Автор: Мяука
Название: Ночная прогулка
Жанр: Наверное, мелодрама
Действующие лица: Андрей, Катя, все остальные
Аннотация:
Как сон превратить в действительность
Андрей проснулся посреди ночи от ощущения, что кто-то стоит у кровати и пристально смотрит на него. Он сел и огляделся. Никого, разумеется, в комнате не оказалось – только Кира спит рядом. Лицо настороженное даже во сне. Будто постоянно ждет от меня какой-то пакости, подумал Андрей. А что поделаешь, это не характер у неё такой, это жизненный опыт – он так часто обманывал невесту, что она не верит ему даже тогда, когда он говорит правду. Впрочем, правду он ей тоже давно не говорит – она не поймет и не поверит. А если поверит… Нет, незачем снова причинять ей боль. Она ангел, приняла его вчера без упреков, простила. Когда после разговора с Катей у клуба он пришел к ней, как избитая собака – просто чтобы почувствовать, что нужен хоть кому-нибудь. Правда, потом была ещё их утренняя перепалка по поводу присутствия Пушкаревой в суде… как будто он что-либо может с этим сделать. Как будто везде, где они окажутся рядом с Катей, он станет набрасываться на неё с грязными намерениями. Как будто Катя это допустит, мелькнула у Андрея иронично-горькая мысль.
Нет, больше заснуть не удастся. Он и так с трудом провалился в сон этим вечером – в голове была полная каша, мозг тщетно пытался соотнести вчерашнюю Катину жесткую отповедь у клуба – не простила – и взволнованные, сбивчивые Катины фразы утром у суда. Даже не фразы – интонации, мимика, жесты, когда она замирала, встречаясь с ним глазами, когда язык её тела кричал – люблю!
Надеяться? Она же все-таки выполнила все его просьбы.
Отчаяться? Ведь она согласилась общаться с ним только по работе.
Он всем причиняет боль. Всем. Кира, Катя…
Отчаянно хотелось на свежий воздух.
– Андрей, ты куда? – окликнула его Кира, словно и не спала.
– Прогуляться, воздухом подышать.
– Голова болит? – сочувствия в Кирином голосе не было, только тревога.
– Нет, всё в порядке. Просто пройдусь.
Кажется, Кира хотела спросить что-то ещё, но промолчала.
Андрей вышел из дома и машинально поднял глаза на окна Кириной спальни. Тень за стеклами… Он поспешно нырнул в арку, чтобы уйти из поля зрения, обрывая поводок следящего взгляда. Одиночество не хотелось делить ни с кем.
Андрей шагал по ночной улице в желто-оранжевом свете фонарей и с наслаждением дышал влажным весенним воздухом. Ка-тя-ка-тя-ка-тя – глухо отзывался в голове размеренный стук шагов. Мысли о ней приходили в голову автоматически, были привычны и неизбежны, как дыхание. Всё напоминало о ней, даже тишина и темнота. Он был наедине с городом, наедине с ночью, и редкие машины, с шуршанием проносящиеся мимо, только подчеркивали это.
Внезапно он снова почувствовал на себе чужой взгляд. Невольно оглянулся и остановился. По дороге за ним, метрах в десяти, шла девушка. Он мог поклясться, что только что её там не было. Девушка тоже остановилась. Катя? Не может быть. Длинные, вьющиеся волосы рассыпались по плечам и золотились в свете фонаря – а у Кати теперь стрижка. Но её движения, осанка, фигура были такими знакомыми… Всё-таки Катя!
Андрей повернулся и побежал к девушке. Она молча стояла и ждала его.
– Катя? Почему ты одна? Почему ты здесь? Опасно ночью… вот так… одной.
– Не опасно, - девушка ответила спокойно, как будто продолжала какой-то давний разговор. Словно совершенно естественной была их встреча на ночной московской улице, недалеко от дома Киры.
– Не опасно. Понимаешь, я не Катя. Не совсем Катя.
Андрей, конечно, не понимал ничего. Бред какой-то. Он молча смотрел на девушку.
– Я сон… мечты… те, в которых она сама себе не признаётся. То, чего она сама о себе не знает. Мечты ведь должны сбываться, правда? Хотя бы во сне. Иначе жизнь становится беспросветной. И вот она засыпала, старалась думать о работе, о политике компании – а в глубине души ей просто хотелось быть рядом с Андреем Ждановым. Просто видеть его, больше ничего.
Девушка строго посмотрела на Андрея, будто он отвечал за тайные желания Кати.
– Я тоже хочу быть с ней рядом, – оправдываясь, сказал Андрей.
Что-то неправильное было в этой ситуации – разговаривать с Катей о Кате в третьем лице.
Андрей присмотрелся к собеседнице. Всё-таки это и впрямь была не совсем Катя, и дело было не в прическе. Девушка казалась немного младше Кати, выражение лица мягче и грустнее, а в глазах плескалась такая боль, что Андрею захотелось обнять, прижать к себе, защитить этого измученного ребенка… но он не решился. Он только подался к ней, заглянул в глаза и тоскливо спросил:
– Ты… она меня не простила? Я дурак, я виноват – но я правда люблю её. А она не верит.
– Она не верит, – эхом отозвалась девушка, и вдруг добавила – а я верю. Но что это меняет…
Прохладный ночной ветер разом сделался жарким.
– Всё меняет, – вскинулся Андрей, – Катя должна поверить тебе… себе…
Он вконец запутался и замолк. Так верит или не верит? Катя перед ним или её сон? И разве такое вообще может быть? Но девушка абсолютно не смутилась, только погрустнела ещё больше.
– Понимаешь, я ничего не могу сделать. Ведь сейчас всё по-прежнему, как до её ухода из Зималетто. Ты твердишь ей о любви в темноте, наедине, а при всех – ты во вражеском лагере.
– Не во вражеском! Не во вражеском, я с тобой… с ней… – горячо заговорил Андрей, но девушка остановила его жестом.
– Этого совсем не видно. Ты среди акционеров, среди ненавидящих её людей. Все хотят поскорее избавиться от неё, никто не верит, что ей не нужна ваша фирма. Ты представляешь, каково ей среди вас? А ведь ей придется полгода так жить, она даже не знает, как сможет это выдержать. И я не знаю.
Андрею сделалось жутко.
– Я помогу, я всё для неё сделаю… Да что я говорю, я же люблю её! Она должна мне поверить!
– Я знаю, – девушка грустно улыбнулась и доверчиво посмотрела в его глаза, – Но я ничего не могу сделать. Катя боится поверить, хочет – и боится. Она ведь уже верила… не однажды верила… А её обманывали и обманывали. Только ложь и ненависть… Как ей хочется сбежать от вас, ты бы только знал, как хочется! Далеко-далеко, на другой конец Земли…
– И тебе? Ты тоже этого хочешь?
– Я? – она улыбнулась, – Мечты ведь должны сбываться. Хотя бы во сне, – девушка шагнула к Андрею, и он почувствовал её нежные, теплые губы на своих губах… Потом вдруг всё исчезло. Андрей стоял на пустой улице, освещённой желтыми фонарями, и ни единой души рядом не было. Холодный ветер на щеках… И запах весны.
Андрей посмотрел на светлеющий край неба. Возвращаться сейчас к Кире было немыслимо. А у него с собой даже не было денег на такси, а ключи от машины остались в Кириной квартире.
Впрочем, за час он вполне дойдет до дома пешком. Всё равно ведь не удастся сегодня поспать, так не придется придумывать, как скоротать время до работы.
Звонок будильника. Легкое прикосновение Кириных губ на щеке.
– Вставай, милый! Кофе будешь?
Андрей открыл глаза и уставился в потолок. Сон? Не может быть. Но разве эта прогулка могла быть не сном?
– Андреееей! О чем ты думаешь? Или о ком? Тебе сварить кофе или нет?
– Нет, спасибо, – сна и так не было ни в одном глазу.
– Тогда приходи на кухню завтракать, – Кира улыбнулась и вышла из комнаты.
Мыслей в голове было столько, словно Андрей вовсе не засыпал. Он вскочил с кровати и заметался по квартире, собирая свои вещи.
На кухне гремела посуда, что-то скворчало на сковороде, гудела кофеварка, а Андрей кидал рубашки в чемодан, чувствуя себя преступником и судорожно пытаясь вспомнить, где и что ещё может оставаться. Потом махнул рукой – к чёрту – захлопнул крышку и с чемоданом в руке прошёл в кухню. Остановился в дверном проёме, подбирая слова. Кира оглянулась, увидела чемодан, его выражение лица, и замерла.
– Кир… Ты прости меня, Кирюш… Не надо было мне возвращаться. Ты же видишь, у нас ничего не выйдет. Мы чужие. Я не могу тебе врать…
Внезапно обессилевшая Кира опустилась на стул.
– Ты сволочь, Жданов! Какая же ты сволочь…Приходишь, уходишь… Я не собачка, понимаешь ты! Если ты сейчас уйдешь, я больше тебя никогда не пущу. Это будет конец, совсем конец. Да катись ты! – Кира снова вскочила и перешла на крик, – К своей Пушкаревой, к своим моделям, да хоть к Милко отправляйся! Это она, да? Ты к своей Кате собрался?
– Кир, прости. Я правда не могу больше. Успокойся, пожалуйста. Я сделал ошибку, когда вернулся. Мне просто было плохо…
– А мне всегда плохо! Ты именно сейчас ошибаешься, поверь мне… И не возвращайся больше, слышишь! Никогда, никогда больше!
Кирин крик ударил его в спину, и он, виновато оглянувшись, закрыл за собой входную дверь. Глухие Кирины рыдания он слышал всё время, пока ждал лифта…
***
Вроде ещё утром у Кати было хорошее настроение. Она проснулась с ощущением, что снилось что-то хорошее. Хотя заснула поздно, но чувствовала себя выспавшейся.
Потом что-то сломалось.
Наверное, это произошло, когда она ехала на работу, одновременно пытаясь приспособиться к новой машине и перебрать в уме запланированные на сегодня дела. Рядом возбужденно тараторил Коля, вдохновенно рассказывая, какие он себе собирается заказать визитки, а Катя всё время возвращалась мыслями ко вчерашнему организационному собранию. И её настроение неудержимо скатывалось в глухую тоску.
Она вспоминала презрительные реплики Киры, непонятные взгляды Андрея, капризные возражения Милко. (Кстати, надо будет сегодня зайти к нему в мастерскую и спросить, что ему необходимо для создания новой коллекции. Заодно подстегнуть его творческую мысль, лавируя между грубой лестью и тонкими сомнениями в его всемогуществе. Противно, но необходимо.) Мысли Кати скакали с одного предмета на другой, и она совершенно не представляла, как сможет обойти все рифы на корабле с гордым названием Зималетто с такой разобщенной командой на борту, да ещё так сильно ненавидящей капитана.
– Как ты думаешь, Вике это понравится? – с энтузиазмом спросил Коля.
– Она будет в восторге, - машинально ответила Катя, неловко впихивая непривычную машину на парковочное место.
Теперь она сидела в кабинете и пыталась настроиться на рабочий лад. Бессмысленно перебирала бумаги на рабочем столе и никак не могла заставить себя начать действовать согласно запланированному списку дел.
От распахнувшейся двери лифта Андрей прямиком направился к президентскому кабинету. Притормозил у ресепшна, спросил у рассматривающей собственный глаз в карманное зеркало Маши: «Катя на месте?»
– Конечно, Андрей Палыч, она у нас ранняя пташка, – в голосе Тропинкиной звучал энтузиазм. Она явно гордилась новым президентом.
Андрей сделал несколько шагов, потом остановился и вернулся к стойке. Двумя пальцами вынул из кармана сотовый телефон. На глазах остолбеневшей секретарши аппарат был аккуратно отправлен в мусорное ведро, после чего Андрей продолжил путь. Маша проводила его глазами, пододвинула к себе пустую корзину, и, не веря себе, уставилась на дорогой аппарат, лежащий на дне. Прикоснуться к нему она так и не отважилась.
Решительно постучав: «Можно?», – Жданов вошёл в свой бывший кабинет и, повернувшись, запер за собой дверь.
– Что Вы себе позволяете? – возмутилась Катя.
– Екатерина Валерьевна, Вы должны меня выслушать, – тон Жданова был торжественен и официален, – это очень важно. Для нас обоих. Потом можете делать, что хотите: уволить меня, передать президентство Воропаеву, поделить Зималетто напополам с Зорькиным – меня это не волнует.
– Мне кажется, мы всё уже обсудили, – сухо сказала Катя.
Андрей подошёл к столу и нажал на телефонном аппарате несколько кнопок.
– Что Вы делаете?
– Отключил телефон. Не хочу, чтобы нам мешали.
– Это… ни в какие рамки… Мне могут позвонить из банка!
– Ничего. Мария что-нибудь соврёт, – и, пока Катя пыталась подобрать достойную отповедь, убедительно произнёс, – Кать, я всё равно не уйду. Буду сидеть здесь, пока Вы меня не выслушаете. Ну не станете же Вы охрану вызывать?
– Хорошо, говорите, – смирилась Катя, – Видимо, Вы твердо решили сделать мою жизнь невыносимой. Постарайтесь быть кратким, работа не ждёт.
– Просто выслушай, – Андрей взглянул на Катю, напряженно выпрямившую спину на самом краешке президентского кресла, – я хочу, чтоб ты знала.
– Помнишь, ¬– начал он, – день Совета Директоров? Конечно, помнишь. Я не знаю, что ты услышала под дверью кабинета Малиновского, но, видимо, мне фантастически не повезло. Потому что самое главное ты не услышала.
– Вы выбрали город, куда меня следует отправить? – саркастически спросила Катя.
– Если ты хочешь, чтобы я был краток – не перебивай меня, пожалуйста.
Ты не услышала, как я рассказывал Ромке, как отношусь к тебе. Я в ту ночь понял, что люблю тебя, люблю сильнее, чем кого бы то ни было в своей жизни, – Жданов предостерегающе поднял руку, останавливая очередную реплику Кати, – Ты не услышала, что я собираюсь расторгнуть помолвку с Кирой, не услышала, что ты – единственный человек, который мне нужен. Я так хотел, чтобы ты была рядом, Кать!
За дверью кабинета раздались приглушенные голоса и шум борьбы. Но ни Катя, ни Андрей не обращали на это внимание.
– Когда я увидел в папке инструкцию, у меня было ощущение, что рухнул весь мир. Не оттого, что стало известно настоящее положение дел в фирме – оттого, что я понял, что ты должна меня ненавидеть. Я потом перечитывал эту бумажку и не понимал, как ты выжила, думая, что я тебя использую. И как я мог пойти на такое – может, сошел с ума? Но знаешь… если бы не эта история, я, может быть, никогда бы не разглядел тебя, не увидел, какой ты человек. Так и не узнал бы, что единственная женщина, которая мне нужна, так близко. Не узнал бы, что такое – любить…
Когда ты исчезла… Почему ты не дождалась меня в кабинете? Я тогда сделал ошибку, не оставшись с тобой, не остановив. А потом тебя уже не было в городе. И никто не говорил, где ты. Я искал тебя, я представлял, что ты пережила из-за меня…
Вика влетела в кабинет Киры и заверещала: «Кира, ты что, не видишь, что делается?! Почему ты сидишь? Что-то же надо делать! Ну сделай же что-нибудь! Кир!»
– А что я теперь могу сделать? – мертвым голосом произнесла Кира.
– Да иди же туда, или давай я пойду! Заперлись они, понимаете ли! Я этой крысе очкастой глаза выцарапаю! И Андрею твоему, чтоб неповадно было. Чтоб он навсегда…
Вика металась по кабинету подруги и осыпала ненавистную Пушкареву проклятиями и угрозами, а Кира безучастно смотрела прямо перед собой. И было совершенно непонятно, слышит ли она Клочкову.
Андрей тихим голосом рассказывал о том, что пережил и передумал после Катиного отъезда. Говорил о драке в клубе, о том, как в каждой женщине видел Катю, как ни виски, ни боль не помогали забыться ни на минуту. Он не смотрел на Катю, просто говорил в пространство, а Катя слушала его, опустив голову и судорожно сцепив пальцы.
– Я не мог быть с Кирой. Я ни с кем не мог быть, ничего не мог делать. Потом я понял, что и умереть не могу, потому что должен очень много сделать. Исправить то, что натворил в фирме, исправить то, что причинил тебе. Но тебя не было. И я стал работать – за нас двоих… С утра до вечера, потому что только так можно было вывести фирму из кризиса. С утра до вечера, пока не начинал валиться с ног – потому что только так удавалось уснуть.
Однажды я мельком увидел тебя с каким-то мужчиной. Ты улыбалась… Я растерялся, а когда попытался тебя догнать – ты опять исчезла. Потом я встретил этого мужчину, это же хозяин «Мармеладова», да? И я приезжал к ресторану, видел, как вы с ним танцевали. Я хотел поговорить с тобой, но твоя мама не захотела тебя позвать. Мне казалось, в твоей жизни больше никогда не будет места для меня. А в моей… в моей жизни больше не будет смысла.
В мусорном ведре около стойки ресепшна настойчиво звонил телефон. Но Маша почти не обращала на него внимания. Ей было не до того…
– Когда ты вернулась… такая красивая и незнакомая… я был потрясен. Ты согласилась возглавить фирму, а значит, тебе не безразлична её судьба. И… может быть, мне кажется, но думаю, что и я тебе не совсем безразличен. Но ты не захотела меня слушать у клуба, ты мне не поверила. А я люблю тебя. Понимаешь, люблю – и не хочу, чтобы ты меня ненавидела. Я не могу без тебя, ты мне нужна. И если есть хотя бы маленький шанс, что ты меня простишь, что ты меня всё ещё любишь… Кать… Я сделаю все, что нужно. Всё, что ты потребуешь. Лишь бы ты больше не исчезала. Лишь бы ты снова поверила мне.
По щекам девушки катились слёзы.
– Как я могу верить тебе? Как? Ты говоришь одно, а делаешь другое. Ты говоришь, что любишь – а сам вернулся к Кире. Ты говоришь, что я нужна тебе, а думаешь только о фирме…
– С Кирой у нас ничего нет. И не может быть. А фирма… Если ты меня не любишь, ничто не имеет смысла: ни фирма, ни деньги… ничто… И знаешь… Пойдем-ка…
Андрей вскочил, обошел стол и заставил Катю встать из кресла.
Он вытащил почти не сопротивляющуюся обессиленную девушку из кабинета, одной рукой отперев дверь, а другой – не выпуская ослабшую холодную ладошку. Когда дверь кабинета распахнулась, Катя подняла заплаканные глаза и отшатнулась, но Андрей заставил её выйти в холл.
В холле творилось что-то невероятное. Стоял невнятный гул. Кажется, вся фирма собралась у ресепшна. Маша сидела за стойкой и смотрела на Катю и Андрея круглыми от любопытства и удивления глазами. Кажется, она даже не видела сгрудившихся вокруг неё подруг по женсовету, и уж точно не слышала надрывающихся телефонов: в мусорном ведре и на стойке. Амура, не стесняясь, промокала слёзы вышитым платочком. У несентиментальной Шурочки тоже подозрительно блестели глаза. Тревожно перешептывались Света и Ольга. Милко стоял в дверях мастерской со смешанным выражением презрения и изумления на лице. Урядов, придерживая Татьяну за локоток, крутил головой, тщетно пытаясь понять, как следует себя держать в данной ситуации. Какие-то люди, незнакомые Кате… Ошарашенный Коля, при помощи Федора удерживающий размахивающего руками Валерия Сергеевича… И только один человек не смотрел на Катю и Андрея. Роман Малиновский задумчиво глядел на приоткрытую дверь в кабинет Киры. Оттуда не доносилось ни звука.
– Что такое… почему..? – Катя, наверное, упала бы, не подхвати её Андрей.
– Я включил громкую связь. Понимаешь, я устал прятаться. Я не хочу больше говорить тебе о своей любви в темноте… Мы же не вампиры, в самом деле, – Андрей улыбнулся, – Я хочу, чтобы все знали: я люблю тебя. Люблю Катю Пушкареву, любую: в смешных очках и с косичками, или вот такую строгую красавицу и бизнес-леди… И я хочу, чтобы ты всегда была со мной. Чтобы ты мне верила. Потому что ты самый важный человек в моей жизни. Ты мне веришь?
Катя подняла мокрые от слёз глаза на Андрея.
– Я… не знаю…
– Кать… Ты знаешь. Ты мне веришь?
Внезапно Катя улыбнулась сквозь слёзы.
– Верю. Я тебе верю, Андрей Жданов…
Позже, когда, чуть-чуть успокоившись и протолкавшись сквозь гомонящую толпу, счастливые Катя и Андрей спускались в лифте, Жданов наклонился к Катиному уху и шепнул:
– Кать… А ты можешь для меня кое-что сделать?
– Да? – ответила вопросительным взглядом Катя.
– Отрасти, пожалуйста, снова волосы…
– И косички заплести? – улыбнулась девушка и потянулась навстречу поцелую.