он действительно хотел услышать что-то другое? Время шло. Часы тикали, отсчитывая безмятежность. Ничего вобщем-то не происходило. Только день за днем Урядов цокал языком и качал головой, когда случайно натыкался на личное дело Киры Воропаевой. День за днем следил женсовет за главной сплетней «Зималетто», склоняясь то в сторону умиления, то в сторону недоумения. День за днем Кира с Ромой приезжали на работу и вечером уезжали домой, иногда вместе, иногда отдельно. День за днем их история передавалась из уст в уста между друзьями и коллегами. И лишь единственный человек во всем офисе оставался в неведении. Потому что она ни с кем не дружила, да и разговаривала по существу, только с Кирой. А Кира… А Кире было не до этого. Виктория Аркадьевна Клочкова сидела в засаде перед входом в здание с восьми часов утра. Ну, сегодня-то она наконец узнает, что здесь творится. Вот уже сколько времени по офису ходят какие-то слухи, но стоит ей приблизиться, все разговоры тут же смолкают. Ничегооо, она своими глазами увидит, почему вокруг Киры последние дни витает прямо-таки ореол таинственности. Господи, ну где она?! Ветер уже пробрал ее до дрожи во всем теле, но она упорно отказывалась покинуть свой наблюдательный пункт за лавкой на автобусной остановке. Ага, вот прикатила Пушкарева на своем драндулете, о, опять перепутала полосы движения! И как ее Жданов за руль пускает? А вот и он, вываливается из другой двери. Ха-ха, какой-то ты, Андрюша, зелененький! Что же ты ей сейчас скажешь? Что-что? «Кать…» Скучно. Она поежилась. Вышел Потапкин. Кого высматриваем? Ага, ты стоишь здесь для того, чтобы получить контрольный в голову ключами от нашего гения! Ну стой, стой… Уже десять, ноги совсем затекли. Вторую козявку прибила на носках сапог. Кира, поторопись! Вот и Федька привез свою мисс ресепшн. И чего он в ней нашел? Ну грудь если только, но ни вкуса ведь, ни образования… Не то что у нее! Нет, Федька ей конечно не нужен, обидно просто. Боже, даже Малиновский уже подъехал! Почему не выходит? Так, опустил стекло, черт ничего не видно! Проклятая тонировка. Что-то крикнул Потапкину…Потапкин, миленький, что он там тебе говорит? Постоял-постоял и поехал вниз, на парковку. Кира, ну когда ж ты приедешь?! Злая и замерзшая, Вика Клочкова явилась пред светлые очи женсоветчиц ровно в 11 часов утра. Ее сверкающие голодным блеском глаза заставили уже не одно стойкой сердце содрогнуться. Колтуны в волосах, заработанные от долгого сидения на ветру, и забрызганные грязью проносящихся мимо авто сапоги отнюдь не добавляли ей очарования. - Где Кира? – рявкнула она с порога. - А Кира Юрьевна у себя, - Амура брякнула бусами. – Если бы ты соизволила явиться вовремя, как порядочная секретарша, ты бы это знала. - А я не секретарша – я ассистентка. Но вам, неучам, этого не понять. - Ты опять не ела, Вика? – Таня сочувственно покачала головой. – Хочешь? – она протянула ей всего-то пару раз надкусанное яблоко. - Нет! – брюнетка шарахнулась. – Убери, я фигуру соблюдаю! Не то, что ты. Пончева обиженно пожала плечами. - Танюш, не старайся, - подала голос Маша, - этой, чтобы подобреть, необходим, как минимум грузовик с гуманитарной помощью. Клочкова, ты шла на место? Ну так иди! Серией не особо точных попаданий Вика попыталась сдуть упавшую на глаза прядь: - Говорите, Кира уже пришла? Дружный кивок. - И когда же? - Да час назад уже, - буркнула Тропинкина. – Тобой, кстати интересовалась. Клочкова растерянно моргнула: - Час назад? Невозможно! Я бы… - она осеклась. - Почему невозможно? Я сама ее видела. - И почему я должна тебе верить?! – она истерично взвизгнула. Теперь настала очередь женсовета изумиться: - А зачем нам тебе врать? – Амура сочувственно посмотрела на нее. – Чего-то тебя лихорадит. У тебя температуры нет? – она подошла и попыталась пощупать той лоб. Но Вика неожиданно начала отбиваться и отступать к стене: - Не трогай меня! - Вика, правда, ты здорова? – Таня даже забыла про яблоко. – Хочешь, я провожу тебя до места? - Да отстаньте вы от меня! Вот пойду сейчас и скажу Георгию, что вы меня дензи… дизе… дезинформируете! Что специально распускаете ложные слухи! Вот. Амура уткнула руки в боки: - Ну давай, а мы пойдем к Кире Юрьевне. Скажем, что ее секретарша головой тронулась. - Да не могла она приехать! - Могла! – Амура теряла терпение. - Нет, я не видела ее машину. - Значит, сегодня ее Роман Дмитрич привез! - Кто?! – ресницы вошли в реактивный режим хлопанья. - Малиновский, - взорвалась, наконец, Маша, - мужчина, с которым она живет! - Чтоооо? Кира? Живет? С… с… нееет! – и развернувшись на каблуках она кинулась прочь. Трио на ресепшене замерло. Послышался стон Тропинкиной, и, закрыв лицо руками, она уткнулась головой в стол: - Ой, дамочки, кажется, я опять что-то не то сказала. Глава 7. Кира сидела на диванчике около окна в своем кабинете и бесцельно смотрела на бегущие далеко внизу машины, на суетящихся людей… Несколько недель счастья и – конец. Вот так, все просто и ясно. Она же никогда не верила в сказки. Она считала себя реалисткой и прощала Жданову его человеческие слабости, закрывала глаза на странные выходки Кристины, терпела порой наиглупейшие выходки Вики. Но здесь она впервые захотела поверить. Поверить, что есть на этой земле ее половинка, ее награда, ее… Дверь с треском отлетела к стене и на пороге появилась Виктория: - Ты… как ты… - ей не хватало воздуха. – Ты мне… Ее сверкающие глаза, взбутетененные волосы и измазанная обувь производили поистине ошеломляющий эффект. Кира безразличным взглядом окинула фигуру на пороге и произнесла: - Откуда ты такая красивая? - Вот что, подруга, вопросы здесь буду задавать я! - Оооо… - Ты! Как ты могла? У меня за спиной! Не спросив разрешения!.. – Вика плюхнулась на свободное кресло и всхлипнула. – Я же тебе… мы же с тобой… Господиии, - она воздела руки к потолку, - ну что ж я тебе такого сделала?! Кира пересела к ней поближе: - Вика, что случилось? – проблески сознания пока посещали ее. - Что случилось? Ты меня спрашиваешь, что случилось?! Ты! Ты разбила мои надежды на счастье! Кира положила ей руку на плечо, которая, впрочем, была моментом сброшена: - Ты отбила у меня Малиновского!!! - Отбила? Малиновского?! – и она расхохоталась, громко, истерично, горьким смехом сквозь слезы. Знала бы Вика… - Ты считаешь, что у тебя был шанс? - Был, - она обиженно надула губки. – Шанс есть всегда, пока им не воспользовался кто-то другой. Да что ж мне так не везет! Всех стоящих мужиков из-под носа уводят! Жданов вон на Пушкаревой женился… Кира невольно улыбнулась: - Ты и на Андрея ставила? - А почему бы нет? Ну конечно после того, как он тебя бросил. - Конечно. - Твой братец и тот остепенился! - Ну уж Сашку-то тебе ни в жизнь не удержать… - А что, Малиновского можно? - И Малиновского нельзя… - Кира мгновенно осунулась, и все явственнее проступали круги под глазами. - Скажи, почему всегда везет другим? - Везет? – эхом отозвалась Кира. - А меня вот денежные мужики обходят стороной, - она хныкнула. - Возможно потому, что кроме денег тебя в них ничего не интересует. - Ой, не начинай! – она встала и зашагала по комнате. – Ну вот, ну зачем тебе Малиновский? Машина у тебя есть? Есть. Квартира есть? Есть. И работа есть, и семья… богатая… - У тебя тоже не бедная, - это была ирония, но глаза оставались пустыми, они словно жили отдельно от прочих эмоций. В них застыла боль, всепоглощающая боль, давящая, паническая, безысходная… - Мне-то что с того? – она сморщила носик и топнула грязным каблуком. - Не переживай, будет у тебя еще шанс. - Когда только? – плаксивый тон подруги подпевал в унисон Кириному настроению. - Скоро, - она бы тоже с удовольствием расклеилась… Вот только дождется его отъезда… - Ага, все так говорят. Сколько я подобного после развода слышала! - А сколько я услышу… - шепот таял в воздухе. - Что? - Ты о чем? – она попыталась собраться. - Что ты там бормочешь? - Я? – попытка видимо не удалась. - Кир, да что с тобой? Подцепила классного мужика, охомутала, перевезла к нему свои шмотки. Что еще надо?! - Это была его идея, - хоть и очень тихо, но это Вика услышала! - Чтооо? Малиновский? сам?! предложил?!! – она снова присела на краешек, зато Кира вскочила как ужаленная. Быстрым шагом подошла к окну, рванула форточку… и замерла. Да, все было именно так. Было. Но прошло, увы. Так бывает. Вчерашний вечер мало чем отличался от всех предыдущих. Они вернулись за полночь с презентации очередного проекта Юлианы. Она ни разу не приревновала, он ни разу не поцапался с Сашей, Жданов не убил Зорькина, Катя не улыбнулась Мише (в прошлый раз кулак Андрея ловили уже на полпути к зубам несчастного шеф-повара, хотя готовить можно и без зубов…). Потом они ехали в машине, вместе искали ключи по карманам, держась за руки, открывали дверь. Она была так спокойна, и он казался счастливым… - Пить хочешь? – шарканье усталых тапочек. - Да, Ром, принеси сок. Звон стаканов в руке, тихое жужжание музыки, легкое касание его дыхания… - Ты видела новый план поставок? - Да, Катя его всем отправила. - Вы с ней нормально? Беззаботный смешок: - Уж получше, чем вы с ней. Старая любимая пижама, татаро-монгольское иго из ее кремов на журнальном столике, маниакально правильно сложенные джинсы Малиновского… Как будто они всегда сидели вот так, обнявшись, перед горящими свечами и смотрели друг на друга, не отрываясь. - Знаешь, Кирюш, я послезавтра уезжаю. - ? - Мы с Андреем еще на прошлой неделе утвердили график командировок. На выездной показ в Варшаву с Милко и девочками лечу я. – Пауза. – Назад через шесть дней. И мир померк… - Кир, Киррра, - она легонько встряхнула ее за плечи. – Что с тобой? Реакции не последовало. Взгляд замер в одной точке, а руки словно сковала судорога. - Ну, ты обиделась что ли? Ну Кир! - А? – она попыталась сморгнуть выступившие слезы. - Я наверное слишком громко кричала, но согласись, узнать такое от женсовета… бррр. - Узнать? - Про вас. С Малиновским. - Ах да. Нечего узнавать. - Как так нечего? - Все кончено. Он уезжает, Вик, - она упала на диван. - Как? когда? куда? – Клочкова рухнула рядом. - Он уезжает. - Насовсем что ли? И тут слезы хлынули потоком. Рыдания сотрясали ее, и не было им конца. Вика опешила – ситуация приняла неожиданный оборот. Она еще немного так посидела, а потом вздохнула, прижала подругу к себе и принялась баюкать как младенца. - Тихо, тихо, все будет хорошо, не надо… Нашла, из-за кого слезы лить. Ну Кирюш, ну что ты? - Он… он улетает, в Варшаву, в командировку… - она захлебывалась в своем отчаянии. - Видишь, всего лишь командировка. - В Варшаву, - стон. - Мда, далековато, но не край же света… - На показ… - Ну не так чтоб сильно работа… - Со всеми этими чертовыми моделями! - Кира зажала зубами кулак, но приступы истерики продолжали душить ее. Вика не нашлась с ответом, она только уткнулась лицом ей в волосы и так они и продолжали раскачиваться в едином порыве их подчас такой странной дружбы. Почему она так отреагировала? Ведь это всего лишь командировка. Ко-ман-ди-ров-ка! Но он не был бы Малиновским, если бы не воспользовался случаем. Да, она, возможно, ничего не узнает, но уверенность ее никуда не денется. И эта определенная неизвестность уже сейчас глодала ее изнутри. Почему он ей ничего не сказал? Предвидел реакцию? Но вчера она могла собой гордиться: ни единый мускул не дрогнул на внезапно заледеневшем лице. Хотя она знала, знала, что ночной самолет унесет прочь ее мечты о счастье. О, ему, несомненно, нравилась их игра. Их совместные ужины, их прогулки на катере, их ночи… Но это до первой женщины. Стоит ему вспомнить вкус легких побед, и он уже не сможет остановиться. А она не сможет простить. На этот раз не сможет. Слишком сильно ее чувство, и никакой рассудок не перекроет эту боль. - Послушай, - Вика обхватила ладонями зареванное лицо, - я понимаю, тебе обидно, но на этот раз ты не должна допустить такой промашки, как со Ждановым. - Предлагаешь уволить всех рыбок Милко оптом? – рот скривился в подобии улыбки. - Нет. Предлагаю гордо собрать вещи и удалиться, до того, как он попросит тебя об этом. Кира помотала головой: - Я не смогу. - Почему? - Я люблю его, Вик… Та втянула в себя с шумом воздух: - Вот так дела. Ну ничего, Жданова ты тоже любила, но пережила же. И здесь переживешь, - она уперлась руками в колени и встала. – Ничего, мы с тобой будем ходить в рестораны, в музеи… - В музеи? - Ну да, там мужики умные ходят. - Вика, ты что, совсем меня не слышишь? Я люблю его! И в этот раз все по-другому! Я уже не знаю, как дышать, когда его нет рядом. Вика повнимательнее посмотрела в ее глаза, и хлынувший оттуда поток эмоций заставил дрогнуть даже ее сердце. Она присела перед ней на корточки: - Кир, ну ничего, ты выдержишь, - она сжала покрепче ее руку. – Бедная ты моя бедная… Виктория тихонько прикрыла за собой дверь. Там, в сияющих лучах нового дня еще одна женщина прощалась со своими иллюзиями. У самой Вики иллюзий не было уже давно. Ну почему другим всегда везет, а ей вот никогда? Ее Малиновский не просил переехать. Не возил каждое утро на работу, не дарил именную чашку… Почему? Чем она хуже? Измотанная событиями этого утра, Вика устало опустилась на стул и провела рукой по полированной поверхности стола. Но у нее ведь пока еще есть работа, а мужчины… Вдруг ее палец укололся о что-то острое. Она резко повернула голову и увидела… лежащую на столе одинокую красную розу. Глава 8. Вот и снова вечер. Все вроде бы так… да не так. Куда девалось ее беззаботное веселье, ее неуемная радость, что она с ним. Просто рядом. Сидит и смотрит, как он с наслаждением потягивает вино из бокала и методично режет ароматное мясо на тарелке. О да, он все тот же. Но между ними вдруг пролегла пропасть. Последние часы счастья перед прыжком в неизвестность. - Очень вкусно, спасибо, - Кира откинулась на спинку стула, и уставилась в пустоту. - Не жалеешь, что мы остались дома? – она покачала головой и снова отключила внимание. - Ладно, я готовил – тебе мыть посуду, - он хотел легонько щелкнуть ее по носу, как делал всегда, но она отшатнулась и посмотрела на него так странно… - Мне надо позвонить, - он вышел. Первой мыслью было привычное: и кому он пошел звонить? Но сегодня она ее не гнала: действительно, кому? Уже ведь почти ночь... Готовит почву для поездки? Она окунула руки в мыльную пену и позволила мягкому теплу хоть немного понежить тело – иного сегодня, похоже, не предвидится. Словно в подтверждение ее слов послышался шум воды в ванной – он уже в душе, сейчас ляжет и моментально заснет, и затем начнется его полет к новым рубежам. Хотя поведение его вроде не изменилось. Или все же появилась некая отстраненность? Может, просто устал? Глупо его оправдывать, Кира, глупо! Не наступай на те же грабли… Она решительно встряхнула руки, рассеяв вокруг себя множество мелких брызг, но не стала вытирать – пусть капли на надраенной поверхности кухни будут мелкой местью ему за ее боль. Что он тебе сделал? – внутренний голос все еще взывал к рассудку. Ничего. Пока ничего. Но потом… Ты трусиха. Нет. Я просто здраво мыслю. Кажется, ты вообще разучилась это делать. Кира сидела на оттоманке, поджав под себя ноги, и медленно пила до противного теплый виски. Но долгожданное опьянение все не наступало – натянутые нервы не давали алкоголю затуманить мозг. Что же делать? Уйти? А что она ему скажет? Какие у нее доказательства? Значит, опять скандал? Нет, лучше подождать… Он прошел мимо нее и расположился на ковре. Перед ним лежал неизменный ноутбук, и строчки циферок бежали мелкой рябью по экрану. Он обернулся и как-то странно посмотрел на нее: - Ты хорошо себя чувствуешь? - Вполне. - Тогда что с тобой? - Ничего. Он пожал плечами и снова уткнулся в документы. Кира боролась с подступающими слезами: как он ненавязчиво пытается убедить меня в необходимости этой командировки. Но я-то знаю, чем он там будет занят! Откуда? – не унимался внутренний голос. Оттуда! Да, возможно он не собирается бросать ее сейчас. Ему просто надо немного разнообразия вдали от чужих глаз. Но это не удастся сохранить в тайне. И все будут смотреть на нее с жалостью… или с презрением. Опять! Рома выпрямился, устало потер шею и обернулся: - Ты почему там затихла? - Не хочу тебе мешать, - еле слышный стон. - Чего ты бормочешь? – он удивленно поднял брови. - Не хочу тебе мешать! Мужчина улыбнулся и бросил на нее игривый взгляд: - Я хочу, чтобы ты посидела рядом. Ей бы надо было отказаться… Они сидели на ковре перед телевизором. Пальцы Малиновского летали по глянцевой поверхности клавиатуры. Что сегодня показывают? Очередной сериал? Лучше хронику происшествий! Поучилась бы, как устранять соперниц! Боже, что она несет… А он ведет себя так, будто ничего не случилось: улыбается, беспокоится, словно действительно есть до нее дело, он же мыслями уже весь там! Она поморщилась – Малиновский среагировал мгновенно, как если бы у него на затылке были глаза: - Что, голова болит, да? Она покачала головой, а он все сидел и смотрел на нее, недоумевая, что происходит. Он весь вечер пытался найти объяснение ее внезапно изменившемуся поведению. Или это началось еще вчера? Может, у нее пресловутый ПМС? Они живут вместе совсем недавно, чтобы он смог вывести свои закономерности, но эти вот рассеянность, раздражительность, плаксивость… Да, у нее действительно весь вечер глаза на мокром месте. Рома обнял ее. Она не шевельнулась. Он прижал ее покрепче и попытался поцеловать в шею, но она вдруг начала вырываться и что-то лепетать! Он отпрянул и замер, наблюдая, как она судорожно поправляет края блузки и, пятясь, отползает от него по ковру. - Кира, что происходит? Что происходит? Что происходит?! Это он у нее спрашивает?!! Она превращается для него в обязательную программу, так незаметно, мягко… все те же позы, жесты, руки… Милая, но рук-то у него, как ни крути, только две… И все равно я ему не верю!!! Это уже совсем другой вопрос. Малиновский в ужасе смотрел на ее посекундно меняющееся выражение лица: в какой-то момент он уловил даже знакомое выражение загнанного звереныша. Попытался приблизиться – она резко шарахнулась и рванула от него прочь, закрылась в ванной… Зачем? Чтобы нареветься вдоволь. Черт знает что такое! Он поднялся с ковра и заколотил в дверь ванной: - Кира, немедленно открой! Тишина. - Нам надо поговорить. Впусти меня! – и уже тише. – Кирюш, что я сделал? Снова ни звука в ответ. - Тогда я спать! – рявкнул он на дверь. – А ты, Снежная Королева, можешь там утопиться! Кира до крови закусила губу. Как давно он ее так не называл… Как давно ты такой не была! – поправил назойливый голос. – А сегодня ты ведешь себя просто как помешанная. Это он с тобой еще ласково. Боже, я говорю сама с собой. А животный страх, страх потерять самое дорогое в жизни, уже расправил свои щупальца словно спрут, парализовав ее волю, меньше чем за сутки превратив в жалкое подобие женщины, которой она уже почти было стала. Глава 9. Рома! Я не могу! Рома. Нужно это пережить. Рома… больно… Спустя полчаса она все же выползла из своего укрытия. Квартира погрузилась во мрак. Он наверное давно уже спит. И видит сны. Есть ли в них место дня нее? Однако она застала его отнюдь не в постели. Он даже не раздевался, а стоял в кромешной темноте и смотрел в окно. Кира не стала включать свет, чтобы он не увидел следов ее слез, и замерла в дверях спальни. Мужчина обернулся на звук ее шагов, но не тронулся с места, только засунул руки в карманы и привалился плечом к стене. Так они и стояли молча, друг напротив друга, не видя выхода из ловушки, в которую сами себя загнали, потому что так и не научились разговаривать друг с другом. Наконец он отделился от стены и стал снимать одежду, медленно, не торопясь, а главное – молча! Казалось, не обращая на силуэт в дверном проеме никакого внимания. Ну вот вам и доказательство. Раньше он схватил бы ее в охапку и повалил на кровать, не стал бы слушать никакие протесты… Но может, на этот раз она перегнула палку? Малиновский снова привычным жестом попытался размять затекшие мышцы. И совесть в который раз за вечер кольнула ее: похоже, он и вправду устал, а она тут… Он внезапно обернулся: - Ты ложишься? Она нерешительно кивнула. Рома повернулся и подошел: - Может, объяснишь теперь, в чем я провинился? - Провинился?.. – слабое эхо утраченных иллюзий. Он нежно обхватил руками ее лицо и заглянул в глаза: - Я тебя обидел? - Нет. - Что-то на работе? - Нет, - безразличие. Он устало опустил руки и сделал шаг к кровати: - Я не знаю, как себя с тобой вести. Может, у тебя какая-нибудь депрессия, или что там? Ага, маниакально-депрессивный синдром, Малиновский! На почве болезненной ревности! - Не говори глупости. - Тогда что? Да ничего… Просто, все вы мужики одинаковые. Важно в этой жизни только одно: секс! Желательно много, по возможности все время с разными. Скоро у тебя, Рома, этого будет предостаточно! - К чему разговоры? Ты ведь не за этим меня ждал. Какой черт в нее вселился? – она мотнула головой. - А, не важно, была не была, пусть ему будет, с чем сравнивать! Женщина начала раздеваться, резкими быстрыми движениями срывая с себя вещи. Сказать, что Рома удивился, это ничего не сказать – он остолбенел: - Кирюш… - неуверенно протянутая рука. Она лишь молча оттолкнула его от себя. Он послушно сел на кровать. Кира замерла перед ним, обнаженная и прекрасная в своей необъяснимой ярости: - Ты ведь хочешь не меня, а мое тело. В ответ – тишина. Да и что он мог ответить? - Скажи, что это не так! – слезы брызнули из глаз Что она хотела услышать? Кира хотела сказку, и она замахнулась, чтобы... Рома успел перехватить запястья и завел руки ей за спину, потом уткнулся лицом ей в живот, и оба затихли. Сквозь открытое окно лился лунный свет. Она склонила голову и уткнулась ему в макушку. Так прошло несколько минут. Ты хочешь поиграть, Кира Юрьевна? Что ж, я не знаю правил, но я попробую. - Иди ко мне, - он дернул ее за руку, и оба упали на смятые одеяла. – Да, я хочу твое тело. В этом они были едины. Он хотел ее – она его. И пусть ей не удалось его приручить, но она сможет сделать так, чтобы ему сложно было ее забыть. Она сможет. Она сильная! И мир вокруг рассыпался золотыми искрами... Утром, когда она открыла глаза, Малиновского уже не было. Он похоже очень торопился – повсюду были разбросаны какие-то вещи, бумаги… Он не разбудил ее, не сказал, куда идет, не попрощался… Значит ли это, что она оказалась права? Кира села на постели и поморгала слипшимися после сна ресницами. Всклокоченные волосы, как результат бешенной ночной схватки, хаотично рассыпались по плечам. Все еще припухшие от вечерних слез глаза с трудом выносили яркий свет. Он ее даже не разбудил… Она вскочила и принялась в лихорадочной спешке убирать разбросанные им вещи. Потом бегом в душ, бегом завтрак… Все бегом, словно какой-то внутренний моторчик не позволял ей ни на минуту остановиться. Если остановиться – придется задуматься. Если задумается – умрет. Такая же внутренняя дрожь выгнала сегодня Рому из дома. Оттуда, где еще вчера, ему казалось, он мог бы укрыться ото всех жизненных бурь. Теперь его корабль сам штормило не по-детски. Сказать, что ему не понравилось вчерашнее – соврать. Но не такой же ценой! Это была не Кира… Анализируй, Малина, анализируй! Куда там… женская логика… А Кира, которая все же была собой, в бешеном ритме собиралась на работу: прическа, макияж и… прочь, прочь отсюда, из этих стен, будто за ней гонятся все демоны ада! Нет, Кира Юрьевна, этот ад в Вашей душе – смесь старых страхов и новой боли. Ему не надо гнаться – он всегда с Вами. Она повторила путь, проделанный Ромой двумя часами ранее: сломанный лифт, лестница, сбившееся дыхание, сигнализация, стартер… Вот, она уже в офисе, пробегает по коридорам, резким четким командным голосом раздает задания направо и налево. Не много ли она свалила на Викусю? Усмешка. Ей полезно, пускай поработает. Дверь в кабинет хлопает, не переставая, она то вбегает, то снова выбегает, и опять вбегает, и опять... Не останавливаться, не думать! Почему он сбежал утром? Вперееед! Она замирает в дверях, прямо на нее идут Малиновский и Жданов. Они разговаривают, оба хмурятся – она выдавливает вымученную улыбку: - Мальчики, привет. - Привет, Кир, - это голос Андрея. Рома не проронил ни слова. - Все в порядке? Два синхронных кивка головы. - Мы обедать, - снова Андрей. – Хочешь с нами? - Я не голодна. Рома наконец поднимает на нее глаза. Они пусты. В них нет ничего. Липкие щупальца страха подбираются к ее рассудку. - Тогда мы пойдем вдвоем. - А Катя? - Ее совсем токсикоз замучил, - Андрей смущенно улыбается. – А на меня вот не передается. Кира снова пытается улыбнуться: - Она у себя? - Да. - Хорошо, мне надо, чтобы она кое-что подписала. Она сделала неуверенный шаг навстречу. Рома не шелохнулся, не сделал попытки обнять. Она все же шагнула еще ближе и как-то неловко, будто извиняясь, чмокнула его в щеку. - Приятного аппетита. Тот лишь кивнул, а Андрей недоуменно смотрел вслед почти бежавшей прочь женщине, чтобы повернуться затем к другу: - Что случилось? Катя сидела в мягком кожаном кресле и, не отрывая взгляд от монитора, медленно пережевывала апельсиновую дольку. Кисло-сладкий сок хоть ненадолго успокоил разбушевавшийся желудок, но слабость все еще была ощутимой. В дверь постучали. - Да? - Катя, вот плановый отчет… - Конечно, я помню, где подписывать? - Здесь. Катя посмотрела на вошедшую: - Кира Юрьевна, у Вас все в порядке? - Абсолютно. - Уверены? – не убедительна она как-то. - Разумеется. - Готово. - Спасибо. Она уже дошла до двери и взялась за ручку, чтобы потом резко остановиться и вернуться: - Нет, у меня не все нормально. Катя, мне нужно с Вами поговорить. Глава 10. - Мне нужно с Вами поговорить, - казалось, у нее не хватало дыхания. – Мне нужно хоть с кем-нибудь об этом поговорить. - Кира Юрьевна? Катя недоуменно наблюдала, как женщина напротив буквально упала на диванчик для посетителей и закрыла лицо руками. Куда вдруг делась сияющая молодая леди, летавшая по коридорам «Зималетто» и излучавшая ослепительные улыбки еще пару дней назад. - Все кончено, - сдавленно прошептала она. - Роман Дмитрич? Кира кивнула. - Настолько плохо? – Кате как-то не верилось. - Ха! Вы знали про командировку? - Варшава? - Именно. - Это не повод… - Малиновский и батальон мОделей? - Кира саркастически передразнила выговор Милко. - Ладно, сдаюсь, - Катя тоже замолчала. - Ты чего такой смурной? - Заметно? – Рома медленно пережевывал веточку укропа и пытался изобразить наличие аппетита. - Даже слишком. - Все в норме, - он отодвинул тарелку к центру стола и сложил руки на груди. - Ну конечно! - Конечно… - С Кирой поцапался? - Угадал. - Причина? - Если б я знал… - он вздохнул. – Вообще-то это она со мной поцапалась. Только причину сообщить забыла. - Бывает. - Мне это не понравилось. - Верю. Давно началось? - Пару дней назад. Ее будто подменили. Жданов хмыкнул: - Добро пожаловать в клуб женатых мужчин. Рома отреагировал моментально: - Мы не женаты! - Ну если тебе от этого легче, - он попытался подавить улыбку. - Кира Юрьевна, ну вы же его жена… - Да нет… - Хорошо, гражданская жена, - она выжидательно взглянула на собеседницу. Та неопределенно пожала плечами: - Можно, наверное, так сказать. - Значит, надо учиться решать проблемы. Вдвоем. - Обсудить? - Для начала. - Я бы не смогла оставаться спокойной и как результат предстала бы в его глазах законченной истеричкой… - Нет чтобы наорать, зато хоть сказать, что я сделал! Нет же – заперлась в ванной и, похоже… ревела. Да чтоб..! – он стукнул кулаком по коленке. - Ром, а ты не пробовал сам начать разговор? - Ага. Она шарахалась от меня весь вечер как черт от ладана. Разговор… - И ты, разумеется, сгреб ее в охапку… - Не рискнул, - настроение у него совсем упало. – Она когда вылезла из своей норки, сама меня… ну, ты понял… - Малиновский, ты краснеешь! – Жданов расхохотался. - Не смешно, - буркнул друг. – Что-то было не так. - Когда? - Вообще. Она как будто пыталась быть кем-то другим. - Кем-то… Стоп, Ром, ты сам-то понимаешь, что говоришь? - Вряд ли. Это скорее так… - Я попыталась собраться и все-таки выползла из ванной. Он еще не спал, ну ждал, сами понимаете… Катя покачала головой: - Может, он просто поговорить хотел? - Щаз. Вы-то должны понимать, у них одно на уме, я и решила устроить ему, ну, прощальный подарок. Девушка задумчиво склонила голову набок: - Удалось? – ей казалось, что вряд ли. Так и есть… - Утром он сбежал. - Я с утра пораньше поехал на работу. Думал, она потом остынет, и можно будет спокойно съездить позавтракать, она уже угомонится… - С женщинами надо говорить сразу, а то они накрутят себе черт знает что. - Да она вообще как будто забыла про меня. А мне улетать… - Я боялась столкнуться с ним, весь день пряталась, могу ведь и разрыдаться или того хуже… - Мне кажется, Вы все же преувеличиваете. - Если бы, остался всего день и мы… - Кира Юрьевна, я думаю, пока не прозвучал финальный гонг, ничего не кончено. - А Вы его слышали? тогда? финальный гонг? - Нет. Хотя должна была бы. - А вот у меня с этим как раз проблемы… - Кстати, ты сказал Кире, что улетаешь? - Да, - Рома глотнул кофе, - позавчера. - А почему позавчера? - Закрутился как-то... А разве есть разница, когда сказать? - Ну обычно женщины на это болезненно реагируют… Не спрашивай, почему, понятия не имею. Слушай, а может, она из-за этого… - Не думаю. Глупо. - Считаешь? Как она отреагировала? - Да никак вроде, - Малиновский пожал плечами, - промолчала. - Он так об этом сообщил, будто ничего и не произошло. - Так и есть. - Кать, ну Вы же женщина, должны понимать! - Да понимаю я… Просто, возможно, он на самом деле ничего и не думал… - Ага, просто чисто случайно забыл сообщить, что улетает в командировку - как алкоголик с вагоном водки! - Ладно, согласна… - Вообще-то могла бы и посочувствовать, мне пахать как проклятому всю неделю! - А вдруг она на вечер что-то планирует, - Жданов многозначительно поднял бровь, - жалостливое… - Не думаю. Слишком сильно она на меня злиться. - Может, все-таки ревнует? - К кому?! Я ни единого повода ей не дал! - К рыбкам Милко, например. - Чушь. Кажется, я надолго с ними завязал. И уж кому как не ей об этом знать. - Если бы он хоть намекнул, что относится ко мне как-то по-особенному. Я бы, может, и не так боялась. - Но это очевидно… - Да он ко всем так относился, будто она единственная, разве не знаете? - Допустим, и все же вы живете вместе. - Ага, с условием, что разбежимся в любой момент. - Я не знала… - Естественно. И про командировку эту он сказал как бы между прочим, а у самого глазки бегают – я же вижу. - Глаза их, как правило, выдают… - Катя встала и обошла стол. – Ну а Вы как? - Ну а как я? Не знаю что делать – просто заняла выжидательную позицию. - Она мне за весь день и двух слов не сказала. - Может, зря ты панику бьешь? Вообще у женщин так бывает, ну временами, смена настроений… - Затяжное у нее это как-то. - Ничего, к твоему приезду отойдет. - И Вы ему так ничего до отъезда не скажете? - А смысл? Посмотрим, когда вернется… - Что собираетесь делать? - Ох не знаю, Вика считает… Катя хмыкнула: - Даа, Виктория у нас спец. – Пауза. – В теории. – Она помолчала еще немного. – Роман Дмитрич сложный человек. Это надо учитывать. - Да что там сложного, Катя?! Одна извилина, и та направлена сами знаете куда! - Возможно, все не так однозначно, я бы попробовала… - Хотя надо все-таки что-то предпринять еще до отъезда. - Ха! Я не даже представляю, как к ней теперь подступиться. - Напрямую, так мол и так – не понимаю. - Сработает? – Рома скептически выгнул бровь. - Нет, - Андрей задумчиво потер подбородок. – Но я бы вот что попробовал…

Автор:	Рыжыя Бестия [ 26-01, 10:04 ]
Заголовок сообщения:
Глава 11. У Кати сжималось сердце, пока она смотрела, как медленно закрывается дверь ее кабинета за Кирой Воропаевой. Тихий щелчок, проигранная битва, потерянная вера… И все же что-то не сходилось. Слишком сильно отличалось то, что она сейчас услышала, от того, что она наблюдала в последнее время. Хотя, не ей судить. Вмешаться она не может, советовать – не имеет права, остается ждать. Надо еще послушать, что Андрей скажет… В дверях показалась голова Коли: - Ты одна? - Да. - Как самочувствие? Катя улыбнулась: - Наша коллективная беременность протекает нормально. - Тихо ты, - Зорькин привычно оглянулся, - я не хочу в очередной раз выяснять, что послышится твоему благоверному. Мое лицо слишком хорошо все помнит. - Нууу, тогда-то ты считался моим «женихом». - А каков сейчас статус? - Не определен пока. - Отлично! Я собственно чего… Там Воропаев пришел. - И? - И он не в духе. Может, опять что-то с выплатами. - Да нет, все в норме. Я проследила. А кого он спрашивал? - Малиновского. Странно, да? - Кого?! – Катя взлетела со своего места. – Господи, Коля, ты совсем слепой? – она вихрем промчалась по кабинету. - Так, я побежала, перехвати Андрея с Роман Дмитричем, когда они вернутся с обеда, и предупреди. - Катька, я не самоубийца, - он замотал головой. - Коля, - она схватила его за лацканы, - это не шутка. – и уже убегая, она прокричала, - делай, что говорят, - а уже мысленно добавила: «Боже, Саша, только тебя там не достает!» - Делай, что говорят… - Зорькин вздохнул, - а несчастный финансовый директор опять окажется крайним. Кира возвращалась в свой кабинет со смешанным чувством удрученности и облегчения. Вроде бы ей наконец удалось выговориться, и в то же время даже Катя с ее вселенским оптимизмом не смогла сказать ничего ободряющего. Приступ бурной деятельности уже прошел, и сейчас ей хотелось лишь одного – покоя. Чтобы не думать, не говорить, не слышать… Она толкнула дверь и замерла. Прямо в ее кресле, вытянув на столе ноги и зажав в зубах незажженную сигару, восседал ее братец. Только этого не хватало для полного счастья! - Что ты здесь делаешь? - она бросила на него мрачный взгляд. - Ты как всегда мила и приветлива, - он хмыкнул. – Заехал убедиться, что ты в норме. - Ну и как? убедился? - Угу. В обратном, - он резко встал и в два прыжка оказался возле нее, чтобы схватить за подбородок и всмотреться в глаза. – Ты плакала? Кира вытянула руку и что есть мочи саданула дверью о косяк – Саша даже не вздрогнул, а Вика только сильнее прижалась ухом к стене. - Нет, глаза устали от компьютера. - Заметно. Ну и где же твой горе-любовничек? - Обедает. Но тебе он не нужен. - Ну уж ты мне дай самому разобраться. - Не твое это дело. - Уже мое. Когда моя сестра на глазах превращается в неврастеника – это уже мое дело. То как мумия, то как фурия… Заметь, это цитата очевидца. Вика вздрогнула. - И кто же информатор? - Кира иронично сверкнула глазами. - А твоя ненаглядная Клочкова. «Вот черт, Воропаев, мог бы промолчать!» - С каких это пор ты считаешь Вику достойным источником? - Ну когда она звонит мне сама и просит приехать, так как ты в невменяемом состоянии – проигнорировать сложно. - Ах звонит… - Кира засунула руки в карманы и сделала пару шагов по кабинету, чтобы унять клокотавшую внутри ярость. – Ну с ней я еще поговорю по душам. Потом. Вика за дверью панически сглотнула. - А вот тебе придется убраться ни с чем. - Ты бы поостереглась… - Саша… - неужели он не видит? - Послушай, дай мне с ним поговорить. Я уверен… - Саша… - нельзя дать почувствовать ее панику. - …кто-то должен объяснить ему… - Вон! – голос Киры сорвался на крик. – Я, черт побери, взрослая и сама решу, как мне жить! И не ты и никто другой мне не указ! – напряженно вытянутая рука недвусмысленно указывала выход. Ее голос перекрыл все дневные шумы административного этажа, заставив Катю ускорить шаг. - Кира… - в его голосе послышались угрожающие нотки. - А, вот ты где, - улыбаясь в тридцать два зуба, Катя материализовалась, словно из воздуха. Мгновенно оценив ситуацию и отметив про себя и дрожащие руки женщины, и сжимавшиеся кулаки мужчины, она мертвой хваткой вцепилась в рукав Александра и начала подталкивать го к двери. - Отпусти меня немедленно, - зашипел он с негодованием. - А я считала тебя умнее, - так же тихо вторила Катерина. И уже громче, - простите, Кира Юрьевна, он ошибся дверью. Кира замерла. Она изумленно наблюдала, как эта маленькая женщина менее чем за секунду решила одну из ее проблем, и силилась не расхохотаться, глядя на разъяренное лицо собственного брата, который тем не менее ничего не мог поделать. Однако все веселье мгновенно улетучилось, когда ее взгляд остановился на перепуганном лице Виктории, застывшей по ту сторону порога. Она решительно шагнула к ней: - Объяснить ничего не хочешь? - Я? что? Аааа… Нет. - А мне кажется, хочешь. Вика, какого черта ты позвонила Сашке?! У тебя что, совсем мозгов нету?! - Кир, ну Кир, ну я ж помочь хотела. Думала, тебе поговорить надо… ну и там… - Что там?! Это не твоего ума дело, ясно?! Вика вздрогнула. - Я спрашиваю, ясно тебе?! Та лишь кивнула. - Послал мне тебя Бог на голову! - и она с силой захлопнула дверь изнутри. - Поверить не могу, Кира начинает прозревать на твой счет, - явный сарказм в голосе появившегося тут же Андрея заставил Вику разом ощетинится. - А у нас тут это… совещание… - Тогда Кирины ораторские способности должны вызывать восхищение. - А ты чего такой довольный, чего довольный-то? - А почему бы и нет? Весь его вид излучал пренебрежительную издевку. Ну ничегооо, сейчас она ему покажет. - Ты бы лучше за женой своей смотрел. Андрей вмиг посерьезнел: - А что с ней? - Она только что скрылась в неизвестном направлении под руку с Воропаевым! так-то вот! - Чтооо? Рома до того молча наблюдавший за происходящим бросил небрежно: - Жданов, остынь. Ничего он ей не сделает. - А вдруг? - Андрей, ты параноик, - и он обернулся к Вике. – Кира у себя? - Да. Но она не хочет тебя… - Вика! – Кира появилась в дверях. – Не показывайся мне на глаза по крайней мере до вечера! - Но как же… - Можешь пойти в бар, вернуться на производство – куда хочешь, но если я тебя увижу… Вика обиженно заскулила, тем не менее поспешила исчезнуть, бросив последний взгляд на застывших в молчании пустого коридора мужчину и женщину. Поговори с ней, - зазвучал в голове голос Жданова. Но время и место, увы, были выбраны неверно. Внутри Киры все еще бушевал пожар, который не в силах было остудить даже его спокойное: - Не хочешь ничего обсудить? - Все и так предельно ясно, - дверь перед ним со стуком захлопнулась. Глава 12. - Ты в своем уме? Что ты себе позволяешь? – Александр продолжал мерить шагами пространство Катиного кабинета. - Не кричи на меня. Это вредно для ребенка, - она попыталась скрыть улыбку, вот уже в который раз за последние полчаса используя запрещенный прием. - Я и не кричу. Почему ты уволокла меня оттуда? - Потому что искренне верю, что твой сегодняшний визит – ошибка. - Ничего подобного… - А теперь представь, если бы кто-то полез в ваши с Лерой отношения… - Она моя сестра! - На полтона ниже, пожалуйста. - Как скажешь. - Спасибо. Это не дает тебе права вмешиваться в их жизнь. - Я не понимаю, с каких это пор ты защищаешь Малиновского?! - Я не Малиновского защищаю. - Кого тогда? Киру?! Вы теперь подруги? Я что-то пропустил? - О женской солидарности слышать не приходилось? – Катя весело подмигнула ему. - Не вовремя она у тебя проснулась, - пробурчал гость. - Мне хватило того, как каждый считал своим долгом у меня за спиной решать, что же мне будет лучше. - Без Андрея тебе и правда было бы лучше. - Сам-то веришь, в то, что говоришь? - Ты еще скажи, что родители тебе зла желали. - Нет, но это их не оправдывает. - А этот твой дружок, Зорькин, как бы я к нему не относился, тоже был во многом прав. - Прав… - А мне ты не даешь и слова сказать! - Ну во-первых, я Колю сама о помощи просила. А Кира? - Что Кира? - Она тебя просила лезть не в свое дело? - Нет, но… - То-то. А во-вторых, Колина помощь не особо сработала, скорее наоборот. - Ты бы ее видела! - Видела и не один раз. Такой счастливой, как в эти месяцы… - Ты сегодня ее видела?! - Не кричи. Видела. И даже говорила с ней. Ты, разумеется, можешь вмешаться, но… спасибо она тебе не скажет. Она должна сама для себя решить, что важнее: любовь или страхи. - Какие страхи? - Вопрос не ко мне. Но проблема действительно существует. - Так путь дружок ее что-нибудь предпримет, я с ним потолкую… - Нет. Ты не станешь этого делать. Эти страхи – внутри твоей сестры. И бороться с ними ей придется в одиночку. Саша наконец оторвался от созерцания пола под ногами и взглянул в серьезное лицо подруги, где из-под детской шаловливости проглядывала взрослая женщина, выдержавшая изматывающий поединок с Судьбой: - А ты? - Что я? - Ты боролась со страхами? - Да. - Ты выиграла? - Да. - Чего ты боялась? - Что Андрей мне снова лжет. - Ты не верила, что он любит, но он-то любил… это было очевидно всем, кроме тебя, а вот Малиновский… - Он тоже любит. - Не заметно - Это должна быть заметно Кире – остальное неважно. - А есть что замечать? - Есть. - Ты чересчур уверена… - Неужели ты считаешь меня таким монстром, будто я способна так ненавидеть твою сестру… - голос резко пошел вверх, что случалось с ней крайне редко. В дверном проеме показалась взъерошенная голова Коли: - Они вернулись. И если не хочешь очередной драки, говори потише, а то твой Жданов сначала бьет, а потом выясняет, чьи нервы расшалились. - После последнего раза он мне обещал… - Это обещание никогда не распространится на трех человек, - Коля хмыкнул, - и двое из здесь присутствующих, увы, в тройке лидеров. - В прошлый раз он тебя не тронул. - Да, только потому, что когда он бил морду твоему Рассольникову, я болел именно за твоего бешеного мужа. - Я кстати тебе этого еще не простила. Коля изобразил улыбку, но лишь на мгновение: -Чччерт, они уже на подходе. - Они? – Воропаев наконец подал голос. – И Малиновский там? - Ну да, - Коля мотнул головой, при этом не забыв стукнуться о дверь. – Где ж ему быть, если Ваша сестра пять минут назад выставила его вон. - Отлично! – Воропаев развернулся на каблуках. – Великолепная возможность вкопать нашего Казанову по пояс… - Саша! – и почти шепотом, - не вмешивайся, прошу. Я чувствую, там все не так просто… Но мужчина ее, кажется, уже не слушал. - Стой! – она повисла у него на рукаве. – Коля, прошу тебя, задержи их еще хоть на пять минут. – И тут же. – Давай я выведу тебя через другую дверь. - Ты все-таки беспокоишься за Малиновского, - он прищурился. - Нет, сейчас я не хочу видеть, как вы снова сцепитесь с Андреем. - Да и в мыслях… - Саша, - она доверчиво заглянула ему в глаза. – Пожалуйста, ради нашей дружбы, не надо. - Кать, ты просишь слишком многого. - Хорошо, тогда просто подожди. - Сколько? - Ну не знаю, ну… - Сколько? - Пару недель. Если ты хоть немного доверяешь моей интуиции, ты сейчас меня послушаешь и уйдешь. - Я подожду. Неделю. Одну неделю. Но потом вернусь и вытрясу всю душу из этого... Катя смиренно вздохнула: - Спасибо и на том. Она уже надеялась, что успеет проводить его пока не поздно, но… не успела. - Александр Юрьич, какими судьбами? – Андрей был один. Елейный голос мужа и его не менее приторный оскал заставили сердце гулко ухнуть: не допущу! - Андрей, как пообедали? - она бочком теснила Воропаева к открытой двери, но хищники уже почуяли запах крови… - Андрей Палыч, рад, бесконечно рад, - они шутовски расшаркались. - Воропаев, ты чего здесь забыл? - Твою жену, - и не успела Катя опомниться, как он сгреб ее в охапку и запечатлел смачный поцелуй. - Уйййй, - «слава Богу, на щеке!» - понеслось в голове у Кати. – Саша уже уходит, - она натянуто улыбнулась. - Я заметил, - Андрей понимал, что его провоцируют, но продолжал хмуриться. – Скажи честно, Саш, что привело тебя к нам? - Слухи… - И какие? - «Зималетто» они не касаются. - Чего же тогда? - А касаются они, Андрюша… - Саша уходит, у-хо-дит, - и в который раз за день Александр Воропаев был вытолкан за дверь. Пролетая мимо застывшего Коли, Катя успела лишь прошипеть: - Ну спасибо тебе, Зорькин, задержал так задержал. - Но Малиновского же здесь нету. - Что-то я сомневаюсь, что в этом есть твоя заслуга. А причина всех бурь, пронесшихся сегодня в высотном здании на Кутузовском проспекте, сидел, закрывшись у себя в кабинете, и потягивал виски, названный однажды Милко «дешевым пойло». Если б он хоть что-то понимал... Саша орал на Киру, Кира – на Вику, Катя – на Сашу, за тем же очевидно рванул и Андрей. И, кажется, все кругом понимают на несколько шагов вперед него самого. Может, тоже пойти поорать на Киру? или дать ей поорать на него? авось, что и прояснится… Он сделал еще глоток. Нет, он подождет до вечера. Они соберутся, поедут домой, он ее накормит… Ну, возможно, накормит он ее потом, а сначала обнимет, поцелует - она сразу растает и все забудет, и эти два дня закончатся, как страшный сон, и не надо будет ничего выяснять. Просто было – и прошло. И хватит об этом! А если все-таки не выйдет? ладно, если она не сдастся по-хорошему, попробуем вытрясти из нее правду. Он хмыкнул - нет, он не будет ее трясти, он лучше будет любить ее до потери сознания… От такой перспективы улыбка озарило его лицо. Любить… Надо основательно подготовиться! Он сделал еще глоток и на этой радостной ноте решил закончить свой рабочий день. Вика с опаской приближалась к своему рабочему месту. Да что ж это за день такой сегодня? Все как с цепи сорвались, крики, беготня… И Кира вон как на нее… А она что? Она разве что плохого хотела? Она же как лучше. Он все-таки ей брат, защитник. Кто ж еще, если не он? А Пушкарева какова! Каждой бочке… Откуда же она могла узнать? Вика, все еще опасливо озираясь, подползала к своему столу. Интересно, что считается вечером? Но мысль эта так и осталась без ответа, потому что в тот самый момент глаза Вики расширились и замерли на одиноко лежащей поверх клавиатуры красной розе… Глава 13. Женсовет нес боевую вахту в женском туалете вот уже больше часа. Все новые члены команды подтягивались с рубежей «Зималетто», принося все новые и новые фронтовые сводки. - Девочки, как они кричали! – Шура раскачивалась из стороны в сторону, не забывая выдыхать кольца сизого дыма Свете в лицо, заставляя последнюю интеллигентно кашлять и отмахиваться. – Я бы даже сказала, орали! Их было слышно за версту – я так и не рискнула дойти до места, хотя видела, как мой шеф вернулся с обеда. - И куда пошел? – Амура все никак не могла составить полную картину событий. - К себе. - А они? - Я ничего не видела – только слышала. - Шуруп, да что ты слышала-то, что? – Амура перегнулась через плечо Светланы. - Клочкова почти визжала, Кира рычала, Жданов, кажется, смеялся… - Смеялся?! - Я же говорю, кажется… - Ну а Роман-то что? – подала наконец голос Ольга Вячеславовна. - А он молчал, - протянула Шура. - Как молчал? – Амура резко выпрямилась. - Он вообще последнее время какой-то странный. - Что, вот совсем-совсем молчал? - Да, а потом Жданов так резко побежал, чуть не сбил меня с ног, ну и я решила, что лучше это дело переждать. - Да, и перекурить, - поддакнула Света. - Ой, дамочки, - в туалет вихрем ворвалась Маша. – Что сейчас былооо... - Что??? – четыре головы повернулись, как по команде. - Ну сижу я у себя, никого не трогаю, вдруг вжих, мимо проносится Жданов, потом какая-то возня и рраз, уже к выходу несется Воропаев, глаза бешеные, вращаются, а за ним Катька… - И? - И ничего! Она заскочила за Александром Юрьичем в лифт и все. - Так надо было подождать, Маш, - Света посмотрела на нее укоризненно. – А то мы так никогда ничего не узнаем. - Ой, я уже и не хочу ничего знать. Сначала Вика вопила так, что уши закладывало, потом Зорькин метался по этажу туда-сюда, туда-сюда, потом Жданов… - А теперь и Малиновский сбежал, - угрюмо констатировала появившаяся Таня. Она тяжело дышала. – Шур, он тебя искал. Девушка встрепенулась: - Да ты что? Ругался? - Нет, просто просил передать, что сегодня его уже не будет, - она устало опустилась на диванчик. – Девочки, дайте сигарету. - Таня, ты же бросила, - покачала головой Ольга Вячеславовна. - У меня нервы не выдерживают. Кстати, Клочкова, похоже, все еще в баре отсиживается, и вид такой растрееепаный… - Тань, а ты Катю не видела? - поинтересовалась Амура. - Видела, выскочила из лифта и побежала в кабинет, даже не остановилась. - Ничего не понимаю, - Света задумалась. – Если мы все здесь, кто же теперь узнает, что случилось? Вика как раз собиралась забрать вещи и исчезнуть так же тихо, как появилась, когда дверь отворилась и на пороге появилась Кира: - Уже уходишь? Вика кивнула, медленно двигаясь к выходу, готовая при первом же новом крике пуститься наутек. - Ты прости… за сегодня, ну… Клочкова снова кивнула и почему-то начала судорожно запихивать несчастную розочку за спину. - Я погорячилась… Вик, ты меня слушаешь? - Аа? Д-да. - Что ты там прячешь? - Ничего, - она всхохотнула. - Это цветы? - Цветок, - девушка показала уже порядком замусоленный бутон. - От кого? От поклонника? – голос звучал дружелюбно-примирительно, и была даже попытка улыбнуться. - А я не знаю, - Вика безразлично пожала плечами. – Вот. Прихожу, а она лежит. - И ты не знаешь от кого? - Не знаю, сегодня здесь много народу побывало. - Ну не думаешь же ты, что Сашка или Жданов… - Или Малиновский, - Вика опасливо покосилась на подругу. - Или Малиновский, - со вздохом согласилась Кира. - Так я пойду? – она была уже на полпути к спасению - Да, конечно… Вик… - Что? - Ты прости меня. Я сорвалась… - Хорошо. - Тебя, может, подвезти? - Не надо, спасибо. - Ну, как знаешь. Через секунду Виктория исчезла из поля зрения – Кира осталась одна. Все вокруг опустело. Ни Ромы, ни Андрея. Катя с Сашей тоже ушли, даже женсовет как сквозь землю провалился… Вся жизнь офиса очевидно сосредоточилась сейчас на президентской половине. Пойти туда? А зачем? Ее звали? Нет. Ей почему-то вдруг захотелось, чтобы сновали люди, раздавались громкие голоса… но вокруг Киры плотным кольцом сжималась тишина. Надо работать. У нее есть обязанности, и она будет их выполнять, а об остальном она подумает позже. Позже, когда они поедут домой… Они. Вместе. Все еще. - Маша, ты не знаешь, где Роман Дмитриевич? – усталая женщина, выдернувшая себя из-за письменного стола и готовая наконец взглянуть в глаза своим демонам, слегка оперлась о стойку ресепшена. Взбудораженная неизвестностью девушка с лихорадочным блеском в глазах тихо выдавила: - Он вышел… ааа… в смысле, ушел. - Куда? – медленно работает сознание. - Кир Юрьна, но… я ж не знаю. - Давно? – проблеск сознания. - Так днем еще, - Маша сочувственно взглянула из-под густо накрашенных ресниц. - Он не сказал, куда поехал? - Нет. - А Шура еще здесь? – как неприятно быть жалкой. - Тоже уехала. - А ты что тут делаешь? - Федьку жду, он скоро… - ее уже не слушали. Однако Кира все еще была здесь: - Ты жди, Маша, жди… и береги его. - Я берегу Кира Юрьевна. - Это хорошо. Кира медленно шла к своему джипу. Холодный воздух приятно овевал ее разгоряченное лицо, осушая не успевшие проступить слезы. Почему она плачет? Потому что ей вдруг стало нестерпимо жутко посреди шумной улицы, залитой неоновым светом. Потому что ей невыносимо страшно возвращаться домой, ведь она так боится, что он пуст… Она сейчас сядет в машину, провернет ключ в замке и надавит на газ. Двигатель фыркнет и с мягким рокотом начнет свой разбег по остывшему асфальту. Вторая передача, третья, четвертая… мягкие щелчки автоматической коробки, ползущая по стеклу стрелка спидометра и только огоньки за окнами меняют свой цвет, окатывая ее то розовой волной, то серебристым облаком зеленоватого тумана. Куда она ехала? В ночь. Она бежала, спасая остатки рассудка, рассекая воздух шорохом пыльных шин. Один круг по городу, второй… она потерялась на узких улочках центра, вдохнула свободу широких проспектов, но ей придется вернуться… Придется встретиться со своими страхами лицом к лицу. Стоянка у дома. Подъезд. Этаж. И темная прихожая перед ее мысленным взором. Она повернула ключ… Глава 14. Рома нервно мерил шагами пространство. Где ее черти носят? Рабочий день давно закончился, на работе ее нет. Где же она? Может, стоило ее предупредить? Она ведь вполне могла куда-нибудь заехать, ну там в магазин, или повезла Вику… Он взъерошил уложенные волосы. Нет, тогда бы сюрприза не получилось, а он же скоро улетает, и когда еще представится случай… В замке повернулся ключ – слава Богу! Кира замерла в темном коридоре, борясь с подступающими слезами – из глубины квартиры не доносилось ни звука. Все еще надеясь на чудо, она что было сил грохнула железной связкой о телефонный столик. Рома затих: она не должна ничего заподозрить раньше, чем войдет. Киру начало потрясывать. Она тихо прислонилась к стене и закрыла глаза: она снова совершила ошибку, сегодня она опять позволила эмоциям выйти из-под контроля. Одинокая слезинка прорвала оборону и поползла по щеке… Мужчина в комнате еще раз проверил каждую из зажженных свечей, пытаясь производить при этом как можно меньше шума. Вроде все в норме, и мягкий свет ложится на стены ровными всполохами, и бокалы с вином вбирают в себя сотни маленьких огонечков, чтобы рассыпаться радужными капельками по гладкой поверхности стола... Ну входи скорей! Кира так хотела верить. Даже сейчас, поднимаясь в лифте, она надеялась, что он выйдет из комнаты, где невнятно бубнит телевизор, чмокнет в щеку и пойдет снова к своему любимому дивану, на ходу скороговоркой распекая нерадивых чиновников (поваров, продавцов, клиентов, банкиров – на выбор, в зависимости от того, где он провел вторую половину дня). И она не станет ни о чем думать, не станет спрашивать, она будет просто жить, ведь у нее остался только этот вечер. Что она там так долго возится? Мужчина в сотый раз сбил подушки, разложенные полукругом у окна. Сегодня она будет его принцессой на горошине. И он ее будет ублажать до тех пор, пока она не забудет обо всем, чем она там недовольна, и не начнет мурлыкать как в те вечера, когда она не забивает свою прелестную головку какими-то там проблемами. Ей так хотелось, чтобы он подарил ей еще одну ночь, чтобы он сыграл по ее правилам еще хоть раз, чтобы смотрел только на нее, чтобы заставил ее забыть, не думать, лишь чувствовать, что она единственная… желанная… Андрей, наверное, был прав, любую женщину можно смягчить лаской. Надо только проявить фантазию. Свечи, расставленные в форме сердца, это может и банально, зато доходчиво, нужные слова он все равно вряд ли подберет – она их уже все слышала. А вот поступки… Катя права, не стоит ждать от мужчин многого, но так хочется… Хочется услышать всего одного слово, но чтоб он произнес его так, что сердце на секунду перестанет биться, а потом застучит в бешеном ритме, отвечая ему. Я, похоже, буду сильно скучать… Так хочется… Целая неделя… Неужели я успел так сильно привыкнуть… Как больно будет его терять – так больно еще никогда не было… Или лучше сказать привязаться? – улыбка чуть тронула его губы. – Ей должно понравиться… Я не буду его упрекать, когда он вернется. Зачем? Ничего уже не исправишь, я сама во многом виновата… Ну заходи уже, а? так хочется увидеть твои удивленные глаза! Господи, как же я его люблю!!! Быстрее… Кира поставила сумку на пол и включила свет. Есть не хотелось, спать тоже – можно попробовать посмотреть телевизор. Да, так и поступим. Она сделала шаг. Дверь закрыта, странно. Она нажала на ручку и слегка толкнула… Перед ее глазами предстала сцена из дешевого бульварного романа, свечи в форме сердца, два бокала вина, подушки на полу… Кажется, где-то в углу она выхватила взглядом расстеленный плед… Может, еще и кубики льда припасены… Неужели она такая дешевка? И посреди всего этого хлама, поджав под себя ноги, восседал Малиновский с застывшей на лице приторной улыбкой. Рома внимательно наблюдал, как расширились от удивления ее глаза, как она обвела взглядом комнату, задерживая взгляд то на одной детали, то на другой. Сердце прожженного ловеласа замерло в ожидании ее похвалы. Он чувствовал себя подростком на первом свидании. Он столько раз готовил плацдарм для боевых действий, но перед решающим сражением вдруг снова растерялся… Черт, он совсем забыл про лед! И про клубнику… нет же, клубника нужна к шампанскому… «она оттеняет вкус» - вспомнилась старая как мир цитата… Кира резко развернулась и пошла прочь. На лице застыла холодная маска. Рома недоуменно замер посреди творения рук своих. Он слышал, как она гремит посудой, как щелкнул и зашумел чайник… Улыбку словно ветром сдуло. Когда он появился на пороге кухни, все внутри уже клокотало от ярости: - Что это значит? - Что? – она повернулась, и от ее равнодушия повеяло арктическим холодом. - Я рассчитывал на другую реакцию. - Я догадалась. - И что же вдруг случилось? – он злился уже не на шутку. - Ничего. Просто нет настроения. - Нет настроения? Ааа… и потому вместо того, чтобы спокойно мне об этом сказать, ты с перекошенным лицом решила вдруг чайку попить?! Что-то было в его облике, что-то едва уловимое, что сломало ее: - Рома… - Не надо, ты была предельно доходчива. - Я просто… - Просто ты не умеешь – тебе надо сложно. - Я… - но он не стал слушать. Кира понимала, что снова все испортила, но пойти сейчас к нему… Что она скажет? Что не хочет быть одной из многих? Что ненавидит эти шаблонные жесты? А у нее есть право на подобные претензии? Хлопнула дверь спальни, и снова воцарилась тишина. Кира устало привалилась к деревянной столешнице и уронила голову на грудь. Главное – не разрыдаться. Она не сможет объяснить причину своих слез, да он теперь и не спросит… Но она ждала, ждала, что он все-таки вернется, и обнимет, и спросит, что случилось… Не вышел. Ноги против воли понесли ее в комнату. Туда, где еще совсем недавно причудливые тени плясали на стенах, а возвышавшаяся на музыкальном центре стопка тщательно отобранных дисков обещала непрерывный мелодичный марафон. Две свечи, три, четыре, шестнадцать… двадцать одна… тридцать четыре. Тридцать четыре оплавившихся свидетельства ее глупости. Слезы потекли по щекам беззвучным потоком, и она почти побежала туда, где он, возможно, все еще ждал ее… Рома спал, отвернувшись к стене и натянув одеяло на голову. Ровное мерное дыхание говорило лишь о том, что ждать ему надоело. И вряд ли она имела право упрекнуть его за это. Кира присела на краешек кровати и протянула руку, но так и не дотронулась до спящего мужчины. Пальцы нервно мяли ткань всего в нескольких миллиметрах от заветной цели. Разбудить? Не лучшая мысль. Просто обнять? Этим ничего не исправишь. Она медленно опустила голову на подушку и закрыла глаза, чтобы как есть, в одежде, свернувшись калачиком на другом конце постели, забыться неглубоким тревожным сном. Две жизни на смятой простыне, две Судьбы, встретившиеся на перекрестке чужих миров… Сегодня они впервые заснули спиной друг другу, на расстоянии вытянутой руки, которое не каждый преодолеет и за всю жизнь.

Автор:	Рыжыя Бестия [ 26-01, 10:11 ]
Заголовок сообщения:
Глава 15. Разбудить – не разбудить. Роман стоял у края кровати и смотрел на спящую женщину. Он был полностью одет и успел отнести упакованный чемодан к входной двери. Рассвет еще не вступил в свои права, а такси уже ждало у подъезда. Он хотел бесшумно выскользнуть из квартиры, но что-то его удержало. Кто-то. Она спала, скомкав подушку под щекой, как маленький ребенок в стране ночных кошмаров. Черты ее лица разгладились, и сейчас эта трогательная беззащитность ввела бы в заблуждение любого… Но не его. Он знал, что стоит глазам распахнуться, как в них вновь вспыхнет упрямство, и обида, и… И все же он хотел еще раз перед отъездом увидеть этот взгляд. - Кира, - он легонько встряхнул ее за плечо. Она что-то пробормотала и потянулась к его руке. - Кирюш, мне пора. Она сонно мурлыкнула и нежно потерлась щекой о его ладонь. - Я уезжаю, проснись… «Я уезжаю…» Сон как рукой сняло: эти слова вобрали в себя весь ее ад – она резко села, все еще судорожно моргая и не отпуская его холодные пальцы. - Уже? – маленькая потерянная девочка в большом и чужом мире. - Да. - Сколько времени? - Начало шестого. - Машина здесь? - Да, снизу звонили. Пауза, во время которой ни один из них не шелохнулся, не проронил ни слова… Да и что тут скажешь? - Пора, - он отнял руку, сделал шаг. Потом вернулся, чмокнул ее в лоб и вышел. Секундное промедление… - Рома, подожди! Он резко замер у входной двери. Она вылетела в коридор, путаясь в складках смявшейся за ночь юбки, босые ноги с тихим стуком отсчитывали удары сердца. Чужие советы вихрем роились у каждого в мозгу. В таком возрасте женщина уже не девочка, чтобы ее изводить. - Я тебе позвоню, - рука легко ложится на тонкую талию. Мужчины изначально превыше всего ценят свободу. - Это не обязательно. Молчание. Они напряженно застыли друг напротив друга, пристально глядя в глаза. Роман первый заговорил. Не спорь с ней. - Как скажешь, - а потом, - но если что, мой мобильный всегда включен. Они терпеть не могут слабых и зависимых. - А что может случиться? Я взрослая девочка – нянька мне не нужна. Снова воцарилась тишина: оба понимали, что-то идет не так, но каждый в свою очередь боялся отступить от сценария. - Ладно, я пошел. Они не любят демонстративных засосов. Он нежно чмокнул ее в щеку. Не бойся показать свои чувства. В ответ она поцеловала его так, что ему захотелось плюнуть на эту чертову командировку (чего он, конечно же, сделать не мог). Крепись, всего-то неделя… Боже, это наше последнее прощание… Он уехал. И снова одна, в пустой квартире, наедине со своими мыслями. Скоро рассвет, и ей снова придется собрать всю волю в кулак, чтобы никто не догадался, как ей на самом деле плохо. Она заставит себя принять душ, натянет на сердце строгий деловой костюм, застегнет отчаяние на все пуговицы и шагнет в этот мир, где возможно больше никогда не будет его… Но у нее есть еще пара часов сна, и она вернется сейчас в постель, которая все еще хранит следы его присутствия, она уткнется лицом в его подушку, но плакать она не будет, она… она подумает обо всем этом позже, когда боль хоть немного отступит… Сонной покачивающейся походкой Коля Зорькин вплывал в холл «Зималетто», компании, где имел несчастье служить главным по тарелочкам… тьфу ты, по зарплаточкам! Бессонная ночь соединила его в горячем экстазе с компьютером и зарплатными ведомостями, так что даже холодный душ не смог остудить его разгоряченные мозги. Вокруг царила тишина. Коля надеялся проскочить к себе раньше других, потому что не мог пока сказать, когда переведут деньги: в банке в очередной раз зависла операционная система, и ему грозил перекрестный допрос от сотрудников. Тем не менее, один человек уже не спал. Президент компании Андрей Павлович Жданов нервно мерил шагами пространство пустого коридора. - Доброе утро, - поздоровался вновь прибывший. - И Вам, не болеть, - он продолжил хождение. - Что-то случилось? - Нет-нет, - раз, два, три… дерганый вальс. Коля огляделся: - А где Вы Катерину потеряли? - А? Катю? У нее встреча. - Ясно. Случайно не в банке? - Случайно, нет. - Жаль, - он уже собирался идти дальше, но все же остановился. – Точно все в порядке? - Да, - взмах рукой. – Черт! Она сказала, что у нее дела! А какие дела? Ревнивость начальника давно стала притчей во языцех у всех на устах. Коля покачал головой: давно пора понять, что Катя не такая… - Господин Зорькин, скажите-ка, а хорек… ммм… не объявлялся? Мужчины обменялись понимающими взглядами: - Насколько я знаю, за последние пару дней – нет. - Ладно. Губы Николая тронула легкая усмешка: - Вот уж не думал, что у нас с Вами может быть хоть что-то общее. Жданов молча кивнул. Коля хотел было еще что-то добавить, но в этот момент из лифта вылетело торнадо темных кудрей и рвануло прямиком к нему. Виктория… - Ники! Я надеялась, что увижу тебя! Еще бы… - Вика. - Когда у нас зарплата?! - Эээ… - Ники, - она вцепилась в лацканы его пиджака. – Ты же знаешь, у меня безвыходная ситуация! Мне надо платить за воду, за свет… - За газ, - Андрей хмыкнул. – А на что же уходит твоя непомерная зарплата? Клочкова резко обернулась: - А есть мне что-нибудь надо?! - А питаться дома вместо ресторанов ты не пробовала? - Жданов… - Виктория, - Коля понял, что зреет очередной скандал, а у него и без того болела голова. – Давай ты сейчас пойдешь к себе, а я, как только что-то узнаю, сразу тебе позвоню. - Да? - Да. - Но… - Прошу тебя. - Ники, только сразу, сразу звони, - одинокая слеза показалась среди ресничек. Актриса! - Обещаю. - Хорошо, я пойду, - и напоследок, злобно сверкнув глазами в сторону Жданова, она зацокала каблучками по направлению к своему столу. Андрей улыбнулся: - А здорово Вы научились гасить ее вспышки. - Да не такая уж она… - …корыстная? истеричная? ненормальная? какая? - Да просто это Вика, - молодой человек пожал плечами. Жданов сочувственно промолчал. Его визави уже готов был скрыться за дверями, когда его окрикнул тихий хриплый голос: - Николай Антоныч… - Да? - А ответьте мне, пожалуйста, как финансовый директор, мы можем как-нибудь на законных основаниях уменьшить сумму на ресторанное обслуживание предстоящего показа? - Желаете уменьшить вдвое? - А это реально? - Без проблем. - Тогда прижмите… ему… хвост… от моего имени. Коля весело отсалютовал: - Будет исполнено, господин президент. Жданов еще больше понизил голос: - Только так, чтобы Катерина ни о чем… - Обижаете! На том и расстались. Заснуть ей не удалось. Она так и пролежала, пустыми глазами глядя в потолок, пока не прозвонил будильник. Она перевела взгляд за окно. Был один из тех дней, когда мир вокруг казался особенно серым. На улице еще со вчерашнего вечера зарядил мелкий дождик, все небо затянули тучи, а вставать не было никакого желания. Она снова и снова прокручивала в памяти события прошедшей ночи. И некого винить кроме себя в том, что произошло. Идиотка! Она вспомнила, как он смотрел на нее там, среди воссозданной его руками романтической мелодрамы, которую она разрушила своей слепотой – как-то отстраненно, словно чужой, с растерянным выражением лица, но главное... с жалостью. Возможно, он уже давно жалеет ее, однако на сей раз это подействовало, будто отрезвляющая пощечина. Она заслужила. Кира попыталась вспомнить, как он смотрел раньше, когда врывался в ее кабинет, когда на глазах у всех брал за руку и вез домой, когда целовал в этой самой комнате… Но перед ее мысленным взором опять вставал другой его взгляд, взгляд обиженного ребенка, который очень долго и бережно готовил свой подарок, а жестокие взрослые лишь посмеялись над ним… Господи, Ромочка, что же я наделала?! Катя появилась возле ресепшена свежая и улыбающаяся, как глоток солнца в ненастный день: - Маш, привет. Как у нас дела? - Катька, как хорошо, что ты пришла! - А что такое? - Жданов… то есть Андрей Палыч… короче твой муж тут на всех бросается. - Почему? – девушка удивленно моргнула. - Ну тебе видней… Кать, а вы что, поссорились? - Да нет… - Ну может, он тебя опять ревнует? - К кому, Маш? – изумленный смешок. - Да не знаю… Ты же вон где-то была. - У врача. Ладно, я с ним поговорю - Ой, ты поговори, Кать, а то он успел довести нашу Танюшу до слез, сорвался на Милко и в который раз обещал уволить Клочкову. - И все до одиннадцати утра? - Ага. Катя ласково улыбнулась: - И когда все успевает, дурачок? - она сделала шаг, но снова вернулась. – Маш, а Кира… Кира Юрьевна пришла? - Нет еще. А что там у них происходит? Катерина моментально замкнулась: - У них – это у кого? - Ну у них, с Роман Дмитричем! - А что происходит? - Они последние дни оба такие взвинченные и… - Так, - Катя резким движением заставила подругу замолчать, - давай договоримся, что мы покончим наконец со всеми сплетнями в нашей фирме. Раз и навсегда. – Она покачала головой. – И не стыдно тебе, Маш? – и она пошла прочь, оставив Машу в полной растерянности. Она развела руками: - А что я такого сказала, Кать? Но холл был уже пуст. Она так и не заплакала. Не заплакала, когда пришлось окунуться в одиночество опустевшей кухни, не заплакала, когда искала свой старый любимы плащ, не заплакала, когда вышла под хлесткие холодные струи, возвращаясь в реальный мир, мир за стенами его квартиры, мир, в котором не было сказок, лишь дождь… - Ты где была? – вместо привычных теплых объятий Катю встретил хмурый взгляд мужа и упрямо вздернутый подбородок. - Откуда такой тон? - Ты не ответила. - Андрей, - она произнесла это мягким примирительным тоном, одновременно пристраивая пальто на чуть качающейся вешалке и установив в углу раскрытый мокрый зонт, - я не понимаю, чего ты так нервничаешь. - А когда моя жена исчезает утром из квартиры, не сказав куда, зачем… с кем. - Андрей, - она подошла и крепко прижалась к широкой груди мужчины, - какой же ты у меня глупый, - она хихикнула. - Котенок, я волновался, а ты отключила мобильный… - Я была у врача. Он моментально сжался: - Что-то случилось? Она успокаивающе погладила его по спине: - Все в порядке. В полном. Не переживай. - Почему же тогда мне не сказала? - Ну потому что ты всегда так волнуешься. По пустякам, - она улыбнулась. - А думаешь лучше гадать, куда ты пропала? Где ты… - …с кем я, - она ласково прищурилась. – Андрей, ты неисправим. - Но за это ты меня и любишь, - он уже расслабился, ведь она здесь, с ним. - Люблю. А ты? Он посерьезнел: - Больше жизни, - и она позволила ему это доказать… Отвлек их шум в глубине комнат. Раздался резкий вопль Вики… Катя встрепенулась: - Она что, опять Кольку заловила? - Да они уже вроде виделись с утра. - И он уже сказал ей, что зарплату задерживают? - Не рискнул. - Ой, что сейчас будет… - Да не переживай ты так, - он покрепче прижал жену к себе, - твой Зорькин вполне может сам за себя постоять. - Знаю, - она осторожно высвободилась, - но я все же пойду, посмотрю. Катя аккуратно приоткрыла дверь и выглянула – брови задумчиво нахмурились. - Что, что там такое? – Андрей попытался выглянуть поверх ее головы. - Кира приехала. Глава 16. - Кира? И что тебя так расстроило? - Нет, ничего, я так… Роман сегодня улетел? - Да, он наверное уже давно приземлился. - Может быть… он не звонил? - Нет. - Пойду узнаю. - Я с тобой… - Нет! – почти крик, и уже спокойно. – Я тебе потом все расскажу. Вика полулежала на столе и зевала от безделья. Шура как всегда пропадала где-то со своими сплетницами-женсоветчицами, так что можно было немного поспать. Она как раз пыталась угнездиться поудобнее на стопке договоров, когда на горизонте показалась ее подруга и по совместительству начальница. Девушка моментом подобралась и кинулась к ней: - Киррра, как хорошо, что ты наконец-то пришла! Они не хотят платит мне зарплату! Та лишь снисходительно повела бровью: - Кто этот смельчак? - Зорькин! - Отважный мужчина, - смешок. - Кир, мне не смешно, он все утро что-то юлит, темнит, такой скользкий тип… - Милая моя, не ты ли еще совсем недавно собиралась за него замуж? Виктория скромно потупила глазки: - Ну я… Кир, но это было временное помутнение рассудка. - Кира Юрьевна… Обе обернулись на Катин голос. - О, явилась не запылилась! Кир, а ты у нее, у нее спроси про зарплату! - Вика, остынь. Катя, Вы ко мне? - Я на минутку. - Проходите, - и она пропустила ее вперед, накрепко закрыв дверь перед самым Викиным носом. Лохматое любопытство топнуло ногой от досады. - Вы что-то хотели? – она прошлась по кабинету, включая лампу, компьютер… - Да… то есть… я хотела спросить, как Роман Дмитрич? долетел? Он Вам звонил? Прямая спина напряглась: - Прислал сообщение. У него все в порядке. - А у Вас? Кира обернулась: - И у меня – в порядке. - Кира Юрьевна, я тут подумала… Вика за дверью вся обратилась в слух, но голоса были слишком тихие. - …Вы не хотите сегодня с нами поужинать? Кира вымученно улыбнулась: - Нет. Катя, я правда в норме. Cпасибо. - Ну как скажете… но если что… - Хорошо. Девушка ушла. Одна. Снова. И только отзвуки отчаяния в зыбкой пелене тумана… Однако это продолжалось недолго: - Кира, а зачем Пушкарева приходила? - Жданова, - машинально поправила она. - Да какая разница! Зачем, а? - Хотела спросить, долетел ли Малиновский. - Ах да, сегодня же Рома улетел… Ну и как? - Долетел. - Да не он! Ты как? - Я в порядке! Да что ж вы, сговорились что ли?! - Выглядишь неважно. - Ну спасибо, подруга. - Все еще не ушла от него? - Нет. - А когда? - Вика, да не знаю я! – она зажала уши ладонями и зажмурилась. Когда… когда… когда… Я-не-хо-чу! - Ну ты же понимаешь, - она развела ей запястья, - что он там не хороводы водит. - Викаааа… - Кира застонала. - А ты должна быть к этому морально готова. - То есть ты меня таким образом настраиваешь? – скептически изогнулась бровь. - Ну конечно, Кир, - она заулыбалась: наконец-то ее поняли. – Ты пойми, Малиновский тебя не достоин… - А тебя? - Меня? – удивление было искренним. – Да я-то тут при чем? – она слегка приобняла подругу за плечи. – Ты понимаешь, самое страшное в таком деле – неожиданность, но если ты будешь заранее готова… - .. к измене? - Да, так вот, это совсем на тебе не отразится. - Вот как? - Да. - Откуда ты это взяла? - В журнале прочитала, - гордо ответствовала Виктория. - Аа, еще один выдающийся психолог, плавали, знаем… Ну а вдруг он не будет изменять? Вика посмотрела на нее, как на помешанную: - Да ты о ком говоришь? - Ну а вдруг? - Нее, ты меня пугаешь, - она наморщила лоб, - ну я допускаю, что ты можешь ничего и не узнать, но Кир, мы-то понимаем… - Я вот ничего не понимаю и понимать не хочу! Надо верить людям. Вот я пока его не увижу… ну, своими глазами – не поверю! – и как бы в подтверждение своих слов она кивнула: да, именно так она теперь и будет поступать! Кира вспомнила их утренний поцелуй… Вика вздохнула: - Ох, Кирюш, какая ж ты еще зеленая! Столько намучилась со Ждановым, но так ничему и не научилась… Наоборот, она научилась. Она поняла, что нельзя начинать бояться заранее, пообещала себе, что попытается доверять людям… человеку… Роме. Да, она постарается. Кира весь день занималась самовнушением. Сверяла графики поставок и заставляла себя вспоминать все их счастливые моменты. Один за другим. Пила кофе в баре, улыбалась Маше и старалась прогнать воспоминание о нахмурившемся брате, когда он пытался ее вразумить. Ничего не произошло! Пока… Предательские мысли окружали ее со всех сторон, но она держалась стойко. Нельзя опускаться до собственных прошлых ошибок. Она вспомнила, как выслеживала Андрея, как заставляла Вику лазить по обледенелой пожарной лестнице… Но тогда-то интуиция ее не подвела… Прочь, прочь нелепые подозрения! За всю историю их отношений, недолгую правда, Рома не дал ей ни единого повода усомниться в своей верности. Если не считать того ужасного расставания, она не видела рядом с ним других женщин. Ни разу! А это что-то да значит. Да конечно, он просто поехал работать. Ну не заставлять же Жданова бросать беременную жену! Рома не мог так подвести друга. Разумеется, в этом все дело. Она ведь ни о чем другом и не думает. Сейчас она поедет в их общую с Малиновским квартиру, выпьет горячего чаю за их общим столом и пойдет спать в их общую постель. А рядом она поставит вчерашние недогоревшие свечи и будет думать только о том, что он скоро вернется. Вернется домой. - Кира Юрьевна, Вы еще здесь? – Катя осторожно протиснулась в дверь. Вот кто действительно выглядел неважно. Несмотря на всю свою жизнерадостность, первые месяцы беременности Пушкарева переносила неважно. - Мне надо еще кое-что доделать, а вот Вам надо бы отдохнуть. - Да, мы сейчас поедем. Я собственно… Вы не передумали насчет ужина? Кира мягко улыбнулась: - Нет, но все равно спасибо. Еще раз, - и как она могла раньше ненавидеть это очаровательное существо? - Ладно, тогда оставляю Вас. - До завтра. - До завтра. Она тоже скоро пойдет, только закончит с планом открытия новых магазинов. Черт, скрепки закончились. Она встала и деловым шагом направилась в кабинет напротив, рванула дверь… и замерла. Пустая темная комната, казалось, хранила его присутствие, ждала приезда хозяина. И Кира его ждет. Рома… Женщина медленно, не включая свет, прошла к столу, провела рукой по аккуратно выложенным в ряд ручкам… В этом ты весь, педант… Кто бы мог подумать. Кира улыбнулась своим мыслям: ведь она пожалуй единственная женщина, которая успела настолько изучить его привычки, радости, слабости… А ее единственная и самая большая слабость – он сам. Она повернулась и вышла из кабинета. Скрепки она так и не взяла – она забыла о них. Все еще улыбаясь, она вернулась к себе, собрала вещи и поехала туда, где ее ждали 34 оплывшие восковые фигурки. - Кать, ты хорошо себя чувствуешь? – Андрей суетился вокруг нее, словно наседка, усаживая в машину и бережно подтыкая полы пальто. - Да просто устала. - Ты много работаешь… Катерина застонала: - Жданов не начинай. - А я и не начинаю – я продолжаю. Тебе бы дома посидеть, вон какая бледная… Она ласково провела ладонью по шершавой щеке: - Глупый, это я дома совсем побледнею. Ну что может случиться, когда все вы рядом… ты рядом. Он чмокнул ее в макушку: - Ладно, но сейчас как приедем, сразу спать. Она кивнула. Он уже усаживался рядом за руль, когда наконец вспомнил, что хотел спросить: - Кстати, ты обещала рассказать, что там у Киры. - А? Ах это… В норме. Малиновский сообщил, что и у него все в порядке… - А крики? Что за крики? Катя усмехнулась: - Клочкова жаловалась на отсутствие зарплаты. - Немудрено. Ее ведь так и не выдали? - Нет. - А когда? - Дня через два – не раньше. Настала очередь Андрея усмехнуться: - Знаешь, я даже сочувствую твоему этому, Зорькину. Кира вернулась туда, откуда сегодня утром начала свой путь. Но в реальности все оказалось отнюдь не таким радужным, как она старалась убедить себя в мыслях. Холод пустых комнат, небрежно брошенные смятые вещи, рассыпанная банка с кофе… Все напоминало о том, что она осталась здесь одна. Кира попыталась посмотреть телевизор, но ничего, кроме сериалов, он ей предложить не мог, а страдания дона Педро по потерявшей память донне Исабель сейчас отнюдь не способствовали улучшению ее настроения. Хорошо, тогда можно посмотреть видео. Так, что тут у нас? Ага… «Дело о пеликанах» Рома уплетающий кусок торта, сидя прямо на полу… «Гордость и предубеждение» Первый просмотр: он старательно делает вид, что ему не интересно… пятый просмотр: Рома не понимает, как Лизи могла не поверить Дарси… Десятый просмотр… А потом еще вдогонку «Дневник Бриджет Джонс»: Кирюш, а ты уверена, что я тебе нравлюсь больше, чем Колин Фирт?.. «Грязные танцы» Малиновский в шутовских па пытается повторить пируэты Свейзи, и Кира корчится рядом от смеха… «Рэмбо: первая кровь» А он целует ее, целует, чтобы она не видела рек крови, льющихся с экрана… Черт знает что такое! Кира с раздражением отшвырнула пульт. Спать совсем не хотелось. Чем бы еще заняться? Можно убраться. Это занятие, надо признаться, никогда не было ее сильной стороной, но все же лучше чем ничего. Так, пылесос включать уже поздно: чего доброго соседи сбегутся. Значит, по верхам. Она начала разбирать его вещи, которые он в последний момент решил не брать с собой: джинсы… брюки от костюма… его очаровательнейший свитер с белочкой – Кира зарылась лицом в мягкую шерсть. Вот, еще одни брюки… пиджак… В кармане звякнуло. Что это? Ключи… Тяжелый металл обжег ладонь. Вспышка памяти: «У меня есть еще одна квартира… Спокойно, в ближайшее время она мне не понадобится». Протянутая связка. Против воли рука потянулась к другому карману – пусто. И уже не в силах остановиться она начала хватать уже сложенные было вещи и методично обыскивать каждый уголок – опять ничего. Она упала на диван и зажала дрожащие руки между коленей. Боже, что она творит?! Нет, так нельзя, это неправильно, она обхватила лицо взмокшими ладонями и застонала. Кира не помнила, сколько времени она провела вот так, мерно раскачиваясь из стороны в сторону, но в следующий раз сознание застало ее за тем, что она один за другим выворачивала ящики его стола и перебирала рассыпавшиеся в устрашающем беспорядке бумажки. Счета за квартиру, театральные программки, заметки к маркетинговым выкладкам, телефоны… Телефоны? Она вцепилась в листок с написанными знакомой рукой семью цифрами. Имени нет – значит, он всех помнит! Телефоны, телефоны… Может, у него тоже есть второй мобильник? Она на коленях переползла к комоду и принялась рыться в ящиках с бельем, в старых альбомах… Странно, ни одной фотографии с женщиной – этого просто не может быть! Значит, он их где-то прячет, но вот где? Господи, Кира, что ты творишь?! Остановись! Но она уже не могла. Где же ты, Рома, хранишь снимки своих бывших пассий? Что же она искала? Свежие доказательства его прежней жизни? Насколько свежие? Слезы катились по бледному лицу. От сознания собственноручного унижения кружилась голова, и тошнота подкатывала к горлу, но она с маниакальным упорством продолжала свои исследования. Журналы “Playboy”. Ооо, за этот месяц! Спокойно, это же еще ничего не значит, так? Так ли?.. Час ночи. Два. Стрелки подползали к трем. Кира сидела на полу с коробкой бумажных салфеток, посреди развороченной квартиры и отчаянно хлюпала носом. Ничего нет. Совсем ничего, это-то и странно… Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Она вскочила и заметалась по комнате. Подтащила стул к шкафу, залезла и принялась шарить рукой наверху. Потом принялась рыться в старых запыленных коробках под кроватью. Скоро пять – его нет уже сутки и за все это время лишь одно маленькое короткое sms! Удар. Звон разлетевшегося стекла. Это полетела в стену ее любимая коллекционная статуэтка. Неееееееееееееееет! Боже, как больно! Она задыхалась. Широко раскрытым ртом она отчаянно хватала воздух, который внезапно перестал поступать в легкие. Вдох, еще вдох – безрезультатно. Кира рухнула на пол и завыла. Из ее груди рвался наружу предсмертный крик раненной волчицы: Господи, ну помоги мне это пережить! Нечеловеческие рыдания сотрясли хрупкое тело на персидском ковре. Сердце то останавливалось, то ускоряло бег. Если с ней что-нибудь случится, ее могут не обнаружить еще неделю! Судорожно перебирая руками по полу, она доползла до прикроватной тумбочки и скрюченными пальцами вцепилась в телефонную трубку. Сто пятьдесят… двадцать… ну ответьте же мне! - Алле, Андрей… да, я знаю сколько времени… Катя, мне нужна Катя… разбуди… пожалуйста… - язык не слушался, мысли путались и в голове билась единственная мысль: «Помогите мне!» Перед глазами темнело, все тело покрылось испариной. Ну же! - Катя… Катенька! – судорожные всхлипы, спотыкаясь и обрываясь, побежали по проводам. Туда, где одна маленькая женщина, будто наяву, ощущала, как рвется внутри последняя нить сознания другой. - Да, хорошо, давайте в восемь. Катя наконец положила трубку на рычаг. Руки ее дрожали. Она вытащила свой сотовый и нажала вызов. - Ты кому звонишь? – недоумевающий Жданов в который раз за последние сорок минут покосился на часы. - Юлиане. - Ты знаешь, сколько времени? - Не сейчас, помолчи, - Андрей моргнул от неожиданности, а в трубку уже лилось ласковое, - Юлианочка, это я… прости… да… Нужна фея. Срочно! Сегодня в восемь.

Автор:	Рыжыя Бестия [ 26-01, 10:17 ]
Заголовок сообщения:
Глава 17. Когда Юлиана Виноградова летящей походкой переступила порог кафе, она сразу увидела нужный столик. На фоне улыбающихся и болтающих посетителей мертвенная бледность одной женщины и бессильное молчание другой выделяли их из общего оживления. Кира, опухшая от слез, сидела на стуле и, не двигаясь, смотрела в одну точку. Перед ней лежала пачка сигарет, про которую она, казалось, забыла. Катя сидела напротив, абсолютно прямая и напряженная, сложив руки на коленях, а глаза метались из стороны в сторону будто пытаясь в окружающей обстановке найти хоть что-то, способное привлечь внимание мраморной статуи, которая должна бы быть человеком. Видимо, дело совсем плохо… - Кирюш, Катюш, - радостно улыбаясь, она чмокнула каждую в щеку и приземлилась на стул. – Что заказали? Ничего? Таак, молодой человек! Официант немедленно появился: - Нам, пожалуйста, три кофе и порцию коньяка. - Одну минуту. Юлиана внимательно посмотрела на женщину, сидящую от нее по правую руку: - Нда, я слышала, что ты живешь с Малиновским, но никогда не думала, что ты настолько отчаянна, чтобы влюбиться в него. Катя от неожиданности моргнула, а Кира медленно повернулась на голос: - Так заметно? - Ну ревела ты явно не от того, что у тебя не сошелся квартальный отчет. Катя попыталась уйти от опасной темы: - Ты прекрасно выглядишь, Юль. - Я всегда прекрасно выгляжу. Потому что в отличие от вас, девочки, нахожу правильных мужчин. Теперь уже две головы дернулись: - Юлиана… - простонала Катя. - Ой, не говори мне, что я не права, - она нетерпеливо махнула рукой и снова переключила внимание на Киру. – Итак, что у нас произошло? - А Катя разве… - Меня интересует первоисточник. - Он улетел. - Информативно. Куда? - В Варшаву. - Зачем? - В командировку. - Так, уже что-то. Он сбежал от тебя? - Нет, работа… - Вы поссорились. - Не успели… - Он звонил? - Почти… Юлиана повернулась к подруге: - Кать, я думала правда что-то случилось. - Но… - Так, Кира, расскажи все по порядку. - Он… он… - она снова начала задыхаться. - Ну-ну, спокойно. В этот момент как раз появился официант с подносом. Юлиана расставила чашки, потом опрокинула рюмку коньяка в одну из них, слегка поболтала ложкой и подвинула Кире: - Пей. - В восемь утра? - Пей! - Она внимательно смотрела, как горячая жидкость перетекает из чашки внутрь, потом подытожила, - отлично. Теперь говори. И Кира заговорила. Сначала медленно, останавливаясь через слово. Юлиана щелчком подозвала официанта. – Коньяк повторить. – Потом рассказ стал более связным, а после третьей порции коньяка Киру было не остановить. Наконец она выдохнула: - И я позвонила Кате, остальное ты знаешь. Юлиана хмурилась и нетерпеливо постукивала пальцами по столу. Все трое молчали. Наконец фея заговорила: - То, что ты позвонила Кате, это хорошо. Единственный твой умный поступок за последнее время. Хотя то, что ты влюбилась в Малиновского отнюдь не делает комплимента твоим мозгам, но тут уж ничего не попишешь. Кира совсем опустила голову. - Итак, что мы тут решаем? Как разлюбить Малиновского и вычеркнуть его из своей жизни? Кира моментально вскинулась: - Нет! – и уже тише, - нет. Я просто хочу, чтобы не было так больно. - Значит, нет. Ну в этом ты оказалась сообразительнее некоторых, - и она выразительно посмотрела на Катю. - Юль, но я… - Что ты? Что ты? Ты мне рассказывала сказки, что ты хочешь его поскорее забыть, стереть из памяти. Было? - Было. Но я ведь… - Я отдала тебе на растерзание такого милого мальчика. - Юлиана, не начинай... - А что? Бедный Миша до сих пор не пережил твоего замужества. - Лучше бы он этого так явно не показывал, - пробормотала Катерина. - Чего ты там лопочешь? - Если бы этот милый мальчик не начал… - Что? признаваться тебе в любви? Ну он же не виноват… - Не на глазах же у Жданова! - А что случилось? – Кира уцепилась за возможность хоть ненадолго отвлечься от собственных проблем. - Видишь ли, некий Михаил… - Хозяин ресторана? - О, ты осведомлена. Так вот, перед самой свадьбой он решился-таки последний раз вразумить нашу Катюшку. - Угу, - Катя погрузилась в воспоминания, - только он не учел нашего Андрюшку. - Именно. А дальше этот самый Андрюшка на глазах у всего ресторана схватил его за грудки, оторвал от пола и, позволяя ему изредка дергать ногами в воздухе, выволок на улицу. Глаза у Киры округлились: - И что, никто его не остановил? - Ну почему же? – Катя мрачно хмыкнула. – Коля побежал за ними. - Зорькин?! - Именно, - Юлиана повела плечом. – Но когда мы все высыпали следом, Жданов как раз методично приканчивал Мишу, а Николай стоял рядом и советовал куда бить. - А ему-то что от этого? - Видимо радовался, что не только ему за нашу красавицу попало. - Да, вроде что-то вспоминаю… Аа? - Я влезла между ними. - Ну только Катенька на это и отважилась. Кстати, я боялась, что в пылу сраженья он и тебе врежет. - Нет, - тут уже девушка улыбнулась. – Никогда. Они с Юлианой засмеялись, а Кира совсем сникла: - Из-за меня Андрей никого не бил. Из-за меня вообще никто никогда никого не бил… - Невелика радость, - заверила Катя. - Не волнуйся, - Юлиана ласково потрепала ее по плечу, - будет и на твоей улице праздник. Так, о чем это мы? Ах да, Роман Дмитрич… - Мне кажется, надо с ним поговорить, - предложила Катя. - Ой, ну прекрати. Мужчины. О чем с ними можно разговаривать? Тем более ничего не произошло, ведь так? - Ну я думаю… - Думать будешь потом, если что-то произойдет, а пока тебе надо взбодриться, привести себя в порядок и спокойно идти работать. Когда он прилетает? - Должен в понедельник. - Отлично. В субботу ты идешь со мной на презентацию. Кстати, вы-то с Андреем пойдете? - Там будет Миша. - Ты теперь так и будешь из-за бешеного темперамента своего благоверного прятаться ото всех? Ну оставь его дома… - И пойти на презентацию с Мишей? - Да, не лучшая идея. Ладно, на презентацию мы с Кирой пойдем вдвоем. Решено. Что у меня в воскресенье? – она начала безуспешно рыться в сумочке. Катя молча протянула руку, забрала сумку и моментально извлекла оттуда нужный ежедневник. Юлиана вздохнула: - Ох, Катюш, ну как ты могла меня вот так оставить? Та улыбнулась: - Я предлагала перейти тебе работать в «Зималетто». - И отказаться ото всех моих проектов? - она мотнула головой, - да ни за что! Итак, воскресенье. Оо, у меня встреча, протокольный обед… и потом ужин. С четой Ждановых. - Да, Кира Юрьевна, а Вы… - Что я слышу? Что за средневековье? Вы практически поделились друг с другом цветом нижнего белья, а перейти на «ты» не удосужились. Так быстренько, выпили на брудершафт… - Нет! – в два голоса. - Мне хватит. - А мне нельзя. - Ах да, ну тогда попробуем без алкоголя. Катя смущенно потупилась: - Я не против… Кира ответила ей вымученной улыбкой: - Мы попробуем. Юлиана вздохнула: - Ну хоть так. Ладно, значит, в воскресенье ужинаем вместе. - Я не могу… - Кира замялась, - Андрей не должен… - Что? Видеть твои слезы? Ну так ты будешь бодра и весела. - Боюсь, не получится. - Ох, что ж мне с тобой делать. Придется и мне не пойти. - Не надо из-за меня… - Катя поймет. Я права? Та кивнула. - А вот оставлять тебя сейчас одну не стоит. - Кстати, Малиновский объявлялся? - Написал. - Отлично. - Почему? Одно короткое смс! - Ох, ну до чего вы, влюбленные, непонятливы. Ну не привык твой Рома ни перед кем отчитываться. Пока не привык. Что он тебе написал? - Что долетел. - Вот, а сегодня наверняка напишет, что день прошел нормально. Кирюш, - она ласково заглянула ей в глаза, – не жди от него невозможного. Он привык быть один. А его сообщение, кстати, показывает, что он о тебе помнит и не хочет, чтобы ты волновалась. Кира так не считала, но оптимизм Юлианы немного передался и ей: - Я попробую думать в этом свете. - Надо не пробовать, надо делать! Да, и не вздумай сама ему звонить. – Она вдруг резко засобиралась. - Ой, девочки, с вами хорошо, но мне пора бежать. Катюш, я тебе позвоню, а с тобой мы скоро увидимся, да? - Да. - Ну вот и славненько. И фея упорхнула, правда в этот раз без зонта. Катя с Кирой вновь остались вдвоем. - Вы… - Кира запнулась - то есть ты… тоже считаешь, что она права? - Юлиана права всегда, - Катя сжала ей руку. – Надо в это просто поверить. Вы… ты едешь на работу? - Наверное, мне стоит вернуться домой и убрать, то что я… - Мне поехать? - Не стоит. Я через пару часов приеду в офис. - Хорошо. Они расплатились и вместе пошли к машинам. Еще не подруги, уже не враги. - До встречи. - До встречи.

Автор:	Рыжыя Бестия [ 26-01, 10:20 ]
Заголовок сообщения:
Глава 18. Кира стояла посреди комнаты и смотрела на последствия своего ночного кошмара. Разбросанные вещи, развороченные ящики. Сейчас ей самой казалось, что все происходило в другой жизни. Действие коньяка почти совсем прошло, но приятное отупление осталось. Ночная истерика, казалось, вывернула все ее внутренности наизнанку, но когда боль нашла наконец выход, она стала понемногу отступать. «Я подумаю об этом завтра…» Смешно до банальности, однако сейчас это ее единственный выход. Она подняла с пола первую стопку фотографий. Это не должно повториться. Медленно, словно в тумане она задвигалась по квартире, убирая вещи, складывая бумаги. Постепенно квартира принимала достойный вид. Она прошла в душ и долго стояла там, позволяя горячим струям смывать накопившееся в теле напряжение. Она подождет, и не будет ни о чем думать, и не станет бояться… Сквозь шум воды до нее донеслась слабая трель телефона. Она схватила с крючка полотенце и, шлепая мокрыми ногами по полу, поспешила в спальню. На экране появился маленький конвертик, в котором сейчас заключалась вся ее жизнь. «Доброе утро, Снежная Королева. Я уже на ногах. Через час у гения репетиция. Целую». Она прижала телефон к груди и опустилась на постель. С мокрых волос текло ручьями, но она не замечала. Она закрыла глаза и впервые за много дней тихо и искренне засмеялась. Не успела Катерина переступить порог своего кабинета, как тут же была обстреляна вопросами: - Ты не хочешь мне все же рассказать, что произошло? Почему Кира звонила в пять утра? Куда вы ходили? При чем здесь Юлиана? - Тебе нужны ответы сразу на все вопросы? - И желательно побыстрее, - он нетерпеливо заходил взад-вперед. – Я ничего не понимаю. - И не обязательно. - То есть как? - Ну просто есть определенные вещи, которые предназначены только для женских ушей. - Она беременна?! Так я и знал. - Андрей, - Катя устало вздохнула, - не говори глупостей. Никто не беременный. - Кроме тебя, - он самодовольно хмыкнул. - Ну разумеется, - маленький кулачок ткнулся в плечо, - самоуверенный дурачок. Просто ей нужно было поговорить. - В пять утра?! - Бывает и такое. - То есть ты решительно не собираешься ничего мне рассказывать? - Именно, - она подошла и нежно обняла его. – Это не моя тайна. - Ясно. - Что тебе ясно? - Что это не твоя тайна. А что? - Жданов мне не нравится твой тон. - А что с ним не так? – он чмокнул ее в нос. – Ладно, пора работать. Я к тебе попозже загляну. - Андрей, - ее голос застал его уже в дверях. – Не вздумай пытать Киру. Ее муж лишь невинно хлопнул ресницами. Все же бессонная ночь не прошла бесследно. Когда Кира Воропаева появилась в офисе, она была похожа на привидение. Правда лицо больше не походило на застывшую маску ужаса, а глаза уже не выражали беспросветного отчаяния. Тем не менее, весь ее облик заставил Машу и Амуру нервно зашептаться. Но сейчас ее это не трогало. - Девочки, Вика уже пришла? - Нет пока, Кира Юрьевна, - осторожно отозвалась Тропинкина. «И слава Богу!» - пронеслось в голове. Однако радоваться было рано. В кабинете ее ждал Андрей. И по его глазам она поняла, что он здесь оказался не случайно. - Доброе утро. - Доброе. Ты как? - А что? - Выглядишь не важно. - Спасибо, ты всегда знаешь, как сделать приятное женщине. - Прости… я в том смысле… черт, я ничего не имел ввиду. Кира недоверчиво приподняла бровь: - Надеюсь. Молчание. - Ты хотел что-то спросить? - Нет… то есть да, что у тебя случилось? - Ничего. - И поэтому ты позвонила нам сегодня в пять утра?! - Прости, если разбудила, - Кире пока удавалось держать лицо. - Да не в этом дело! Я может помочь могу… - Спасибо, - лед слегка оттаял. – У меня все отлично. - А по виду не скажешь. - Андрей! - Все молчу, от вас ничего не добьешься. Кира мысленно поблагодарила Катю. - Я правда в порядке. Просто небольшая бессонница. - Это так теперь называется? – он скептически покосился на ее опухшие глаза. - Это всегда так называлось. - Кать, ну может, ты мне все же расскажешь? Они обедали в небольшом уютном ресторанчике недалеко от «Зималетто», но уйти мыслями от проблем внутри компании Андрей не мог. - Ты о чем? Милко звонил всего три раза за последние полтора часа – по-моему, все идет отлично, - она с аппетитом уплетала салат из его тарелки, старательно изображая непонимание. - Ты прекрасно знаешь, что я не о Милко говорю? - О ком же тогда? – она подняла на него абсолютно ясный взгляд. – О Маше? Так она уже помирилась с Федькой. Первый раз что ли? - Кать, любовные драмы ресепшена меня волнуют меньше всего! - Мы, между прочим, говорим о моих друзьях, - резонно заметила девушка. - Прости. Но я сейчас о Кире. - О Кире? – она ловко насадила на вилку уже вторую картофелину из его порции. – Боже, это чувство голода когда-нибудь притупится? Токсикоз мне нравился больше. Андрей моментально переключился: - Тебя больше не тошнит? - К сожалению, нет, - ура, сработало! - Лучше ешь, - обеспокоенный голос. – И все же вернемся к Кире.. – мда, ненадолго… - Да что ты с самого утра: Кира, Кира… все у нее в лучшем виде. Отдыхает от твоего дорого друга. - В каком смысле? – она встал в стойку. - Боже, ее ты ревнуешь вместо Малиновского? - Замещаю, пока он в отъезде, - но глаза уже смеялись. – Доедай уж все, - и он переставил свою тарелку. - Я так скоро не влезу в машину. - Я куплю тебе микроавтобус. Катя скорчила гримаску. - То есть будем играть в молчанку? Она кивнула и с озорной улыбкой отправила в рот очередную порцию овощей. В здание они входили в молчании. Катя все перебирала в голове подробности утреннего разговора, и ее аналитический ум хладнокровно строил все новые модели спасения недавней соперницы, чтобы потом найти в них слабые места и отмести за ненадобностью. Мозг Жданова, напротив, работал в лихорадочном темпе, рассуждая как же ему лучше так подобраться к Кире, чтобы наверняка расколоть. Так они и вошли в задумчивости в холл, когда их окликнула Маша: - Кать, там тебя… к тебе пришли. - А? Да, хорошо… Ты проводила? - В твой кабинет… - Маша замялась. Это была явно не вся информация. Катя наконец обратила на нее внимание: - Что-то случилось? Мужчина тоже повернул голову: - Маша? - Да не то, чтобы… - она закашлялась, - там… в общем, к тебе Миша приехал. И Андрей взял низкий старт… Глава 19. - Андрей, нет! Катерина рванула вслед за мужем. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Ох, Миша, Миша, ну что ж ты не позвонил?.. А тем временем Михаил Борщов, не подозревая, что стал причиной очередного переполоха в недрах административного этажа «Зималетто», преспокойненько прохаживался вдоль стен и с умилением разглядывал развешанные по стенам фотографии, на которых его несостоявшаяся невеста то презентовала новую коллекцию, то открывала реконструированный цех, то зачитывала речь на очередном дне рождении компании. Но вот она появилась собственной персоной. Влетела в кабинет, опередив своего бешеного благоверного всего на долю секунды. Последующие события разворачивались со скоростью пулеметной очереди. - Катюш… - блаженная улыбка. - Екатерина Валерьевна, - рычащая угроза. - Андрей, прекрати! - Я только начал! - Кать, нам бы поговорить… - просящий взгляд. - Жданов, остынь. – Обернулась. – Миш, что случилось? - Я не уйду, - упрямый карий взгляд. Влетающая Кира: - Кать, ты не глянешь? Одновременно два голоса – женский и мужской: - Секунду, Кир. - Ты? Кир?! Два женских – в унисон: - А что? - Кать, я по поводу… - коровьи глаза. - Подожди! - семейный дуэт. - Кир, две минуты… Понимающе-ироничное: - Ну ради такого… - Я и за одну управлюсь, - сжимающиеся кулаки. - Андрей! Протиснувшаяся в дверь голова Коли: - Ууу, как вас тут многооо… И все разом смолкли. Андрей и Коля обменялись понимающими взглядами – Николай едва заметно кивнул. - Жданов, может, ты пока взглянешь? Тут план оптимизации продаж, - Кира решила отвлечь огонь на себя. - Конечно, давай посмотрим, - но боковым зрением он все же не выпустил несчастного кулинара из виду. – Ты сегодня как? - Ну сколько можно, а? Все в лучшем виде. И закрыли тему. - Ладно, сдаюсь. Интриганки… Кира улыбнулась. - Кать, - Миша понизил голос почти до шепота, - что не так с фуршетом для показа? Девушка изумилась: - А что с ним не так? Коль? – она вопросительно взглянула на друга. Но не на того напала! - Видите ли, у нас не сходится смета… - Зорькин, мы ее утвердили аж в прошлом месяце. - Знаю, но тогда еще не пришли последние отчеты из регионов. - Упал спрос? Странно. Так, давай у Киры… Ох, и принесла ж Вас нелегкая, Кира Юрьевна! Он проворно перехватил ее взметнувшуюся руку: - Ты не доверяешь моим финансовым способностям? - Нет, просто… - Кать, не забывай, мы все еще в режиме экономии. - Да, но… - И сейчас не время для дружеских реверансов. Она вырвала руку: - Да что ты такое говоришь?! - Так, к слову. А Михаилу придется поужаться. Да, - он наморщил лоб, якобы что-то вспоминая. – Кстати, я сверил некоторые рыночные цены на продукты из меню… Мишина голова, которая все это время поворачивалась от лица одного говорившего к другому, замерла. - Цены завышены, - продолжал Коля. – Сильно. - Да как же… - незадачливый шеф-повар поперхнулся. – Я и не думал, что где-то неправильно… Смету составляла бухгалтерия. - Придется составлять заново. – Пауза. – Урезаем вдвое. - Вдвое?! – взвыла Катерина. - Да. - Но тогда же фуршет выйдет скудным… - Ты меня не поняла. Меню останется такое же, - он уже еле сдерживал улыбку. Миша моргнул: - Это невозможно… Катя завелась: - Андрей, подойди. Николай даже бровью не повел. - Андрей, скажи, ты видел новые расчеты на продукты? - Разумеется. - И? - А в чем, собственно, проблема? - Миша говорит, что при такой смете, невозможно… - Ах невозможно? – от его медоточивой улыбки у Кати засосало под ложечкой. – Ну так найдем того, для кого возможно. Это все? – и он уже вознамерился вернуться к Кире. - Нет еще. Жданов, не в два же раза! - Николай Антоныч? - В два. - Вы все слышали, - он снова развернулся, чтобы отойти. - Откуда такое единодушие? – девушка прищурилась. Он все же вернулся: - Любимая, - чмок в макушку, - я не финансовый гений. Судить не берусь. Мне говорят – я прислушиваюсь. В данных конкретных выкладках было все логично. - А можно мне взглянуть на эти самые выкладки? Коля и здесь не дрогнул: - Я могу их найти. Катя, поняла, что проиграла – аргументы закончились: - Ладно, не надо. – Она повернулась в Мише, - ты сам все слышал. - Я постараюсь… - Уж придется, - подал голос Николай. Теперь, когда вопрос был исчерпан, он вспомнил, зачем приходил, - Кира Юрьевна. - Да? - Я, собственно, Вас искал. - Проблемы? - Напротив. Может, пойдем к Вам? - Да, мы вроде все прояснили. Андрей согласно кивнул: - Я тоже с Вами. Мне надо кое-что у Ромы в кабинете забрать, - он замялся. – Катя? - Мы пока тут поговорим. - Кааатя, - первое предупреждение. - Андрееей, - ой, напугал! - Миииша, - вторая попытка. - Да, - тот засуетился, - мне в общем-то пора, раз вопрос закрыт... – Когда собирались тучи, он соображал быстро. - Тогда и я прогуляюсь с вами до кабинета Малиновского. Кира с интересом наблюдала за происходящим: она впервые видела ревность Жданова в действии. Но ей даже не было обидно, потому что было смешно. До слез. Как, оказывается, приятно плакать от смеха! Вся компания переместилась к ее кабинету. Михаил все еще семенил следом, описывая возможные кулинарные изыски, которые удастся уложить в новые расчеты. Теперь, когда он сел на своего конька, остановить его не представлялось возможным. Так что нужные документы они просматривали под аккомпанемент сонаты петрушки и оды куриной грудке. Даже комедия абсурда рано или поздно подходит к концу. Закончилось и это представление. Участники разошлись. Ушел Михаил Борщов. Как ни странно, целый и невредимый. И лишь на столе Виктории осталась лежать одинокая красная роза… Глава 20. Итак, четверг подошел к концу. Ночные бдения давали о себе знать. Кира, еле передвигая ноги, добралась до постели и отключилась в ту же секунду – ни мыслей, ни снов. «Рома возвращается в понедельник вечером», - первая мысль поутру. Надо продержаться четыре дня. Она быстро приняла душ и выскользнула в удушливую прохладу московского утра. Восемь, девять… полдень… И снова непрошенное отчаяние стучится в двери. Одно смс в сутки, что это? Отписка? Или стоит поверить Юлиане и думать о паре фраз, как об объяснении в любви? Ей не дадут скатиться в пропасть. Катя. Она появляется так ненавязчиво, жмется в дверях, приглашает пообедать. Нет, сегодня Кира не откажется – она хватается за протянутую соломинку, а ощущает вдруг в руках стальной канат – Катерина удержит. Жданов жует, косится, но молчит. Пушкарева смеется. Просто обеденный перерыв: шутки, сплетни, отчеты… Таких обедов у нее никогда не было. Она поедет ужинать? Нет, она не будет мешать. Что ж, хорошо – один Катин взгляд, и на глазах у изумленной Клочковой измученный биржевыми сводками финансовый директор галантно протягивает Кире руку: «Я покажу Вам чудесный ресторанчик». Это и есть дружба? Очевидно. На сон ей отвели четко регламентированное время, предварительно влив в нее столько алкоголя, что сознание взяло краткосрочный отпуск. И первое, что она слышит утром, голос Жданова: он заедет за ней через час и отвезет ее к Кате. Та уже в магазине, и ей срочно требуется помощь в выборе платья. Витрины, вешалки… они пьют кофе. Вы… ты… искреннее пожатие руки… «Жаль, я не смогу пойти вечером на презентацию» - «Надо что-то делать с темпераментом Жданова» - «Я над этим работаю» А ей над чем работать? Ромка, мне очень плохо… Катя узнает этот взгляд. Стоп! Мы не будем об этом. Она сама валиться с ног от усталости, но не выпускает Кирину руку ни на секунду. Снова дома. У нее есть всего два часа, чтобы переодеться. На семь часов заказано такси. Она не хочет никуда ехать. Никуда! Ей хочется остаться, забиться под одеяло и тихо поплакать. С чего вдруг? Да просто она давно не плакала: вторые сутки. Но Юлиана уже перехватила эстафету. Она звонит каждые пятнадцать минут и дает подробные инструкции, с кем стоит познакомиться, какое вино лучше не пробовать… А Миша действительно очень мил. Он так искренне ей улыбается, приглашает танцевать. Ее окружают знакомые лица, иногда даже чересчур знакомые… - Видишь вон того мужчину? - Да, - Кира съежилась. - Ты с ним знакома? - В некотором роде, - ее охватывает неуверенность. - Это же Евгений Торопчин, - Юлиана подталкивает ее в спину. – Он проездом в Москве. У тебя есть потрясающая возможность заполучить его на вашу следующую фотосессию. Женька… Все та же белобрысая челка… - Юль, я не могу. - Что значит не могу? – она возмущенно хмурится. – Это лучший фотограф современности! Ты деловая женщина или малолетняя девчонка? - Я знала его малолетней девчонкой… - Ах вот оно что… - она прячет лукавую улыбку. – Давно? - В другой жизни… - Тем более, тебе нечего боятся! Иди! - Зачем? - Затем, что Жданов будет на тебя молиться до скончания дней! Жданов? А Малиновский?.. - Таак, прекрати! - Я не… - Еще один такой взгляд и этот белокурый бог даже не подумает тратить на тебя свой объектив! - Он давно этого не делает. - А ты исправь ситуацию. Ты взрослая успешная женщина. Ты любишь и любима. В ответ лишь болезненная гримаса. - Давай-давай. Пока мы не получили доказательств обратного, все именно так, как я сказала. Кира делает один неуверенный шаг, а над самым ухом раздается: - Подумай о самом чудесном моменте, проведенном в объятиях Малиновского… прости Господи. Еще шаг. И еще. Кира вспоминает его смешное бормотание и то, как он колдует на кухне – уголки рта трогает легкая улыбка. Шаг. Она словно наяву видит, как он жонглирует пультами от телевизоров, чтобы не дать ей в сотый раз посмотреть «Красотку» - улыбка становится шире. Шаг. Его пальцы сомкнулись на ее талии. Вальс в темной комнате, где еще не было призраков. И губы едва касаются распущенных волос – голова гордо поднимается: она любима. Шаг. Ее прерывистый шепот и сведенные за головой руки. Смелость покорять. Сила покоряться. Она любит! - Здравствуй, Женя. Он медленно оборачивается: - Кира? – его едва заметное удивление заставляет ее глаза сверкать. – Я тебя не узнал. - Жизнь переменчива. - Как твои дела? - Лучше всех, - и сейчас она сама в это верит. Через полчаса она возвращается к Юлиане. А в записной книжке лучшего фотографа современности появляется запись о фотосессии в «Зималетто». Она приятно возбуждена и упивается собственной победой. Несколько пар восхищенных глаз следуют за ней по пятам. И уже до самого последнего гостя она окружена толпой поклонников. Нет, она не может оставить свой телефон, она несвободна. Визитку? Разумеется. Она всегда рада деловому сотрудничеству. Но постель пуста. Кира устала и пьяна от впечатлений, а уснуть так же быстро, как накануне, увы, не удается. За ней по пятам продолжают идти воспоминания. Но теперь они не окрыляют – они тянут вниз. Бледное лицо утыкается в подушку. Осталось два дня до часа икс, и решится ее судьба. Готова ли она к этому? Готова! Ей безумно страшно, но не видеть его еще страшнее. Сон как спасение... Утро. Солнце еще только вступает в свои права, а над ухом уже надрывается телефонная трель. Она не может разлепить отяжелевшие веки: она не высыпается, не успевает отдохнуть… Зато в голове приятная пустота. Не этого ли добивается Катя, когда сообщает, что будет у нее уже через час? Зачем? Они по ходу дела что-нибудь придумают. И день пролетает незаметно. А ведь она может привыкнуть к водовороту шуток, покупок и удивительного спокойствия… Вечером на вахту снова заступает Юлиана. Она сидят в небольшом уютном суши-баре и медленно изучают меню. Ее собеседница впервые за все это время касается болезненной темы: - Как ты? - В ужасе. - Он завтра возвращается? - Да, вечером. Сегодня она не может заснуть. Мысли одна кошмарнее другой. Что она будет делать, если… Она ведь почувствует – все поймет по его глазам. Хочет ли? Выдержит ли? У нее просто нет выбора. Осталось меньше двадцати часов… Горизонт светлеет, а она лежит и смотрит в потолок. Возвращайся! – крик, переходящий в стон. Нет, она не может опять впасть в истерику. Никого нет рядом, а она за себя не ручается. Значит, нужно успокоиться. Она встает, зажигает сигарету… Она не курила с самого его отъезда. Но сейчас ей кажется, что даже табачный дым приближает ее к нему. Рома, Рома… Надо урвать у ночи хотя бы пару часов. Итак, подъем! Румяна, тушь – никто не должен заметить ее бледность. Она просидит целый день в кабинете и не позволит Кате выманить себя из норки: она может разреветься, а ведь необходимо сохранять лицо до победного. «Прости, мне надо работать», - она как бы извиняется за свою неблагодарность. Катя поняла. Час икс приближается, и они обе не знают, что будет потом, но Кира чувствует, что Катя готова и ждет вместе с ней. А потом она улыбнется краешками губ или же подставит хрупкое плечо, которое крепче гранита. В приемной зевает Вика. Хорошо хоть она молчит. Ее расспросов подруга-начальница не выдержит – сорвется и накричит, а это неправильно. Вика не виновата, что внутри все трусится от страха. Она ведь по-своему искренна. Она даже звонила в выходные, предлагала встретиться, но Кира вежливо отказалась. Викиной психотерапии ей не вынести. Она сидит и усердно пишет. Что пишет? Вряд ли она сама отдает себе в этом отчет. А в это время в холе открывается лифт и из него выходит ее брат. Что он здесь делает? Он ведь обещал Кате оставить Киру в покое! Да, но ведь неделя уже прошла…

Автор:	Рыжыя Бестия [ 26-01, 10:30 ]
Заголовок сообщения:
Глава 21. - Доброе утро. - Саша? Он стоял у нее на пороге, и мрачная улыбка застыла на лице. - Как ты, сестренка? Кира нервным движением поправила прядь волос: - Работаю, как видишь. - Вижу. А где, - он огляделся, - твой герой? - Все еще в Варшаве, - она устало вздохнула. – Ты приехал затем, чтобы спросить, где Малиновский? - Нет, я хотел удостовериться, что уже можно его убивать. - Не смешно. - Какие уж тут шутки, - он медленно отделился от стены и навис над ней. – Ты плакала? - Нет, просто небольшое похмелье. И устала. - За выходные? - Много дел было. - Каких же? - Ну, например, я была с Юлианой на презентации нового ювелирного бутика. Там была тьма народу… Кстати, я встретила Торопчина. Ты помнишь Женьку? - Женьку? – он задумался. – Ах, это тот, с кем ты собиралась сбежать в Париж? - Да, именно он, - она встала. - Знаешь, иногда мне кажется, что лучше бы ты это сделала, - пробормотал мужчина. Но Кира его уже не слышала: - Представляешь, мне удалось договориться с ним о съемке для наших рекламных щитов. - Съемке? - Да ты что! Он же теперь у нас очень важный фотограф. Я его еле уломала. - Ты всегда отличалась красноречием. - А вчера была просто в ударе, - она искренне улыбнулась воспоминаниям. – Он… Он просто обомлел, когда меня увидел. - Судя по твоему виду, тебя это порадовало. - Конечно! - И что ты от него добилась? - Оо, он устроит фотосессию в стиле «Городские сумасшедшие». Ромка сейчас как раз в регионах… - Опять Малиновский, - он мысленно выругался. – Почему каждая тема непременно должна сводиться к нему? Кира посерьезнела: - Может, потому, что мы говорим о работе, а он все еще здесь работает. Александр иронично хмыкнул. - А может, потому что я его люблю, - добавила она тише, – и страшно по нему соскучилась. Мужчина покачал головой. Она подошла к нему и прижалась. Крепко-крепко, как в детстве, когда он один мог спасти ее от темноты: - Сашка, я знаю, ты не одобряешь, но мне сейчас очень нужна твоя помощь. Он обнял ее: - Ты вся дрожишь. Что-то случилось? - Пока нет. - А случится? Она разжала руки и отвернулась: - Понимаешь, он впервые, с тех пор, как мы вместе, улетел так надолго. И я никак не могу привыкнуть… - В этом ли дело? - Не только, - она наконец рискнула посмотреть ему в глаза. – Я не могу ему до конца довериться. - Ага, новость дня! Если уж говорить о Малиновском, я бы, на твоем месте, не верил ему ни на йоту! - Но мне так хочется… - Кира, речь идет о самом величайшем бабнике всех времен и народов! Кстати, что он делает в Варшаве? - Улетел на показ вместе с Милко и… - она запнулась, - и с его моделями. Брат подкатил глаза: - И сейчас ты ждешь, чтобы я начал тебя уверять, что это ничего не значит? Милая моя, - он схватил ее за плечи, - ты отдаешь себе отчет, что по сравнению с Романом свет Дмитричем твой Жданов был просто ягненком?! Она раздраженно высвободилась: - Знаю, не беспокойся. А от тебя мне нужна только поддержка. - Кир, я не могу… - он взглянул в ее умоляющие глаза. – У тебя кофе есть? Она облегченно выдохнула: - Пойдем, спустимся в бар. Когда они появились в холле, люди вокруг как-то странно засуетились и послышались тихие перешептывания. - Когда ты успела стать темой номер один? – он вопросительно поднял бровь. - Не преувеличивай, - отмахнулась Кира. – Тема – это ты. Каждый раз, когда ты возникаешь в «Зималетто», сотрудники ждут неприятностей. - Да, а, по-моему, ваши секретарши косятся именно на тебя. Она оглянулась – Саша не лгал. Амура и Маша застыли у стойки ресепшена и смотрели на нее почти в упор. Шура и Таня перешептывались у ксерокса. У них что, других дел нет?! Перед ними поставили две ароматные чашки. - Пей, - она придвинула ему кофе. – И не стоит обращать на них внимание – они вечно о чем-то болтают, только бы не о работе, - она попыталась улыбнуться. Попытка оказалась неудачной. - А мне вот интуиция подсказывает, что повод у них есть. - С каких это пор тебя интересуют сплетни? - Только те, что касаются моей сестры. Ну так как, - он слегка склонил голову набок, - расскажешь? - Саш, - она заерзала, - нечего рассказывать. - Почему-то мне кажется, что это не так. Кира сделала глоток и вздохнула: - Тебе бы в ФСБ работать. - Мне и моя работа нравится. Я слушаю. Она со стуком опустила чашку на стойку. - Ладно, раз ты настаиваешь… Ну да, у меня правда последние пару дней вид был не важный… - Они тоже были на презентации? - Ха-ха, как смешно. Нет, я имела ввиду пару рабочих дней. - Четверг и пятница? То есть это уже после отбытия нашего принца? - Да, - недовольное бурчание. - Ну-ну, и что он успел натворить перед отъездом? - Ничего. - Ничего? И поэтому ты неважно выглядела? Или ты что-то узнала? - Да при чем здесь Ромка? Это все я. Я! Понимаешь? – несколько голов повернулись в их сторону, заставив Киру существенно понизить голос. – Дело во мне. - Ты же десять минут назад сказала, что любишь его. - В том-то и дело. Люблю. Очень сильно, - она закрыла лицо руками. – И до безумия боюсь его потерять. - На твоем месте, я бы попридержал свои эмоции, - она подняла голову и увидела, что он смотрит куда-то поверх ее плеча. – Ваш бабсовет так оттопырил уши, что они того и гляди сейчас перевесят. - Не важно. Если случится что-то плохое, они все равно об этом узнают. - Ты думаешь, что он… - Я ничего не думаю! Но это возможно, а простить я не смогу. - Действительно так серьезно? Она кивнула: - Я не собираюсь ни скандалить, ни следить, не волнуйся, я больше не унижусь. Я все пойму. И если так – уйду. А женсовету сплетен хватит до следующего лета. Он недоуменно моргнул: - Уйдешь? Ты уйдешь?! - Да. Уйду. – Пауза. – А потом умру. - Кира… - Я не могу без него, понимаешь? - Без Жданова ты тоже не могла. - Я не знала тогда, что можно так любить. - А так это как? - До дрожи в коленях, до шума в ушах, до потери сознания… - она усмехнулась. – Какие банальные слова… - Но это слова, в которых жизнь? Она изумилась: неужели он ее понял? - Скажи, ты веришь, что он может быть тебе верен? - Только в мечтах… - То есть ты все уже для себя решила? - Получается так. Знаешь, Саш, хорошо, что мы с тобой поговорили. Мне стало легче. Я все старалась не думать о сегодняшнем вечере, а сейчас, когда произнесла вслух, все вдруг стало так просто. - Почему-то мне кажется, что сейчас мне очень ненавязчиво намекнули, что аудиенция окончена. Аудиенция Королевы… Она слабо улыбнулась: - Если мы продолжим в том же духе, я разрыдаюсь на глазах у подчиненных. А ты ведь этого не допустишь? - Не допущу… - он уперся руками в колени, чтобы встать, но снова сел. – Ты мне только одно скажи, ты даже с ним не поговоришь? - А что это изменит? - Ну не всегда все так, как кажется на первый взгляд… Она усмехнулась: - И ты теперь его защищаешь? - Нет, я… а почему «и»? - Ну еще, Катя, Юлиана… - Неглупые, между прочим, женщины… - Неглупые. Я понимаю, на что ты намекаешь, но, поверь, это не ваш с Лерой вариант. Ответом ей было молчание. И вдруг она осознала, что все вокруг тоже затихло. Разговоры прекратились, и тишина вокруг стала поистине гнетущей. Она вопросительно посмотрела на брата, но тот только показал глазами куда-то ей за спину. Кира обернулась, и будто кто-то разом выпустил воздух из ее легких. Прямо посреди коридора стоял… Рома. Он был небрит и с покрасневшими от усталости глазами. У ног стоял чемодан с еще не отлепленной биркой аэропорта. Кира не двигалась. Он тоже. Девушки на ресепшене замерли в голодном ожидании, предвкушая очередную сцену бесконечной мелодрамы из жизни начальства. Неожиданно дверь офиса с грохотом распахнулась, и оттуда вылетела Катя. За ней по пятам следовал Андрей. Словно не улавливая всю важность момента, они вихрем пронеслись мимо замерших в немом ожидании сотрудников, продолжая ожесточенно спорить на повышенных тонах: - Я сказал, ты не сядешь за руль! - Тебя, Жданов, не спросила. - Это не безопасно… - Я не больна – я беременна, черт возьми! Привет, Ром. - Привет, Малиновский. Зайди потом. Катя, подожди! Оба скрылись в лифте. А Роман и Кира не отрывали друг от друга взглядов. Он едва заметно улыбнулся краешками губ: «Все по-прежнему в нашем королевстве?» Она кивнула дрогнувшими ресницами. Так же молча он поднял руки и развел их в стороны. В этот миг, издав то ли всхлип, то ли стон, Кира сорвалась с места и метнулась к нему, чтобы утонуть в его крепких объятиях. Рома… Раздался всеобщий вздох умиления – только Александр продолжал сидеть у стойки бара и едва заметно хмурился. Рома зарылся лицом в ее волосы, жадно вдыхая знакомый запах. Как же он соскучился… А Кира лишь сильнее сжимала руки за его спиной, вздрагивая всем телом: Он здесь, Он вернулся. - Я не мог больше ждать, Снежная Королева, я поменял билет. И в эту минуту все, абсолютно все, стало для нее неважно… Глава 22. Рома замер уткнувшись лицом в белокурую макушку. Он не видел и не слышал ничего вокруг. Он устал, он смертельно устал улыбаться и хохмить, он устал быть всегда наготове и поить Милко валерьянкой, улаживать проблемы с декораторами и умасливать инвесторов. Он имеет право хотя бы раз в жизни побыть просто человеком. Человеком… влюбленным? Ну а если и так, то что? Сегодня он не мог заснуть, все тело трясло как в лихорадке. И только легкий запах гостиничного крахмала, ударяя в нос, подсказывал, что он все еще в рассудке. Он зависит от нее. Зависит так, как никогда и ни от кого. Что ему с этим делать?.. И надо ли? В четыре утра его терпение лопнуло. Менее чем через час он уже кидал вещи в чемодан, а в аэропорту ждал наготове новый билет. Кира… Кира не шевелилась. Она не знала, сколько секунд осталось до бури, и хотела запомнить каждую секунду их объятий. Сейчас он разожмет руки и… А кто знает, что потом будет? Позади самое трудное утро в ее жизни: панический ужас вперемешку с ледяным спокойствием. И ведь еще секунду назад, она знала наперед все, что скажет или сделает при встрече, но его внезапное появление смешало все карты. Она не успела сковать чувства ледяной броней… Боже, как я тебя ждала! Она мяла полы Роминого пиджака и жмурилась в его плечо. Она не поднимет голову, не станет смотреть. Вдруг она прочтет на знакомых чертах печать обмана? Нет! Нет!!! Она не хочет знать… - Как ты тут без меня? – тихий шепот на краю сознания. - Работы много. - Скучала? Пауза. Он все понял: - Я очень скучал. - Я тоже, - и лишь крепче… теснее… ближе… - Какие у тебя планы на сегодня? – лукавая улыбка теряется в элегантном шейном платке. - Работать, - приглушенный смешок. Четыре руки живут своей, особенной жизнью. Две мужские обхватили хрупкие виски, чтобы губам было удобнее целовать этот напряженный лоб, чтобы глазам было проще отыскивать следы ее радости. А две женские… о, они так измучились за эти дни, что ощупывают каждый мускул, каждый неровный позвонок. Она через ткань чувствует его пульс, через дыхание впитывает его силу. И снова как когда-то… Глаза в глаза! Смотри на меня! Но сегодня они не воюют, сегодня они спасают. Друг друга. Себя. Вика прислонилась к косяку и, нервно покусывая губу, наблюдала, как теряются друг в друге две жизни. Они вообще не должны быть вместе! Нетерпимые, эгоистичные, одиночки… Однако застывшие фигуры посреди коридора этого не знали. Сегодня Виктория впервые видела их вместе. И ситуация оказалась гораздо серьезнее, чем она предполагала. Клочкова была готова ко всему, но эта близость, нежность… а лицо Малиновского… О, это было лицо человека, вернувшегося… да, именно домой. Не может быть! Вике стало совсем тоскливо, она не смогла бы точно описать свое состояние, может, ощущение несправедливости? Почему снова не она?! Еле двигаясь, девушка доплелась до своего места. Шура, как водится, отсутствовала. Шушукается, наверное, по углам с женсоветом. Ну и что? Ей и одной неплохо – очень даже хорошо! Ее взгляд замер на очередной розе… Вот черт, опять! Кто бы он ни был, но эта монотонность утомляет! И все же она не смахнула цветок в корзину для мусора, хотя порыв был. Вместо этого она аккуратно, чтобы не уколоться, обхватила тонкий стебель двумя бледными холеными пальцами и задумчиво опустилась в кресло. Из оцепенения ее вывели раздраженные мужские шаги. Вика вскинула взгляд и тут же скривила губы в презрительной усмешке: прямо на нее надвигался Воропаев. Издалека были заметны побледневшие губы и упрямо сжатые челюсти – верный признак его бешенства. - О тебе забыли? Мужчина вздрогнул: - А, Клочкова, - привычно растягивая звуки, он сверкнул глазами в ее сторону, - а что ты здесь делаешь? решила поработать? - Тебя не спросила, - огрызнулась она. - Ну-ну, не стоит растрачивать на меня свой темперамент. Кошелька при мне нет. А кстати, его-то я и ищу: я забыл барсетку. Не видела? - Ага, уже нашла, выпотрошила и выбросила, - она фыркнула. Александр покачал головой: - Вика-Вика… - внимание зацепилось за розу. - О, ты нашла очередного беднягу? кто он? - Не твое дело! - Ну не мое, так не мое, - однако он задержался у стола, чтобы наклониться почти к самому ее уху, - скажи, а он уже знает, какая ты мелочная, корыстная, глупая… - Прекрати! – она истерично взвизгнула. Он усмехнулся: - Как скажешь, - и скрылся в кабинете сестры. - Если бы я знала, кто он и что он знает… - Ты это мне? – Воропаев снова возник в дверях, сжимая под мышкой черную кожаную находку. - Оставь! меня! в покое! - Слушаюсь и повинуюсь, - шутовской поклон. Пауза. Зловещая улыбка. – Но если я еще раз, хоть один раз увижу, что ты таращишься на Малиновского, ты еще не так запоешь. - Да я не… - она моргнула и закрыла рот. - Считай, я предупредил. Ты меня поняла? Она моргнула еще раз. - Клочкова, не слышу! - Поняла. - Что бы там ни было, отныне это, видимо, территория Киры, - и с этими словами он быстро пошел прочь. Его не догнал даже полетевший вслед степлер. Тот жалобно крякнул, разбившись о пол, потому что Александра Юрьевича уже не было. Вика снова посмотрела на розу, погладила, потрогала, повертела в руках, потом аккуратно положила на место и начала методично осматривать все вокруг в поисках какой-нибудь зацепки. Хоть бы записку оставил! Джеймс Бонд недоделанный… Ну ничего, ничего, она всем еще покажет. Когда молодой обаятельный миллионер покажется в «Зималетто» и попросить провести его к Виктории Аркадьевне, все позеленеют от зависти. И даже Воропаев поймет, как он ошибался. А миллионер подойдет к ней и скажет… Громко так скажет, чтобы все услышали: «Ты женщина моей мечты! Выходи за меня замуж». Она мечтательно зажмурилась. Ей почудился вкус соленых брызг, крики низко летящих чаек, а шум прибоя с гулом бился о бока белоснежной океанской яхты. Она стоит в легком платье, ветер развевает черные кудри, россыпи бриллиантов на руках и шее сверкают на солнце. Яхта раскачивается, раскачивается… влево, вправо… влево, вправо… вправо… еще вправо… все сильнее, сильнее… Она стремительно падала вместе со стулом. Черт, черт, черт! Вика выпрямилась, снова взглянула на розу и бережно прижала ее к груди: все именно так и будет! - Кир, давай домой, а? - У меня сегодня две встречи, - тихий шепот. – Вечером… - Я не хочу ждать вечера. Не могу ждать… - Рома, я… - Ты идешь? - Я же говорю, у меня… - Слушай, ты тут совсем от рук отбилась за неделю, - он смеется, он смотрит, не отрываясь, в глаза, чуть влажные от счастливых слез. – Пора снова браться за твое воспитание. Амура! – резкий окрик. Девушка вырастает, как из-под земли: - Да? - Где Клочкова? - Ааа… бегает где-то, я… - Не надо. Отмени все встречи вместо нее: Кире Юрьевне нездоровится. - Хорошо, но… может, помочь чем… - Постельный режим, - теперь его веселье передается всем вокруг. – Минимум на сутки! - Ясно, - она отчаянно пытается сдержать смех. - Ну и отлично, - он снова поворачивается. – Теперь все? Кира хмурится: - Ты не имеешь права, да еще при всех… Он мягко закрывает ей рот ладонью: - Мда, помогать ты мне, явно, не настроена. Мария! - хватка стала почти стальной, и вырваться никак не получается. - Попросите Федора, чтобы перенес чемодан в мой кабинет. - Да, Роман Дмитрич, - бойко рапортует рядовая Тропинкина. – Будет сделано. - Замечательно, а то у меня обе руки заняты. И с этими словами он отрывает ее от пола, чтобы в за секунду пересечь коридор и скрыться в лифте под оглушительные аплодисменты зрителей… Глава 23 И снова за окном рассвет И снова я теряю память Я так боюсь услышать нет И крылья опалить о пламя Среди холодной пустоты В тебе одном мое спасенье Ждать, что исполнятся мечты, Увы, не хватит мне терпенья Я подгоняю время бег, Я замираю от желанья Я только слабый человек… Прощенье тяжелей прощанья. Рискну! Смотрю в глаза и вдруг Мне все становится не важно Прости мне, Боже, мой испуг Шагаю в пропасть я отважно Ловлю мгновения из снов И… замираю в изумленье Ты любишь!.. Не хватает слов… В тебе одном мое спасенье. - Ты слышишь?.. Судорожный вздох. - Слышишь?.. - Сердце… твое… - Кире не хватает воздуха, она закрывает глаза и срывается вниз, туда, где ее непременно подхватят уверенные мужские руки. – Оно бьется… Приглушенная улыбка: - Ты рядом… И снова пучина мучительного восторга. Его губы клеймят ее, руки дрожат от жажды обладания… - Чьи руки?.. - Я думаю вслух?.. - Мои… - Мои… - Господи, Кира, наши! Я не могу, я умираю… И только взгляд мерцающих глаз: можешь, еще как можешь… - Я скучал без тебя… В ответ то ли смех, то ли стон. Они скатываются с широкой кровати, чтобы им наконец хватило места. Но стены все чаще и чаще попадаются на пути. Счастливый мужской шепот: - Ты… - и еще тише, у самой кожи, - ты… Сведенные судорогой мышцы, расцарапанное колено – она в жизни не была так счастлива! Спутанные волосы, жар ее тела – он никого не встречал прекраснее! Сколько раз за прошедшие дни, стоило закрыть глаза, Кира представляла их встречу – неизменно на ум приходили слезы, упреки, обвинения, но это… И потому сейчас, в кольце его рук, изнывая в упоительном танце времен, ей хотелось рассмеяться в лицо своим страхам: ключи? какие ключи?! Самое страшное потерять… нет... я… ох… - Я люблю тебя… - еле слышно. - Что? – он застыл и напряженно смотрит. Ошибка?.. не стоило?.. не важно! - Люблю… тебя… Молчание. Она и не ждет ответа, она тянется за поцелуем и за мгновенье до того, как их губы встретились, она видит его глаза… нет… не может быть… Господи, пусть это будет правдой!!! Кира потянулась и счастливо улыбнулась. Сегодня даже неумолимый скрежет будильника вызвал у нее восторг: они едут на работу вместе! Вопреки вчерашним уверениям Ромы они не могли себе позволить исчезнуть на целые сутки. Ее ждали поставщики, ему надо было отчитаться о показе. Представляя, как сегодня на них будут смотреть в офисе, она тихо рассмеялась. - Семь тридцать – не вижу повода для веселья, - сонное чудо подняло голову. - Пора вставать. - Я не могу. - Можешь, - она потянула одеяло. – Пора предстать пред светлые очи начальства. - Жданов может подождать, - и он снова рухнул лицом в подушку. - У нас четыре горящих проекта, - она потрясла его за плечо. – Поднимайся. - Не буду, - он рывком притянул ее к себе. – Вот такой я нехороший. Решив, что поваляться минут десять они еще вполне могут, Кира удобнее устроилась рядом с неподвижным мужчиной. - Как показ? Она ощутила, как мгновенно напряглись мышцы под ее рукой, но, не услышав ожидаемого продолжения, он тут же расслабился: - Как в аду. Ты же знаешь Милко. - Знаю. Много пришлось работать? - В народе это называется вкалывать. Я спал урывками. - Вы постоянно были вместе? - Наш гений не давал мне продыху со своими истериками. - Что, прям до ночи? - Увы. В десять репитиции, потом примерки, потом… - он наконец перевернулся на спину и посмотрел на нее. – Ты хотела спросить что-то конкретное? Кира замерла: все же в том, что мужчина давно и хорошо тебя знает, есть свои минусы. - Нет, - как можно более беззаботно. – Ладно, пора собираться, - она быстро спрыгнула на пол, потому что разговор принимал опасное направление. - Ты уверена? - Уверена. Ты приехал, - пауза, - а подробности расскажешь на совещании. - Ты совсем не о работе хотела поговорить, я прав? - его пристальный взгляд следовал за ней до самой двери. – Кир, я не спал с моделями, - и она пулей вылетела в коридор. Больше они к этой теме не возвращались. Рома, казалось, обо всем забыл, а Кира запрещала себе вспоминать. Они вовремя успели на совещание. Малиновский действительно проделал огромную работу в Варшаве. Жданов был в восторге. Милко тоже пребывал в хорошем расположении духа, особенно, когда ему пообещали подписать контракт с потрясшей его воображение польской моделью. Дни потекли своим чередом. Работа кипела, обсуждения накалялись, покупатели строились в очередь у порога «Зималетто» и не было порой даже времени пообедать. Но телефон смолкал, на город опускалась ночь – уставшие и довольные все расходились по домам. И Кира падала на переднее сидение Роминой машины, чтобы уснуть, еще не доехав до дома, а проснуться от ласкового голоса: «Соня, мы дома». Дома… Из его уст это звучало особенно значимо. Их общий дом… Она уже научилась жарить картошку и давить чеснок. Она выяснила, откуда в холодильнике появляются продукты и что бывает, если вытереть зеркало махровым полотенцем. Рома настоял, чтобы не потерпит в своей квартире посторонних людей, и Кира вдруг с удивлением обнаружила, что даже уборка может стать удовольствием, если перед носом на стремянке маячят потертые джинсы. Хотя нет-нет да и проскальзывала у нее шальная мысль, что рано она успокоилась, что снова может упустить что-то важное, но будет поздно… Нет, хватит, она не будет его подозревать. Он сейчас такой весь… такой… домашний? Рома? А почему бы нет? Она сама ведет себя просто идеально. Не названивает, не следит… Но он же все время на виду, в кабинете напротив… Нет, даже если бы это было не так, она бы все равно ему верила! Да, именно. Она будет верить, что бы ни случилось. - Ну, как у вас? – Андрей присел на краешек стола в кабинете друга. Рома расслабленно улыбнулся: - Не поверишь, просто великолепно. - Как Кира? - Замечательно. - А ваши проблемы? - Ерунда, - он отмахнулся от этих мыслей. – Видимо, ее тогда что-то расстроило. Просто потребовалось побольше времени, чтобы она успокоилась. - Уверен? - Абсолютно. Она ничего не выясняет, не дуется, вся такая спокойная, - он самодовольно хмыкнул, - ну, при таком-то сокровище! Эх, мужчины… - Кира… - заминка. - Кира, - Катя остановила ее в коридоре, - ты как? - Лучше всех, - последовавшая улыбка была ослепительной, однако… - Это же не правда. - Я… - Пойдем, поговорим в моем кабинете. Кира не сопротивлялась. - Итак? - Да действительно все хорошо, - Кира нервно вышагивала по кабинету. Катя следила за ней глазами: - Но? - Но… но ведь те ключи мне не приснились! - Так спроси Малиновского. - А то я не знаю, как они со Ждановым смеялись над моими допросами. - У тебя есть повод. Весомый, заметь. - А вдруг какая-нибудь ерунда? - Я в этом просто уверена. - Но тогда у них появится лишняя возможность… - Иначе ты сойдешь с ума. - Пусть так. Я не хочу быть посмешищем. Катя промолчала. А Кира вылетела в коридор и почти побежала к себе. Искренние вопросы подняли очередную бурю в душе. Нет, она не будет спрашивать, не-бу-дет! Всему этому должно быть объяснение! И так ли уж важно, какое? Но еще эта командировка… Она замотала головой, как будто воевала с собственным здравым смыслом. - С чем ты так яростно споришь? – Клочкова стояла у дверей в ее кабинет, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Кира попыталась собраться и принять как можно более равнодушный вид: - Мы с Катей… - Ах с Катей… Что-то ты зачастила к Пушкаревой. - Как-никак она мой начальник. Твой кстати тоже. - Президент у нас Жданов. - А она – вице-президент. - Ну, это ее проблемы. А у тебя что? Опять Малиновский что-то натворил? - С чего ты взяла? - Ты какая-то взвинченная последние дни. - Вик! У меня работы невпроворот, а мой секретарь, который должен мне во всем помогать, сидит в баре и попивает кофе! - Кир, а чего ты сразу, чего сразу обвинять-то… Я ведь тоже вкалываю… - Ты?! - Я… я отвечаю на звонки… - Какие?! На мои звонки отвечает Шура! Ладно, - она понизила тон, - что с тобой теперь делать… - А что со мной? – Вика встрепенулась. – Не надо со мной ничего делать. - Это точно – не поможет, - она устало вздохнула. – Пропусти, у меня работа. Вика, успокоившись, что увольнение ей пока не грозит, сразу вернулась к тому, что интересовало ее больше всего: - Так что там с Малиновским? - Вика! - Все, молчу, молчу, - она примирительно подняла руки, отступая от двери. Кира прошмыгнула внутрь и затихла… Снова плачет? Клочкова нахмурилась: да что ж это такое! Нет, Малиновский просто не может быть верным. Да ни один мужик, если честно, не может, а уж Рома… И чем позже Кира это поймет, тем больнее ей будет… Единственная шестеренка Викиного мозга заработала, как сумасшедшая: «Кира не заслужила снова быть обманутой. Я выведу тебя на чистую воду, Малиновский. Чего бы мне это ни стоило!» И она тут же принялась разрабатывать план…

Автор:	Рыжыя Бестия [ 26-01, 10:37 ]
Заголовок сообщения:
Глава 24. - Ром, - Кира нарисовалась в дверном проеме его кабинета, - есть идешь? Он поднял голову от стола, погребенного под документами, и виновато улыбнулся: - Прости, у меня завал. Она слегка нахмурилась, кивнула, но, вложив руки в карманы, замялась у двери. - Что-то случилось? – он озабоченно поднялся ей навстречу. - Нет… нет… - Кир? - Ну в общем… Сашка сейчас должен приехать… - И? – в голосе появились резкие нотки. - Я подумала, что ты… что мы… - Ты подумала?.. – он был уже совсем рядом. - Мы могли бы хоть раз пообедать все вместе, втроем, а? - Родная, - он немного смягчил тон и чмокнул холодный кончик носа, - как бы я к тебе ни относился, на твоего брата это не распространяется. - Ты мог бы попробовать… - Нет. - Рома… - Нет. - Но он же мой брат… Роман нежно приобнял ее за плечи: - Вот поэтому ты сейчас будешь хорошей девочкой и поедешь с ним в ресторан, а я спокойно поработаю, - он ласково подтолкнул ее к двери. - А в другой раз? – в ее глазах было столько мольбы. Рома тяжело вздохнул: - Я подумаю. - Честно? - Честно. Ее лицо тут же озарила улыбка, и она почти на крыльях выпорхнула в коридор. Рома моментально посерьезнел: только не это! Он и так не может оправиться от собственного постоянства. А еще и семейные обеды… И с кем? С Воропаевым?! - Кир, постой, - Вика поймала ее за локоть. - Что случилось? - А… а ты куда? - На обед. - С Малиновским? - Нет, у него много работы. А что? - Да нет, так… Значит, он остается… - Именно. Ты претендуешь на место за столом? – Кира снисходительно взглянула на вечно голодную подругу. - Нет, что ты! – Клочкова замахала руками. - Я просто думаю вслух, - она как-то странно хихикнула. - Как знаешь, - у Киры не было времени размышлять над ее поведением. - Мне надо собраться. Скоро уже Сашка приедет. - Сашка? Воропаев?! - А какой же еще? Вика ощутила, как у нее против воли затряслись колени. Но отступать от задуманного она все же не собиралась. - Действительно, какой… Ладно, приятного тебе аппетита. А я… Пойду-ка я поработаю. - Ты?! Вика? С тобой все в порядке? - О да! – истерический смешок. - Лучше не бывает! – и она поспешила оставить арену, оставив Киру теряться в догадках. Рома в четвертый раз пересчитывал смету, но проклятые цифры никак не хотели укладываться в бюджет. Он откинулся на спинку кресла и потянулся. Время ползло приступно медленно – до вечера было еще ох как далеко. Что бы сегодня приготовить? Может, заказать обед в ресторане? Нет, это не выход. Надо будет купить каких-нибудь вкусностей и покормить Снежную Королеву домашней едой, не дай бог опять заледенеет. Он закрыл глаза и улыбнулся своим мыслям. - Рома, ты здесь? Он вздрогнул – Клочкова почти по стене, озираясь, втиснулась в кабинет и быстро захлопнула дверь. - Вика? Ты пришла подпереть пару шкафчиков? - Нет, там Воропаев… - Знаю. Что ты хотела? - Я? – она всхохотнула. – А я, собственно, к тебе, да… - она моментально подобралась и грациозной походкой двинулась к его столу. - Ко мне? – Роман снова уткнулся в бумаги. – Кира отказалась… гхм… одолжить тебе денег? - Неет, - в ее голосе засквозило соблазнительное придыхание – мужчина даже бровью не повел. Не заметил? – Неет, Ромочка, - с поистине кошачьей пластикой она скользнула к нему и рассыпала свою шевелюру по документам. Он недовольно отмахнулся: - Клочкова, ты мне мешаешь сосредоточиться… – Вика победно улыбнулась, - …говори, зачем пришла, и можешь быть свободна, - улыбка слегка поблекла. - Сестра, я уже тут, - раздалось из-за двери. Вика мгновенно побледнела и, вытянувшись в струну, схватила первую попавшуюся папку: - Я это… для Киры… забрать пришла. Вооот. Рома раздраженно вырвал листки у нее из рук: - Оставь в покое Милкины эскизы. - Кир, ты готова? – снова этот зловещий бас. - Сашка, мне нужно еще пару минут. Куда мы едем? - В суши-бар. «Так, рыба на вечер отпадает», - он уже забыл о Клочковой, обдумывая меню. - Отлично, я мигом, - слышно было, как Кира промчалась вглубь офиса. - Я зайду пока к Кате, поздороваюсь. - Хорошо. «Пушкарева даже его простила! Где справедливость?!» - Рома покачал головой. Голоса смолкли – Вика тоже расслабилась: движения снова стали плавными, а голос чуть хрипловатым. Она обогнула стол и подошла почти вплотную. Мягкая женская ладонь легла на его плечо: - Ты так напряжен… - Вика, столько денег нет даже у меня. - Я разве просила денег? – игриво осведомилась гостья. Он устало вздохнул и поднял на нее глаза: - Я не настроен разгадывать ребусы. Что тебе надо? - Ничего, - она постаралась улыбнуться как можно естественнее и осторожно присела на хлипкую ручку. – Я просто соскучилась по твоему обществу. От неожиданности Рома поперхнулся и закашлялся. Вика не преминула услужливо похлопать его по спине. Затем хлопки перешли в мягкие поглаживания. Мужчина резко вскочил и отступил на шаг: - Что ты задумала? - Ничего, - она невинно моргнула. – Просто Кира сегодня обедает с Сашей и я подумала, может, мы… Он не дал ей закончить, вынул из портмоне пару купюр и протянул: - Держи. - Что это? - Гуманитарная помощь. Иди съешь гамбургер. - Рома, мы поехали, - раздался из-за двери женский голос. Вика застыла. Но дверь так и не открылась. Каблуки прошли мимо. - Удачи, - крикнул Малиновский. Затем снова обратил свое внимание на Вику. – Клочкова, сама-то знаешь, чего хочешь? Не нужны деньги – не надо, - та не успела и глазом моргнуть, как купюры исчезли из виду. – Мне надо работать, - и он жестом указал ей на выход. - Роом… - До свидания. Девушке не оставалось ничего иного, как ретироваться с видом оскорбленного достоинства. Этот бой она проиграла. Но не войну! Он ведь уже почти поддался… почти… Ей просто помешали. Кира. Кира появилась не вовремя и спугнула его. Раздраженная, она чуть не сбила предмет своих злопыханий с ног. - Вика? Откуда ты появилась? Девушка тут же приняла скучающий вид: - Как откуда? Из приемной. Решила принести себе кофе. - Сашку не видела? - Он же вроде к Пушкаревой собирался. - Точно… Погоди, а ты откуда знаешь? - Мил моя, да тебя все «Зималетто» слышало, так ты кричала. - Да? Может быть. - Ты какая-то рассеянная. Что-то случилось? - А? Нет. Все хорошо. - Опять Малиновский? – она всплеснула руками. – Ну я так и знала. Вот ведь… - Вик! Ну при чем здесь Малиновский?! – она набрала полные легкие воздуха, чтобы успокоиться, и уже значительно тише произнесла. – Слушай, я кое-что забыла в кабинете. Пожалуйста, найди Сашу и скажи, что я жду его внизу. - Где ж я его найду? - Ты сама только что сказала, что он у Кати. - Ах да… сказала… Конечно. Я передам. И они разошлись в разные стороны. Клочковой абсолютно не хотелось лишний раз встречаться с Воропаевым, еще меньше хотелось смотреть на то, как он вьется вокруг Пушкаревой, но выхода не было. Сейчас она прервет их слащавые сюсюканья – Вика скривилась. Однако, не дойдя до кабинета несколько метров, она замерла. Из-за закрытой двери неслись если не крики, то очень раздраженные голоса. Александр и эта мымра ссорятся? Интересно! Теперь, стараясь ступать как можно тише, она приблизилась к источнику воплей. - Катя, ты в своем уме? Мне? С ним? - Саш, ну ты же уже большой мальчик, - женский голос был поспокойнее, тем не менее достаточно резкий. – Твоя сестра живет с ним – это уже не смешно. - Мне так прям плакать хочется! - Ты не прав. Он любит ее и не важно… - Любит?! «Любит. Ха! Скажешь тоже, Пушкарева», - Вика фыркнула. - Да, по-своему, - неуверенность? или послышалось? – Почему бы тебе не поговорить с ним? Пригласить, например, с вами сегодня пообедать. - Сегодня?! Я не готов! - Ну хорошо, завтра, послезавтра… Пожалей Киру, разве не видишь, как она разрывается между вами? - Она разрывается оттого, что ни на йоту не верит Малиновскому! «Воропаев, неужели, мы хоть в чем-то сходимся?» - искусно ощипанная бровь взметнулась к челке. - Она верит.. пытается… Ну пойми ты, после Жданова… - Так и знал, что и здесь без твоего мужа не обойдется. «И без тебя, Пушкарева!» - Не начинай… - Что ты от меня хочешь? – теперь голос Воропаева прозвучал неожиданно устало. - Попробуй с ним примириться. - Я бы с бОльшим удовольствием попробовал прижать его гулящий хвост. - Саша! - Что? Поймать, так сказать, с поличным. «Светлая мысль!» - А ты уверен, что есть что ловить? - Уверен. «Абсолютно!» - Ну не может человек так мгновенно измениться. «В точку!» - И чем быстрее Кира это поймет, тем лучше. «Воропаев, я начинаю тебя любить! Не странно ли?» - она ухмыльнулась. - Ты только усугубишь ее мучения. - О нет, я прекращу это фарс раз и навсегда. - И каким же образом? – ирония. - Подошлю какую-нибудь длинноногую красотку – и дело в шляпе! Думаешь, он долго продержится? - Думаю, долго. «Полная уверенность в голосе, а зряяя, Пушкарева, ой, зря… Только Киру изолировать надо. Чтоб не спугнула. Опять». - Да делов-то! Пару раз зубами сверкнуть, волосами тряхануть… «Увы, все же не настолько все просто. Мдааа…» - Он не поддастся, вот увидишь! - Ну тогда можно элементарно подставить. - Что?! «ЧТО?! А поподробнее?» - Ой, больно… «Видимо, она его стукнула». Смех. «Очевидно, не сильно… Ну же, Воропаев, развей свою мысль!» - Ладно, Кать, ну прекрати, ну пошутил… - Глупо. - Не так уж и глупо. Подстроить двусмысленную сцену – организовать Кире место в первом ряду. - Ты ее уничтожишь! - Я ее спасу. На будущее. - Саша, - женский голос дрогнул от едва сдерживаемых эмоций. – Поклянись. Поклянись немедленно, что никогда до этого не опустишься, - почти угроза. - Катерин, - веселый смешок. - Поклянись, черт побери! - Что-то ты выражаться начала частенько. Ой… Кать, я… - Малиновский Жданову уже в свое время добра желал. Клянись, Александр Юрьевич, я жду! - Хорошо, клянусь. «Зато я не клянусь и…» Но появившаяся в конце коридора Кира прервала ее начавшийся было внутренний монолог – пора сматываться. «Спасибо за наводку, господин Воропаев!» - мысленно отсалютовала Виктория закрытой двери и, загадочно улыбнувшись, скрылась за поворотом. Глава 25. - Кир. - Что? – она подняла голову, вилка со шпинатом замерла в воздухе. - Я тут подумал… - он открыл было рот, чтобы продолжить, но снова замолчал. - Саш, у тебя проблемы? Что-то с Лерой? – она обеспокоено заглянула ему в глаза. - Нет-нет, все в порядке… я… - Ты?.. - В общем, мне кажется, я готов попробовать пообщаться с твоим павианом. Кира поперхнулась: - С кем, прости? - С Малиновским! – он с грохотом опустил нож на тарелку. – Катя сказала… - Да? - Она говорит, что тебя мучает наша вражда. - Не то чтобы… - Кир, это так? Сестра вздохнула: - Понимаешь, я люблю вас обоих, но не могу требовать… - она осеклась. – Я не могу заставить вас полюбить друг друга. - Да, это гиблое дело. - Согласна. Но вы могли бы попытаться… - Заключить перемирие? – ухмылка. - А возможно? Он внимательно посмотрел на нее и уже абсолютно серьезно спросил: - Это так важно для тебя? - Очень. Ты сможешь перебороть себя? - А Малиновский? - О, поверь, он не испытывает к тебе ненависти, - поспешно заверила она. - Свежо предание… - Нет, правда. За что ему тебя ненавидеть? Ты же всегда недолюбливал Андрея… - Мягко сказано… - А он просто всегда был на его стороне. Так сложилось. - Так сложилось… Скажи, а тебя не напрягает, что куда ни глянь, везде всплывает Жданов? Во всем, что касается тебя. - Мы были вместе пять лет. Пять долгих лет, и я не могу вычеркнуть их из своей жизни. - Пусть так, но как ты? - Нормально. Я простила и отпустила. - Значит, это Жданов, как бумеранг, все возвращается и возвращается. - Почему ты не прекратишь к нему цепляться? Он задумчиво отправил в рот порцию картошки: - Не думал как-то над этим. Может, привычка? - Не надоело? - Неа, - он хмыкнул, - ему не повредит быть в тонусе. - Но ты же дружишь с его женой. - Одно другому не мешает. - Они часто ругаются из-за тебя. - Зато им, похоже, очень нравится мириться, - он улыбнулся. – Не считай своего брата еще большим монстром, чем он есть на самом деле. Ладно, - он откинулся на спинку стула и сложил на животе руки, - я попытаюсь выдержать обед с твоим бабником. - Саша! - Дорогая сестричка, я согласился на обед, но не обещал любить Романа Дитрича, пока смерть не разлучит вас. Кира решила довольствоваться достигнутым. - Вика, ты здесь? - А где же мне еще быть? – раздраженно ответила девушка, выходя из-за дверцы шкафа. - Ну, я подумал, раз обед… - Зорькин смущенно замялся. - Это у нормальных людей обед, а у нищенок вроде меня на это нет денег! – она снова вернулась к перебиранию папок. - Тогда, может, ты согласишься… - Нет, и не уговаривай меня. Я не поеду с тобой в «Ришелье» и не закажу устрицы, как бы ты меня ни уговаривал. Коля откашлялся: - Я вообще-то хотел тебе предложить попить кофе в баре. Темная голова снова показалась из архива – волосы наполовину покрылись пылью: - Тем более не пойду! – она фыркнула и попыталась сдуть мусор с челки. Молодой человек осторожно приблизился и попытался смахнуть мелкие соринки, прилипшие к взлохмаченным кудрям – она дернулась, как от удара: - Не прикасайся ко мне! - Я и не думал… - Вот и не надо! Иди лучше подумай, как заплатить мне вовремя зарплату! - Но задержки и так не будет… - Отлично! – она уперла руки в бока. – Тогда иди и подумай, как мне ее увеличить. Николай совсем сник: все безнадежно. Наверное, Катька права, пора выбросить ее из головы. - Ты все еще здесь? – донеслось из шкафа. - Считай, уже нет. Вика дождалась, пока стихли шаги, и вернулась к своему столу, но не села, а продолжала стоять и задумчиво смотреть вслед незадачливому финансовому директору. А правда, чего она на него взъелась? Он уже столько раз просил прощения и еще больше пытался. Ну как винить его за то, что она уродилась такой потрясающей женщиной?! Простому смертному не забыть… В животе неприятно заурчало. Не поторопилась ли она отказаться от обеда? Может, стоит его догнать? Она тряхнула головой: нет, не сейчас, когда с минуты на минуту должен объявиться ее таинственный миллионер. А вдруг он увидит ее с Зорькиным? Что он тогда подумает? Решит, что она уже несвободна? Нет, этого допустить нельзя! «А как же обед?» - жалостливо поинтересовался внутренний голос. Ничего, придется потерпеть. Ради миллионера. И она опустилась в кресло. Но миллионер все не приходил. Денег с каждым днем становилось меньше – есть с каждым разом хотелось больше. Однако Виктория Аркадьевна проявляла удивительную стойкость, отвергая любые попытки Коли помочь. Шура смотрела на нее как на умалишенную, когда та принималась, словно заклинание, повторять: «Вы еще все увидите, вот дайте срок, и увидите…» Николай ходил мрачнее тучи. Он сотни раз обещал себе не приближаться к кабинету Киры, и снова ноги несли его туда, где одинокая и всеми забытая сидела его любимая… «Дура!» - зазвенел в голове голос Пушкаревой. …его любимая дурочка. Господи, сколько раз он еще должен получить граблями по лбу, чтобы научиться их обходить?! Зато в остальных закоулках «Зималетто» наступило временное затишье. Женсовет в перерывах между перекурами все же умудрялся работать. Милко своими воплями регулярно сотрясал стены президентского кабинета. И только Юлиана, временами появлявшаяся на пороге, неизменно вызывала его улыбку. Андрей и Катя вошли в полосу абсолютного согласия друг с другом. Лишь однажды у Жданова случился очередной рецидив ревности, когда с ресепшена сообщили, что на проводе Михаил Борщев, но и эта вспышка быстро утихла, когда выяснилось, что он звонил Кире, чтобы договориться о каком-то совместном проекте, который они обсуждали, когда виделись на презентации. В целом даже Рома не давал повода для сплетен. Он вел себя примерно и потому, когда ему на два дня пришлось лететь в Питер, чтобы подписать контракт с местным рекламным агентством, его вторая половина ни словом, ни намеком не выразила своего неудовольствия. Она продолжала мягко улыбаться, всем своим видом показывая, что ни единого подозрения не возникло в ее светлой головке. Кира улыбалась, и улыбалась, и улыбалась, пока не свело челюсть. Никто так и не узнал, что ту ночь, когда Малиновский отсутствовал, она провела без сна, вцепившись зубами в подушку, чтобы не закричать от парализовавшего ее неуправляемого страха. Но она выдержала. Рома прилетел. И ни одна живая душа, даже Катя, не поняла, как она была близка к очередному срыву. Тем не менее, что-то зловещее витало в воздухе. Что-то, что невозможно было предугадать, но что неминуемо должно было случиться. Это ощущалось в неестественной тишине, замиравшей порой в шумных коридорах, угадывалось в нервном спокойствии, царившем на производственных этажах, пряталось за оживленными разговорами сотрудников. - Мне страшно, - Катя облокотилась о тумбу в конференц-зале. Только что закончилось очередное совещание, и они с Андреем остались одни. - Что такое? Где-нибудь болит? – обеспокоено встрепенулся мужчина. - Вот здесь, - она приложила руку к груди. – На душе что-то неспокойно. - Сердце? Надо к кардиологу? Она покачала головой: - Предчувствие. Нехорошее. Он облегченно выдохнул: - Тебе бы поменьше общаться с Амурой, чтоб не мерещились всякие глупости. Катя промолчала. Но отмахнуться от своих мыслей так же просто не получалось: что-то будет. Ей казалось, что она слышит тиканье часов. Тик-так, словно уплывают последние минуты прошлой жизни. Тик-так. - Ты видел их? - Кого? – он обеспокоено вгляделся в ее лицо. Катя это заметила: - Прекрати так на меня смотреть! Я еще не выжила из ума! - Что не может не радовать, - он подмигнул ей. Но она не отреагировала и продолжала: - Я имела ввиду их всех. - Видел. И что? - Они такие спокойные… - А это плохо? – он выглядел озадаченным. - Знаешь, когда все слишком спокойно, мне становится не по себе. Это как затишье… - Перед бурей? Катя кивнула. - Ой, не забивай голову. Это предрассудки – не более. - На собственном опыте… - Перестань, - он жестом прервал ее. – Единственное, что должно тебя сейчас волновать, это наша принцесса, - он склонился к ее уже достаточно округлившемуся животу. Лицо как всегда в подобных случаях приняло глуповато-умиленное выражение. Катя раздраженно отступила: - Ты перестал воспринимать меня всерьез! Я для тебя нечто вроде детородной фабрики. Андрей взглянул на жену: - Ну ты что? Просто я искренне считаю, что все предчувствия, предсказания… Это бред, Кать, - он обнял ее и притянул к себе. - Но то, что Амура нагадала… - О Боже, нет, - он тихо засмеялся, уткнувшись ей в макушку. – Пора действительно ограничить ваше общение. - Не смей указывать, с кем мне дружить! - И в мыслях не было, - он примирительно поднял кверху руки. – Просто наша дочурка, - он снова присел так, чтобы лицо его оказалось на уровне ее живота, - не должна сразу же попасть под влияние названной паранормальной тетушки. Да, крошка? - Она нормальная! – Катя начинала злиться. – И вообще, с чего ты взял, что это девочка? - Потому что я так хочу, - он лукаво сверкнул глазами. - Только поэтому? - А разве недостаточно? Она что-то забормотала себе под нос. До него донеслись лишь обрывки фраз про шовинизм и чертову мужскую самоуверенность. - В одном Воропаев прав – ты стала непозволительно много ругаться. Катя взвыла и рванула к двери. Ее остановил голос Андрея: - А ты имеешь что-то против дочери? Она замерла: - Разумеется, нет. Я просто не предполагала, что ты так хочешь девочку. - Почему? – его удивление казалось искренним. – Тогда я получу сразу два сокровища. Она ведь будет копией своей удивительной мамочки. Представив себе такую перспективу, Катя пулей вылетела из кабинета. А в это время в другом конце офиса появился Александр Юрьевич собственной персоной. Ленивой самоуверенной походкой он приблизился к кабинету сестры и без стука вошел. Кира вздрогнула и подняла голову: - Сашка? Ты не предупреждал… - Мне следовало записаться на прием? - Нет, но… - Тогда неплохо было бы, чтобы твоя секретарша хоть изредка выполняла свои обязанности. Кстати, где она? - он слегка отклонился назад, так, чтобы видеть приемную. - Вика, ау, где ты? - он повернулся, - нет Вики. Кира усмехнулась: - Ты пришел обсудить работу сотрудников? - Нет, я пришел, чтобы забрать тебя на обед. - Но мы с Ромкой уже договорились… - С сожалением должен констатировать, что я собираюсь включить в меню и его. - Правда? - О да, рискуя при этом заработать несварение… - Саш! – но она улыбалась. Как давно он не видел на ее лице такой простой искренней радости. - Я настроен решительно, - он улыбнулся в ответ. – Кстати, где он? - На производстве. Скоро должен вернуться. - Ясно, - он шагнул внутрь. – Знаешь, у меня, к сожалению, не так много времени. Ты не могла бы поторопить его? - Конечно, - она почти выпорхнула из-за стола и, чмокнув брата в щеку, проговорила, - мы сейчас. – А потом добавила, - спасибо. Напевая что-то под нос, она проследовала к лифту, успела перекинуться парой новостей с Машей и поехала вниз. Все ее естество пело: Сашка сдержал свое слово – теперь осталось, чтобы Рома сдержал свое. Но он сдержит, обязательно сдержит! Какой чудесный день, сегодня ничто не может испортить ей настроение… До катастрофы оставалось всего несколько часов. Глава 26. Кира нашла Рому в его старом кабинете. Он присел на краешек стола и задумчиво смотрел в одну точку. Спокойная расслабленная поза и отсутствующий взгляд… О чем он задумался? - Эй, - он обернулся на ее тихий голос. - Ты здесь? - Да, - она шагнула внутрь. – Сашка приехал. Он кивнул: - Я рад и счастлив. - Он приглашает нас с тобой на обед. - Нас? - Да. - И что требуется от меня? - Разумеется, согласие. Всю его апатию как рукой сняло: - Не, мы так не договаривались! Кира приблизилась: - Ты мне обещал. - Я? Когда?! Не было такого! Нет, не помню! Она улыбнулась: - Все ты помнишь. Давай, пошли. Ты здесь закончил? Мужчина тяжело вздохнул: - К сожалению, да. - Тогда… - она протянула руку. В следующую секунду он повис у нее на плече и картинно зарыдал: - Ай, за что ж мне это всёёёё… Кира расхохоталась: - Малиновский, не поможет. - Ой, на кого ж ты меня кидаааешь… - Я тебя не кидаю, - лукавая улыбка. - Заставляешь стать Воропаевским ужиноооом… - Обедом, - все еще смеясь, она ткнулась в его склоненную макушку. – Попробуй выдержать, – потом еще тише, - для меня. И она ощутила крепкое пожатие его руки. Если бы кто увидел их со стороны, это больше походило бы на радостную встречу старых друзей. Но стоило присмотреться получше, как становилось понятно, что улыбки у всех троих выходили искусственные, глаза напряженные, а спины неестественно прямые. Александр буравил избранника сестры тяжелым взглядом, Рома отвечал ему насмешливой ухмылкой, а Кира нервно сглатывала и то начинала обмахиваться салфеткой, то нещадно мяла тонкую ткань в руках. - Все-таки тебе стоило заказать мясо с кровью, - Малиновский ласковым волком взглянул на брата любимой женщины. – Такому как ты в самый раз. - Такому как я? – вопросительный голос разрезал наэлектризованный воздух. - Ты меня понял, Воропаев. - Более чем. - Где же наши салаты? – Боже, обед еще и не начинался, а Кире уже хотелось сбежать. - Сейчас принесут, - тон Романа немедленно смягчился. - Как Лера? – попыталась она перевести разговор. - Лучше всех. - Бедная девочка, второй раз на те же грабли, ай-яй-яй. - Рома, - почти простонала Кира. - И чем же она, позволь полюбопытствовать, бедная? - В каких смертных грехах ты обвинишь ее на этот раз? - Если поблизости не окажется твоего дружка… - А вот и официант! – нарочито громко объявила виновница сегодняшней встречи. Они ее поняли и замолчали. Ради нее. Следующие пять минут прошли под хруст китайской капусты, старательно пережевываемой двумя мужскими челюстями. Хотя с гораздо большим удовольствием они бы разжевали друг друга. - Еще вина? – Воропаев попытался хотя бы изобразить вежливость. - Мне хватит. Если не заметил, я за рулем. - Если не заметил, в отличие от тебя я вообще не пил, - парировал Александр. – А тебе, между прочим, еще мою сестру везти, не забыл? - Мальчики, - мольба в ее голосе и на этот раз была услышана. Снова молчаливый стук ножей о дорогой фарфор. Грозный старший брат, не мигая, смотрит на прожаренный стейк, который вдруг не лезет в горло. Кира украдкой бросает взгляд то на одного, то на второго, а Рома не отрываясь смотрит на ее профиль. Почему он все последнее время чего-то ждет от нее? И снова женский голос: - Может, закажем кофе? Чего ему вдруг стало так остро недоставать? - Я бы просто выпил воды. А твой любовничек? Кира подкатила глаза. Слава богу, этот выпад Малиновский проигнорировал – он как будто ушел в себя. И главное, как понять, что с ним творится? Спокойно Кира Юрьевна, спокойно. Осталось продержаться максимум полчаса. - Как дела на работе? – она осторожнее выбирает темы. - Да, - второй мужчина снова включается в беседу, - Александр Юрьич, пока не уволили? - Рома! - Кир, я просто спросил. - Я тоже просто отвечу: сначала уволят тебя. - Не дождетесь, дорогой друг, - и снова на нее. Что же мне от тебя надо, Кира Юрьевна? - А вдруг дождусь? Я терпеливый. Кира закашлялась. - Что случилось? Поперхнулась? Или? – Александр прищурился. - Простите, - она вскочила. – Я вернусь через пару минут. Рома смотрит ей вслед. Он все понял. Именно сейчас, в эту минуту, когда она грациозной походкой удаляется по залу. Однажды ты сказала, что любишь меня, Снежная Королева. И я, черт побери, хочу еще раз это услышать! - Что-то Вы притихли, Роман Дмитрич. - Задумался. - О чем? О том, как сегодня ночью он заставит ее произнести эти слова. Снова и снова. И сам сгорит в огне этой пытки. - Об увольнении? - Саш, - он устало вздохнул, - тебе не надоело? - Отчего же? С каждой секундой эта мысль нравится мне все больше и больше. И тогда ты наконец отстанешь от моей сестры. Рома усмехнулся: - Ты в этом уверен? - Вполне. Малиновский посмотрел ему прямо в глаза: - Если только раньше я не женюсь на ней. Александр замер. Последующие слова он угрожающе процедил сквозь зубы: - Относительно Киры подобные шутки не уместны. - А кто тебе сказал, что я шучу? И от того, как он это сказал, у Воропаева предательски засосало под ложечкой. - По-моему все прошло удачно, - Роман улыбнулся. - Удачно? – взвизгнула Кира. Они как раз входили в переполненный холл «Зималетто», и десятки голов повернулись на ее голос, так что ей пришлось значительно снизить тон. – Да вы чуть не сожрали друг друга, а закусить, видимо, планировалось мной! - Ну прекрати, - он засмеялся. – Это у нас просто манера такая, поддевать друг друга. - Я бы не стала смягчать, - она скептически прищурилась. - Но и усложнять не стоит. Ты привыкнешь, - он ласково чмокнул ее. – Тебе еще долго нас терпеть. Долго… Это слово прозвучало для ее ушей, словно музыка. Долго – это сколько? Не важно. Просто долго. И она благодарна Богу за каждый их совместный день. - Ты к себе? - Нет, мне надо заскочить к Жданову. Потом пойти поскандалить с нашим дражайшим финансовым директором, ну а потом уже к себе. - Тогда до вечера? – она улыбнулась. Он крепко сжал ее на миг: - Не могу дождаться, - чтобы тут же отпустить. – У меня для тебя сюрприз. Она улыбнулась еще шире: - Умеешь ты настроить на рабочий лад. И они разошлись в разные стороны. Три часа спустя всклокоченный и уставший, но от того не менее довольный собой Роман Дмитриевич Малиновский подплывал к своему кабинету. Он не слабо уел мсье Зорькина, выбивая деньги на новый проект. Жмотный экономист торговался из-за каждой копейки, но сегодня удача была на его стороне. Как раз в разгар прений в кабинет на секунду влетела Катя и, краем глаза оценив ситуацию, заставила своего дружка выписать чек. Хоть она и недолюбливала Рому, но в его маркетинговых талантах не сомневалась. Теперь уже не сомневалась. В приемной зевала Шурочка, отсчитывая минуты до конца рабочего дня. - Кира Юрьевна у себя? – репертуар не менялся. - Нет, - она покачала головой. – Куда-то убежала полчаса назад. - Шурочка, Вы не могли бы пойти ее поискать? – и, заметив, недовольный взгляд подчиненной, с улыбкой добавил, - а потом можете идти. Та мгновенно встрепенулась: - Сейчас все сделаю, Роман Дмитрич, – через секунду ее не было. Он еще постоял в коридоре, разминая затекшие плечи и наконец толкнул дверь. Сказать, что он удивился, это не сказать ничего. Прямо в центре комнаты поверх разложенных бумаг полулежала Вика. И все бы ничего, если бы не ее полуобнаженный вид: блузка расстегнута почти до талии, юбка смята и даже помада предусмотрительно выбрана яркая. Она призывно улыбнулась ему и промурлыкала: - Ну здравствуй. А ты заставил меня долго ждать. Рома замер. - Ты мне не рад? – она сползла со стола и, небрежно поправив спадающий рукав, двинулась к нему. От предчувствия надвигающейся беды у Ромы все похолодело внутри. - Немедленно застегнись и выметайся вон! – это был звериный рык. - И не подумаю, - она провела отполированным ногтем по его плечу, а потом игриво царапнула подбородок. – Ну хотя бы попытайся изобразить радость. - Я не дам тебе ни рубля. - И не надо, - она спокойно улыбнулась, и от этого хладнокровного спокойствия озноб прошел по всему его телу. Думай, Малиновский, думай! - Вика, чего тебе надо от меня? - Хочу кое-что доказать нашей общей подруге. - А поподробней? - Терпение, Ромочка, терпение… - она по-прежнему улыбалась. - Клочкова, ты меня уже достала! - он схватил ее за руку и попытался подтащить к двери. Но та упиралась, проявив внезапно недюжинную силу. - Не сейчас, не время, еще чуть-чуть, - ее голос был спокойным, почти гипнотизирующим. - Да какого… И тут в коридоре раздался стук знакомых каблуков – все встало на свои места. Теперь уже настала его очередь вырываться, но Виктория мертвой хваткой вцепилась в мужской рукав и за секунду до того, как в дверном проеме показалась Кира, она, совершив мощный рывок вперед, запустила руки ему в волосы и припечаталась губами к его губам. Это был даже не поцелуй, но цель миссии была достигнута – он понял, что это его смертный приговор: всклокоченные волосы и след красной помады на лице. Господи, Кира, нет!!! Он повернулся к Виктории, чтобы задать ей единственный вопрос: - За что? И это человек, которому она почти готова была довериться? Шок. Пропасть. Смерть. Вмиг все ее чувства и мысли покрылись ледяным панцирем, но не единый мускул не дрогнул на ее лице, когда она произнесла: - Это тот сюрприз, о котором ты мне говорил? - Нет, это кампания Клочковой по спасению твоей заблудшей души, - он старался не выдать охватившей его паники: но должна же она знать, что она единственная женщина в его жизни? Она не могла не чувствовать… Хотя можно ли поверит в такой ситуации? Кира ты должна! Последовавший вопрос лишил его последней надежды: - Ты не мог придумать ничего пооригинальней? – она окинула брюнетку презрительным взглядом. – Это слишком сложно для нашей Виктории, чтобы быть правдой. - Кира, позволь объяснить… - Не трудись. - Я не виноват. На этот раз не виноват. - А были и другие разы? Почему она так на него смотрит? - Разумеется, но не с тобой. - И по-твоему я тебе поверю? Господи, Рома, - на миг ее боль вырвалась наружу, - если ты хотел со мной расстаться, достаточно было просто сказать. Но ты выбрал слишком жестокий способ… И Шура тоже?.. – она закусила губу. - Прошу, ты должна меня выслушать, - теперь его глаза умоляли. Он смотрел прямо на не, пытаясь удержать ее душу. Но она отворачивается: - Должна? Тебя?! Ты меня с кем-то путаешь, - смешок - Кир, - молчавшая до того Вика решила закрепиться на высоте, - ну прости меня, не удержалась, но он так уговаривал… - невинный взмах ресниц на искореженных обломках чужих жизней. - Заткнись! – он еле сдерживался, чтобы не придушить глупую интриганку, которая пока выигрывала у него с разгромным счетом – все карты были у нее на руках. - А тебя, - Кира дернулась, – я и не виню. Он может быть очень убедительным. – Она помолчала, - но видеть тебя я еще очень долго не захочу. - Кира, - Роман не сдавался. – Ты же знаешь, что я бы никогда… Сама подумай, с ней?! – это был его последний аргумент. Она резким движением руки остановила его: - Я не знаю, что думать, - и снова на мгновение проступили отголоски того ада, который медленно убивал ее. – Помоги мне. - Я могу помочь, - раздал за их спинами голос, - я знаю, что здесь произошло, - в дверях застыл Николай Зорькин с красной розой в руках.

Автор:	Рыжыя Бестия [ 26-01, 10:48 ]
Заголовок сообщения:
Глава 27. - Я знаю, что здесь произошло. Рома даже не повернулся на голос. Он, не отрываясь, впился глазами в заледеневшую фигуру в центре комнаты. Капля за каплей из него вытекала последняя надежда. - И откуда же? – прокаркала Вика. Он помахал розой перед ее длинным носом: - Как раз за дверью оказался, - он сунул цветок ей в руки с такой силой, что она вскрикнула, уколовшись о шип. Кира, поверь мне, почувствуй, услышь! Но ее глаза были пусты. - Я сам могу объяснить, - Рома не отступал. Она в ответ лишь покачала головой. - Кира Юрьевна, - снова заговорил Коля. Снежная статуя обернулась: - Так вы правда знаете? И тут в голове Малиновского будто что-то взорвалось, многие вещи вдруг стали на свои места: - Стоп! – он выкрикнул это так неожиданно, что Николай запнулся на полуслове. – Стоп, не надо. Кира, посмотри на меня. Она не шевельнулась, а продолжала вопросительно смотреть на второго мужчину. - Посмотри на меня, пожалуйста. На это раз она послушалась, но выражение ее лица добило Малиновского. Он был прав: она хочет, она готова сейчас поверить Зорькину… но не ему! - Тебе ведь не важно, что говорю я, - он наконец понял, что творилось с ней все эти недели, - для тебя мои слова – пустой звон. Молчание. - Ты ведь так и не научилась мне верить. Тишина. - Кира! - А ты бы поверил? – из ее горла вырвался полузадушенный смешок. – Помада, блузка… - Кира Юрьевна… - снова попытался встрять Коля. - Молчать! – голос Романа сошел на крик. Он снова повернулся к женщине, которую любил. – Я не о сегодняшнем дне. Ты никогда мне по-настоящему не доверяла. На что же ты тогда рассчитывала? - Браво, - она хлопнула в ладоши, - браво, лучшая защита – это нападение. Но он ее уже не слышал: - На что ты надеялась? Ты мечтала строить со мной жизнь… Она хотела возразить, но он ей не позволил: - Мечтала, не спорь! И при этом даже не пыталась понять, что у меня на душе. - Роман Дмитрич… - Тихо! Если сейчас господин Зорькин подтвердит мои слова, ты с радостью ухватишься за его объяснения, но не даешь мне ни единого шанса. - Прекрати кричать! Прекрати… - глаза Киры предательски блеснули. - Ты смеешь обвинять меня?! - О да, смею! Теперь смею! Пусть нет оснований мне сегодня верить, но если бы ты раньше попыталась узнать меня… меня, Кира! А не тот образ, который ты себе придумала! Ты поняла бы сама, что здесь произошло. - Ты… - Не перебивай! Ты выслушаешь меня. Хоть раз, но я заставлю тебя выслушать меня, - он схватил ее за плечи и встряхнул. Его колотило от бешенства. – Я любил тебя. Впервые в жизни я любил. Я жил тобой, дышал твоим воздухом, готов был положить к твоим ногам весь мир, - каждое слово било, словно пощечина: вот оно, долгожданное признание в любви, - но ты предпочла видеть лишь свои страхи! - Да что ты знаешь обо мне?! - Многое, слишком многое! Ты ведь поэтому изводила меня перед командировкой в Варшаву? Тишина. - Отвечай! Ты заранее подозревала меня во всех грехах?! Боже, - он запустил руки в волосы, лицо исказило страдание, - я-то дурак искал причины… - Они у меня были! - Их не могло у тебя быть! «А как же ключи?..» - но она сцепила зубы и не проронила ни звука. - Я не изменял тебе! Я даже не помышлял об этом! – стекла звенели от их криков. Кире не хватало воздуха. Зрачки расширились, губы предательски подрагивали. Пораженные непривычной, почти безумной вспышкой ярости, замерли без движения Коля и Вика. - Хочешь знать, какой я готовил сюрприз? Я собирался сделать тебе предложение! Слышишь меня?! Еще час назад я собирался жениться на тебе. И сообщил об этом за обедом твоему брату! На заднем плане пискнула Виктория - по лицу Киры беззвучно потекли слезы. - Ты могла бы поверить мне. Если бы позволила себе чувствовать. Я не думаю, что ты когда-нибудь любила меня. Если бы любила, ты дала бы мне шанс объясниться. Хотя бы выслушала. Но ты обвинила меня за одну секунду. Он крутанулся на месте и окатил ее пустым взглядом, полным презрения: - Сегодня я чуть было не сломал себе жизнь. Малиновский направился к двери и, поравнявшись с виновницей разыгравшейся драмы, проговорил: - Поздравляю. Сегодня ты меня уничтожила. Ты чувствуешь себя отмщенной? – и, не дожидаясь ответа, направился к двери. Последние слова его прозвучали для Коли, - можешь забирать ее себе… и да поможет тебе Бог. Он вышел. Кира со стоном начала оседать на пол. Вика тут же подлетела к ней и заботливо помогла опуститься на стул. - Зачем? – это был даже не стон – это вой. - Я… - Скажи мне, что произошло на самом деле, - ее душили рыдания, она цеплялась за края расстегнутой блузки и ловила ртом воздух. - Нет! – это подошел Коля. – Сейчас, Виктория, ты не скажешь ни слова. - Это мы еще посмотрим! - Я сказал хватит, - тихий жуткий почти утробный голос. – Роман Дмитриевич не нуждается в адвокатах, и не тебе менять его решения. Особенно не тебе. - Николай, пожалуйста, - Кира готова была унижаться перед любым, кто позволит ей сейчас выбежать вслед за Ромой. Если он не виноват, она на коленях будет вымаливать у него прощение. - Нет, - мужская солидарность. Он понял все, что сказал и что не успел сказать Малиновский. И сегодня он впервые был на его стороне. – Это Ваша война, Кира Юрьевна, и только от Вас зависит, проиграете ли Вы в ней. - А я скажу… Он схватил Викторию за волосы и дернул на себя: - Только попробуй. Из ее глаз брызнули слезы, тем не менее, она не сделала попытки вырваться и не проронила больше ни звука. - Я не смогу Вам помочь. Кира, пошатываясь, встала. - Тебя проводить? – в голосе Виктории слышалась бездна раскаяния. Но Николай крепко держал ее: - Ты останешься здесь. Кира Юрьевна дойдет сама. Вика сжалась в комок. Она не могла поверить, что сейчас перед ней тот же Коля, который месяцами вился вокруг нее, предугадывая каждое ее желание… Так это он дарил ей розы? Она начала беззвучно плакать, наблюдая, как по стене медленно выползает из кабинета Кира. Или то, что от нее осталось… Лишь когда затих стук каблуков за дверью напротив, Зорькин выпустил ее и вытер руку о брюки, словно она была в грязи. - Зачем ты это сделала? - Я хотела ее спасти, - она всхлипнула. - Спасти?! Ты убила ее. И его, - пауза. – За что ты так ее ненавидишь? - Я не ненавижу! Я хотела уберечь ее от будущей боли… - Да кем ты себя возомнила? Господом Богом? - Поверь, я не знала… я не предполагала… Коля, он собирался… он… - она рыдала и рыдала и не могла остановиться. - Что? Собирался сделать предложение? Она замотала головой и зашлась в истерике. - О да, ты ее спасла, – во всем его облике сквозило презрение. - Коля… - она осторожно коснулась кончиками пальцев его руки, но он отшатнулся. - Если до Киры дойдет хоть слово о том, что это только твоих рук дело, я собственноручно изобью тебя, ты поняла? Она посмотрела на него и горло сжали предательские тиски страха. Сейчас она ему поверила: перед ней стоял не влюбленный мальчик, но разгневанный мужчина. И он действительно сделает так, как сказал. - Хорошо… - ее голос опустился до шепота. - Права была Пушкарева: ты – дрянь. И он тоже вышел, оставив Викторию в голодных лапах настоящего одиночества. Глава 28. Николай вышел и закрыл за собой дверь. Едва успела щелкнуть собачка замка, его начала бить нервная дрожь. Что это было? Вот сейчас, в кабинете… он… Молодой человек прислонился к стене, тяжело дыша и покрываясь мелкими бисеринками пота, которые моментально проложили дорожку за воротник, провоцируя озноб. Он… ей… Боже помоги! Коля знал, что поступил правильно. Но то, как и что он сейчас говорил Виктории, потрясло его самого до глубины души. Он и представить не мог, что способен вот на такие неконтролируемые взрывы агрессии. Но она это заслужила! Да, не поспоришь… Почему же тогда так гадко на душе? Она ему не пара, не пара, не пара!!! И не потому, что красива, сексуальна и принадлежит к другой категории людей, отличных от него, а потому, что мизинца его не стоит. И все же… Ладно, надо идти к Пушкаревой, она придумает, что теперь делать. Голос подруги он услышал издалека. И раздавался он из той части офиса, где находился кабинета ее мужа: - Ты идиот! Мда, это явно не одна из их обычных пикировок. - Вы оба идиоты! Пусти меня! - Не пущу, - спокойный и уверенный Жданов накрепко блокировал дверь. Катя металась по периметру, пытаясь прорваться к Малиновскому, который заперся внутри и, судя по шуму, как раз крушил мебель. Бедный, бедный президентский кабинет… - Позволь мне поговорить с ним, – теперь она умоляла. - И что ты ему скажешь? - Я найду слова. - Вряд ли он сейчас способен кого-то слушать. - Андрей, вы не понимаете, Кира… - Не говори мне о ней! И того немного, что я узнал, мне вполне хватило. - Вот именно, что немногого, но не всего! Ну ты же знаешь ее… - Увы, слишком хорошо, - он прислонился к двери и скрестил руки на груди. Весь его упрямый вид говорил о том, что сдаваться он не намерен. - Однако факты… - Какие факты, Катя? Какие?! Клочкова?! - Ты предлагаешь не верить собственным глазам?! – ее голос срывался от отчаяния. – В этой ситуации все слишком неоднозначно… - На мой взгляд, все просто и понятно. - Это на твой взгляд! Андрей… - Откуда такая уверенность? - Я просто знаю, - голос разбивался о непонимание. - Ты слышала ровно столько же, сколько и я. - Да но… - Ты хочешь сказать, что знаешь гораздо больше? Она замялась. - Кать, не молчи. - Это не моя тайна. - Вот тогда и обсуждай ее с тем, с кем можно. - Она любит его. - Не похоже. - Им надо поговорить. - Она только что отказалась. - Я объясню… - Ты все это время знала и молчала. Ты могла предупредить, пока еще было можно… - Я не могла, но сейчас… - Сейчас уже нельзя, - это Малиновский подвинул Жданова и вышел из своего временного убежища. Со своего наблюдательного пункта Коля отметил, что руки его все еще предательски подрагивают, а глаза подозрительно покраснели, но в целом он был в порядке. - Роман Дмитрич, - Катя бросилась к нему. В этот момент она забыла о былой вражде, о своих старых обидах, потому что где-то за стеной совсем близко медленно умирала другая женщина, и помочь ей мог только он. - Катя, я все слышал и ценю ваше участие, но оно здесь лишнее, - он выглядел таким усталым и вроде даже постаревшим. - Но если бы Вы с ней поговорили, я уверена… - Спасибо, но нет. Она отказалась говорить со мной, почему это должен делать я? Я не виноват. Если не верите, поговорите со своим Зорькиным – он был там. - Обязательно поговорю. Но это было состояние аффекта, согласитесь… Он вымученно улыбнулся: - Соглашусь, и тем не менее… нет. Это вопрос доверия. – Он повернулся к другу, - я возвращаюсь на производство, ближе к вечеру загляну. Андрей до той поры молча наблюдавший за разворачивающимися событиями, произнес: - Давай, - и ободряюще хлопнул его по плечу. Коля поспешил ретироваться. Он точно знал, что Жданов так просто не отделается, а учитывая темперамент Пушкаревой, только обострившийся во время беременности, ему совсем не хотелось стать невольным свидетелем еще одной семейной сцены. - Итак, ты не хочешь ничего объяснить? - А что я должен объяснять? – теперь, когда свидетелей не стало, по Андрею было видно, что он тоже на взводе. - Почему ты не слушаешь, что тебе разумные люди говорят?! – она не кричала – она орала. - Это ты-то разумная?! Катя задохнулась от возмущения. - Да в тебе просто говорит слепая женская солидарность! - Пусть так, но я права! - Кать, давай не будем из-за этого ссориться, - он попытался приобнять жену, но она раздраженно стряхнула его руки. - А мы и не ссоримся! Я просто не хочу с тобой разговаривать, - и, крутанувшись на каблуках, она ринулась прочь. Жданов тяжело вздохнул и, глядя ей вслед, пробормотал: - Не очень-то и надо… Катя вихрем ворвалась в кабинет Киры. - Иди к нему! – ее саму трясло, как в лихорадке. – Немедленно иди, найди его и выслушай! Сгорбленная фигурка на диване у окна даже не шевельнулась. Женщина вся сжалась, подтянув колени к груди, и смотрела прямо перед собой в одну точку. Катерина подлетела к ней и вцепилась ей в плечо: - Иди же, ну! Кира, ты не должна его потерять! Реакции не последовало. Пушкарева не сдавалась – он начала трясти ее словно тряпичную куклу: - Не надо, не опускай руки! – слезы покатились по ее лицу. – Ты должна выяснить! - Я все видела… - последовал еле слышный ответ. - Пожалуйста, - зашептала девушка, - ну хоть однажды поверь своему сердцу. - Не могу… - она правда не могла, не на этот раз. – Ты же уже знаешь… - Знаю, но Вика… - прервавшийся всхлип, - она могла… - Он тоже был там… - Не всегда очевидное… - Всегда, - Кира медленно выпрямилась и посмотрела на зареванное лицо в полуметре от себя. – Скажи, ты бы поверила? Судорожный вздох. - Поверила? - Я когда-то не поверила, а это оказалось правдой – не повторяй моих ошибок. - Жданов любил тебя. - И Малиновский тебя любит… - Нет. - Но он сам… Кира горько улыбнулась: - Это просто слова. Катя уткнулась ей лицом в колени и разрыдалась – напряжение оказалось слишком сильным. Она плакала о себе, о потерянном времени, о человеческой слабости, обо всех обманутых женщинах этого мира, но главное, она плакала о том, что ничего не может сделать для женщины, которая на пепелище своей жизни рискнула полюбить. Полюбить по-настоящему, всем сердцем. А эта женщина сидела и гладила ее по взъерошенным волосам, и глаза ее были пусты. Глава 29. Вечер опускался на Москву медленно и как бы нехотя. Зевая, загорались фонари, лениво темнели витрины магазинов, воздух плавно замерзал на ветровых стеклах осколками поздней осени. Трое раздраженных мужчин столкнулись у лифта компании «Зималетто» и замерли, напряженно глядя друг на друга. Каменное лицо Романа Малиновского не выражало ровным счетом ничего. Скулы сведены в упрямом молчании, глаза лишены привычного веселого блеска, черное пальто застегнуто на все пуговицы, словно темница для мрачных мыслей. Стоящий с ним плечом к плечу Жданов всклокочен и задерган. Руки то сжимаются в кулаки, то снова разжимаются. Беспрерывно трещит телефон на ресепшене, но Маши как всегда нет. Андрей вздрагивает от каждого звонка и бормочет, что уволит всех бездельников в этой чертовой конторе. Финансовый директор опустил голову куда-то на грудь и исподлобья косится на своих заклятых коллег. Он все понимает, но оставляет мысли при себе – ему слишком хорошо известен вкус кулаков ненормального мужа своей подруги. Наконец Роман нарушает молчание: - Как прошел день, Николай Антонович? - Паршиво… впрочем, как у всех. Жданов раздраженно кивает. - Вы сегодня неожиданно на нашей стороне, - продолжает Малиновский. - Это для меня самого не менее неожиданно, - еще один хмурый взгляд. Жданов снова кивает. - Мы в бар. - В какой? - «У Севы». Кивок. - Понятно. - Хотите с нами? Карие глаза округляются. - Нет, спасибо, - пауза. – Другие планы. - Воспитание Виктории Клочковой? Раздраженный смешок. - Хватит уже, я с этим завязал. - Тогда поехали – много водки и никаких женщин. Теперь карие глаза почти вылезают из орбит и впиваются в лицо напротив. Роман раздраженно передергивает плечами: - А ты считаешь, зачем я тебя позвал? Безразличный взгляд вдаль. Телефон все звонит, а лифт все не едет. Финансовый директор переминается с ноги на ногу. Президент облокотился о стену и выстукивает напряженными пальцами бравурный марш. Его друг слегка покачивается на пятках начищенных ботинок. - Да где этот чертов лифт?! – взрывается Жданов. – И где, ради всего… Где Мария?! Двое мужчин осуждающе качают головой в такт его словам. Снова тишина, слышно как зашелестел горячими листками факс, как хлопнула дверь в глубине офиса… - Андрей Палыч, - Коля непроизвольно отступает на шаг. – Мне необходимо поговорить с Катериной. Так что сразу предупреждаю, сегодня она приедет домой позже, тем более вас все равно не будет. Мужчина напрягся: - Ей надо отдыхать, а не таскаться непонятно где, непонятно с кем. - Я вполне понятно кто, - он принимает излюбленную позу нахохлившегося петуха и, осмелев, даже слегка шагает вперед, но тут же снова отступает. – Это Вы ее превратили непонятно во что… - Я?! Все раздражены. Разговор переходит на повышенные тона, и к холлу постепенно подтягиваются зрители. - Ребята… - Малиновский тянет товарища за рукав. – Ни к чему привлекать столько внимания. - Я и не собираюсь, - Коля переходит почти на шепот. – Я просто сказал ему, что собираюсь свозить его жену поужинать, - он с вызовом глянул на извечного противника. – Как друг. - И что же Вы, как друг, собираетесь с ней делать? – его слова явственно сочатся ядом. - Разговаривать, - в сходной манере ответствует Зорькин. То, что Рома придерживал друга за рукав, придало Коле немного смелости. – С Вами-то она мало о чем может поговорить. - Это почему же?! - Жданов, на полтона ниже. - Так почему? – Андрей шипит. - Потому что она половину вещей должна для Вас фильтровать! Вопящий шепот? гхм… впервые за вечер на губах Малиновского промелькнуло подобие улыбки. - А ей есть что скрывать?! О! Надо же, можно шептать еще громче! Бабсовет, распластавшийся вдоль противоположной стены, усиленно настраивает локаторы. - Вы же знаете, что нет! Но Вы со своей болезненной ревностью… - Болезненной?! Нет, все-таки Жданов сорвался на крик. Смешок. Не выдержал, бедняга. - А скажете, нет? Я не видел ни одной женщины, вернее Пушкаревой… - Ждановой! - Лучше не напоминайте! Так, не вынесла душа поэта… Андрей делает рывок, но в это момент раскрываются двери лифта, и проблема, посерьезней приготовившегося к неизбежному удару финансового директора, встает на пути: как всегда не к месту улыбающийся кулинар из Новосибирска рискнул переступить порог «Зималетто». Еще до того, как Михаил успел открыть рот, глаза Жданова подозрительно налились кровью, а вся нерастраченная энергия, казалось, превратилась в пар, который того и гляди должен был повалить из ушей. - Какого черта… - Жданов, Жданов… - это Рома покрепче ухватился за его рукав. - Добрый вечер, господа! – да что ж ты ничего не видишь-то а?! – Рад Вас видеть. - А мы-то как рады, - оскал Андрея заставил зубы Зорькина предательски стукнуть и мысленно перекреститься. - Вы в лифт? Проходите, - он посторонился. - Мы-то да, а вот Вы куда? Миша, словно поняв, откуда ветер дует, поспешил предупредить: - Я не к Катерине. Накопившийся воздух со свистом вырвался из легких Андрея. И уже спокойнее он уточнил: - К кому же тогда? - Я пришел пригласить на ужин одну Вашу очаровательную сотрудницу. Это… - Виктория?! От неожиданного рева Андрей с Романом вздрогнули и едва успели подхватить под руки внезапно ринувшегося в атаку Колю. Теперь он болтал ногами в воздухе, зажатый между двумя мужчинами и безуспешно пытался вырваться. - Николай Антоныч, остыньте, - зашипел ему на ухо Малиновский. - Викторию? Это… - он напряг память, чтобы потом нервно выдохнуть, - о, нет-нет! Но Коля уже ничего не слышал. В его памяти вихрем проносились дневные события и сверкающие слезы в глазах женщины, которую он пообещал побить. Он понимал, что больше никогда в жизни не рискнет приблизиться к ней, но отдавать ее этому?! Посетитель практически слился со стеной. Воздух что ли здесь такой заразный, в этой компании? Все мужчины, один за другим, сходят с ума. Он нервно одернул пиджак. В этот момент в дверях показались Катя и Кира. Они медленно шли по направлению к лифту и тихо переговаривались. Старшая была спокойна и собрана, младшая непрестанно качала головой и что-то усиленно доказывала в ответ на скупые фразы. Отвлекла их сгустившаяся над ресепшеном тишина. Они разом подняли головы и замерли. Мгновенно оценив ситуацию, Катя рванула вперед. Кира отставала всего на шаг. Успеть. Надо успеть! Допрос тем временем продолжался: - Так зачем Вы здесь? – снова Андрей. - Я? – Миша улыбнулся. Он уже понял, что ответ будет правильным и теперь-то опасаться ему нечего, потому поспешил пояснить, - я приехал в Кире… Стук падающего тела – это Зорькин обрел наконец пол под ногами. - …Юрьевне Воропаевой… И мощный мужской кулак оборвал на полуслове ресторатора Михаила Борщова.

Автор:	Рыжыя Бестия [ 26-01, 11:02 ]
Заголовок сообщения:
Глава 30. Удар. Михаил отлетел к стене, словно тряпичная кукла. - Неет! - два женских голоса перекрыли шумный гул. Расталкивая собирающуюся толпу руками, Катя пробилась к молодому человеку и опустилась перед ним на колени. Он полулежал у стены, пытаясь прогнать легкое головокружение и проверяя рукой, идет ли из носа кровь. Идет. Светлый костюм был безнадежно испорчен. Девушка осторожно протянула ему платок, потом повернулась к другим участникам и, набрав побольше воздуха в легкие, взвыла как пожарная сирена: - Малиновский, ты что, сдурел?! – в пылу праведного гнева она впервые обратилась к нему на «ты». Роман усмехнулся и, потирая нывшие костяшки пальцев, проговорил: - Слышишь, Андрюха, кажется, намечается моя амнистия. Но Андрюха молчал, его взгляд устремился в потолок, и, молитвенно сложив руки, он что-то усиленно бормотал: - Андрей, что с тобой? – Кира удивленно тронула его за плечо. Он повернул к ней сияющее лицо: - Молюсь всем богам, - и подмигнул, - на всякий случай. - Жданов, - прорычала Катерина. - А что? – он невинно взмахнул ресницами. – Столько удовольствия, а виноват не я. - Ты мог помешать! - Я бы не успел, - улыбка стала еще ослепительнее. Миша уже стоял на ногах, однако опирался о плечо подруги. Та же была в бешенстве. Теперь настала очередь Коли: - А ты куда лез?! - Я… я просто… - Он думал, я пришел к Вике, - горькое осознание собственной невезучести. - К Клочковой? Тогда понятно, куда подевались остатки мозгов! Если они вообще есть, – она смерила Зорькина презрительным взглядом – тот смутился еще больше. - И он не придумал ничего лучше, чем сказать, что приехал к Кире, - подал голос Андрей. - Так что с того? – Екатерина Валерьевна закипала все больше. - Так ничего, - он откровенно забавлялся. - Это должен был быть деловой ужин… - Когда ж Вы успели договориться? – голос Малиновского был обманчиво спокоен. - На презентации у Юлианы, - ответила за него Кира. - Пока ты был в Варшаве, - уточнил Жданов. Но и тут встряла Катя: - Кажется, Роман Дмитрич сегодня официально ушел от Киры Юрьевны, - Кира онемела. Да, ничего не утаишь в стенах родной компании. А разъяренная девушка продолжала, - чего ж теперь кулаками махать?! - Но пока он был в Варшаве… - попробовал возразить муж. - Прелестно, - Роман оборвал их перепалку, - все просто прелестно, - он снова нажал кнопку лифта. – Мы-то едем? - Кать, я буду поздно. - Мне все равно, - она даже не обернулась, - дикари! – и аккуратно повела пострадавшего ресторатора вглубь офиса, очевидно, умываться. Кира, до того отступившая за спины зрителей, рискнула поднять голову… чтобы увидеть, что Малиновского смотрит прямо на нее. Для него на миг ушли в небытие переругивавшаяся чета Ждановых, все еще мнущийся неподалеку Коля, женсовет осмелевший настолько, что рискнул подойти почти вплотную… И этот взгляд произвел эффект разорвавшейся бомбы. Кира ожидала презрения или раскаяния, осуждения или вызова, она ожидала всего. Всего, но не боли. В его глазах плескалась боль, неприкрытая, беспощадная, та же боль, что съедала изнутри ее саму. Почувствуй… Она покачнулась. Поверь… Сердце пропустило удар. Рома… Услышь… И она услышала. Глаза сами собой закрылись. Как в сообщающихся сосудах, его мысли и чувства потекли по ее венам, отдались в каждом запертом закоулке души. И словно прорвало заржавевшую дамбу: потоком хлынули воспоминания. Она не звала их, но они приходили одно за одним… он… с ножом в руках изображает пирата, пытающего редиску… с бокалом на голове пытается удержать равновесие… с сумками наперевес плетется за ней от машины… с диким хохотом отбирает у нее пульт от телевизора… а еще… Еще он ловил ее с порога и прижимал к себе. Близко-близко. Крепко-крепко. А она вдыхала запах его парфюма и растворялась в нежном шепоте, в ласковых руках, в сияющих глазах… Нет, он ни разу не сказал, что любит, ни разу до сегодняшнего дня, но… Но она ведь всегда это знала! Не могла не знать! И так страшно поверить… Лифт приехал, слава Богу, на этот раз пустой. Двое мужчин зашли в него и повернулись к третьему: - Может, все-таки с нами? – повторил приглашение Рома. Коля отрицательно покачал головой. - Ужин с Катей Вам явно теперь не светит, - Андрей смотрел на него почти с сочувствием. Тот вздохнул: - Аппетит все равно пропал. - Как знаете. И снова молчание, и встретились две пары глаз. В одних смиренное отчаяние – в других запоздалое прозрение. Они стояли и смотрели друг на друга, а двери лифта все не закрывались, и их взгляд все длился, будто прощальный поцелуй… Через секунду он исчез из виду, загудела металлическая машина, а у нее подкосились ноги. Она медленно добралась до стула за стойкой и опустилась на него, дрожа от перенапряжения. Стон, и она роняет голову на руки. Боже, как ему больно! - Ты в норме? Она даже не заметила, как подошла Катя. - Я? – она выпрямилась. – Где Миша? - Звонит из моего кабинета, - девушка устало вздохнула, - он скоро уйдет. - Не мудрено. Они немного помолчали. - Ты довольна? - В смысле? – удивление Киры было неподдельным. - Ну как же, - Катя неопределенно махнула рукой, - сбылась твоя мечта: ради тебя набили морду. Понравилось? Кира покачала головой: - Нет. - Об этом я тебе и говорила. - Порой ты гораздо умнее меня. Что еще скажешь? - Что скажу? – Катя раздраженно хмыкнула. - А ты станешь слушать? - Стану. - Я скажу, что Малиновский поволок Жданова в бар напиваться. Что они сейчас сидят и костерят всех женщин на свете. Что мой муж вернется домой за полночь и вместо того, чтобы по-человечески попросить прощения и признать, что был неправ, будет дуться до субботы. - А почему до субботы? - Ну, потому что тогда под боком не окажется твоего Ромы, и ему волей-неволей придется разговаривать со мной. - Моего… Кать, а ты не знаешь, куда они поехали? - Не имею понятия. А что? Собираешься выслать Клочкову по следу? Кира встала: - Нет, собираюсь проделать это самостоятельно. Катя покачала головой: - Тебе не надоело? – потом вздохнула. – Думаю, Зорькин знает. - А он где? - Наверное, зализывает раны, нанесенные твоей подругой. - Мда, скажи мне, кто твой друг… - Кир, зачем ты поедешь? Не все сказала? - Не все, - и тут она вдруг улыбнулась, - я забыла ему сказать, что верю. Глава 31. 20:00 Коля вышел из своего кабинета и по привычке повернул ключ. Домой идти не хотелось, но и оставаться в этих четырех стенах сил не было. Когда-то он радовался, что ему достался чуть ли не самый большой кабинет на административном этаже, сегодня же показалось, что он заперт внутри мавзолея. Всего минуту назад из этой самой двери вылетела как торпеда Кира Воропаева. Она влетела минутой раньше, вцепилась ему в лацканы пиджака и прохрипела: «Где они?» Глаза горят, волосы дыбом, ни дать ни взять – ведьма! Он мог бы сделать вид, что не понял ее, мог бы просто сказать, что не знает… Но он так устал. Он смертельно устал за сегодняшний день. И не было ни сил, ни эмоций, ни чувств – пусть разбираются сами. Он в эти игры больше не играет. Теперь нет. - Коля, - тихий надломленный голос… Он резко обернулся. На диване в приемной сидела Вика. Она сидела здесь уже давно. И вроде она и вроде не она вовсе – будто съежилась за прошедшие часы. Где она была все это время? Что делал? Она сидела, подтянув колени к груди и скинув туфли, и умоляюще смотрела на Николая. - Давно ты здесь? - Минут сорок. - Киру видела? Она кивнула. - Говорила с ней? - Нет. Она так торопилась, что, похоже, и не заметила меня. - Кого-то ждешь? Она сглотнула и почти через силу выдавила: - Тебя. Он молчал. Сколько долгих месяцев он ждал этих слов и что? И ничего. - Зачем? - Коля, я… - Не надо. Ты больше никому не сможешь причинить боль. Даже мне. - Я… - слезы снова потекли по ее щекам. Он пошел мимо нее к выходу. Он резко вскочила и вцепилась ему в руку: - Пожалуйста, не уходи. Он остановился, но руку отдернул: - Что ты задумала? Она замотала головой: - Ничего. Ничего, поверь… - Поверить? Тебе? – он рассмеялся каким-то скрипучим смехом. – Я единственный, кто еще продолжал тебе верить, несмотря ни на что. – Тишина. – Но всему приходит конец. - Я знаю, - тушь текла ручьями по искусному макияжу, а она хлюпала носом и размазывала черную влагу тыльной стороной руки. – Но не оставляй меня, пожалуйста. Я не могу. - Ты? Ты чего-то не можешь? - Я не могу одна. Я боюсь, Коля… - Это тебя надо бояться. - Пожалуйста, я клянусь, я никогда, больше никогда, Коленька, - она упала перед ним на колени, сломленная, раздавленная собственной глупостью и некстати проснувшейся совестью. - Ты наконец получила по заслугам и снова ищешь доверчивого дурака? - Коля, я сделаю все что ты захочешь, все-все, только не бросай меня. Хочешь, я буду тебе готовить? - Упаси Боже! - Я могу убирать, могу… Я всем расскажу, что ты лучший любовник… - Господи, - он закрыл глаза. Глупая, глупая девочка, но даже сейчас сердце у него замирало. - Коля, я поняла, я все поняла, я буду вести себя по-другому, буду думать по-другому, жить по-другому, Коля, ну пожалуйста. Он горько усмехнулся: - Тебя, оказывается, надо было оттаскать за волосы, чтобы ты вспомнила мое имя. - Ну я у-мо-ля-ю тебя… - она скрючилась от внутреннего ужаса, но больше не хваталась за него и не смотрела – она просто не смогла бы смотреть, как он уходит, разбивая ее последнюю надежду на спасение. Она знала, что проиграла и осталась одна. Совсем одна. Разве могли сравниться все ее прочие проблемы с тем, что ей грозило теперь: ни друзей, ни семьи, ни единственного мужчины, который видел в ней человека… О да, сегодня она наконец-то взглянула на него иными глазами: он не навязывался не угрожал, не покупал – он просто ее любил, дарил цветы, приглашал на ужины, заступался перед Ждановым… Она не оценила. Просто не сумела – она первый раз в жизни столкнулась с таким к себе отношением и не знала, как реагировать. Теперь она поняла, но не могла в одночасье исправить все то, что успела натворить. Он не поверит и не простит. И винить в этом некого, кроме себя самой. Она одна… - Поехали, я тебя покормлю, - раздался над самым ухом голос Зорькина. 21:00 Рома методично опрокидывал рюмку за рюмкой, но сегодня спиртное не действовало. В полумраке бара «У Севы» только редкие сполохи света освещали его глаза. Девушки то подходили, то отходили, то снова возвращались, но, натолкнувшись на его потухший взгляд, уходили ни с чем. - Еще двойной, - он подвинул стакан бармену. Не менее хмурый Жданов посмотрел на него в упор: - Может, поговорим? - А смысл? - Напиваться в полной тишине просто даже страшно. Рома невесело хмыкнул: - Давай… поговорим… Смешно тебе наверное сейчас на меня смотреть? - Смешно? Ты так оцениваешь мое настроение? - Ну как же! Великий Рома Малиновский, бабник и циник, глушит виски в монашеском окружении и сходит с ума по женщине, которой он не нужен. - А ты не преувеличиваешь? Так уж и не нужен… - Андрюха, - рука тяжело опустилась на плечо друга. – Если бы она меня любила… - У Киры вообще странные понятия о любви, тем не менее… - Нет, если бы любила… - он тихо засмеялся, - а знаешь, что самое интересное, знаешь? - Не знаю, поделись. - Что она стала подозревать меня в измене как раз тогда, когда я изменять не способен! - То есть как не способен? – Жданов опешил. – В смысле… - он снял очки и, зажмурившись, потер переносицу - Андрюша, и меня об этом спрашиваешь ты? Ты?! Зря я над тобой тогда смеялся, когда ты сох по своей драконихе… - Малина, я понимаю, что у тебя трагедия, но… - А кто ж она еще? Дракониха и есть! Как она нас сегодня, - снова смех. – Моя, правда, и того хуже: просто истеричка. - Но тебе нужна только она. - Но мне нужна только она… Мда… Я ведь в ту нашу первую ссору, спал с другими. Не могу сказать, что мне это доставляло большое удовольствие, но все же спал, а вот сейчас… - Что сейчас? - Я ведь хотел тряхнуть стариной в Варшаве. - Малиновский! - Что Малиновский? Что Малиновский? Жданыч, я не смог! Я! Не смог! Нелепость… - Любовь… Но друг его не слышал: - Я подходил к ним и понимал, что мне противно. Противно, понимаешь?! - Понимаю… - Противно дотрагиваться, противно целовать… Мне стало жутко, и с одной я даже дошел до ее номера, но потом… - Потом ты вспомнил кирино лицо. - Как ты догодался? - Оно стояло у тебя перед глазами и словно заглядывало в душу. - Аа, диагноз одинаков. Жданов хмыкнул, - Поооолный нЭконтакт! - За это и выпьем. Они чокнулись. 22:00 Коля лежал в постели, закинув одну руку за голову и уставившись в потолок. Вторую руку крепко сжимала спящая рядом Вика. Она свернулась калачиком у него на груди, словно доверчивый ребенок. Во сне она улыбалась. В ресторан они не попали. Впервые в жизни Виктория Клочкова не хотела есть. Когда она поняла, что он протягивает ей руку, она вцепилась в него и чуть не задушила, прижимаясь все ближе. Стройное тело из его запретных снов сотрясалось в рыданиях, а он стоял и молча гладил ее по волосам, пока она не затихла. Она обнимала его всю дорогу до машины, продолжала обнимать, пока они ехали и не отпустила даже тогда, когда он остановился у ее подъезда и предложил ей выйти. Но она не вышла. Она жмурилась и тихо шептала: «Я не хочу одна, я не могу…» Так они оказались здесь. Он не успел переступить порог ее квартиры, как она набросилась на него с поцелуями и буквально уложила на кровать. Так она говорила спасибо, единственным известным ей способом. И на этот раз все было по-другому. Она не отрабатывала взнос за машину, не пыталась выудить информацию, она просто была с ним. Так, как может женщина быть с мужчиной. Об этом Коля не смел даже мечтать, и все же она была здесь, в сантиметре от его глаз и он мог смотреть на нее столько, сколько хотел. - Жданов, ну ты пойми, что я мог сегодня сделать? Все было против меня! Я бы сам себе не поверил, если б не знал точно, что там произошло. - Почему ты не позволил Зорькину объяснить? - Потому что я хотел, чтобы мне хоть раз поверили. Не потому, что у меня алиби, а просто на слово, потому что я говорю правду. - Напомнить, что мне пришлось ждать помощи от Киры, чтобы вернуть Катьку? - Это другое. Ты был виноват. - В глазах Киры ты сегодня виноват не меньше. - Нет, здесь другое! - Просто ты уперся рогом, как баран. - Неправда! - Правда! Зазвонил телефон: кто бы это мог быть? Жданов взглянул на экран: - Кстати о Катерине… Они что, поменялись ролями с Кирой? - Вряд ли, - Рома усмехнулся, - скорее Кира уломала ее позвонить. - Алле, - голос Жданова звучал сурово. - Андрей, - голос Кати на том конце дрогнул. Но увы, придется плюнуть на двусмысленность ситуации, - у вас все в порядке? - Проверяешь? – ехидно осведомился муж. Катя сглотнула: спокойно, милая, спокойно, ты выдержишь. - Я просто спросила, все ли в порядке, вы уходили в таком состоянии… - У нас все отлично. Что-нибудь еще? - Вы, - она набрала в грудь побольше воздуха, - вы там одни? Черт! Черт! Черт! Могу представить, что он сейчас подумал. - Тебя интересует, сняли ли мы кого-то? Да тут полный бар кандидаток! – издевка стала совсем явной. Катя бросила трубку – она узнала все, что хотела. Где ж тебя носит, Кира Юрьевна?! Жданов недоуменно смотрел на телефон. - Ну что? - Боюсь, начинают сбываться мои ночные кошмары. 23:00 Вика открыла глаза: - Ты не спал? - Нет, - его голос звучал непривычно хрипло. - Почему? - Думал, - он высвободил руку и мягко обвел контуры ее лица. - О чем? – она сонно моргнула и улыбнулась. - О том, за что же я до сих пор тебя люблю. Она спрятала лицо у него на груди: - Спасибо. Спасибо, что дал мне второй шанс. - Я ничего подобного пока не обещал. - Коля! – ее кулачок довольно ощутимо врезался в его плечо. - Ладно-ладно, - он притянул ее к себе и крепко обнял. – Но учти, до первого прокола. Она выпуталась из-под копны собственных волос: - А что считается проколом? - Все, что хоть отдаленно напомнит мне твое прошлое поведение. - Может, ты еще и список правил мне напишешь? - игриво осведомилась она. Но Коля оставался абсолютно серьезен: - Можешь не сомневаться. Кира замерла на пороге бара. Глаза почти сразу привыкли к неоновому свету, и она увидела Его. Рома сидел вместе со Ждановым у самой стойки и медленно потягивал виски. Вокруг как всегда толпились женщины, много женщин… Хотя кто бы сомневался! Она отмахнулась от непрошенных мыслей и вошла внутрь. Присев за столиком, так, чтобы он не обнаружил ее присутствие раньше времени, она продолжала привычным взглядом оценивать обстановку. Совсем рядом с мужчинами прочно обосновались 2 девушки модельного вида. Они были молоденькие и хорошенькие и липли на Рому, словно пчелы на мед. Он не отталкивал их, но в то же время будто и не замечал вовсе. Он все пил, пил и что-то возбужденно говорил Жданову. Уши вспыхнули: она догадывалась, что именно. И тут на нее внезапно вновь обрушилась лавина панического страха. И что ей теперь делать? Как подойти? Что сказать? Да он же просто не станет ничего слушать. Отвернется. Совсем как сегодня днем. И уйдет. А может, просто позвонить и попросить повернуть голову? Нет, так не пойдет. Ей придется пойти туда самой – иначе он не поверит. Не поверит, что она действительно пришла поговорить, не шпионить, ни скандалить – поговорить. Рассказать, как ей страшно, как она пытается бороться с собой, но безуспешно. Она будет бороться и дальше. Пусть он только немного потерпит, пусть поймет… И еще, она не задаст ни одного вопроса – она не унизит его, заставляя оправдываться. Если любишь – веришь, а она действительно его любила. И она будет ему верить, черт побери, даже если это ее убьет! Она медленно встала и на негнущихся ногах пошла в сторону друзей. Они как раз заказали еще по порции, но разговор постепенно успокаивался, и стали слышны даже редкие смешки. Они все еще не видели ее, и слава Богу! Наверное, если он сейчас обернется, она дрогнет и попросту сбежит. А надо сделать так, чтобы отступать было некуда. Теперь уже стали доноситься голоса. Слова, правда, пока было не разобрать. Две неуемные девушки все так же продолжали на нем виснуть, и он даже пару раз им улыбнулся, но глаза – глаза оставались пустыми, словно кто-то выкрутил лампочку. И Кира знала, что этим «кто-то» была она. - И именно сейчас меня выставляют за порог, - не унимался Рома. - Ну положим жить тебе есть где. ООО «Мотель», помнишь? – Жданов как-то странно на него посмотрел. - Ох, я не был там сам не помню сколько. Только один раз, когда нанимал уборщицу, чтобы хоть элементарно вытереть пыль и пропылесосить, а потом встречался, чтобы забрать у нее ключи. Глаза Киры увеличились вдвое. - То есть ты не водишь туда девочек? – уточнил друг. - Андрей! Мы о чем с тобой уже битый час толкуем?! - Так не водишь? – настаивал он. Рома посмотрел на него, как на умалишенного: - Разумеется, нет. Зачем мне кто-то, кроме Киры?! – он снова сбросил с плеча руку назойливой девицы, которая никак не хотела понимать, что ей здесь не рады. – Девушка, шли бы Вы уже, а? Нет, здесь для полной гармонии не хватает только, чтобы пришла Снежная Королева и тогда… ууу… - он сделал глоток. - Снежная Королева пришла, - раздался у него за спиной знакомый голос.

Страница 1 из 2	Часовой пояс: UTC + 3 часа
Powered by phpBB® Forum Software © phpBB Group http://www.phpbb.com/